– В общем, приказ штабу флота: начать разрабатывать план атаки на побережья Испании, Португалии, Англии и Дании. Насколько я знаю, наша разведка уже нанесла на карты все города континента. Пусть тыловые службы подсчитают, сколько нам нужно боеприпасов, продовольствия и воды, чтобы пересечь Атлантику. Они на конвоях собаку съели, опыта набрались. – Это есть такое дело. Когда отправка, князь? – Через два месяца. Это всё, начинай подготовку и усиленные тренировки, пусть проводят учебные десантирования на побережье, а у меня ещё дела. Через час выезжаю на завод, пора проинспектировать его. – Когда клич бросите среди народа? – уточнил адмирал. – За две недели до начала похода. – Ясно. Разрешите идти? – Идите. Адмирал ушёл, а я, убрав бумаги в сейф, вместе с охраной покинул кремль, успел до того, как мои жёны вернулись с покупками – пусть показывают новые наряды вечером. Проскакав порядка двадцати километров, мы прибыли в большой залив, где и находились крупный металлургический завод и мои верфи. Моя гордость, моё детище. Посмотрев на шесть фортов, что охраняли не только залив, но и местность в глубине континента – пушки дотягивались, – мы проехали по дороге до караулки. Дальше гражданским вход был запрещён, охрана строго за этим следила. Нас же пропустили без проблем по предъявлении пропусков. Через час в сопровождении директора и ведущих инженеров завода я осматривал выставочные образцы продукции завода и верфи. – Отлично, – пробормотал я, обходя со всех сторон образец восьмидесятидвухмиллиметрового миномёта и заглядывая в ящики для мин. – Четыре года мучились-мучились и наконец сделали… Пробные стрельбы уже были? – Да, на полигоне проводятся учебные стрельбы, – ответил инженер, что отвечал за оружейное направление. – Сделали пять образцов, три брака получилось. Один образец вот, четыре на полигоне. С ними работают пушкари и эти, которых вы миномётчиками называете. – Теперь да, миномётчики, а то до этого мортирщиками были, учились стрелять навесом из мортир. Какой-никакой, но опыт. Что с боеприпасом, какой процент осечек? – Почти сорок, не взрывается четыре мины из десяти. – Аверьян, – посмотрел я на инженера, что отвечал за химическое направление, – в чём дело? – Работаем фактически вручную, мины отливаем из железа, а вот выделку взрывателей ещё не отработали, нет постоянной практики, вот поэтому и брака столько. – Нашли решение? – Да, князь. Нужно выделить отдельный цех для выделки разнообразных взрывателей, а то у нас всё сосредоточено в одном цехе. И для ручных гранат делаем, и для снарядов. – Особой надобности в увеличении производства не было, поэтому и не выделяли это направление в отдельное производство, – рассеянно ответил я, разгибаясь и оборачиваясь на звук гудка. В залив входил большой паровой буксир, работающий не на угле, от угля мы частично отказались ещё год назад, а на мазуте. Буксир подводил к грузовому пирсу баржу с рудой и цистернами с нефтью. Ко всему прочему, на заводе у меня был крохотный перерабатывающий цех, полностью обеспечивающий потребности завода и верфи, а также потребности граждан в масле и керосине для осветительных ламп, которые выделываются предприятием одного купца. Мы продали ему лицензию. – Можно выделить для производства часть строящегося цеха точной механики, всё равно производство будет небольшое, а цех строится огромный, – предложил инженер. Посмотрев в сторону строящихся цехов, их там было два, один уже подводили под крышу, я ответил: – Это на будущее. Но тут я согласен, увеличение производства – это не скорое дело, поэтому разделите цех на два, добавив перегородку. Дальше знаете, что делать. – Ещё требуется переместить и увеличить цех по производству взрывчатки. Опасное производство. Нынешнего едва хватает на выпуск ручных гранат и снарядов для пушек, для миномётов уже нет. – Тоже хорошая идея, а то у нас в основном только опытные производства, пора переходить и переоснащаться на конвейер. Действуйте, вы получаете карт-бланш… Кстати, скоро из штаба флота придёт директива на увеличение производства боеприпаса, но я вас предупрежу и так. Нужно сделать запас ручных гранат, мин и снарядов. – Насколько увеличить производство? – деловито поинтересовался директор. – В десять раз. Знаю, что это фактически невозможно с наличными специалистами и оборудованием, но постарайтесь. Кстати, сколько удалось сделать паровиков? – Четыре недавно закончили, но их уже отгрузили в ожидающее транспортное судно. Заказ купца Ерофеева для его лесопилок. Заложили ещё пять, три по предварительному заказу, два на нужды флота. Для курьерских кораблей, что сейчас строятся на верфи. – Хорошо. Давайте осмотрим цеха, и я отправлюсь на полигон. В цехах мне понравилось. Конечно, с современными мне реалиями это производство не сравнить, но уже не уровень каменного века, где-то начало двадцатого, разве что только автомобили не делаем из-за ненужности, рано ещё. Все цеха под крышей, хорошо освещены большими панорамными застеклёнными окнами, которые выделывает мой стекольно-оптический завод, пока единственный в Княжестве. Все рабочие были в чистых спецовках и робах, работали строго на своих местах. Мастера на производствах строго следили за этим – в общем, безопасность и дисциплина были повышены. Шесть лет труда и пота, и вот результат: работающие как часы завод и верфи. Сперва тут были бревенчатые бараки-цеха, простенькие станки, деревянные, в основном из морёного дуба, что привезли с собой. Потом мы сделали станки получше. На этих станках было произведено следующее поколение – из железа. Короче говоря, в данный момент все цеха заводов были построены из бетона с использованием арматуры, цеха оборудованы станками аж восемнадцатого поколения. Причём моих конструкций там не было, я не такой специалист, чтобы разбираться в них. Мои идеи закончились ещё на восьмом поколении, остальное сконструировано, опробовано и пущено в работу моими инженерами-конструкторами. Да, у меня их немного, но конструкторский отдел из семи человек уже действует и набирается того уникального опыта, который был необходим для становления государства. Ведь это важное направление. За их изобретения я платил, и, по меркам Княжества, очень неплохие премии. Четыре инженера за свои изобретения не только в конструировании станков, но и, например, паровиков (три года мучились, пока не сделали нормально работающие паровики и не перевели их на мазут) получили по десять монет золотом. С учётом того, что каменный дом в столице стоит восемь золотых монет, а яхта-катамаран с дорогой отделкой кают – три, деньги огромные. Зарплата у них была тоже немаленькой – пятнадцать серебряных монет в месяц. Полторы монеты золотом. Кстати, у меня в месяц уходит до ста рублей золотом только на поощрение своих изобретателей. Мой любимый изобретатель, Дмитрий Руссов, брат моего министра финансов, студент-агроном с факультета селекции, тот, что вывел съедобную картошку, был награждён пятнадцатью рублями золотом и личной яхтой, которая ранее принадлежала мне. Парень продолжал учиться, уже заканчивал последний курс университета, жил в собственном каменном доме с семьёй и совершал плаванье на собственной яхте, но селекцию не забросил. Он был фанатом этого дела. Вон, томатами занялся, они уже начали распространяться по огородам крестьянам, но надеюсь, парень выведет что-то интересное. Лаборатория университета полностью в его распоряжении. На верфи я задержался у отдельного стапеля. Он был закрыт со всех сторон бревенчатыми стенами. Постройка этого корабля то замирала, то возобновлялась. Всё зависело от материала, то есть от достаточного количества металла. Да, на стапеле находился корпус большого крейсера, который должен был двигаться с помощью шести паровых машин, питающихся мазутом. Крейсер в пять с половиной тысяч тонн ещё не был готов, это долгосрочный проект, но я надеялся, что года через два он будет спущен на воду. Стальные шпангоуты крейсера, как рёбра кита, торчали на стапеле, две трети уже были закрыты бронеплитами обшивки, также была готова часть палуб и внутренних переборок. А ведь нужны ещё орудийные башни. И так строителям приходилось всё делать практически на ощупь, под моим присмотром, поэтому сложно говорить о сроках. Часть крейсера трижды разбиралась и перестраивалась, инженеры-корабелы за голову хватались, но для них это действительно был уникальный опыт, и они, как и я, горели желанием достроить корабль и спустить его на воду. Больше всего споров было, утонет он сразу или всё-таки проплывёт метров пятьдесят, например. Большинство, как и часть инженеров, склонялись к первой версии. В то, что он вообще сможет держаться на поверхности воды, верили не многие. Пришлось убеждать их, приведя пример с ванной Архимеда. Шучу. Просто сделали из жести копию крейсера размером один к двадцати и спустили его в воду. У всех был шок, макет спокойно держался на воде и не тонул. Вот у нас восемь буксиров, три работают в порту столицы, два на верфях и заводе, один в Южной Америке, один на Кубе и один в Архангельске. Ещё строились два буксира, были заказы от купцов ещё на пять таких судов. Все они были деревянные, но обшитые медным листом. Когда их строили, тоже было разговоров о том, что ничего не получится, сейчас же без буксиров работа в порту фактически встаёт. Уже не нужны шлюпки с гребцами, чтобы подводить крупные океанские транспорты к пирсам или заводить их в порт. Один буксир работает как десять шлюпок. После этого я направился на полигон, где до самой темноты проводил стрельбы с миномётчиками, выпустив порядка пятидесяти мин. Корректировали огонь два сигнальщика, один на холме с корректировщиком, другой рядом с батареей. Говорить о хороших результатах пока ещё рано, но главное – в корректировщиков не попали. Две мины разорвались в ста метрах от них. Тренировка и практика нужны, пусть тренируются. На обратном пути я размышлял о Княжестве. Да, сейчас мой завод и верфи сравнимы с уровнем тысяча девятисотого и тысяча девятьсот десятого годов, если брать мерки моего времени, однако в некоторых областях мы ещё отстаём, причём сильно. Но тут у меня не доходили руки и не было необходимых средств и знающих людей, чтобы поднять некоторые производства до нужного уровня. Да что говорить, каждого ценного спеца я знал по имени и в лицо, мало у нас их было, и на каждом висело по несколько проектов. Время было нужно, время, чтобы вырастить следующее поколение уже образованных инженеров, закончивших университеты и вузы. Понимающих хотя бы, что я от них хочу. Да и про Княжество можно сказать, что это прибрежное государство, связанное со своими городами в основном только морскими путями. Да, моё Княжество на землях, где находилась столица и основные производства, раскинулось вглубь континента всего на сто восемьдесят километров. Было большое количество хуторов фермеров, порядка трёхсот, пять десятков деревень и около двадцати сёл, но город был всего один – столица Князьград. Про другие земли княжества я не говорю, там есть города, и земли тоже раскинулись вглубь континентов, но не более чем на сто километров – людей мало, чтобы осваивать их. Хотя работа пионера-колонизатора была достаточно прибыльная и охотники находились. Порядка ста человек в год, которым я оплачивал исследования и составление карт неизученных земель. Некоторые так и оседали в племенах или на незаселённых землях. В общем, мы ещё развивались, однако думаю, что лет через двадцать у меня будет государство, которое займёт все прибрежные земли со стороны Атлантики. О побережье со стороны Тихого океана я пока не думал. Мне бы тут освоиться и нормально закрепиться. Ладно ещё, с индейцами мы были в нормальных отношениях, хотя они и пробовали нас на зуб и способность защитить свои выкупленные земли. Попробовали, больше не хотят, предпочитают меновую торговлю. К столице мы возвращались по полям, на которых кроме других овощей, что шли в столовую завода и верфи, росла и картошка. Этот овощ поистине считался княжеским, потому как знали, как я его любил. Картофель всего два года как начал появляться у меня на столе, в основном все клубни шли на рассаду для увеличения следующего урожая, однако понемногу начали расползаться и по простым домам. Я этому не противился, даже был рад. Вот на экспорт он ещё не шёл – пока внутренний рынок не насытится, продавать его не буду. Только московскому царю, посольство которого было единственным у меня в столице, я отправил два мешка, с кровью оторвав их от своих запасов. С картошкой вообще интересная история произошла. Не было её съедобной в Америке, ну не было и всё тут! Однако один капитан-торговец – он на своей шхуне ходит по карибской акватории и меново торгует с племенами, – так вот, он и привёз клубни съедобной картошки. А то я три года без неё маялся, не ядовитую же американскую есть, да и надоела эта репа в щах. Ну, а дальше мои селекционеры поработали и выдали результат. Вкусная, ничем не отличимая от будущей, картошка появилась на наших столах в разных видах. О том, что картоху будут воровать, я заранее успел подумать и выпустил двести экземпляров довольно толстенького пособия по агрономии и садоводству. Над его составлением поработали многие люди, не только я, и он был поистине общим детищем. Там с сороковой страницы и шло описание полного цикла выращивания картофеля, ухода за ним и способах хранения, а также кратко – какие блюда можно приготовить. Это чтобы простые граждане не траванулись, а то будут его ещё сырым есть. Шучу, конечно, рецепты приготовления картошки уже давно ходили среди домохозяек. Эти книги были раскуплены в мгновение ока, только пять экземпляров пылилось у меня на полке. Директор типографии, который выпускал до этого только сказки, воодушевившись успехом, дал задание своим помощникам, и те, вращаясь в университетах, выпустили ещё шесть разных брошюрок. По местным грибам, какие были съедобны-несъедобны, потом по растениям, по рыбам, по разновидностям птиц, по морской тематике и, особенно, об индейцах, их обычаях и жизни. Последняя книга получилась особенно толстой, да и экземпляров было тысяча штук. Вот так вот. Как я уж говорил, государство моё развивалось. Ещё по прибытии я приказал построить кукольный театр, набрав актёров из молодёжи и сшив куклы из тряпок. Театр пользовался неизменным успехом. Этот барак стоял и работал до сих пор, но уже заканчивалась стройка кирпичного дворца театра кукол и отдельного театра оперетты, а то певцам и певицам из народа приходилось делать это на сцене под открытым небом. Цивилизуемся понемногу. Вон, три главные улицы, где были возведены за эти годы в основном каменные дома, уже все покрыты брусчаткой, как и площадь у кремля с главным храмом. Вот так и живём, развиваемся, но как я уже говорил, до всего у меня просто не доходят руки. По прибытии в кремль секретарь сообщил, что в кабинете меня дожидается Сергей Руссов. – Здравствуй, Сергей, – поздоровался я со своим министром финансов. Тот был в форме чиновника с положенной его должности цепью на шее, всё строго по закону. – Что-то случилось? – Посол Московии князь Заславский подал заявку на покупку трёх морских кораблей. Даже предложил выплатить аванс. – А, – саркастически усмехнулся я, – надоело им пользоваться каютами кораблей наших конвоев, своих кораблей захотелось. Значит, так: ничего выше полутора тысяч тонн водоизмещения не продавать. Вон, бриги пусть заказывают у купца Малинина, он их неплохие строит, уже шесть бороздят воды Атлантики вместе с нашими конвоями, насколько мне память не изменяет, и ничего, не тонут. – Да, отзывы от капитанов и команд положительные. Хвалят они эти бриги. Трюмы вместительные, шесть пассажирских кают. Ходкие. – Странно, что посол не подал заявку сперва мне. – Должен был по протоколу, – пожал плечами министр. Поискав в стопке свежей почты на столе, я действительно нашёл пакет от посла, датированный сегодняшним числом. Он пришёл как раз после того, как я направился на инспекцию завода. – Есть, нашёл, – сказал я и, заняв своё кресло, стал с интересом читать прошение московского царя, посол был только его рупором. – В принципе, наши гиганты им и не нужны. Пусть покупают бриги. Тем более они довольно устаревшие для нас, не зря же мы продали лицензию на их постройку этому купцу. Хотя, конечно, не хотелось бы, чтобы они попали к испанцам или тем же португальцам. И так уже три их экспедиции на дно пустили… Бедный Колумб. Поставив разрешающую резолюцию, я поговорил с министром финансов насчёт формирования рейдовой эскадры – денег не хватало, откуда их можно изъять – и, совместно с ним найдя решение, отпустил Руссова. Дальше жизнь продолжилась в том же ключе, только появилась ещё одна обязанность: следить за формированием эскадры и боевой группы, задача которой – высадка на территорию противника. Начали формироваться трофейные команды из солдат и офицеров тыловых подразделений, а также из чиновников министерства финансов и юстиции. Именно на них составление списков захваченных трофеев. Всё это не отменяло тех лекций, что я читал в трёх университетах. Один университет готовил будущих учителей, там я бывал особенно часто. Наконец подошло время бросить клич среди населения. Это было поручено министерству информации и просвещения. Правда, кроме выпуска одной газеты и афиш на специальных стендах они ещё курировали театр, вот и вся пока их работа, но я надеялся, что их возможности увеличатся. Министерство – это, как говорится, задел на будущее. Газета, вон, довольно ходовая, двести подписчиков только в одном Князьграде, несколько тысяч экземпляров отправляются курьерами в другие города и сёла. Через два дня ко мне в кабинет ворвался министр финансов: – Князь, добровольцы прибыли! – Я уже в курсе, что подали заявку почти пять сотен человек, – оторвавшись от изучения очередного прошения, сказал я. – Что, ещё подошли? – Да, на окраине столицы начали собираться добровольцы, вам лучше посмотреть на это лично, князь. – Да? – заинтересовался я. Через полчаса в сопровождении свиты и охраны я выехал на окраину столицы. Там сидело и стояло порядка пяти тысяч индейцев разных племён, примерно треть были вооружены огнестрельным оружием. Именно по этой причине из города были выведены рота стрелков и два десятка жандармов, они контролировали добровольцев. А ко мне уже направлялась делегация из трёх десятков вождей. – Да-а-а, надо было уточнить потребное количество добровольцев, – ошарашенно пробормотал я. С индейцами пришлось повозиться. Первым делом я приказал глашатаям объявить, что набор добровольцев закончен. Потом, поразмыслив, сбросил решение проблемы на штаб флота. Те тоже недолго думали и приняли решение переправить две тысячи индейцев с их оружием и нашими запасами питания на пяти транспортах в сопровождении двух клиперов на остров Русский. Они должны были дожидаться нас там. По времени вернуться к нашему отплытию они не успевают, но в принципе это не выбивается из планов штаба флота. Вернувшиеся транспорты и клиперы забирают остальных добровольцев, запасы продовольствия, у нас их скоплено достаточно, в этом году обойдёмся без экспорта, и двинутся следом. Капитаны и штурманы у нас опытные, уже раз сорок этими маршрутами ходили, догонят нас на Русском. Ну а там все вместе отплываем и, разделившись на два отряда, идём в Испанию и Португалию. За остальных возьмемся позже. Эти два месяца обе мои макаронные фабрики и консервный завод работали не покладая рук. Это были государственные предприятия, и их продукция шла в основном на флот и в армию. Макароны – это отличное блюдо взамен круп, матросы и солдаты их уже давно распробовали и не жаловались, а хранятся они долго. Тушёнка, выпускаемая консервным заводом, шла по тому же пути, она тоже пришлась по нраву экипажам кораблей. Хранится долго, почти год. Только вот нормальные и привычные для меня консервные банки делать было расточительно. У нас они были глиняные с крышками, залитыми воском. Со временем процесс изготовления был отлажен, и брак уменьшился. Ко всему прочему, по просьбе жителей столицы часть продукции была выложена на прилавках частных лавок, что начали закупаться на предприятиях. Причём брать начали столь охотно, что пришлось даже увеличить производство, благо сырья хватало, да и горшечники работали неплохо. Покупателями были крестьяне, пионеры, индейцы и некоторые горожане, понемногу поток покупателей увеличивался. Про транспорты скажу так. Пока боевые подразделения и индейцы берут трофеи, наши транспорты под охраной небольшого количества боевых кораблей вывозят всё на Русский. Чтобы его не перегрузить – амбары там не бездонные, – пять транспортов работают между странами, где мы проводим акт возмездия, а фактически грабёж, остальные вывозят всё с острова в Княжество. Склады и амбары подготавливаются к приёму трофеев. За перевозку отвечают мои тыловые службы и старики-индейцы, которые в бой идти уже не могут, но вот проследить, чтобы их соплеменников-добровольцев не обделили, пока ещё в состоянии. В принципе они знают, что мы дела стараемся вести честно, многие уже породнились с гражданами Княжества. Вон, один крестьянин, имеющий шестерых дочерей и ни одного сына, умудрился выдать всех девок замуж за индейцев, причём племени сиу, их редкой разновидности земледельцев. Несмотря на то что тогда они были ещё моими холопами, эта увеличившаяся семья быстро выкупилась, арендовала у меня земли, построила там ферму и вот уже два года является главным поставщиком продовольствия в город. Их капуста оказалась просто великолепна, сочная, крупная. А квашеную капусту я люблю. В общем, по этому плану мы и действовали, в данный момент я стоял на террасе жилой части кремля, откуда был великолепный вид на порт, и наблюдал за погрузкой на транспорты и клипера. Грузили до предела. Две недели назад, когда ко мне прибыло пять с половиной тысяч индейцев-добровольцев, я, конечно, растерялся от неожиданности, но штаб флота быстро решил проблему и одиннадцать дней назад отправил половину добровольцев на Русский. Там они будут ожидать нас почти две недели, плюс-минус, после этого мы отплывем к Испании. Чуть позже к нам прибывает подкрепление вторым рейсом. Всё достаточно просто, посмотрим, как получится на практике. Штаб флота шёл с нами на флагмане. Залив у нас был большой, на его волнах парили, как чайки, шлюпки под парусами, управляемые подростками, небольшие яхты, большие ходили под парусами в открытом море. Увлечение парусным спортом стало поветрием в Князьграде. Тут даже последний нищий мог иметь собственную шлюпку, стоили они недорого. С террасы не видно, мыс закрывал, но за ним находились длинные пирсы и пристани для стоянки яхт горожан. Там же стояла и моя «Радуга» – новенький тримаран. Да что это, рядом с моей «Радугой» стояла двухпалубная паровая яхта купца Шереметьева, самая дорогая из всех яхт. Были там и белоснежные игрушки бояр, дворян, даже крестьян. Помните того крестьянина-фермера, короля капусты? У него тоже недавно появилась своя яхта. Катамаран восьмидесяти тонн. Раз в неделю он с семьёй на коляске приезжал в Князьград, у него тут дом на окраине, и они получали удовольствие, совершая плаванья под парусом вдоль побережья, высаживаясь в диких местах и устраивая пикники. Даже они почувствовали вкус к этому делу. А на Руси они смогли бы это иметь?