Подскочив к щитку коммутатора на стене, я открыл его и, вытянув из небольшого компа нейрошнур, напрямую подсоединился к нему с помощью нейросети. Искин пытался противоборствовать мне, не давая доступ к сети, но в принципе мне этого и не надо было. У меня в архиве нейросети лежали до поры до времени самые убойные вирусы разных направлений, которым я до этого часа не находил применения. Выпустив пять вирусов, как раз специализированных по небольшим крейсерам, даже таким допотопным, я отключился и побежал в технический сектор. Искину сейчас не до меня, он, пустив всю вычислительную мощь, как свою, так и других двух искинов, с трудом боролся с вирусами, постепенно отсекающих его от разнообразного оборудования. Поэтому я беспрепятственно откинул крышку техсектора в сторону и с трудом протиснулся в узкий проход рядом с реакторным отсеком, предназначенный для дроидов. Только я закрыл крышку люка и немного продвинулся вперёд, как послышался топот нескольких человек и командный рык капитана: – Обыщите все помещения!.. Эрих, выводи «Люмерца» из гипера! – Не могу, нур, Лик сообщает, что атакован боевыми вирусами, он не может их сдерживать, противовирусные программы не помогают. Только немного сдерживают их. Лик умирает, они убивают его, – послышался хриплый, явно из динамиков панический ответ пилота. Тот, видимо, находился в рубке, на своём боевом посту. С трудом продираясь через технические коммуникации, я едва успел укрыться за поворотом, как кто-то открыл крышку люка и осветил шахту, сообщив капитану: – Тут чисто. Пока работорговцы искали меня по всем помещениям крейсера, я по вертикальной шахте, что вела к одной из шлюзовых, поднялся в центральный отсек корабля и вывалился в главном коридоре жилого модуля рядом с кают-компанией, испачкав пол кровью из ссадин, и тут же скользнул в ближайшее помещение, оказавшееся медбоксом. Подскочив к стеллажам и шкафчикам с медпрепаратами, я стал искать то, что мне нужно, и взял четыре капсулы, пару таблеток и один аэрозоль. Бросив одну антидотную таблетку в рот, быстро разжевал её, морщась от неприятного вкуса, и, подождав пару минут, стал пшикать вокруг усыпляющим аэрозолем. Выйдя в коридор и не переставая пшикать, я направился к рубке. Большая часть охотников находилась на корме у моей каюты-камеры, пилот же был в рубке, закрытый бронестворкой. Попшикав около входа, оставив мокрое пятно на стене, я направился на корму. Если бы искин был работоспособен, я бы не смог так спокойно ходить по кораблю, но тому до конца остались считаные мгновения, поэтому действовал я хладнокровно, благо двери передо мной открывались сразу, при касании соответствующего сенсора на стене. Прокравшись на корму, я выглянул в коридор, он тянулся метров на двадцать, и стал потихоньку пшикать аэрозолем, чтобы облако стало расплываться по нему в сторону дальних комнат, где слышались азартные крики и мелькали охотники в десантных комбезах. Долго ждать не пришлось, буквально через минуту вышедший в коридор здоровенный охотник с лысой головой вдруг наклонился, зашатался и рухнул. Рядом упал второй. Сонный газ для меня был безвреден, но охотников гарантированно отключило на полчаса. Вырубило бы на три, но аптечки комбезов уже наверняка начали свою работу. Прислушавшись, я убедился, что шума нет, поэтому, вскочив, стал красться по коридору к лежавшим охотникам. На виду было трое, но сколько их в действительности, я не имел представления. Оказалось, вместе с капитаном и его помощником Ингаром восемь человек. Туда же я включил пилота и девку. Думаю, все тут. Короче, в шести технических помещениях, два из них были переделаны в камеры для перевозки дорогих рабов вроде меня, лежало шестеро мужчин. Все без сознания. У капитана активировался его навороченный комбез, отчего он дышал внутренним воздухом, но это не имело значения. Он, как и все, был в отключке. Дальше нужно действовать быстро. Все охотники были разоружены, лишены своих комбезов и пристёгнуты к специальным скобам в одной из пустых комнат их же наручниками, что я снял с их поясов. Только капитана я утащил в другую комнату. Всё вооружение и форму я побросал в соседнем помещении. Это ещё не всё, мало ли, они выберутся, поэтому я настроил бластер капитана на малую работу и приварил дверь в двух местах к косяку. Теперь сами они оттуда не выберутся, даже если расстегнут наручники, когда придут в себя. Я ввёл в капитана антидот и, когда тот начал приходить в себя, сунул ему в рот одну из капсул, содержавших в себе препарат сыворотки правды. Но побуйнее, чем обычно применяются. После этого препарата человек превращается в растение, но на капитана мне было плевать. Тот понял, что в рот ему что-то попало и выплюнул остатки капсулы, но было поздно, она лопнула у него во рту и препарат начал впитываться в слизистую. Его мог бы спасти тот древний реаниматор, что стоял в медбоксе рядом с двумя лечебными капсулами, но, естественно, тащить туда капитана я не собирался, мне нужны были коды доступа к корабельному искину. А тому действительно осталось недолго, но не до смерти от вирусов, а до конца борьбы. Ведь главное предназначение этих вирусов – перегрузка корабельных искинов, чтобы они не могли выполнять основные функции, дезориентируя их, ложно показывая захваты корабельных систем для создания паники. Но эти вирусы недолговечны, вот и требовалось поспешить. – Похоже, уже подействовало, – пробормотал я, но капитан ответил, видимо приняв это за вопрос. – Сыворотка действует. – Скинь мне коды доступа, пароли к корабельным искинам и под протокол подтверди, что передаёшь мне свой личный корабль во владение. Тот подтвердил, но выяснилось, что только две трети корабля принадлежало ему, остальное – тому самому помощнику Ингару. – Иди за мной, – велел я капитану и направился к выходу из помещения, ранее, видимо, бывшего складом. Пришлось вскрывать заваренную дверь. Отобрав из безвольных мужчин Ингара, я так же сунул ему в рот полтаблетки и, когда он начал приходить в себя, – капсулу с сывороткой правды. Тот тоже под протокол подтвердил, что передаёт свою часть мне во владение, после чего мы втроём направились к рубке. Пришлось ждать три минуты у входа, пока не закончилось действие вирусов и капитан своей властью не приказал искину разблокировать вход. Первым шагнул Ингар, он же первыми и упал, когда ему в грудь вошли несколько игл из игольника пилота. Тот недолго стрелял, единственный выстрел из бластера – и в голове пилота образовалась дымящаяся дырочка. – Видимо, пилот всё понял, когда увидел вас в одном нательном белье, – задумчиво потёр я шею. Дальше последовала штатная процедура передачи корабля под моё владение. Капитан и хрипящий Ингар – иглы были бронебойными, против скафов – по очереди вслух сообщили свои данные, пароли и передавали мне корабль во владение. Я подтвердил статус нового хозяина, сменил все коды и велел искину провести диагностику и приготовиться к принудительному выводу корабля из гипера. Также приказал считать только себя единоличным хозяином и членом команды, остальные присутствующие на борту принимали статус неблагонадёжных гостей. – Уберите эту падаль, – приказал я, кивнув на пилота. Капитан и пошатывающийся, весь в крови Ингар вынесли пилота из рубки в коридор и бросили его на пол. Я последовал за ними. После того как бронированная дверь в рубку закрылась, мы направились в каюты обоих бывших совместных владельцев «Люмерца», сперва к Ингару, похоже, скоро ему конец, а потом к капитану. Пора поделиться всем неправедно нажитым. Они скинули мне на нейросеть коды и пароли к счетам в разных банках на предъявителя. Остальные меня не интересовали, всё равно добраться не смогу. Со всем этим мы закончили за сорок минут. Ингар умер и остался лежать, оплывая кровью, в одном из коридоров. Чуть позже за ним, можно сказать, последовал капитан. Перед тем как разум ушёл из его глаз, я успел задать ему несколько вопросов. Девушку звали Лия, то, что она делала со мной, – это её инициатива. Она племянница и единственная родственница капитана. Ей семнадцать лет, она готовилась к установке нейросети медицинской направленности и принять под своё командование медбокс. Уже два года, как она из подростка сформировалась в красивую молодую женщину, и охотники стали использовать её как медовую ловушку. За это время ни одной осечки. На «Сивилле» они работают три года, причём достаточно безопасно, вернув около двухсот беглых рабов, получая неплохие премии. Насчёт меня известно мало, но зато капитан был в курсе, зачем я так понадобился «Гикону». Оказалось, шейнские верфи Варра, славящиеся во многих государствах своими станциями, не были взяты ни рейковцами, ни люмерцами. Причина проста: их уничтожили. Часть инженеров погибла, часть успела сбежать в другие страны. Но восемнадцать инженеров всё-таки смог выкупить «Гикон», планирующий построить свои верфи для создания космических станций седьмого поколения. Для этого ведь главное не только оборудование, но и подготовленные люди. Да вот беда, единственный их будущий специалист, конструктор-проектировщик, умудрился сбежать. Именно поэтому такие цены. Больше вопросов я задать не успел, капитан превратился в растение. – Интересная информация, – пробормотал я и, оставив капитана в его каюте, направился в рубку. За свою безопасность я не беспокоился, так как первым делом уточнил у капитана состав экипажа, оказалось, действительно восемь человек, то есть все под моим контролем. Пройдя в рубку и заняв кресло капитана, я приказал: – Доклад. В течение минуты искин жаловался на всё, что только можно. Не забыв сообщить всё о корабле и о пассажирах, кто где находится. Больше меня интересовали наши координаты. – Просто отлично, – вздохнул я, сообразив, где мы в данный момент летим. – Больше половины пути пролетели, топлива обратно точно не хватит. Видимо, бывший владелец, или владельцы, планировал где-то дозаправиться… Ладно, выходим из гипера. Процедура прошла нормально, крейсер был не такой уж лоханкой, как я думал, а вполне приличным судном третьего класса, длиной двести восемьдесят шесть метров. Как только мы вошли в обычное пространство, я осмотрелся сканерами и радарами – сектор оказался пустой – и повёл крейсер к ближайшей планете, вернее, к её спутнику, где хотел встать на орбите. У планеты были кольца как у Сатурна, спрятаться можно легко. Так я и сделал: за полчаса на разгонных добрался до спутника и, погасив скорость, встал на орбите за кольцами. Со стороны меня не было видно, заметить можно было только визуально из-за излучения от колец, забивающих сканеры помехами. Погасив все системы, кроме пассивного сканера, я приказал искину, которому пока не дал имя: – Выведи картинки с камер, где содержатся люди. Тут же на экранах возникло четыре картинки. Искин показал капитана, девушку, бандитов и пойманных беглых рабов – их, как и сказал капитан, было четверо. Осмотрев лица рабов, я, вставая с капитанского кресла, задумчиво сказал: – Ни одного знакомого. Ну что ж, пора исправить это недоразумение и познакомиться. Но сразу к рабам я не пошёл: несколько дней сидели, посидят и ещё. Зайдя в кают-компанию, я подошёл к пищевому синтезатору и заказал себе блюда. Надоели солдатские пайки, которыми меня кормили, хочется нормального супа и второго с гарниром. Пока я ел, искин с помощью своих дроидов убирал последствия моего вмешательства. Тела Ингара и пилота были перенесены в отдельное помещение. Бытовые корабельные дроиды чистили корабль от крови. Арсенал и другие помещения были заперты, доступ был только у меня. Вот после обеда, а время было обеденное, я и навещу своих пассажиров. Корабль мой, делиться им с другими я не собирался, в его захвате они не участвовали. Довезу до ближайшего нейтрального государства и – адью! Сам я был в новеньком пилотском комбезе, взятом из шкафа в каюте капитана, на бедре кобура с бластером, на другом – длинный клинок, не нож, кинжал. Так что прикинут я был нормально. Правда, нужно реаниматор посетить, залечить ссадины, а то только пластырем залепил их, но это попозже. Плотно поев, я встал из-за стола, поинтересовался у искина, присутствует ли в кают-компании дроид-стюард, который должен убирать всё после едоков, убедился, что команда сама о себе заботилась, и, взяв со столика пластиковый поднос, отнёс и бросил его в утилизатор, отдав команду дроиду-уборщику убрать кают-компанию. Теперь мне нужно было подготовить каюты жилого блока. Договоримся мы с рабами или нет, но каюты должны быть подготовлены к новым пассажирам. Требовалось убрать из них все личные вещи экипажа, перенести их в одно из пустых помещений на технической палубе, можно туда, где я допрашивал капитана. Будет склад с барахлом. Один дроид двигался за мной и складывал в коробку всё, что было в каютах лишним, после чего в эти каюты, которые становились однотипными, без излишеств, заходили уборщики и доводили их до совершенства. Например, каюта Лии, девушки-мучительницы, была неплохо оформленной, с задрапированными тканями стенами, дорогим галопроектором с большой фильмотекой. Несколько вещиц мне понравились, вполне возможно, использую их для декора своей каюты, а выбрал я себе ту, что ранее занимал капитан. Она единственная была большая и разделялась на гостиную и спальню тонкой раздвижной перегородкой. Корабль имеет вот такую конфигурацию. После крохотного трюма, можно сказать, на носу крейсера, находится двухуровневый жилой модуль. На нижнем этаже всё место занимают кают-компания и медбокс, соединённые с верхней палубой довольно красивой лестницей. На втором этаже – десять кают, из них четыре ожидают своих будущих жильцов, помимо капитанской, пять переводятся в режим консервации. Вернее, три, две другие уже были законсервированы. Из кают-компании мимо медбокса, реакторного отсека, гипердвигателя шёл коридор в сторону технического сектора и до отсека с разгонными двигателями. Там проектировщики, пользуясь тем, что есть свободное место, сделали несколько помещений вроде складов, часть из них охотники за головами превратили в помещения для перевозки рабов. С верхней жилой палубы, где располагались каюты, тоже шёл коридор в сторону кормы, но вёл он в рубку управления, там же рядом находились два небольших склада и арсенал. Оба склада – в основном жилой направленности, то есть с продовольствием и вещами. Именно оттуда дроиды приносили недостающие детали имущества, если в каютах чего-то не хватало. Например, на койке Лии был анатомический матрас – не стандарт. Его отнесли к барахлу, заменив обычным. Под лестницей в кают-компанию находились помещения, где заряжались дроиды, и коридор, который вёл в трюм. Крейсер имел вид баклажана с тремя дюзами разгонных двигателей, восемью маневровыми движками, шестью башнями средних орудий и пятью средними пусковыми ракетными установками. Две пусковые – с противоракетами, три – с обычными. Ах да, ещё были турели ПКО, в количестве двадцати девяти единиц. В принципе, компактный такой, манёвренный и хорошо вооружённый рейдер с небольшой командой. Был. Сейчас мой. На борту находились также шесть бытовых дроидов и три технических, все универсалы. Боевых я обнаружил во время инспекции арсенала, это были два штурмовых дроида четвёртого поколения. Кстати, сам крейсер был того же поколения. Активировав один из штурмовых дроидов, коды у меня были, капитан отправил мне на нейросеть всё, что у него было сохранено, – да, я включил внешнюю связь сети, чтобы иметь её с искином и быть постоянно на контроле при возникновении внештатных ситуаций, – и направился к каюте капитана. На полу каюты сидел бывший капитан и владелец корабля, пускающий слюни. Я взял управление техническим дроидом, что сопровождал меня, напрямую. Тот положил короб на пол и, подхватив тело капитана, понёс его в моём сопровождении в сторону кормы, в пустой карцер, пусть там побудет. Тела пилота и Ингара были вынесены в трюм. Разберусь с рабами, нужно будет осмотреть его, то, что он не пустой, я был в курсе. У этого типа крейсеров не было лётной палубы, слишком маленькие они для этого, но челнок у экипажа был, и находился он именно в трюме. Это была импровизированная лётная палуба. Вот и хочется посмотреть вообще все трофеи, что мне достались. Пристегнув капитана к стене карцера и защёлкнув на его шее ошейник, мы с дроидом вернулись в его каюту. В течение двадцати минут мы изменили в ней всё под мой вкус, и пока дроиды-уборщики заканчивали мыть потолки, стены, полы и мебель, я наконец направился к парням. По пути ко мне присоединился боевой дроид. При активации я решил, что мощное вооружение на нём избыточно, так что один из технических дроидов по моему приказу помог боевому снять тяжёлое навесное оборудование, и тот остался со спаренным крупнокалиберным пулемётом и автоматическим гранатомётом. Это не пушка, в случае чего обшивку не повредит, хотя коммуникации, конечно, разнесёт. Подойдя к двери, что вела в помещение, где содержались беглые, я мысленно приказал искину, который её контролировал, открыть дверь и, как только та ушла в сторону, поморщился от запаха немытых тел и испражнений. Капитан не соврал, да и видел я всё на камере, которая была установлена в каюте. Кстати, картинки со скрытых камер шли на галовизор, установленный в каюте Ингара. Его я демонтировал и отправил на склад, а в своей каюте установил галопроектор Лии, который был самым новым, и на него вывел картинки, чтобы всё всегда держать на контроле. Я посмотрел на рабов, которые также смотрели на меня. Мои глаза встретили куда как злые взгляды – парни не сломались. Те, кто шёл в побег, имели стержень, и таким способом их сломать сложно. – Добрый день, господа беглые, – усмехнулся я, оставаясь стоять в проёме двери. – Довожу до вас новые сведения. Власть на рейдере переменилась. Я тоже беглый, меня везли в каюте для дорогих рабов. Разрешите представиться, капитан Ворт Трен, бывший корабельный инженер и старший корабельный врач тяжёлого линкора «Возмездие» бывшей республики Шейн. Участник рейда по уничтожению главнокомандующего флота люмерцев, прошедшего под командованием флагкомандора Тонсона. После сообщения о крушении обороны и сдаче позиций особисты неожиданно предали нас, и весь экипаж попал в рабы, включая и мою персону. Я бежал, попал на «Сивилле» в медовую ловушку и снова освободился, только уже на этом корабле, взяв «Люмерец» как приз в полное владение. Насчёт вас у меня планов особо нет: доставлю до ближайшего нейтрального государства – и прощайте. Это всё. Ах да, я вас выпущу из этого помещения, сниму ошейники, вас уже дожидаются стандартные каюты с душем и готовыми пилотскими комбинезонами на койках, если вы под протокол подтвердите, что не имеете ко мне никаких злых умыслов и не попытаетесь захватить рейдер, спокойно пассажирами достигнув одного из нейтральных государств. Более того, если у кого есть желание подзаработать, то пожалуйста – стандартный флотский контракт наёмника до прибытия в точку назначения. Беглые меня слушали молча, не прерывая, но по тому, как они изредка переглядывались, я понял, что новость их изрядно обрадовала. Видимо, они начали терять надежду, а тут – раз, я такой весь в белом и дарую им свободу. – Подзаработать на пути – это неплохо, нур капитан, – сказал один из беглых, здоровенный мужик с плечами борца или, вполне возможно, десантника. – Прежде чем вы подтвердите под протокол, что мне от вас не стоит ждать проблем, хотелось бы узнать, кто вы такие. Первым поднял руку, привлекая к себе внимание, не тот здоровяк, кто первым открыл рот, а более сухощавый мужчина лет тридцати. – Под протокол: обязуюсь не доставлять никаких проблем владельцу рейдера «Люмерец» до покидания борта в любом нейтральном порту… Бывший капитан Арни Вильн. Был первым пилотом на торпедоносце «Экстаси»… – Подожди, он же участвовал в той операции? Я ещё чинил его. Только тебя вот не помню. – Вы не могли видеть меня. Вы, господин капитан, прибыли с каким-то живчиком-майором, обсудили степень повреждений, после чего майор отбыл, а вы занялись ремонтом повреждений. Я ещё вам через одного лейтенанта трофейный игольник передавал, что мне подарили техники, чтобы вы сняли с него привязанность с прошлого владельца. – Помню-помню. Модель «Пробой-М» в редкой эксклюзивной версии с мраморными накладками на рукоятке. А твой голос вроде знаком, мы тогда по внутренней связи общались? – припомнил я. – Точно. Вы за два часа устранили повреждения в гипердвигателе, дыра, конечно, на полборта осталась, но зато мы спокойно долетели до верфей и там встали в док. Там же и в плен попали. – Пассажиром полетишь или желаешь подзаработать? – Хотелось бы, чтобы кредиты в кармане были, а то спецы люмерцев и счета, и всё остальное, что можно, обобрали. Договор стандартный? – Да, обычный, – кивнул я. – Для пилота тысяча сто кредитов в месяц. В случае взятия трофеев процент стандартный. – Тогда я согласен. – Кто другие? – посмотрел я на остальных троих беглых. – Лейтенант Ивген Тентон, командир диверсионного взвода шестого корпуса планетарной пехоты, – тут же представился невысокий молодой парень, примерно моих лет, и кивнул на громилу: – Это сержант Мартис Шелон, мой зам. Вместе в плен попали, когда нас командование сдало по приказу сверху, вместе бежали и снова попались. Скажу за себя и сержанта: у нас отобрали все трофеи из тех, что мы взяли, когда бежали, так что неплохо бы подзаработать, чтобы не с пустыми руками оказаться у нейтралов. В абордажную команду возьмёте? Соответствующая подготовка и опыт у нас есть. Мы, конечно, «земляные черви», как нас называют флотские, но и в космосе поработать приходилось.