К моему удивлению, золото они нашли. Я не поверил своим глазам, когда один из ныряющих парней вынырнул с двумя монетами в руке. — Видимо один из мешков порвался, — прокомментировал я, когда пришел в себя. Эта находка вызвала настоящий бум среди мужчин, а так как я громко отказался от всего, что находиться в этом гроте, то поисковиков резко прибавилось. До темноты нашли еще семь монет, дальше я уже не видел, вместе с женами ушел к фургонам, но Бак утром сказал, что поиски не прекращались даже ночью, и они увенчались успехом, было найдено еще пять монет. — Привет, Джонни. Я смотрю, ты с добычей? — спросил меня Бак. — Лани на этот раз не встретились, что есть, то будем есть, — невольно скаламбурил я. — Кстати, вечером приходи, угощу неплохим жарким. — Спасибо, буду… Сэм, из передового дозора говорит, что видел свежие следы бизонов. Наши хотят устроить охоту, разжиться мясом, ты как? — Неплохая идея, я участвую, давно хотел испытать «Громобой». — Так он же на слонов?! — Что есть, на то и буду охотиться, — пожал я плечами и, поправив шейный платок, поскакал со склона холма к своему фургону, двигавшемуся в конце каравана. Старшина действительно собрался устроить большую охоту на бизонов, чтобы запастись мясом. По моему мнению, делать этого на землях индейцев не стоило, но старшина положил болт на опасность охотиться в индейских угодьях. Двигались мы обычно весь день, давая временами не большой отдых мулам и коням. Так что остановка на ночлег у небольшого озера в обед сперва всех удивила, а когда узнали про бизонов, то сразу стали готовиться. Агнесса уже распотрошившая мою добычу, готовила на обед суп из куропаток, поглядывая на сборы. Охота как таковая должна была начаться часа в три дня, так что никто пока не спешил, все ожидали решение совета, кто останется на охране каравана для его защиты, все-таки опасность нападения утраивается, тем более большая часть мужчин уезжает. Меня оставили. Глядя в след двум десяткам всадников уезжающих на охоту, я думал о решении старшины. Видимо он принял в расчет то, что я вернулся с прогулки с добычей, тем более в караване было довольно много нуждающихся в провизии. В отличие от меня, жены были очень довольны, что я остался при них, поэтому проводив охотников, я вернулся к фургону, нужно было осмотреть его и смазать нужные места, тем более время моего дежурства еще не наступило. После плотного вкуснейшего обеда, жены расстарались, я взял двустволку и пару своих винтовок, стал их чистить, убивая время. Никогда бы не подумал, какое это нудное дело так путешествовать. Неподалеку от меня собралась очередная компания «трепал», как я их называл. Как обычно темой их разговора были так называемые ганфайтеры, те же охотники за головами, или просто человек который очень ловко обращался с револьвером. У всех на слуху были такие имена как: Бад Спенсер, Дик Лансер, «Док» Браун и к своему удивлению обсуждали и меня. Спорили «завалю» ли я Бада, или он меня. Причем серьезно спорили, чуть ли об заклад не бились. Более чем уверен если бы тут оказался этот самый Спенсер то его точно бы заставили соревноваться, кто быстрее я или он. А то, что кто-то из нас может погибнуть, их совершенно не волновало, они легко обходили этот момент. Кстати про Хичкока, единственного стрелка про которого я помнил, здесь никто не слышал, наверное, или не подрос, или еще не известен. Так что так я стал довольно известной личностью. Единственное что я помнил о первоклассных стрелках, это то, что своей смертью из них умерло очень мало, их жизнь была полна опасностей и приключений, но очень коротка, именно это портило мне настроение, известным быть я не хотел, но языки не остановишь, и слух обо мне уже пошел гулять по штатам. Ковбои длинными ночами уже пару недель обсуждали ловкого стрелка убившего самого Веселого Джека. — Маккена, пора в дозор! — окликнул меня Бак Тревис, которого, как и меня оставили в охране. Он кстати с нами обедал, нахваливая зайца тушённого в сковороде с диким луком и чесноком, что росли в прерии. Хорошая приправа, мне тоже нравилась. Прихватив с собой винтовку, «винчестер» и дробовик, оставив остальные семь винтовок жёнам, я уже привычно поправил правую кобуру с «кольтом», и направился за Чернышом, стреноженным в десяти метрах от фургона. — Не жалеешь что не поехал? — спросил меня Бак, когда мы с моим напарником сорокалетним Дьюком Догберри, направлялись на наш пост, сменить другую пару. — Охотиться? — Да! — Охота было, я ведь, честно говоря, и охотиться то начал только недавно, интересно было бы посмотреть. — Ничего будет еще возможность, — успокоил он меня. Проводив Тревиса взглядом, когда он с отработавшей сменой ехал вниз с не большого холма, который был рядом с бьющим из земли родником образовавшего это маленькое озеро, я стал внимательно обозревать окрестности. Что будет если мы прощелкаем, я понимал прекрасно, поэтому был очень внимателен. Старик Догберри откусив от плитки жевательного табака немалый кусок, и с трудом пережевывая, сказал невнятно: — Ты парень смотри в оба, знай, судьбы наших детей в твоих руках. Но я и так смотрел во все стороны, благо с холма было видно на несколько миль вокруг. Достав из чехла подзорную трубу, я приложил ее к левому глазу и всмотрелся в непонятное облачко, появившееся на грани видимости. — Кто-то скачет… Причем быстро скачет, — сказал я Догберри. — Далеко? Ничего не вижу. — Да довольно далеко, но направляются сюда. Достав сигнальную палку с примотанной к ней белой тряпкой, Догберри замахал ею над головой, предупреждая караван о возможной опасности. В караване немедленно поднялся переполох, и к нам поскакало пяток всадников. — Что у вас? — спросил Бак Тревис, останавливая рядом взмыленного коня. Он был на другой стороне каравана, и ему пришлось проделать немалый путь, пока он не достиг нас. — Всадники, около десятка впереди, и примерно полсотни позади них. Мне кажется это наши. Остальные индейцы. Они уже близко, — сказал я предавая Тревису подзорную трубу. — Нужно их остановить и прикрыть наших, — сказал Бак. Я согласно кивнул головой, это было правильно, к тому же Бак выбрал довольно приличную позицию, мы залегли на холме, оставив лошадей чуть ниже по склону. Достав свой «Спрингфилд», я проверил патрон в стволе. — Уже близко, — сказал Догберри, прицеливаясь. Я услышал улюлюканье и хлопки выстрелов, как из-за холма появились семёрка наших всадников и за ними индейцы. — Боевой раскраски на лицах нет, — с заметным облегчением сказал Тревис. — Целься! — выкрикнул Тревис, и первым выстрелил. Это послужило сигналом для остальных, и за ним последовал залп из четырех винтовок. В отличие от напарников, в индейцев я не стрелял, не считал что это нужно. Проще говоря, они мне ничего не сделали. Поэтому лошадь по одним из краснокожих рухнула на землю, от чего он кувырком полетел на землю. Причём оружие из рук он таки не выпустил. Вставив новый патрон, я выстрелил в следующую лошадь. Перезарядившись, я убрал палец с пускового крючка и присмотрелся к клубам пыли поднятыми копытами индейских пони. Был слышен удаляющийся топот копыт, но напарники не остановились, а продолжили пальбу в пыль. То, что индейцы смылись от нашей не гостеприимной встречи, было и так понятно, поэтому встав, я направился к «охотникам», которые находились рядом с нашими лошадьми. Некоторые из всадников еще были в седле, остальные лежали рядом, отходя от скачки. — Врача! — крикнул один из бойцов охранения. Тот успел первый к нашим охотникам и видимо обнаружил раненого. Подойдя ближе, я увидел кровь на рубахе одного из лежащих. От каравана бежал док Диккенс, один из переселенцев, оказавшийся неплохим врачом. — Что у вас случилось? — спросил я, подходя ближе к всаднику, оказавшимся старшиной. — Попали в засаду, — хрипло ответил он. — Где остальные? — спросил подошедший сзади Бак Тревис. — Они остались там, — как-то странно ответил старшина. Я на миг задумался: — Вы хотите сказать, что вы их бросили? — спросил я. — Мы не бросили их, мы… разделились, — так же не совсем понятно ответил старшина. — Они нас прикрывали, — хрипло выдохнул раненный, над ним как раз склонился подбежавший док. — Понятно, пусть погибнет другой, главное чтобы я выжил. Так? — криво усмехнувшись, спросил я. Позади меня, послышался глухой недовольной ропот моих напарников. На месте тех бедолаг, что остались с индейцами, мог оказаться кто-то из них. — Пойду, посмотрю, что там с индейцами, — сказал я, с презрением глянув на старшину. В ответе за оставленных охотников был именно он, так что я ему не завидую, от каравана уже был слышен ропот и крики женщин, не увидевших своих мужчин. Отойдя в сторону, я помахал своим, что бы успокоить жен, и показать, что я цел. Подойдя к Чернышу я запрыгнул в седло и тронув поводья, послал коня вперед на холм, где остался один Догберри, поглядывавший в сторону ускакавших индейцев. — Тихо? — спросил я у него. — Пока да, там одна из лошадей ранена, ржет, добить нужно, — ответил он, не прекращая жевать свой табак. — Поеду, посмотрю, — сказал я и, стегнув коня, поскакал рысью к телам индейцев и лошадей. Быстрый осмотр показал, что убито три из четырёх лошадей. Четвертая раненая в грудь доживала последние мгновения. Поглядев в ее обезумевшие от боли и страха глаза, я достал из кобуры «кольт» и выстрелил ей в ухо, прерывая мучения. Обойдя тела шести индейцев лежащих то тут то там, я осмотрел их. Двое из четырех были ранены, и ранены довольно серьёзно. Осмотрев их, понял, что это еще совсем мальчишки лет по семнадцать — двадцать. Постояв несколько секунд в задумчивости, я достал из боковой сумки бинты и занялся перевязками. Бросать их просто так я не хотел, да и планы на их счет у меня были немалые, так что перевязкой я занялся со всей серьезностью. Послышался стук копыт и ко мне подъехал Тревис. — Зачем тебе это? — спросил он у меня. В его голосе одобрения я не заметил. — Как ты собираешься менять наших выживших? А они наверняка есть? — спросил я в ответ. Прочистив горло, Тревис сказал: — Я пришлю людей в помощь. — Хорошо, — кивнул я. — Ты как-то странно к ним относишься, — несколько задумчиво сказал Бак, когда я закончил. — В смысле? — не понял я, вытирая руки. — В тебе нет злости, — ответил он. — А зачем мне на них злиться? — несколько недоуменно спросил я. — Ну, они же индейцы, краснокожие, — несколько озадаченно сказал Бак. — Ну и что? Я это как-то не понимаю, если у человека другой цвет кожи, то всё, он изгой? Да вы расист батенька, — насмешливо прищурившись, сказал я. — Да я не об этом… — начал было Бак, но я его перебил.