На британской субмарине тем временем началась паника: их акустик, разумеется, услышал пуск, о чём тут же и сообщил. Ох, что там началось! Но сделать ничего не успели, слишком близкое было расстояние. Им оставалось только замереть и слушать, как рядом по бортам прошелестели торпеды. – Торпеды мимо прошли… Всплывают! – вдруг заорал наш акустик. – Продувают все системы. Обосрались наглы! Вторая лодка тоже продувает цистерны. Ха, наглами британцев называл только я, но по кораблю как-то быстро это разошлось: русским морякам новое название лимонников очень понравилось – в самую суть. – Отбой тревоги. Приготовиться к всплытию. Через пять минут рубка нашей лодки показалась над волнами, и подлодка, скидывая с себя тонны воды, возникла во всей своей красе. А капитаны обеих британских субмарин в это время ругались с командованием местной военно-морской базы, обвиняя нас в немотивированном нападении. Ха, не знали, что я сообщил о том, что меня атакуют. Когда мы подняли антенну, я вклинился в разговор и сообщил, что атака неизвестных субмарин отбита. – Ты промахнулся, – с вызовом в тоне сказал командир атакованной мною субмарины. – Если бы желал попасть, попал бы. Промахиваться тоже нужно уметь, особенно так, чтобы торпеды рядом с бортами прошли. Штаны сухие? А, поменял уже. Бывает, бывает. Ответа не последовало: командир от злости разбил трубку о переборку и сейчас крыл меня на чём свет стоит. Командование базы извинилось за случайную ошибку: мол, меня приняли за противника. Так себе версия, но они старались держать лицо. Пожелали нам спокойного пути. Ну кто желает под руку? Вот гады, теперь обязательно что-нибудь случится. Мы же, матросы, мнительные на приметы. Отключив связь, я часа два, пока мы удалялись от Англии, стоял на мостике. Когда берега скрылись, я оставил вахтенных и спустился вниз. Вахтенные наверху менялись каждый час: холодно. Мы со старпомом вдвоём сидели в кают-компании, кок налил нам кофе. Я поинтересовался: – Как прошёл тур по магазинам? – Тур? – Поход. – Вы были правы, денег не хватило. – Сделав глоток, старпом поинтересовался: – Хороший кофе, откуда? – Бразильский, купил два мешка зёрен. Кок первую турку сварил, с молоком, как я люблю. Молоко тоже купили у британцев, дорого, но есть. На самом деле кофейных зёрен я купил целый грузовик, но два мешка отдал коку, а остальное прибрал в Хранилище. Кофе – отличная вещь, особенно для подводников. Я отдал приказ варить кофе и подавать его с коньяком вахтенным наверху. Только им, остальные обойдутся. Простуда для подводников – дело привычное, а теперь, надеюсь, болеть поменьше будут. Старпом рассказал о прогулке по городу, который им, между прочим, понравился. Старпом неплохо говорил на английском и служил для группы переводчиком, для того я его и послал. Больше полиглотов у меня на лодке не было, ну, кроме особиста и комиссара: комиссар финский знал и немного норвежский, а особист – английский, неплохо немецкий и норвежский. Потом я заполнил корабельный журнал, отметив, что атаковавшие нас неизвестные субмарины оказались британскими. Потрачены две торпеды. Отметил, что специально стрелял мимо, на случай если это союзники. От союзников принесены извинения за ошибку. Поставил свою подпись, комиссар также расписался. А я направился к себе в каюту, где Инга уже готовилась хвастаться мне покупками. Час она демонстрировала мне всё, тут же переодеваясь и красуясь передо мной. А неплохо, вкус у неё есть. Три пары обуви: кожаные зимние чёрные сапожки на меху, туфельки и летняя обувь. Деловой приталенный костюм цвета голубого неба, который очень ей шёл. Юбка до колен. Шляпка. Меховая шляпка для зимы. Отличная куртка с меховым воротником. Несколько комплектов кружевного белья. Дамская сумочка, духи и косметика. То есть всю выделенную ей тысячу фунтов она на шмотки и потратила. Стоит отметить, что остальные женщины для своих мужчин что-то да приобрели, а вот Инге такое даже в голову не пришло. В общем, как я и раньше думал: проходная девица. Пока есть, пусть будет, но жениться на ней дураков нет. Не мой типаж. У ней один плюс – в постели хороша. На этом всё. До темноты мы шли в надводном положении. Потом наступила ночь, но служба есть служба. Ночь – это моё время. Так что, оставив Ингу в койке, я оделся, не забыв бушлат, принял смену у старпома, который пошёл спать, и поднялся на мостик. На мостике оба сигнальщика наблюдали за окрестностями, а точнее, искали проблески света: теперь в кабельтове ничего не видно. А вахтенный командир, довольно жмурясь, попивал кофе из термоса. Присмотревшись в бинокль (хотя я и так знал, что там, Взор уже показал), я сообщил присутствующим: – Вижу искры из трубы. Похоже, какое-то судно идёт в сторону Дании или проливов. – Объявляем боевую тревогу? – заинтересовался вахтенный. – Рано пока, сблизимся – видно будет. Взор показал, что это шёл сухогруз, причём шведский, видимо из Штатов. Так что рисковать не будем, изучим со стороны и двинем дальше. Так мы и сделали. Сблизились (при этом шведы нас так и не увидели), прочитали название судна, внесли в журнал, указав место встречи, и направились дальше. Я решил двигаться вдоль берегов Норвегии, оккупированной нацистами, надеясь, что встречу какую-нибудь интересную цель. Появиться перед командующим Северного флота без подтверждённой победы – это, я считал, не комильфо. Победы представят меня и команду в лучшем свете. Я также учитывал то обстоятельство, что мы на боевом корабле перевозили женщин, и от матросов уже расходились слухи о том, что это не к добру. Я надеялся, что в случае наших побед возможный скандал будет меньше, а возможно, до него и вовсе не дойдёт. Кроме того, меня интересовал «Тирпиц». Я изредка качал Хранилище, и теперь, даже при загрузке в пятьдесят процентов, он вполне может войти. Интересно будет встретиться с самым крупным линкором Германии. Где он стоит, я знал, слышал от морячка в прошлой жизни, когда в госпитале лежал. Порт Тронхейм. Добраться до тех вод, спрятать лодку и украсть линкор – о да, о таком можно только мечтать. Поэтому на третий день плавания, с момента как мы покинули Англию, я собрал в кают-компании всех командиров (имеются в виду средние, а не младшие, всё же старшины тоже командиры, пусть и младшие). Особист судна, он же главный артиллерист и зенитчик, стоял в дверях и следил, чтобы нас не подслушали. – Товарищи командиры, я собрал вас на этом совещании, чтобы сообщить довольно важную новость. Мы несколько задержимся с прибытием к новому месту службы. Благо свободное время у нас есть: штаб флота предполагал свободное крейсерство у берегов Норвегии. Я узнал, что в Норвегию были переброшены двенадцать террор-групп, их основная задача – захват тяжёлого линкора «Тирпиц» с последующей передачей его Северному флоту. Думаю, товарищи, с таким призом северофлотцы встретят нас куда радостнее, чем без него. По непроверенным данным стало известно, что «Тирпиц» находится в Тронхейме, при нём дивизион эсминцев и несколько тяжёлых кораблей, каких именно, пока неизвестно. Через два дня мы будем на месте. Я на неопределённое время покину лодку, чтобы выйти на соединение с террор-группами, буду их курировать. Решим, что угонять. Работа сложная, но вполне возможная. Скорее всего, часть команды возьмём в плен, для обучения наших матросов управлению неизвестными им системами корабля. – Сколько вы будете отсутствовать? – поинтересовался особист. – Предполагаемый срок – трое суток. Вряд ли больше, скорее даже меньше. Террор-группы уже на месте, всё разведали. После соединения с ними будем решать, как угонять тяжёлый корабль. В моё отсутствие лодкой будет командовать старший лейтенант Дёмин. В случае если я не вернусь в течение четырёх суток, самостоятельно продолжить поход до Полярного. Пока же найдём пустую бухту. Ночью будете всплывать, днём отлёживаться на дне. Чуть позже обговорим сигналы, чтобы за мной на берег выслали лодку. На этом всё. Боцману проверить плавсредства, чтобы не подвели. – Проверим, – кивнул тот. * * * Через сутки мы действительно добрались куда нужно, и я нашёл отличную бухту. Правда, вход узкий, сложный для подлодки, зато дно песчаное, на глубине сорока метров с воздуха лодку не обнаружить. И пусть бухта небольшая (лодку с трудом можно развернуть), зато пустынная и недалеко от цели. Лодку я завёл задним ходом, чтобы потом не мучиться с разворачиванием. Пока матросы бросали линь за борт, промеряя глубину, боцман с помощником собрали шлюпку (она складной была) и спустили её на воду. Один из матросов доставил меня на берег. Я был в гражданской одежде: пальто, шляпа, обычные ботинки. Мёрз очень: одежда хоть и осенняя, но не для таких широт. На берегу я оглянулся. Лодка до рассвета будет стоять, проветривать отсеки. Два энтузиаста разбирали снасти: рыбу половить решили. Ага, ночью. И тут я увидел, что матрос, активно работая вёслами, доставляет на берег особиста, который был одет в некое подобие гражданской одежды. Да он за мной, похоже, проследить решил! Пришлось использовать опцию удалённого чревовещания. Голоса изменил, якобы под бойцов террор-групп. И вот когда особист, тряся промоченной ногой, выбрался из лодки, от соседних скал донёсся молодой весёлый тенорок: – И кто это у нас такой красивый? – Спорим на польский ВИС, что это особист на лодке, – донёсся баритон с другой стороны. – Не получить тебе мой польский трофей. Согласен, особист. У-у-у, рожа гэбэшная. – А ну хватит свои позиции выдавать, – раздался с третьего места другой голос, с отчётливыми командными нотками, после чего обратился уже к особисту: – Гражданин, попрошу вернуться на борт лодки. Это закрытая территория. – Мы в плену? Матрос, сидевший в лодке, не торопился отплывать и с интересом прислушивался к разговору, да и вахта на мостике лодки тоже, хотя те слышали нечётко: всё же далековато до них, метров сто пятьдесят. – Нет. Встречали куратора. Сейчас уйдём, так что приглядывайте за берегом. А вот следить за нами не советую: глубины тут большие и рыбы голодные. При последних словах особист скривился и вернулся в шлюпку, которая двинулась обратно к лодке: всё же мне удалось его убедить. А я добежал до дороги, достал из Хранилища французский пикап (мне кажется, он здесь будет вполне в тему) и погнал в сторону города и порта, до которого было километров тридцать. Пост был всего один, на въезде в город, но зенитных батарей тут хватало. Я не торопился, поэтому добрался за час до рассвета. Около города линкора не было, лишь пара эсминцев, и всё. Поэтому я убрал машину и прошёлся пешком, уходя от патрулей. Так и добрался до порта. А линкор тут, я чую, вот только спрятан где-то во фьордах, а где, я пока не знаю. Найдём. Осмотрев порт, я отметил, что один эсминец мне интересен, всё же новейший тип Z. Турбинный скоростной боевой корабль, вполне интересен как трофей. Однако «Тирпица» и тут не было. Для днёвки я выбрал чердак одного из домов. Раскинул сигнальную сеть, расстелил шкуру, спальник и, поужинав, уснул. * * * Проснулся днём, часа в три, и оставшиеся три часа до наступления темноты посвятил изучению порта и его окрестностей. По пути делал покупки в магазинах, заказывал в ресторанчиках еду на вынос, в основном сладости – немецкие марки тут были в ходу. Кроме того, с помощью Взора я нашёл немецкого морского офицера, который должен был владеть нужной мне информацией. Поступил я просто: догнал его на улице и, двигаясь рядом, коснулся, убрав в Хранилище. А потом в развалинах дома, в который, видимо, попала авиабомба, достал офицера и, связав, допросил его. То, что я узнал, меня несколько расстроило: не было тут «Тирпица», он пока не покидал Германию. А ведь когда морячок в госпитале о нём говорил, был тысяча девятьсот сорок второй год. Видимо, его позже перегнали. Ну да, северных конвоев ещё мало, только-только первые пойти должны, нечего ему тут делать и некого пока пугать. Это я о британцах говорю. Но зато в одном из фьордов стоял тяжелый крейсер «Принц Ойген», на котором только что завершился ремонт и который был направлен на Север ловить конвои, идущие в Британию из Канады. Видимо, на него моя чуйка сработала. Корабль полностью готов к выходу, загрузка продуктов завершена. Выйти он должен через три дня: ожидают возвращения командира корабля, который по срочному вызову самолётом улетел в Берлин. Я прикинул, что крейсер и эсминец в Хранилище войдут, так что решено: беру. Лейтенанта, как свидетеля, я ликвидировал, после чего покинул развалины и город, достал машину и в начинавшихся сумерках покатил вокруг бухты до нужного фьорда. Там была выставлена охрана, поэтому за три километра до первого поста я остановился и дальше пошёл пешком, часто карабкаясь по скалам. Наконец я увидел корабль. А хорошо его защитили, были даже сети против подводных лодок или, скорее, торпед от них. Кроме самого «Принца» там стояло ещё судно обеспечения, полностью загруженное, с него, видимо, и шла ранее погрузка. Сейчас оно стояло на якоре в трёх кабельтовых от «Принца». Конечно, неплохо бы и его прихватить, запасы там действительно огромные, мазут в цистернах… Но лучше вторым эсминец. Нет, подумаю ещё. Всё же на судне кран, мощные ремонтные мастерские, запчасти для крейсера. Судно приготовили как плавбазу, она здесь крейсер ожидать будет. Нет, упустить такую возможность и не прибрать его я не могу. Чёрт с ним, с эсминцем, берём плавбазу. По размерам вроде всё входит. Я спустился к воде. Сначала на шлюпке отплыл на глубину, а там поменял шлюпку на катер типично германской постройки и пошёл к крейсеру. Проход для шлюпок в сетях имелся. Дозорная служба тут была на высоте: на подходе меня осветили прожектором и с помощью рупора запросили: кто? Я ответил, что посыльный из штаба. Я был в форме лейтенанта кригсмарине, которую давно себе подобрал и держал в Хранилище, сейчас она мне пригодилась. Сверху был немецкий морской бушлат. Мне велели подходить к спущенному трапу, возле которого, к слову, покачивался адмиральский катер. Однако поговорить не довелось: я коснулся борта крейсера и тот исчез вместе с трапом. А вот адмиральский катер остался. Раздался большой хлюп, пустота на месте, где до этого был крейсер, схлопнулась. М-да, это вам не малый тральщик. Катер снесло вниз ещё до того, как всё накрыло водой, то есть меня там, внизу, и захлестнуло. Хорошо, что двери у катера были закрыты, внутрь воды мало попало. А я уцепился за борт и вместе с катером вынырнул на поверхность, сбрасывая с себя тонны воды. Рядом вынырнул и адмиральский катер. Вода стекала с палубы, катеру становилось легче, а вот мне нет: вода-то ледяная. А на плавбазе уже звучала тревога: там увидели, что корабль пропал. Я вскочил и, отряхиваясь, рванул в рубку катера, мотор у него ещё работал, не заглох. Врубив полный газ, я с разворотом помчался к борту транспорта, где матросы, спешно покидая кубрики, становились к орудиям. Три прожектора освещали мой путь. Однако я успел. С жёстким касанием подойдя к борту, я остановил катер, дав задний ход. Теперь я находился в мёртвой зоне для команды плавбазы. Помня, что было после исчезновения крейсера (а база не меньше), я закрыл рубку и привязал руку к кранцам. После этого свободной рукой я коснулся борта плавбазы, и она исчезла. В этот раз было даже тяжелее. Думал, не вынырнем, но обошлось. Правда, мотор заглох (захлестнуло водой), да и катер на левый борт скособочился, поскольку принял много воды. Поэтому я достал шлюпку и, перебравшись в неё, убрал катер в Хранилище. Потом его в порядок приведу: двигатель точно гидроудар поймал. Хранилище теперь было заполнено на девяносто девять процентов. Я переоделся в сухое, гражданское, после чего добрался до адмиральского катера и уже на нём, не забыв забрать столько раз выручавшую меня шлюпку, а заодно и охранные сети, погнал к берегу. Там уже тоже звучала тревога: началось с плавбазы, а они подхватили. И стрелять начали, причём по мне. Однако я ушёл за скалы, а добравшись до суши, прибрал катер в Хранилище и бегом побежал прочь. Мне удалось уйти, и я на машине рванул в сторону города, объехав его. По пути мне повстречалась зенитная батарея: две зенитки у дороги рядом с перекрёстком и ещё две дальше на поле. Все орудия – двуствольные «Эрликоны». Эта батарея прикрывала и тот фьорд, где ранее стояли крейсер и плавбаза. Я прибрал все орудия вместе с запасом снарядов и зенитчиками, после чего покатил к бухте, где стояла моя лодка. Я отсутствовал сутки. Где-то в двух километрах от бухты встал (дальше не проехать) и оставшуюся часть пути преодолел бегом. Первые симптомы начинающейся простуды убрал Исцелением. И вот я на берегу бухты, вдали угадывается силуэт рубки моей лодки. Достав фонарик, я помигал кодом. Минут десять – и раздался плеск вёсел. Матрос доставил меня на борт. Ух и приключение выдалось! Короткое, но интересное.