— Да, вижу. — Нужно нам подобраться к ним. Хочу переодеться, а там, судя по всему, и жилые постройки, и вроде склад. Обойдем по лесу и там как раз выйдем, немцы нас не увидят. — Хорошо, — кивнул Виктор. Через разбитые окна, что выходили на лес, мы попали в пустое здание штаба. Похоже, немцы бегло осмотрели его, продвигаясь дальше. Шелестя бумагами, раскиданными по полу, я оглядел помещения, но ничего интересного, кроме пилотки с голубым кантом, не нашел. Виктор, который замер у окна и тихонечко посматривал за немцами, обернувшись, сказал: — Они уезжают. И действительно, попрыгав в грузовик, «гансы» уехали. — Давай осмотримся тут, — предложил я, надеясь, что хоть один из самолетов можно найти целым. Однако поиски так и не увенчались успехом, кроме Р-5, который кто-то загнал в кусты, я ничего не нашел. Но и разведчик тоже не был работоспособным, это было хорошо видно по простреленному двигателю. Зайдя в последнее строение, я обнаружил, что там находится склад с вещевым имуществом. — Оба-на! То, что доктор прописал! — воскликнул я, увидев это великолепие. Я немедленно избавился от трофейной польской одежды, вызвав удивленный возглас Виктора, стоявшего у входа и наблюдавшего за аэродромом: — Ты что, спортсмен? — спросил он у меня. — За входом смотри. Я же тебе говорил, у меня батя — полковник авиации, я с двенадцати лет летаю, а у истребителей знаешь какие нагрузки? Так что приходится держать себя в форме, — пояснил я, надевая свежее белое нательное белье. Подойдя к стопке летных синих комбинезонов, подобрал себе по размеру, надев, затянул ремни портупеи и сдвинул кобуру назад, на поясницу. Поменяв пилотку на более новую, стал искать среди хромовых сапог свой размер. — Там кто-то есть! — воскликнул Виктор от входа, когда я вбивал одну ногу, замотанную новыми портянками, в сапог. — Иду! — ответил я и, подхватив новенький вещмешок взамен старого польского, быстро переложил в него вещи и подбежал к воротам. — Прям как с картинки! — невольно восхитился Виктор, отрываясь от наблюдения. — Угу, иди прибарахлись, а я посмотрю, что ты тут увидел. Кстати, где ты заметил движение? — Вон там, где сгоревший бензовоз стоит. Вроде человек был. — Понял, ну все, иди, а то как бы нам отсюда бежать не пришлось. Виктор немедленно скрылся в глубине склада, а я, достав бинокль, присмотрелся к кромке леса, где стояли остовы нескольких машин непонятного назначения. Виктор не ошибся — там действительно оказалось несколько человек. Судя по всему — такие же окруженцы, как и мы. — Вить! — А? — Там вроде наши, — просветил я его. — К ним пойдем? — спросил он, гремя чем-то. — Не, погодим немного, что-то они тоже медлят. Через пару минут группа людей, в которых я уже точно опознал бойцов Красной Армии, вышли на открытое пространство и напрямую направились к бревенчатому зданию штаба. — Вот идиоты, не могли, как мы, по лесу? — пробормотал я, продолжая отслеживать их перемещение с помощью бинокля, хотя и так было хорошо видно. Четырнадцать человек. Совершенно без оружия. Пустые ремни — и все, ни ножей, ни подсумков! Не нравилось мне это. Вдруг приближающиеся бойцы остановились и дружно закрутили головами. До меня тоже долетело стрекотание двигателей, причем явно мотоциклетных. Один из красноармейцев повелительно махнул рукой, показывая на здание штаба, и вся группа стремглав понеслась к нему. «Не успеют!» — понял я, увидев, как на аэродром выехали два мотоциклиста-одиночки. До штаба оставалось метров двести, когда мотоциклисты, поняв, что перед ними безоружные, дали газу и, быстро догнав беглецов, принялись хохоча гоняться за ними, стараясь сбить с ног. — Что тут? — спросил меня подбежавший сзади Виктор. — Немцы наших гоняют, — ответил я. Приклад карабина плотно уперся мне в плечо. Приложившись щекой к ложу, я прицелился. Рядом щелкнул затвором Виктор. — Твой левый, мой — тот, что с автоматом. — Понял, — довольно лаконично ответил парень. — Огонь! — скомандовал я, нажимая на спусковой крючок. Наши выстрелы почти слились в один. Мотоциклист, в которого я стрелял, упал, и к нему сразу же метнулись четверо бойцов, разоружая. У ефрейтора был прекрасно пристрелянный карабин, да и мои руки росли из нужного места. А вот второй немец, прижавшись к бензобаку, стал давить на газ, пытаясь скрыться. — Бл…!!! Витя!!! — заорал я, передергивая затвор. Наши выстрелы снова прозвучали в унисон. На этот раз мне не повезло, но, к моему удивлению, попал Виктор. Проехав еще метров сорок, мотоцикл завалился набок и, крутнувшись на месте, замер. Дозаряжая карабин, я вышел из ворот склада, сказав парню: — Молодец. Чего с первого раза прощелкал? — Поправку неправильно взял, — виновато вздохнул он. Как и к первому, ко второму мотоциклу тоже рванулись бойцы. Тот, что командовал среди них, — я запомнил его по плотной фигуре, — что-то приказав своим, направился к нам в сопровождении еще одного красноармейца. Несмотря на то что с момента бега прошло уже минуты две, и подходивший сержант, и его боец продолжали тяжело дышать. Их гимнастерки избороздили мокрые пятна пота. — Спасибо, парни, если бы не вы, то даже не знаю, что было бы, — усталым голосом сказал сержант с пехотными эмблемами в петлицах, жадно пройдясь глазами по нашему оружию. — Да о чем вы, свои же люди, — ответил я, пожимая плечами, недовольно разглядывая сержанта. Его действия мне не понравились, и я просто горел от негодования. Как же так? Опытный командир, а допустил такую ошибку, вывел людей на открытое пространство. — Командир отделения шестнадцатого стрелкового полка сержант Иванов, — кинув руку к пилотке, представился он. — Красноармеец Вихров, пулеметчик, — после сержанта представился парень лет двадцати пяти. — Красноармеец Васечкин, комендантский взвод города Лиды. — Где мы, а где Лида, — удивился сержант. — Я был в боевом охранении колонны с боеприпасами, — слегка робея, пояснил Вася. — Понятно. А вы? — повернулся ко мне сержант. — Вячеслав Суворов, будущий летчик-истребитель, — в свою очередь представился я. — Так вы не боец Красной Армии? — Нет, мне еще семнадцать. В этом году я должен был поступить в авиационное училище, но оказался тут. Теперь даже не знаю. — Если ты не являешься бойцом Красной Армии, то откуда у тебя оружие и форма? — спросил сержант. — У меня встречный вопрос: ГДЕ ВАШЕ оружие? — Долгая история, — вздохнул сержант и спросил: — Так как? У меня кроме ракетницы ничего нет. Вон, только что с немцев сейчас снимем, и все. — Да понял я. Давайте отойдем, поговорить надо, — предложил я. Мы с сержантом отошли в сторону, чтобы бойцы нас не слышали, и я высказал все, что о нем думаю, особенно о его командирских умениях. Надо сказать, что хоть Иванов и был ошеломлен и недоволен, но ошибку свою признал, о чем и сказал мне: — Сам понимаю, что ошибся, когда вывел людей, да поздно было. Опыта-то у меня маловато, не воевал я. Так как на счет оружия? — Опыт придет со временем, — вздохнул я, после чего добавил: — ТТ не отдам. Остальное — пожалуйста. У меня два нагана, карабин и берданка. Только расписку не забудьте, что я вам оружие сдал. Так, на всякий случай. Выкобениваться смысла не было, понимал, что без оружия ребятам и в самом деле просто никуда. — Берданка-то откуда? — не понял сержант. — Долгая история, — процитировал я его же слова, глядя, как бойцы, прихватив мотоциклы, идут к нам. Пока подчиненные Иванова ворошили склад, сам сержант внимательно слушал мой рассказ. — М-да. Значит, отец у тебя полковник Суворов? — Ну как-то так. — Не слышал о таком. — А вы что, всех командиров авиации знаете? — удивился я, причем достаточно искренне. — Да нет, но все равно я про него нигде не слышал, — пожал плечами сержант, поправляя на поясе кобуру с наганом. — А вы почему без всего? Где оружие? — вновь заинтересовался я. — А-а-а, — расстроенно махнул рукой Иванов. — На лесозаготовках мы были. Летним лагерем стояли, результат ты видишь. Оружие в ружпарке, мы за двадцать километров от него, потыкались в разные стороны, везде немцы, вот к вечеру к вам вышли, — пояснил он. — Да, понятно, — вздохнул я и спросил, чего они так долго стояли у противоположной опушки.