Часов в семь вечера я вышел из палатки, просто пройтись, узнать, как там пленные, да осмотреть лагерь. С ним уже закончили, в организованной столовой под натянутой между деревьями маскировочной сеткой стояли столы и лавки, повара отмывали после ужина котлы, туалеты, плетённые из камыша кабинки, – в кустах, ну и длинные ряды десятиместных палаток, где разместились все мои ученики, от стара до мала. Пообщавшись с уставшей Одной – сегодня отбой будет раньше, – я поблагодарил её и похвалил за проделанную работу. На берегу озера был даже организован пляж, а на поляне волейбольная площадка с уже натянутой сеткой, для взлёта самолёта она не мешала, убиралась быстро. Оборона тоже была закончена, я за это поблагодарил часть бойцов. Ту, что бодрствовала. Другие отсыпались вместе с офицерами в палатках. Мик решил сегодня ночью покинуть лес и совершить марш-бросок на максимальное от этого леса расстояние, работать он собирался именно там. А вызывать для вывоза трофеев будет по радиостанции, самолёт к этому был уже готов, да и пилот хоть и нервничала перед первым вылетом, но всё же уверенно пообещала, что доставит до места. Я ей не говорил, что тоже владею навыками пилотирования немецкой авиационной техники, но, если что, подстрахую. Пора из средневозрастной группы готовить будущих лётчиков и технический персонал. Девчата будут только техниками, парни – лётчиками. Только так, и никак иначе. Если из девчат кто захочет стать пилотом, неволить не стану, выдам нужные задания, но это зависит от личного желания. Изучив лагерь и пообщавшись с малышами, как только прозвучал отбой, я сходил к озеру, искупался в пока прохладной воде – судя по следам на берегу, купальщик я был отнюдь не первый, – и направился в палатку. Очень хотелось спать. Весь следующий день я опять провёл в палатке, работая над порталом, дело хоть и медленно, но двигалось, пришлось начинать всё заново, я нашёл ошибку в расчётах, которые делал впопыхах, а после проверки и новых расчётов продолжил работы. Один из трёх камней я вернул на место, осталось провести его проверку и юстировку. Часов в шесть вечера, как раз только что прошёл ужин, борщ с макаронами и котлетами, прибежал посыльный из штаба. Мик был на связи. Оставив портал, – его охранял часовой, на нём же была и палатка с пленными, подстраховывал его часовой у складов, что находились рядом, – я быстрым шагом направился следом за посыльным. Это был одиннадцатилетний паренёк в форме бойца Красной армии с мосинским карабином на плече. Все, кому было больше десяти лет, получили такие карабины и даже успели пострелять из них, привыкая к оружию. Война, мало ли что. Выяснилось, что Мик за день набрал большое количество трофеев, только что захватив аэродром, и просил забрать эту связывающую его обузу. Подробного доклада не было, поэтому я решил узнать всё на месте. – Самолёт к старту! – скомандовал я Вольту. – Вылетаем немедленно. – Уже готов, – кивнул он. Бегом добравшись до поляны у озера, я сел на место пассажира, двигатель был уже запущен, и после короткого разбега, гудя мотором, «шторьх» стал подниматься в небо. Пилот всё делала уверенно, хотя я и заметил, что она нервничала. Ничего мне брать с собой было не нужно, безразмерная котомка на боку, оружие там же. Видим только пистолет на бедре, и всё. Так же была вооружена и пилот: пистолет, трофейный «вальтер» в кобуре – вот и всё оружие. А из груза только четыре термоса с горячей едой в грузовом отсеке. Через сорок минут мы были на месте. Аэродром, который захватил со своими парнями Мик, находился в ста пятидесяти километрах от леса. Был он, к сожалению, транспортным, но четыре истребителя на нём имелось, только они, ни штурмовиков, ни бомбардировщиков. Сделав круг, мы сели на свободную площадку, после чего пилот остановила катившийся по инерции самолёт у БМП. Она сразу же забегала, заставив бойцов начать заправку её машины, и выдала термосы с ужином, а я подошёл к борту и посмотрел на вмятину на броне. – Кто это вас так? – спросил я Мика. – Да когда один из гарнизонов зачищали, у них противотанковое ружьё оказалось, вот и словили подарочек в самое слабое место. Не пробил, но вмятину оставил. Жаль, трофеем его взять не удалось, идущий следом танк Эриха уничтожил его выстрелом вместе со зданием, а хотелось бы получить его в свою коллекцию. – Что? – не понял я. – Да я и ещё несколько парней начали собирать коллекции из вооружения немецкой армии, флота и авиации. Каждый свою собирает. Только один Эрих коллекцию собирает из тяжёлого вооружения. – Откуда у вас такие идеи взялись? – Вы, Учитель, собираете себе коллекции, почему мы не можем? – Подожди, сейчас разверну баул, техники, я смотрю, тут мно-о-о-ого. Пока бойцы загоняют её внутрь, доложишь подробно, как прошёл ваш рейд и откуда у вас столько трофейных машин, а их явно больше твоего личного состава. – Так аэродром мы ещё в обед захватили, а потом просто стаскивали всё сюда, добывая трофеи. – Потом доложишь, умник. – Есть доложить, – козырнул тот и стал наблюдать, как я направился в чистое поле, выбирая место для разворачивания баула. Некоторые бойцы уже подогнали два тягача к транспортникам, готовясь их буксировать в баул. В стороне группой сидели пленные, как я и просил, в основном техники. Некоторые бойцы ужинали, мой пилот, когда закончила с заправкой, встала к черпаку и разливала борщ по котелкам, выдавая и второе с котлеткой. О мясе для котлеток и борща я узнал от пилота во время полёта. Там всё просто было: увидели, на опушке бычок пасётся, и увели, бычкокрады. Насчёт того, что я предположительно могу разворачивать баулы и некоторые склады, я не солгал, но пока далеко не все. Когда разбирался с порталом, то, пытаясь иглой работать с одним из плетений, мне нужно было петельку накинуть на сдвинувшийся камень-накопитель, мне и пришла идея, как открывать и закрывать те склады и баулы, к которым у меня пока доступа не было. Опять-таки это всё пока в теории, но я был уверен, что у меня получится, хотя работа ожидалась кропотливая. Способ ещё был сырой и неопробованный, поэтому я и решил провести эксперимент с пустым складом. О том, как его создавал, я уже рассказывал, но повторю. Берётся пустой баул, внутрь помещается или снарядный ящик, или из-под патронов, главное, чтобы стенки ровные были. А то один раз вроде ровный ящик взял, развернул его в большой пространственный баул, зашёл внутрь, а там щели между досками чуть ли не четыре метра и скособочены, рельсы не положишь, пришлось другой искать. Так вот, по способу создания. Когда ящик внутри, естественно, крышка снимается или лучше боковую стенку убрать, проводится установка плетений заклинаний безразмерности и сотни других, ну и камней-накопителей, вот тогда баул и разворачивается в огромное хранилище, способное вместить внутри от двадцати до двадцати пяти эшелонов. Я так у немцев три десятка их угнал или чуть меньше, в записях смотреть надо. Это как создавать баулы для хранения наземной техники, для морской или речной немного другие принципы, а так всё схоже. Такие баулы может разворачивать только маг, я лишь одному сделал ручное управление, морскому, тому, где эсминец Васильева стоит с другими кораблями. Вот сейчас я достал из безразмерной сумки один из таких пустых баулов и, задумчиво покрутив его в руках, пробормотал: – Теория теорией, посмотрим, как всё это выйдет на практике. Положив баул на землю, я расстелил на пыльной траве плащ – сегодня был последний день мая, а жарило уже прилично, – и лёг на него, достав из сумки комплект магических амулетов – инструментов ювелира. Дальше потекла очень тонкая работа. Похоже, моя задумка была стоящей. Я за полчаса кропотливой работы смог запустить заклинание разворачивания баула без магических способностей, то есть мне хватило всего лишь трёх инструментов с иглой управления из арсенала ювелиров. Главное, не напрасная работа. Как только развернулся баул и показался огромный зев входа, я встал с плаща и вытер рукавом формы покрытый мелкими бисеринками пота лоб. Работа действительно была адова, и я с содроганием думал о том, что мне его ещё придётся закрывать, а это практически та же работа, только в обратной последовательности. Хорошо хоть, что я немного, но приобрёл практического опыта, так что, думаю, справлюсь. Как только баул был открыт, тягачи стали отбуксировывать внутрь самолёты, поэтому я подхватил плащ и, на ходу его отряхивая, отошёл в сторону. Инструменты я уже убрал в сумку. Но ничего страшного, если потеряю, у меня шесть запасных таких комплектов. Один из офицеров встал у входа руководить работами по парковке разнообразной техники, было видно, что он неплохо справляется со своей работой, лишь дважды ему пришлось выгонять обратно ту или иную машину, чтобы поставить другую для компактного размещения, чтобы всё вошло и ещё место осталось. Сейчас внутрь загоняли местный топливозаправщик, на очереди стояли грузовики с аэродромным имуществом, а я направился к Мику. Пока я работал, бойцы поужинали. – Давай докладывай, откуда столько добра добыли, – велел я капитану, мельком посмотрев, как небольшой аэродромный тягач буксирует за хвост один из истребителей. – План рейда был разработан ещё в штабе. Заключался он в том, чтобы совершить молниеносный рейд по местным оккупированным территориям, уничтожая те гарнизоны, какие мы видели на своём пути, одновременно направляясь в сторону аэродрома. Связь мы уничтожали, так что информация, кто мы и куда движемся, шла с сильным опозданием, поэтому местные силы ничего и не смогли нам противопоставить, ну а когда мы уничтожили штаб полка охранной дивизии, то противопоставлять стало просто некому. У нас оператор видеокамерой всё снимал, можете посмотреть весь видеоархив записей. Там много что интересного есть. – Будет время, посмотрю, – кивнул я. – Ты от темы не уходи, подробно рассказывай, что и как происходило. Бойцам твоим ещё с полчаса работы по загрузке баула, так что успеешь. – Хорошо… Шли мы отлично, немцам и уж тем более полицаям, как я сказал, не было нам ничего противопоставить. Танк шёл впереди и сносил любой очаг сопротивления. Потратили половину боезапаса, но пока снарядов хватает. Так вот, пока мы шли к аэродрому, заглянули в два десятка сёл, городков и деревень. Трофеев было огромное количество, но, чтобы не загружать бойцов, взяли только четыре грузовика с самым ценным. Это уж потом, когда добрались до аэродрома и взяли его (местные даже ничего не подозревали), то стали со всей округи уже всё грести под себя… О, наши возвращаются, похоже, ещё что-то отбили. Там Эрих командовал. Способный парень и в танки просто влюблён. Он коллекцию танков собирает. Видите, на прицепе буксирует брошенный здесь в прошлом году советскими войсками танк? Наверняка восстанавливать будет. Мы оба посмотрели в сторону, где появилась колонна из танка с БТ-2 на буксире, десятка грузовиков, часть были на жёсткой сцепке, и замыкали колонну два «гономага». С дороги технику сразу погнали к баулу. Вернувшись к разговору, я продолжил внимательно слушать рассказ Мика. Тот, молодец, по моей просьбе докладывал не командирско-казённым языком, а естественным тоном, обычными фразами. – …а так как этот штаб был у нас почти на пути, я заранее решил его уничтожить, чтобы убрать большую часть проблем. Теперь координировать наш отлов некому. После штаба мы заглянули к железнодорожному мосту, убрали охрану, взорвали мост, захватили четыре зенитки, все четыре «ахт-ахт» с солидным боезапасом, вон они стоят, их готовят буксировать в баул, и уже от моста, никуда больше не заезжая, двинули к аэродрому. Там были лишь один «ганомаг» и две зенитки, автоматические «эрликоны». Бронетехнику и зенитки взяли целыми, перебив расчёты. Охрану смели, обслугу частью перебили, частью взяли в плен, лётный состав нашли в той деревушке, пленных не брали. Старались вести бой так, чтобы деревенские не пострадали, но это не всегда получалось. Шестеро погибли, пятерых нам удалось вытянуть с того света амулетами «Среднее исцеление». Потом на том холме я поставил БМП, чтобы она контролировала округу, трёх бойцов оставил здесь для охраны имущества и пленных, а сам на оставшейся бронетехнике стал объезжать населённые пункты и собирать трофеи. Полицаев и немцев уничтожали. – Ясно. Суть рейда я понял, запись потом посмотрю. Что с трофеями? – Трофеи… – задумчиво протянул капитан и достал из планшета блокнот и пару листов, ему недавно принесли свежий список с трофеями. – По трофеям вот что. Два транспортника «Юнкерс-52», один чисто пассажирский той же модели, один дальний разведчик «Дорнье До-215» и простой разведчик «Хейнкель Н-70 „Блиц“». Четыре «мессершмита» модели «Ф». Теперь аэродромная техника и вооружение… Слушая, как Мик монотонно перечисляет количество захваченного имущества, я изредка переводил взгляд на баул, в который потоком шла техника. Некоторые грузовики, когда были разгружены их кузова, выезжали обратно и следовали в сторону построек и складов аэродрома, где их дожидались грузчики из пленных. Вывоз всего аэродромного имущества шёл с размахом. Капитан закончил перечислять трофеи с аэродрома и перешёл к тому, что они захватили в окрестностях. Кстати, второй «гономаг» был взят при штабе охранного полка. Был и третий, но, к сожалению, он вместе с экипажем был превращён танком в лепёшку. Тогда рейдовая группа понесла первые потери (благо раненых быстро восстановили), вот танкисты и разозлились. Эти трофеи тоже впечатляли: двадцать семь мотоциклов, из них одиннадцать лёгких одиночек, захвачено имущество мотоциклетного взвода в том селе, где находился штаб полка, причём было вывезено всё имущество. Я отметил, что многие мотоциклы имеют отметки с инициалами. Их застолбили. Это было можно, я сразу сообщил, что желающие могут забрать себе в собственность то, что им понравится. Были такие метки и на некоторых легковых автомашинах. Помимо мотоциклов было захвачено пятьдесят три грузовика, спасибо автороте полка, двенадцать легковых автомобилей, включая одну эмку, бронетранспортёр, броневик с автоматической пушкой, он сейчас на холме стоял вместо БМП, даже велосипеды были захвачены, всего восемь единиц, но и это хлеб, будет на чём гонять подросткам по просёлочным дорогам, правда, я им и мотоциклы собирался отдать, но только тем, кому старше одиннадцати, остальные пусть велосипедами довольствуются. Когда Мик закончил перечислять трофеи, баул уже был полностью загружен. – Броневик перегонять не будете? – указал я на холм. Оба «ганомага» уже загнали в баул. – Да, сейчас спустят, – кивнул капитан и пробормотал в микрофон несколько фраз. С ним оставались только танк и БМП; именно такой группой, надеясь на трофеи, они и выдвинулись из леса. Теперь из трофейных бронетранспортёров можно сформировать броневзвод. Подыскивать им экипажи – дело Эриха, как я уже говорил, он отвечал за всю бронетехнику. Дальше была суета по сборам. Я же прошёлся к толпе пленных и выбрал там пятёрку самых опытных немцев. Допросить мне их ничего не стоило, немецкий я знал. Я снял у них слепки памяти, благо все нужные артефакты для скачивания знаний у меня были, и подготовил их к загрузке, перелив на пустые амулеты. Это заняло у меня порядка часа, управился до темноты, после чего немцев отпустили, нам они были не нужны, как на свидетелей нам на них было плевать. Эти немцы с нами сотрудничали, охотно шли на контакт, так что, как мы им и обещали, отпустили живыми. За двадцать восемь минут я свернул баул (разворачивание длилось дольше, тридцать три минуты), после чего попрощался с Миком – у них много работы, в данный момент им предстоял рывок на сто километров, – сел в самолёт, и мы вылетели в сторону нашего леса, где находился лагерь. Пока летели, окончательно стемнело, и Вольту пришлось организовать освещение места посадки. Он подогнал к ней две машины, осветившие поляну фарами, так что сели мы благополучно. Похоже, знания и опыт, что я передал девочке, принадлежали настоящему асу, потому как она произвела посадку просто ювелирно, да и было видно, что уже не так нервничала. Ничего, наберётся опыта, будет летать аки Икар. Ой, нет, не так сказал, как очень хороший лётчик. Мик в данный момент ночными дорогами удалялся в сторону фронта, ему была поставлена задача захвата фронтовых аэродромов, а я, поблагодарив и похвалив нашего первого и пока единственного пилота за работу, направился в свою палатку. Кстати, о капитане. То, что он плакался о большом расходе боеприпасов, не нужно воспринимать всерьёз. Напомню, что у него была безразмерная сумка, подаренная мной. В неё он перед рейдом поместил пятьдесят бочек с дизтопливом, десяток с бензином, все местной выделки, последние – на всякий случай, ну и ящики со снарядами, боеприпасами и продовольствием, об этом тоже стоит упомянуть. И пока он всё это не потратит, возвращаться я ему не велел. Ну или пока у него есть возможность свободно совершать рейды по тылам немцев. В следующий раз я к нему полечу уже не на «шторьхе», он может выйти за то расстояние, что может пролететь этот моноплан, а, скорее всего, на транспортном «юнкерсе». Наш пилот, как и я сам, умела им управлять, я уже интересовался. Да и баул надо будет завтра открыть, достать часть техники, вооружения и «игрушек» для молодёжи в виде великов и мотоциклов, пусть осваивают. Знания немецких мотоциклов у меня были, причём не только по их вождению, но и по ремонту, что важно. Пока ремонтируется портал, мне нужно было чем-то занять их. Ну и не стоит забывать, что пора создавать подразделение лётной обслуги. Авиация у нас теперь есть. Да и из парней-десантников нужно отобрать тех, что покрепче и не боятся высоты. Лётчики мне нужны. Выслушав доклад Вольта, что в лагере всё нормально, порадовал его, что завтра мощность обороны у него повысится, и узнал от него, что готовится к показу запись рейда отряда капитана. Обещал быть к началу показа. Искупавшись, я переоделся в свежую форму и прошёл в штабную палатку. Портал и пленных я уже навестил, узнал, что с ними всё в порядке. Запись мне понравилась, как и другим бойцам и офицерам, парни действовали уверенно, жёстко, профессионально и нагло. Пока о них никто не знал, после первого рейда в окрестностях Воложина только-только слух пошёл, вот они и резвились. Да и сейчас ушли из зоны начавшихся поисков. Ночь не такая и длинная, но я надеялся, что они уйдут подальше. Именно поэтому Мик и не задействовал трофейную технику, а только танк и БМП, где стояли штатные приборы ночного видения. До Вязьмы, в районе которой держат оборону советские войска, было чуть больше пятисот километров, думаю, они доберутся до неё дня за три. Идти Мик должен был тихо, таясь, и только на месте развернуться вовсю и изредка вызывать меня для вывоза трофеев. Наверное, как раз в это время мне лучше постоянно быть с ними, чтобы не терять времени на перелёты. Портал на это время может подождать, трофеи – это святое. Недельку он там порезвится – на третий день нужно будет доставить ему смену бойцов, забрав повоевавших, провести, так сказать, ротацию, – и можно будет его возвращать. Не по земле, транспортником бойцов вывезем, а технику в баул загоним. Это не придумка, пришедшая мне в голову только что, это разработанная штабом операция ещё перед первым рейдом. На трофеи глубокие тылы немцев небогаты, вот я и решил перекинуть наших к линии фронта, а штаб уже подробно разработал эту операцию. Конечно, можно было и по воздуху их перебросить, что было бы куда как незаметнее, потом развернуть баул, вынуть современную технику и дать им поработать, но я занят был порталом, это во-первых, а во-вторых, им нужно получать бесценный практический опыт. Пока они не проведут рейды и броски по дорогам, засыпая за рычагами и прицелами пушек от усталости, не поймут, что это такое. Я прогонял моих малолетних бойцов через кровь и ужас войны, запах крови товарищей, через вонь сгоревшего пороха или тротила разорвавшегося снаряда, через силуэт противника в прицеле их оружия. Я прогонял их через настоящую войну, и, надо сказать, бойцы старались повысить свой профессиональный уровень. День ото дня они становились всё крепче и спаяннее, настоящее боевое подразделение и боевое братство. До этого они были разрозненными мальчишками и девчонками, волей судьбы сведёнными вместе, сейчас же любой за своего боевого товарища горло недругу перегрызёт. Именно этого я и добивался, мы должны стать семьёй. И именно поэтому я лично собирался участвовать в нескольких схватках. Не стоит им давать повод думать, что я бросаю их под огонь противника, а сам в тылу отсиживаюсь, – мы одна семья! Наблюдая на экране телевизора за скачущей съёмкой оператора, – он как раз под обстрел попал и перебегал на другую наблюдательную позицию, так что мелькали земля, небо и траки пролетевшей мимо БМП, судя по матерку тринадцатилетнего оператора, он чуть не попал под гусеницы бронемашины, – я продолжил размышлять. Завтра на поле, на опушке леса разверну баул, на поляне не получится, места очень мало, мы выгоним оттуда всё, что нам понадобится, сверну его и продолжу работу с порталом, пока не придёт вызов от Мика. Радиостанция у него была с собой хорошая. Так что он и от линии фронта сможет держать с нами постоянную связь, а если учесть, что связь будет шифрованная, которую ни немцам, ни советским радистам ни в жизнь не взломать, общаться нам можно будет свободно. Зрителей в палатку набилось человек сорок, там были и взрослые, и из средневозрастной группы; уверен, завтра диски накопируют, и они разойдутся по всему лагерю. У меня на складе было около пятидесяти коробок с ноутбуками. Половина ушла в штаб для координационного центра – операторы-программисты, молодцы, постарались, остальные были на руках у детей. В основном у старших отделений или у их начальства, так что современная электроника не была чем-то удивительным в лагере, за три недели, что прошли с момента нашего прибытия на остров, все научились ею пользоваться, да и планшеты у некоторых были на руках, правда, их было меньше, всего восемнадцать. Я жлобом не был, надо – давал. Пока не было возможности обеспечить всех детей электронными девайсами, но когда смогу, сделаю это. После просмотра фильма, некоторые самые интересные моменты прокручивались дважды, а то и трижды, я поблагодарил всех за отлично проведённую работу и, напомнив, что уже час, как прозвучал сигнал отбоя, направился к себе. Неделя, похоже, будет тяжёлой, пора баиньки. Отдых мне действительно требовался. Ржевско-Вяземский выступ. Первая линия советских войск 6 июня. Полдень – Хорошо шумят, – поправив каску, пробормотал пожилой седоусый старшина в старой, застиранной и выгоревшей на солнце добела гимнастёрке. – Кто это может быть? – спросил у него молодой боец, в новой, но уже грязной форме. Эти двое были расчётом крупнокалиберного пулемёта, старшина, старый кадровый боец, войну начал в сорок первом у границы, а молодой паренёк прибыл на фронт всего три дня назад. Правда, в отличие от товарищей из маршевой роты, он пока ещё был жив, но за это нужно было благодарить опытного наставника, в расчёт которого он попал. Их ДШК стоял на треноге, выставив тонкий стволик в сторону рощи, где окопались немцы. Позиция у них была выдвинута далеко вперёд от основной оборонительной линии. Перед ними – луг, слева и справа – болотистая местность. Удобное место для обороны. – Да кто их знает, но немцы только с нашими бои ведут. Может, кто из наших из котла пробирается? – сворачивая цигарку, с надеждой спросил старшина. – Вы же сказали, что месяц назад перестали выходить. – Говорил, – задумчиво кивнул тот и, устроившись на дне окопчика, пока молодой вёл наблюдение, закурил, выпуская дым в рукав гимнастёрки. – Но всё же надеюсь, что это наши. Да, расчёту повезло, он находился на возвышенности, соседние же подразделения роты – в болотине, полметра – и проступает вода. Позиция была хорошая – четыреста метров ровной поверхности луга, на которой колыхалась под дуновением ветра трава, и тёмный смешанный лес с другой стороны поля. Окоп мог вместить порядка шести бойцов. Да и стрелковые ячейки были подготовлены для такого же количества бойцов, но их было всего двое. Метрах в пятидесяти виднелась из другой ячейки голова бойца в каске, он тоже прислушивался к интенсивному бою в тылу немцев, но это ясно показывало, что оборона здесь была откровенно жиденькой. Да и как иначе, если тридцать бойцов в роте? Послышались пыхтение и шуршание, молодой схватился за свою винтовку, прислонённую к стенке окопа, но старшина успокаивающе махнул рукой. Он знал, кто это ползёт, так сопит их ротный. Лейтенант по-пластунски добрался до пулемётной позиции и скатился в окоп, устроившись на дне. Облокотившись спиной о стенку, он стянул каску, снял пилотку и вытер ею мокрое лицо. – Ну что, Никодимыч, наши шумят? – спросил он и принял у старшины окурок, жадно затянувшись. Оба считались в батальоне ветеранами, только тридцатисемилетний лейтенант, бывший учитель истории, войну начал в августе прошлого года, но отношения у них со старшиной были приятельские. – Может, наши, а может, и нет, но шумят лихо. – Комбат посыльного прислал. Ему все звонят, и из штаба полка, и из штаба дивизии, даже командарм. Интересуются, кто это на нашем участке так шумит. Вроде у наших танки новые появились, не слышал? – Да откуда в нашей глухомани таким слухам взяться-то? – Я вчера в штабе батальона был, получал довольствие на роту. Сам знаешь, ротного старшину у нас ранило, так много интересных новостей узнал. На участке обороны соседнего корпуса интересный случай был. Там болот нет, чистое поле, линия фронта у нас и у немцев сплошная, позиционные бои идут. Ни у наших, ни у немцев сил для наступления не было, и вот, так же как и здесь, стрельба в тылу немцев. Шла она минут двадцать, и представляешь, врываются с тыла на немецкие позиции два новейших танка!..