Сестренки встречали нас на пороге. – Что-то случилось? – тревожно спросила Лидия, пытливо глядя на меня. – Вы должны были вернуться два часа назад. – Все нормально, – быстро успокоил я их. – Я провела ему полный осмотр после операции и анализировала результаты. Вот и пришлось задержаться, – сразу пояснила бабушка. Отмечание установки мы, подумав, решили отложить – это у бабушки сразу стало ясно, что все нормально, поэтому, чтобы не сглазить, решили отпраздновать через пять недель, когда полностью подтвердится, что нейросеть прижилась. На поверхности я всю подготовку к поездке провел заранее, только оставалось поднять и загрузить некоторые комплектующие. Поэтому все эти пять недель я фактически провел дома, лазая по сети и возясь с «Тенью». Последнюю базу со знаниями он вскрыл еще месяц назад, так что особо работы у него не было, поэтому я проводил апгрейд систем и тестирование ходовой. Кстати, та лебедка на входе все еще держится. Клей оказался супер-пупер. Я его изучил – без специального растворителя хрен теперь оторвешь. Прошло одиннадцатилетние Лидии – мы ярко отметили это событие. Писем от родственников не было, прислали один раз благодарность за сведения, и все. Да и мы не горели желанием с ними общаться. Мы их банально не знали. Бабушка насчет деда сразу предупредила, что он за человек, это мгновенно убило желание с ним знакомиться ближе. Насчет семьи отца стоило еще подумать. В общем, эти пять недель прошли хоть и в тревожном ожидании, но вполне благополучно. Так сказала бабушка, когда я вылезал из диагностической капсулы. По ее словам, у меня было раннее взросление, скорее всего, к пятнадцати, ближе к шестнадцати нейросеть активируется, и я смогу ей пользоваться. Сейчас контролирующих органов нет, так что никто ее не заблокирует. Дальше у меня были торопливые сборы. А чего еще ждать? Нейросеть встала и замерла в ожидании, отслеживая мое взросление. Как только рост каких-то там клеток дойдет до кондиции, она активируется. Поэтому я собирал баулы с вещами на продажу и запчасти для ремонта. День отправки, несмотря на уговоры отложить поход, я назначал через месяц. Весна вступила в свои права, к тому времени земля должна была уже просохнуть. Хорошо тут на Зорин, зима длится не больше двух месяцев, да и снега нет, он выпадает гораздо севернее. В общем, я готовился, складывая вещи и настраиваясь на путешествие. Думаю, первый выезд будет на пару недель, потом вернусь, отдохну недельку – и снова в поход, только уже подольше. Так я быстрее адаптируюсь – все-таки сколько уже времени чужаков не видел. Однако случай начисто разрушил мои планы. Как-то я торопился вниз, и когда выскочил из своей комнаты и побежал к лестнице, запнулся об одну из игрушек Милы, разбросанных в коридоре. Результат был закономерен – животом и ребрами я пересчитал все ступеньки, пока не врезался боком в тумбу перил. Удар был очень силен. Когда я поднимался, то не удивился, что меня скрутила резкая боль в боку. К тому же в последние три дня у меня случались периодические боли с этой стороны живота. С тихим стоном присев на ступеньку, я стал покачиваться из стороны в сторону. Подскочившая бабушка и слегка бледная Лидия решили вести меня в медсекцию. Учебная капсула тут не поможет. Как меня, согнувшегося на один бок, всем скопом с испуганными лицами вели к лестнице (там уже перехватила каталка) – это отдельный разговор, дальше помню смутно. Медсекция, яркие фонари бокса, закрывающаяся крышка кибердоктора – и все. – Ворх, – меня кто-то потрепал за плечо. Открыв глаза, я увидел Лидию с красными и распухшими от слез веками. Позади нее стояла бабушка, на лице которой явственно читались усталость и переживания. – Все нормально? – спросил я, яростно моргая, чтобы убрать какое-то мельтешение перед глазами. – Это был аппендицит? – Бабуль, – Лидия отошла в сторону. – У тебя лопнул аппендикс от удара о перила и случился перитонит. Мы едва успели. К тому же у тебя были повреждены еще некоторые внутренние органы. – Ого! Спасибо, бабуль, вы мне жизнь спасли! Говорил я от чистого сердца, они это видели и кивнули, принимая благодарность. Как только я вылез из капсулы, Лидия подбежала ко мне и, уткнувшись в грудь, разрыдалась. Вот не думал, что моя всегда спокойная сестренка такая чувствительная. Бабушка тоже захлюпала носом. Подойдя, она обняла нас обоих, и так мы простояли некоторое время. – Сколько я тут? – чтобы отвлечь их, спросил я, продолжая яростно моргать. – Два дня уже. Маленьких оставили под присмотром дроида-няни и работали тут. У нас с ней постоянная связь, так что знаем, что все в порядке, – отодвигаясь, ответила бабушка. Лидия отбежала в сторону и, схватив со столика-каталки одноразовую салфетку, принялась вытирать лицо. – Думаю, пора идти домой, а то есть хочется очень. Женщины – и старая, и молодая – засуетились. Одна подавала одежду и обувь (я только сейчас понял, что стою голым), другая заканчивала отключать оборудование. – Ты чего моргаешь? – спросила вдруг бабушка. – Да какие-то звездочки перед глазами, понять не могу… Ой! – замерев с не до конца надетыми рукавами, воскликнул я. – Что?! – хором спросили бабушка и Лидия. – «Активация бионейросети Два-плюс-У компании „Нейросеть“ прошла внештатно. Активировать рабочий стол. Да. Нет». – У тебя нейросеть включилась! – ахнула Лидия. – Я уже нажал «Да». – Нужно проверить на диагносте, – засуетилась бабушка. – Что это за внештатная активация. Так, полуодетым, с одним ботинком в руках меня отвели в соседний бокс диагностики, где снова пришлось разоблачаться и ложиться в одну из шести капсул. – Ну что? – спросил я, как только открыл глаза – крышка капсулы как раз стала подниматься. Бабушка выглядела явно озадаченной, а вот Лидия – довольной. – Нейросеть у тебя активировалась хоть и внештатно, но нормально. Работоспособная она. Нужно только пару дней подождать, пока не выйдет на среднюю мощность. На полную она выйдет только через полгода, я об этом знал, поэтому кивнул, принимая информацию, одновременно выбираясь из капсулы. Лидия подскочила, чтобы помочь. – Причина ранней активации? – спросил я и, подхватив поданный сестренкой комбез, начал одеваться. – Как это ни странно, твое падение и разрыв аппендикса. Мы с Доком внимательно изучили всю информацию, что выдал диагност, только это могло дать резкий выброс интерферона в кровь после приема лекарств, отчего и произошла внештатная активация нейросети. – Это же хорошо? – скорее вопросительно, чем утверждающе сказал я, надевая ботинки и наблюдая, как они сами затягиваются. – Ну-у-у… – подумав, бабушка уверенно вскинула голову. – Нужно всестороннее исследование, так что твое путешествие откладывается. – Да это и ребенку, то есть и мне понятно, что откладывается. Планы прахом пошли из-за этого падения, хотя, с другой стороны, я наоборот благодарен своему организму за раннюю активацию нейросети. Теперь планы нужно полностью перекраивать. – Так ты, значит, не уедешь? – радостно спросила Лидия. – Не в ближайшее время, – кивнул я и тут же добавил: – Базы буду учить, а там видно будет. Так что, скорее всего, до конца лета я буду с вами. – Хорошо, – улыбнулись обе. Неужто им так нужно мое присутствие? Это заставило меня задуматься. Рабочий стол я пока свернул, чтобы не мешал, только флажок остался в левом верхнем углу. Потом, когда вернусь домой, займусь им. Мы быстро собрались и отправились вниз. По пути меня немного потряхивало от полученных за последнее время новостей. Сначала нужно прийти в себя, а уж потом анализировать дальнейшие планы. Так что после возвращения я первым делом принял душ, переоделся в новый, еще не надеванный комбез и, поиграв с малышами, спустился с ними в столовую – бабушка позвала ужинать, времени уже было семь вечера. – С нейросетью работал? – спросила Лидия, как только я усадил малышей за стол. – Нет, решил отдохнуть. Отойти от всего, да и не рекомендуется сразу же работать с ней, лучше подождать. Думаю, завтра и примусь. Судя по лицу Лидии, она бы на моем месте уже давно учила базы. Нетерпеливая какая. – Правильно Ворх говорит, – усаживаясь рядом, сказала бабушка. – Ему надо дать время, тем более эти нейросети дольше устанавливаются после активации. Лучше два дня подождать. – Во-во, и я о чем, – я взял кусок пшеничного хлеба и принялся за некоторое подобие борща. Вкус один в один, а на вид щи. Бабушка специально для меня подкрашивала его в красный цвет и добавляла ложку сметаны. Объедение. После ужина (второго не было, только первое и десерт) мы решили устроить совместный кинопросмотр. Мила по-хозяйски заняла мои колени, просидев на них весь фильм про ищущих хозяев кошку и собаку. Укладываем мы малышей в десять, но из-за фильма задержались с этим делом почти на час. Малыши были довольны. Обе сегодня спали со мной – Лиза с правого бока, Мила с левого. Эти два дня прошли в тяжелом ожидании не только для меня, но и для остальных. Бабушка каждый день с утра водила нас с Лидией в медсекцию для диагностирования. Вдруг и у сестренки случится аппендицит и перитонит – та об этом втайне мечтала, – а меня на проверку нейросети. Как-то утром, проснувшись, погладил по голове лежавшую рядом Лизу (Мила в этот раз ночевала с Лидией) и, помедлив секунду, посмотрел на флажок в углу. Через минуту я уже с азартом работал с рабочим столом, подстраивая его под себя. Отключив Галанет, поменял фон на насыщенном зеленый (нравится мне этот цвет), потом покопался в опциях. Они были еще не активны, но я проверил наличие: «Мыслесвязь», «Слияние», «Диагност» и «Взломщик». Работать они начнут не скоро – может, через пару месяцев, может, через полгода, тут от интеллекта носителя зависит, то есть от моего, но ведь будут же! Я знал, чего от них ожидать, так что заранее готовился к моменту, когда они заработают. Когда закончил с настройками, тихо отворилась дверь, и ко мне в спальню заглянула Лидия, у нее горели глаза в предвкушении. – Ну как? – тихо спросила она. Я молча показал большой палец. – Ура-а-а, – так же тихо порадовалась сестра. Время у меня отображалось на рабочем столе, но пока не настроенное. Я не знал, сколько показывают стоящие на тумбочке часы – повернуться не получалось, так я точно разбужу посапывающую в моих объятиях Лизу. – Сколько времени? – Семь с половиной уже. – Пора вставать. Я попытался встать так, чтобы не разбудить сестренку, но все-таки не получилось – та завозилась и сонно потерла глаза. – Проснулась? – ласково спросил я ее. – Угу, – отчаянно зевая, пробормотала девочка. Усадив ее на горшок (а что? Я с момента попадания вожусь с ними, так что для меня все это было привычным), принял душ, умыл сестренку, одел и отправил вниз. Сам же, неторопливо одевшись, тоже спустился в гостиную.