Следующую неделю, петляя, чтобы запутать свои следы, я двигался в направлении Колорадо. Идею воспользоваться железной дорогой я посчитал хорошей. Ну, а там до побережья Атлантики, и ближайшим кораблём в Англию, спускать с рук заказ на меня я не собирался. Обходя попадавшиеся фермы и небольшие городки, я пересёк границу штата и направился к нужному городу, где и собирался сесть на поезд. Наконец на одиннадцатый день пути вдали показался город. Я уже полдня двигался по хорошо набитой колее рядом с железной дорогой, так что был уверен, что прибыл правильно. На въезде я обнаружил офис шерифа и его самого, сидевшего у входа в кресле-качалке и с интересом разглядывавшего меня. Коснувшись указательным пальцем полей шляпы, я поздоровался с ним, тот тоже кивнул, но не остановил, наблюдая, как я верхом двигаюсь к салуну, где сдавали номера. В этом городе я не был, но уже знал, что в нём наверняка царят покой, закон и порядок. Как ни странно, но разгула бандитизма в городках, о котором столько говорилось в романах и голливудских фильмах, в действительности не было. На самом деле порядки там были значительно более жёсткие, чем в сельской местности. Это способствовало тому, что преступники держались от городов подальше. Многочисленность преступлений на Диком Западе, отраженная в массовом культурном сознании современного человека, оказалось, не является историческим фактом. На самом деле отсутствие американских официальных властей вполне компенсировали частные охранные агентства – «земельные конторы», которые вполне успешно торговали своей экстерриториальной юрисдикцией и справлялись с правоохранительными функциями. Однако существовали и вполне успешные банды, занимавшиеся угоном скота, ограблениями поездов и банков. Самой успешной из них была банда Джесси Джеймса, целиком состоявшая из бывших солдат армии Конфедерации. Другим известным бандитом был Джонни Ринго. С бандитами боролись официальные шерифы, а также охотники за головами. Из них наиболее известны Джеймс Хикок по прозвищу Дикий Билл, Пэт Гарретт, Уайетт Эрп, Бэт Мастерсон и теперь я. В городке я надолго не задержался, продал всё, кроме оружия, заказал по своей новой фигуре одежду, купил багажную и оружейную сумки, после чего направился обратно в Нью-Йорк, в один из главных портов Америки. Да, кстати, про обновлённую фигуру я не оговорился. Понимая, что меня могут вычислить, я титаническими усилиями – пришлось налечь на жаркое из мяса подстреленных оленей и птиц, – поменял фигуру, став худощавее и выше на полголовы, а также сменил цвет волос и даже глаз. Теперь я был высоким стройным голубоглазым блондином лет двадцати пяти. Бред Питт отдыхает. Пусть ищут прошлого паренька. Правда, пришлось налечь на физические тренировки, чтобы освоить новое тело, но справился с этим нормально. Добравшись до Нью-Йорка, я по поддельным документам отправился в Англию. В этот раз я плыл в каюте американского грузопассажирского судна проекта «Хог Айлендер», схемы постройки которого ублюдок Александр продавал всем кому не лень. Казна у него, видишь ли, была почти пуста. А то, что я золотом поднял его экономику, как бы не считается. Мразь с бакенбардами. В Англии я снова сменил свой имидж и слегка внешность, став рыжим, после чего стал изучать особенности жизни Букингемского дворца. Двухнедельное изучение жизни правителей Англии дало мне понять, что разом мне до них не добраться, но тут я узнал, что готовится Золотой бал для элиты дворянства и других представителей цвета Великобритании. Больше всего меня заинтересовало в этом то, что на бал были допущены журналисты, включая иностранных. По приказу королевы, было решено осветить это празднество после последних бунтов. Лондон до сих пор ещё переживал весенние голодные бунты. Дочитав светскую хронику, где были подробно описаны все этапы этого бала, я задумался, улыбнулся и, аккуратно сложив газету, поднялся с диванчика, после чего направился к лестнице, что вела на второй этаж элитного отеля, где останавливались в основном богатые иностранцы. В этом отеле я жил две недели, с момента своего приезда. Под видом сына богатого скотопромышленника Америки, отдыхая от… отдыха? Ну, не суть. Моя задача – попасть на бал, до которого осталось меньше недели. Причём не лакеем или корреспондентом, нет, я должен иметь свободный доступ, то есть быть одним из гостей. Одним словом, мне требовалось найти представителя знати, относительно схожего со мной внешностью и фигурой, и под его видом пройти на бал. Упускать такую возможность, чтобы поквитаться со всеми теми, кто мне навредил, я не собирался. То, что я мало кого знал из знати и мог провалиться на незнании, меня волновало мало. Весь злодейский план у меня уже начал выкристаллизовываться в голове, так что после его осуществления не только обо мне забудут, они этот бал с ужасом будут вспоминать. Да о нём все будут знать, уж я-то позабочусь. Следующие дни я выбирал жертву. Это было не трудно, в Лондоне не так много портных, что обслуживают знать. Моё внимание привлёк паренёк лет семнадцати, дальний родственник королевы, именно под его видом я и собирался попасть на бал. Занимался слежкой я сам, никому не доверяя. Делать это было не трудно, костюмы, нужные для определённого момента, у меня были подготовлены в съемном домике. Выходит сын богатого бизнесмена Америки из дорогого отеля, растворяется в улочках, и через полчаса он уже в одежде матроса, грузчика или бедного чиновника. В данный момент я был в одежде добропорядочного горожанина, то есть не бедняк, но и не богатей, со средним достатком. Заметив, что молодой человек с такой же молодой супругой выходит от портного – свёртки с новым праздничным костюмом и платьем нёс слуга, – я свернул газету, убрал её во внутренний карман пиджака и, сойдя с террасы довольно дорогого кафе, между прочим, элитного района города, неспешно направился следом за коляской дворянчика. Кстати, на дверце был его герб. Я знал, где он живёт, и поэтому не торопился. Сегодня вечером начинается бал, портной едва успел с заказом юноши, а то я уже начал волноваться, мало ли не успеет. Дойдя до дома, где проживал вместе с родителями означенный дворянин, я обошёл его по проулку и вышел к чёрному ходу, которым пользовалась дворня. Приходилось прикрывать лицо широкополой шляпой от соседей и их слуг, чтобы меня не опознали. Да, я вот уже сутки как закончил лепить лицо под этого дворянчика. Фигурой мы тоже теперь были один в один. Когда я подошёл к двери, та вдруг открылась и вышла дородная матрона. Старшая кухарка у баронов. – Уильям! – всплеснула та руками. – В каком ты виде?! Беги скорее наверх, переодевайся к балу! А не то мама заругает! Молча кивнув, я прошёл в небольшую прихожую, прошёл мимо огромной кухни и по холлу к лестнице. Всюду сновали слуги, готовя хозяев к поездке на бал. На меня никто не обращал внимания, поэтому держа под мышкой шляпу, я заторопился наверх с видом хозяина. Теперь главное с комнатой не ошибиться. Паренька я видел в окне второго этажа правого крыла особняка. В коридоре слуг было куда меньше, всего один попался, что гордо выносил ночной горшок, неся его на вытянутой руке с невозмутимым видом и губами, сжатыми в куриную гузку. С первой комнатой я ошибся, это оказалась примерочная, где принаряжалась супруга Уильяма, ей помогали две девушки. Та было взвизгнула, закрываясь, но «узнав» меня, кинула расчёску под хихиканье прислуги и обозвала нахалом. Причём больше не закрываясь, видимо, скрывать ей от мужа было нечего. Окинув её восхитительную молодую фигурку взглядом, я вернулся в коридор и, открывая двери, заглядывал в них. За третьей по счёту я обнаружил того, кого надо. Сам Уильям и слуга, что помогал ему переодеваться, вытаращились на меня, явно не веря своим глазам, что позволило мне их спокойно и безболезненно усыпить. Склонившись над телами, я с помощью дистанционного управления затёр их последние воспоминания. Этому я научился недавно и изредка пользовался. Конечно, можно было бы использовать эти умения, чтобы новые подружки мне не надоедали своими слезами и не просили не бросать их. Но это было как-то не по мне. Изнасилованием попахивало, а это мне не по нутру. Хотя один раз я воспользовался этими умениями, когда особо наглая девушка, вдова мельника, пригрозила мне написать заявление об изнасиловании. В том штате были суровые законы, и меня ожидал пеньковый галстук – петля, если быть проще. Поэтому я тогда без сомнений воспользовался этими умениями и быстро свалил. А так особо к ним и не прибегал, в принципе, ни к чему было. Стащив с Уильяма часть уже надетого костюма, я за шкирку уволок обоих в ванную комнату и там оставил на полу. После чего в одиночку продолжил одеваться для бала. А эти куклы проснутся через сутки и не будут помнить последние пять часов из своей жизни. Когда я почти оделся, ко мне в комнату скользнула жена настоящего Уильяма и с блестящими глазами ухватила меня за причинное место. Глядя, как у неё увеличиваются глаза, – похоже, хозяйства у нас с Уильямом были разных размеров, – я подумал, заваливая её на огромную постель, траходром: «Почему и нет? Я не против, сама пришла». Через час, когда мы в карете ехали к дворцу королевы, жена Уильяма, кажется её звали Анна, сидела с задумчивым видом напротив меня, изредка бросая на меня озадаченные взгляды, пытливо вглядываясь в лицо. «Похоже, перестарался. Пять оргазмов подряд меня выдали, похоже, такого у неё ещё ни разу не было», – подумал я. В принципе, даже запах изо рта мог меня выдать, я старался походить на Уильяма, но вот запах сделать не успел, так как близко до этого не мог подобраться к нему. Дом собаки охраняли, сволочи, подачки не брали. То, что девушка была впечатлена, было заметно, на её губах то и дело мелькала улыбка, она пыталась быть серьёзной, но губы выдавали её с головой. Долго ехать мне с баронами не пришлось, отец Уильяма сидел справа от меня, его жена напротив, а мать напротив отца. Когда мы выходили, я галантно подал локоть «супруге» и повёл её к входу во дворец следом за «родителями». Пока всё складывалось как нельзя удачно. Мы прошли вход, нас громко объявили, и мы оказались в огромном зале. «Родители» ушли к своим знакомым, а я, отвечая на приветствия и знаками показывая, что сейчас подойду, сваливал от приглашения. «Жёнушка» что-то щебетала мне, двигаясь рядом, а я занимался работой, обрабатывая всех присутствующих. Всех, даже родителей Уильяма, а вот его жену я не трогал, она такого не заслужила. В течение часа ещё прибывали гости. Закончив с теми, кто был в зале, я стоял с «женой» у входа и здоровался со всеми, кто входил, заодно работая с их организмами. Сама «супруга» уже перестала спрашивать, почему мы не идём к их друзьям, и стояла рядом, с интересом наблюдая, как я кланяюсь той или иной запоздавшей паре. Недолгое общение с Анной дало понять, она хоть и очень сексуальна, но не особо умна. Наконец было объявлено о появлении королевы. Мы пробились в первые ряды, я азартно работал локтями, не обращая внимания на возмущение всяких там лордов и герцогов, которым положено по рангу тут стоять, а не каким-то там барончикам. Не знаю, сколько поломанных ребер и рук осталось позади, но я был там, где хотел, и наблюдал, как открываются огромные двустворчатые двери и в зал проходит она, королева Великобритании и Ирландии Виктория. «Ух, ну и страхолюдина», – подумал я. Придерживая за локоток испуганную моими действиями Анну, я с интересом наблюдал за королевой и её свитой. Когда они проходили мимо, буквально в трёх шагах, я успел поработать с ними. Всё, что нужно, я уже сделал, можно подняться на балкон второго этажа и понаблюдать за тем, что скоро тут произойдёт. Не обращая внимания на возмущение «супруги», я повёл её к выходу. – Ты должна уехать домой, – сказал я ей. Мне не хотелось, чтобы эта милая девушка пострадала, она мне понравилась. – Но я не хочу! – возмутилась та. Резко и демонстративно дал ей пощёчину – два морских старших офицера глухо заворчали, возмущённо глядя на меня. Но как бы то ни было, закрыв лицо ладонями и всхлипывая, Анна побежала к выходу. Ничего, там слуги, усадят её в повозку, кучер должен ждать, и отвезут домой. Хмыкнул, проводив взглядом убежавшую «супругу», и пояснил офицерам: – Жена, глазки одному графу строила. Весело насвистывая, я прошёл по широкой лестнице на второй этаж, по дороге прихватив с подноса слуги два бокала – а что, ещё «жене» полагается, я же не виноват, что её нет. Попивая неплохое ароматное шампанское, я встал у мраморных перил балкона, поглядывая на огромную толпу внизу, и покосился на ряд фотографов, которые редкими вспышками освещали полутёмный зал – как раз начали зажигать свечи. Как только они были все зажжены и в зале стало достаточно светло и заиграла музыка оркестра, я по привычке щёлкнул пальцами и, перекинув ноги через перила, сел и стал с видом шкодника с интересом наблюдать за тем, что начало твориться внизу. А началось там самое интересное. Что будет, если на свадьбе во все бутылки с алкоголем набросать таблеток с «Виагрой»? Причём все корреспонденты, журналисты и фотографы имели иммунитет к этой напасти. Сперва в зале всё было чинно, хотя многие почувствовали странное возбуждение. Потом то одна парочка, то другая пытались сквозь толпу побыстрее выбраться из зала, сохраняя ещё остатки разума, но те, кто его уже потерял, быстро заваливали ближайших женщин, даже не своих, главное – женщина на полу. Через минуту началась самая настоящая оргия, включились в неё все, кроме шокированной этим прессы. Постоянно сверкали вспышки фотоаппаратов, строчили в блокнотах корреспонденты. Один, стойкий, продолжал строчить, даже когда две светские дамы его повалили на пол и начали сдирать одежду. Начав с брюк. Тот, с интересом поглядывая на них, наверняка описывал свои ощущения при раздевании, продолжал лёжа строчить. Те же, потрогав у него между ног, обнаружив что-то там не рабочее и поняв, что как мужчина корреспондент им не интересен, разочарованно застонав, включились в другую групповушку. Я не просто ржал, я уссывался от всего этого, дико хохоча с балкона. Особенно меня веселило то, как трое то ли лордов, то ли герцогов разложив на троне королеву и задрав ей платье на голову, активно пользовали, причём та, похоже, ещё была довольна. Тут я с ними был солидарен – страшна бабка. А два иностранных фотографа, подкравшись поближе и выбирая лучшие ракурсы, снимали всё это. Причём эти старики – только один был молодой, за сорок – придумывали такие финты с королевой, что даже я крякал от изумления. В течение получаса я, болтая ногами в воздухе, ржал, всхлипывая и утирая слёзы, наблюдая за всеми этими действиями. Причём аура над всем этим была такая, что даже слуги, которых я не облучал, и те включались в оргию. Поняв, что пора закругляться, быстро спустился по лестнице и заспешил к выходу вместе с некоторыми представителями прессы, которые спешили в свои редакции выложить горящую информацию. Конечно, некоторую часть никто в открытый доступ не выложит, но думаю, ушлые фотографы и корреспонденты толкнут информацию на сторону, неплохо на этом подзаработав. Тем более там была заграничная пресса, на которую местные власти вряд ли смогут надавить. Как бы то ни было, добропорядочная Британия скоро должна пережить ещё один ошеломляющий удар по репутации. Выйдя в парк, я оказался на подъездной дорожке, там меня уже ожидал подозванный местными слугами кучер, подогнав карету: – Ожидай родителей, я хочу прогуляться, – широко улыбаясь, велел я и, весело насвистывая, направился к воротам. Через пару минут я растворился в улочках Лондона. Настроение у меня было просто офигительное. Установку на прекращение оргии я не давал, так что будут чпокаться, пока не помрут или пока их не остановят, а это, поверьте мне, непростое дело. Ко всему прочему в каждом дворянчике и дворянке был заложен вирус, модернизированный вариант того, который я внедрял в Романовых. Если кто выживет, через неделю вирус сработает, и адью. Мне живые враги, которые с исступлением бы искали меня, нужны не были. Одним словом, нагличан я одним махом убрал с шахматной доски, и они теперь опасности не представляли. С наглами я разобрался, они теперь до-о-олго будут затирать подробности этого бала из истории местной планеты, те, кто выживет, естественно, ну а я решил, сменив внешность, отправиться в Россию. Пора пообщаться с государем-стукачком. О нет, я его не убью, если кто так подумал, но вот заставить помучиться – это со всей радостью. Он тут недавно женился, причём на близкой родственнице затраханной до полусмерти Виктории, и азартно делал нового наследника. Не успеет, я его раньше полным импотентом сделаю, передав тот же недуг Николаю Второму. Причина не убивать обоих Романовых у меня была только одна: а кто возьмёт бразды правления государством? Я?! Мне это нах не надо. Спасибо, уже правил – тоска зелёная, разбавляемая лёгкой радостью во время войн. Нет уж, пусть правят, хоть какие-то представители местной власти, что имеют права на трон. Думаю, чтобы заделать наследников, им обоим придётся обратиться к суррогатным отцам, хоть это разбавит кровь на троне, и вполне возможно, следующий «Романов» будет достойным правителем. Спустившись вниз по улице до снятого дома, я там переоделся в нормальную одежду. Из отеля я выписался ещё сегодня утром, так что вещи были сложены тут же. Этим же вечером я покинул Лондон и дилижансом отправился в другой город-порт, по пути слегка изменив внешность, чтобы не быть похожим на барона Уильяма. Другие пассажиры всё равно спали, а кучер видел моё лицо в свете факела, так что не думаю, что что-то разглядел и поймёт, что изменился разрез глаз и чуть увеличились скулы. Меняя внешность, я выбрал для стандарта Тома Круза, так было легче работать, когда есть установка под определённый тип лица. На небольшом рыбачьем судне я пробрался через Ла-Манш и оказался во Франции. Утром, когда я обедал на набережной в порту Англии, в небольшой таверне, изучил свежую прессу. Там было сообщение о бале в столице. Но только как о свершившемся событии, и всё, молчок, но вот когда перебрался во Францию… Это что-то с чем-то. Газеты раскупались мгновенно, смеющиеся французы громко декламировали сообщения, написанные на первой странице. Там же были фото. М-да, французская пресса работать умела, тем более в подобных случаях. Даже, вон, фотографии где-то достала, видимо хорошо заплатила. Тут мальчишки принесли ещё кипы свежих газет, и я, наконец, смог купить и себе экземпляр, не слушая народных добровольных глашатаев, декламирующих репортажи журналистов. На первой же странице бросался в глаза заголовок: «Оргия в Букингемском дворце, или тайная жизнь британской элиты?» Под заголовком было вполне обычное фото. Фотограф снял королеву, когда она прошла в зал в сопровождении своей свиты. Надменные позы, надменные чопорные лица, строгие бальные платья. На другой фотографии были трон королевы и она сама. На спинке висели огромные панталоны. Фотограф знал своё дело, было хорошо видно часть трона, герб над ним и спины свиты между раздвинутых полных ног, но никакого разврата. То есть показано всё и ничего, не подкопаешься. Хихикая, слыша такой же смех вокруг, я читал газету на террасе дорогого кафе на набережной Гавра и пил утренний кофе с ароматными, ещё горячими булочками с повидлом, которые тут почему-то называли круассанами. Газета привела меня просто в великолепное расположение духа. Свернув её и убрав в дорожную сумку, что лежала под столом рядом с оружейной, я доел завтрак и, подхватив сумки, направился в сторону ближайшего отеля. Нужно добыть документы, по которым можно отплыть в Россию. Пора, пора повидать государя. Документы добыть было не трудно: заплатил портовому служащему, имевшему вид пройдохи, и он выдал мне всю нужную информацию, у кого и сколько стоит. Причём документы будут настоящими. Так я и сделал, причём купил два экземпляра, мало ли. Этим же вечером я выписался из отеля и на попутном паровом цельнометаллическом судне отплыл в Россию. Это судно тоже было типа «Хог Айлендер», только французской постройки. Правда, сделанное с отвратительным качеством. На тех кораблях, что сделал я, стояли динамо-машины и был электрический свет во всех каютах и прожекторы, а тут ничего подобного не было, освещалось всё масляными фонарями. Да и ход был паровым, на угле, а не на мазуте, как у моих транспортов. Те-то пошустрее были, и автономность увеличена. Но как бы то ни было, с мелкими правками за всё время пути я сменил внешность и фигуру, став низкорослым крепким пареньком с полной личиной Тома Круза. Менять внешность, используя свои умения, у меня в последнее время из-за обширной практики получалось всё лучше и лучше. За десять дней, с заходом в порты Дании и Норвегии, грузопассажирское судно, наконец, добралось до России, до столицы Российской империи Санкт-Петербурга. Сойдя на берег, я прошел регистрацию на таможне – говорил только на французском, делая вид, что не понимаю русского. Кучеру пришлось трижды повторить название гостиницы, пока он не довёз меня до места. Там портье совершенно спокойно общался на языке Наполеона, так что он быстро устроил меня в не особо дорогой номер для иностранцев со средним достатком. Разобрав вещи, я переоделся в одежду для прогулок, решив начать выполнение своих планов и не тянуть время. Особо оставаться в России мне не хотелось: сделал дело – гуляй смело. Прогуливаясь по улицам, разглядывая архитектурную красоту города, я вдруг обнаружил за собой слежку, причём довольно профессиональную. На воров это не похоже, а вот на жандармов вполне. У меня были планы снять комнату и оборудовать её как свою берлогу для смены личностей, переодеваясь по мере надобности, однако обнаруженная слежка поломала мои планы. Вернувшись в гостиницу, обнаружил, что в моих вещах рылись, отчего я сразу же закатил скандал, сообщив, что сейчас же иду в посольство Французской республики и сообщу прессе, как обращаются с иностранцами в такой вроде бы приличной стране. Портье и управляющий гостиницы, что стояли в коридоре у моей комнаты, то бледнели, то покрывались красными пятнами и лепетали что-то о том, что горничная перестаралась. Собрав вещи, я покинул эту гостиницу, заселился в другую, что принадлежала посольству Германии, у Франции своей не было. Про свои обещания я не забыл, нужно было держать марку иностранца. Написал заявление послу с сообщением об обыске моего номера и слежке и просьбой разобраться с этим делом. Также я написал, вернее секретарь посольства под мою диктовку написал два письма в иностранную прессу и одно в местную газету, что придерживалась либеральных взглядов и сразу напечатала моё воззвание. Я его прочёл в следующем же номере газеты, продолжая делать вид, что не знаю русского, прося местных перевести. Если кто думал, что от меня отстали, то нет, к моему разочарованию, слежка была усилена, разве что в номер теперь никто попасть не мог. Я заплатил прислуге и портье, они охраняли мой номер и даже спугнули вора, как они считали, что лез в одно из окон моих апартаментов. Пришлось обдумать ситуацию и принять решение. На пятый день моего пребывания в России, когда я прогуливался по набережной и неосторожно вышел на проезжую часть, любуясь лепниной одного из домов, меня сбил наёмный экипаж, что нёсся куда-то с пассажиром, оказавшимся норвежским морским капитаном. От удара меня отшвырнуло в сторону, и я заорал от боли в сломанных руке и ноге. Из ноги, порвав кожу, торчала окровавленная кость и белела свежим изломом. Я орал про то, что меня хотят убить русские, уже покушавшиеся однажды на мою жизнь, убийца не смог пролезть в окно, был обнаружен прислугой и бежал. Никто не заставит меня замолчать! За мной ведётся слежка, и в моём номере роются, переворачивая вещи! Именно так встречают местные органы правопорядка всех гостей своей столицы!