– Наши? – Вроде наши, у обоих на радиоантеннах были красные куски ткани, но силуэты разные и незнакомые. Один танк приземистый, с какой-то неровной, кирпичиками, бронёй и просто чудовищной скорострельной пушкой. Другой поменьше, но тоже с ребристой, кирпичиками, бронёй и с автоматической пушкой, она очередями стреляла. Так вот, один танк давай в окопах гусеницами давить немцев, а второй отъехал в сторону и начал крутиться, стреляя по артиллеристам и пулемётным позициям. И представляешь, болванки рядом с ним в землю врывались, а в него так и не попали! – Прикрывал дружка, – хмыкнул в усы старшина, вместе с напарником с интересом слушая ротного. – Ну да. Так вот, по нему все стреляли, и противотанковые пушки, и гаубицы, даже миномётом пытались его накрыть, но только гусеницу ему сбили. И второй танк уничтожил всю батарею! Потом он подъехал ближе, задние люки у него открылись, и оттуда, представляешь, дюжина бойцов выбралась и начала зачищать ближайшие окопы. Причём ладно они были бы в нашей форме, так нет же, в какой-то пятнистой, с незнакомым личным оружием, даже каски были странные, у них прозрачные щитки спереди были. – Удобно, – оценил старшина. – От пыли, камешков и мелких осколков могут защитить. – Ага. А представляешь, второй не танком оказался, а таким бронетранспортёром. Из обеих машин вышли танкисты, по двое, их сразу опознали как наших. – Это по какому такому виду? – удивился старшина. – По комбинезонам и, главное, шлемофонам. Такие ребристые только наши носят. Командир полка на участке обороны, где всё это происходило, не будь дураком, поднял всех своих в атаку, сам впереди бежал. Даже поваров, ездовых и сапожника повёл. И представляешь, заняли немецкие окопы, даже до второй линии дошли. Там их уже остановили, и они откатились обратно к первой траншее, там закрепились. – А танки что, куда делись? – Гусеницу большому поставили на место, да ловко так, быстро, они подавили оборону на трёхкилометровом участке и ушли в тыл немцев. Комфронта Жуков этим случаем очень заинтересовался, приказал обо всём необычном вроде этого немедленно докладывать. Наверное, командарм поэтому и звонит, интересуется… Это не пушка стрельнула? – прислушался он. – Танковая пушка, только незнакомая, – уверенно кивнул старшина. – О, вот снова прорезалась… и снова… А это похоже на очередь автоматической пушки, это не «эрликон», его грохот я знаю. Больше на нашу зенитную похоже. – Думаешь, они? – спросил лейтенант, отстёгивая с пояса стеклянную флягу в брезентовом чехле и протягивая её старшине. – Может, и они, – глотнув воды, кивнул старшина. – Я до этого не слышал подобные выстрелы, хотя с начала войны воюю. – Я в штаб, нужно сообщить, – засобирался лейтенант. Убрав флягу на место, он покинул окоп и опять же по-пластунски активно пополз все пятьдесят метров до низины. Уйдя из-под возможного обстрела, он поднялся, отряхнулся и, всё же пригибаясь, побежал в направлении КП батальона. Он находился метрах в трёхстах позади. Через два часа старшина очень сильно удивился, так как на его пулемётной позиции оказался командир дивизии, командарм и, главное, сам генерал Жуков с сопровождением. Естественно, окоп всех вместить не мог, поэтому часть штабистов осталась позади позиции в низине. Среди высокого командования старший лейтенант Вятов, командир батальона, смотрелся белой окопной вороной. – Старшина, – обратился к командиру расчёта командарм, – как давно стих бой в тылу у немцев? – Да час-полтора назад, товарищ генерал-майор, – ответил тот. – Не успели, – пробормотал Жуков. – Видимо, они дальше в тыл противника оттянулись. Старшина, хорошо расслышавший, о чём говорит ком-фронта, вклинился в разговор: – Да никуда они не уходили, товарищ генерал армии. Видел я их, выскочили на окраину леса и по опушке стали носиться, уничтожая позиции. Я докладывал уже ротному, что вот там у немцев противотанковая пушка стоит, а там – дзот с пулемётом, пришлые их уничтожили и встали на отдых. – Где встали?! – подскочил командарм. – А вот там, в низине у озера. Если присмотреться, можно разглядеть антенну одного из танков. Их возвышенность отсюда скрывает. Там миномётная позиция у немцев… была. – Комбат, – вернулся Жуков к вытянувшемуся Вятову, – почему не отправили разведгруппу к неизвестным? – Товарищ генерал армии, – ответил тот дрогнувшим голосом, – мне было неизвестно, что эта бронегруппа сблизилась с нашими позициями. – А ты что, старшина, скажешь? В отличие от своего комбата старшина в присутствии высокого начальства ничуть не робел. – Так и есть, я отправил бойца, что прикрывал нас с фланга, с сообщением к ротному, видимо, не успела информация до штаба батальона дойти. Плохо у нас тут со связью. А своего бойца к пришлым я отправил, минут сорок назад к ним уполз. Но что-то долго его нет. – Опытный боец? – Красноармеец Синицын, три дня как с маршевой ротой прибыл, – вздохнул командир расчёта. – О бое на опушке есть что сообщить? – Да, товарищ генерал. Техника двигалась совершенно бесшумно, никакого рёва моторов. Даже лязг траков был едва слышен, а вот пушка громыхала. Они за пару минут уничтожили местный участок обороны, там десяток бойцов у них цепью прошёлся, а потом они спустились в низину и, похоже, обедают. – Почему вы решили, что обедают? – Да и время обеденное, час дня. – Ясно, – кивнул Жуков и повернулся к командарму: – Может, не они? Те, что бой вели на участке другого твоего корпуса, шумные были, и моторы ревели, и пушки били. – Не могу знать, товарищ комфронта, – вытянулся тот. – Но по описанию всё очень схоже, и силуэты, и бойцы в странной пятнистой форме. Каски те же, с прозрачными щитками на лице. – А форма хороша, – вклинился в разговор старшина. – Если не держать его взглядом, то фигура бойца расплывается на фоне леса. Прям магия какая-то. – Ползёт, – негромко воскликнул молчавший до этого и во что-то пристально вглядывавшийся комбат. – Что? – повернулся к нему командарм, а командир дивизии посмотрел в сторону позиций немцев, пытаясь рассмотреть, что там увидел один из его комбатов. – Боец к нам ползёт, товарищ генерал, – доложил он. – Ваш? – поинтересовался Жуков у старшины. Тот привстал, присмотрелся и, вернувшись на место, кивнул, его боец возвращался. Когда бойцу осталось метров двадцать, вдруг бесшумно, и от этого неожиданно, из низины на приличной скорости выехал танк и замер, покачиваясь на гусеницах и давая возможность себя рассмотреть во всей красе. Что уж говорить, восхищённым зрителям, знающим толк в бронетехнике, он пришёлся по вкусу. Раздались ошарашенные матерки и защёлкал чей-то фотоаппарат. Танк был действительно приземистый, с блином башни сверху, весь в каких-то наростах и непонятных приспособлениях, разве что крупнокалиберный пулемёт на башне можно было опознать с лёгкостью. В открытом люке башни у пулемёта явно сидел командир танка, тёмный комбинезон, сбитый на затылок такой родной советский шлемофон и копна светлых волос, выбивавшаяся из-под него. Командир танка прижал руку к горлу, явно отдавая приказ через ларингофон, и нырнул внутрь, закрывая люк, после чего танк стал странно, но завораживающе красиво двигаться. Генералы не знали, что самый настоящий танковый ас им сейчас показывает танковую польку, не знали и смотрели с открытым ртом и не веря своим глазам. Потом танк стремительно, прямо с места, развил невероятную для такой массы скорость, километров шестьдесят в час, и направился в сторону позиций немцев. Выскочившая следом другая машина, имевшая совершенно другие очертания, последовала за ним. Всё это происходило в тишине, разве что как-то испуганно застучал пулемёт у немцев, и его позицию тут же накрыли снаряды автоматической пушки второй бронемашины. Причём, что больше всего удивило генералов, ответный огонь вёлся с ходу. Наводчик умудрился с покачивающейся во время движения машины накрыть проявившую себя огневую точку первой же очередью. К тому моменту, когда обе бронемашины скрылись в лесу, к брустверу подполз боец, сильно удивившийся количеству красных лампасов на их пулемётной позиции. – А сидора у него раньше не было, – обратил внимание старшина, с интересом разглядывая своего бойца, которому комбат и комдив помогли спуститься в окоп и поставили на ноги. – Докладывай, – приказал Жуков. – Не наши они, товарищ генерал, – вытянувшись, как струна, мальчишеским ломким голосом сообщил восемнадцатилетний боец. – Совсем не наши. – Немцы? – нахмурившись, спросил старший майор госбезопасности, который был всё время на этой позиции, но которого как-то умудрились не заметить. – Нет, товарищ старший майор госбезопасности, они вообще чужие. Они с другой планеты. – Чего-о?! – возмутился наглой лжи Жуков, отчего боец тут же застрочил, захлёбываясь речью, пытаясь прояснить, что он именно сказал: – Они не с Земли, их планета называется по-другому… Забыл. На «Э» как-то. Они путешествуют по мирам, а тут застряли ненадолго, но скоро отправятся дальше. С немцами они воюют, потому что им интересно с ними воевать, они книги об этой войне читали. Там немцы очень плохие. Целые деревни сжигали с населением. Вот. Ещё они все молодые, у них командир – капитан, ему шестнадцать лет, остальные такие же, кому четырнадцать, кому пятнадцать, но это очень опытные и повоевавшие бойцы. Они всё говорили о своём учителе, хвалили его, очень хвалили. Говорили, что он настоящий маг и что он потерял силу, а когда он ее обретёт снова и они вернутся обратно на их планету, то устроят… эту… а, тотальную зачистку каким-то святошам. Они очень хотят вернуться. Ещё они подарили мне этот сидор и несколько вещей из их мира. Показать? – Покажешь в другом месте, – тут же вклинился сотрудник госбезопасности, но его остановил Жуков, велев бойцу: – Показывай. Боец скинул сидор и, развязав горловину, достал длинную кобуру. – Это автоматический пистолет Стечкина, он может очередями стрелять. И кобура присоединяется, как приклад. – Как у маузера, – хмыкнул Жуков, вертя в руках кобуру. Открыв клапан, он достал пистолет, стал с интересом изучать его. Тот удобно лежал в руке, и было видно, что генералу приятно держать его. Потом он передал его командарму, остальным генералам тоже было любопытно, и взял в руки следующую вещь, слушая бойца. – Это мина… Все замерли, Жуков застыл, однако Вятов не растерялся, он забрал зелёную вогнутую железку и аккуратно убрал за бруствер, отчего все с облегчением вздохнули и зло посмотрели на испуганного бойца. – Ещё есть что взрывающееся? – сурово спросил сотрудник госбезопасности, отчего боец отчаянно замотал головой. – Мне эту мину их командир подарил, капитан Мик Сворок. Говорит, что её дистанционно взрывать можно, по радио. Только эта не взорвётся, он мне показал, как её заряжать и как разряжать. Я детонатор вытащил, вот он, у меня в кармане, в платке. Ещё он мне дал книжечку по этой мине, она называется «МОН-50». Мину ставят против солдат противника, она взрывается и всё выкашивает перед собой на сто метров. Тут всё написано. – Ещё что есть? – спросил Жуков, с немалым интересом листая инструкцию, замирая и вчитываясь в любопытных местах. – У них обед был, они немецкими лётными пайками питались, меня вот угостили. Я сказал, что у меня там командир в окопе голодный сидит, так дали с собой, – смущённо пояснил боец, уши его алели, как маки. Тут он встрепенулся: – Ещё товарищ капитан дал мне книгу, об истории этой войны. Как она началась двадцать второго июня сорок первого года на границе и как закончилась девятого мая сорок пятого в Берлине. Жуков осторожно взял томик книги, где на фотографиях были видны стены Кремля, у которых лежали флаги немецких частей, полуразрушенный Рейхстаг, реющее знамя над ним и сам товарищ Сталин со звездой Героя стоял, держа в руке трубку. Пролистав книгу, генерал открыл её на последней странице и, найдя в списке строчку о Ржевско-Вяземской операции, дрогнувшей рукой открыл нужную страницу. Казалось, даже воздух загустел от тишины; присутствующие командиры и бойцы даже не дышали, пока генерал читал. Наконец Жуков громким хлопком закрыл книгу и на несколько секунд замер с закрытыми глазами. После чего протянул её майору ГБ и жёстко сказал: – Парня и всё, что дали пришлые, немедленно в Москву, а книгу лично доставишь в Кремль, я сообщу товарищу Сталину. Он будет ждать. Жуков первым поднялся на бруствер и, не пригибаясь, зашагал в тыл, его примеру последовали остальные генералы и командиры. Со стороны противника так и не раздалось ни одного выстрела, похоже, иномирцы действительно, несмотря на возраст, воевать умели и не оставили недобитков. – Эх, Мишка, Мишка, не свидимся, похоже, больше, – вздохнул старшина, когда его напарника майор увёл следом за остальными, сложив в сидор и забрав с собой все подарки чужемирцев. Даже лётные пайки. Через несколько минут в окоп прибыл ротный с двумя бойцами, их выделили старшине в расчёт вместо потерянного напарника. – Рассказывай, что тут было, – попросил лейтенант, пока оба бойца устраивались на позиции, раскладывая в нишах пожитки. Старшина рассказал, и лишь через полчаса к нему на позицию явился полковой особист, чтобы взять подписку о неразглашении, но было поздно, слух о дне окончания войны, как степной пожар, начал разноситься в разные стороны, по всем подразделениям и частям. Его уже было не остановить. Район города Вязьмы, ночное небо