– Давай, – кивнул я и снова стал наблюдать за колонной приближающейся бронетехники. Было видно, что гражданские машины ничего хорошего не ожидали от украинских военных, они прижимались к обочине, чтобы пропустить идущую посередине трассы бронетехнику. Танков не было, в основном бэтээры, да и то старые, «семидесятки» да БМП, «копейки» и «двойки». Также шли грузовики, тоже не новые, буксировали они пушки, прицепы, даже «зушки», хотя в конце колонны шли два новеньких, явно только с завода армейских МАЗа. На броне некоторой техники сидели расхристанные солдаты в форме, кто во что горазд, такое впечатление, будто их одевало несколько стран. На некоторых машинах были странные флаги – красный сверху, чёрный снизу и надпись посередине. Но прочитать её не удавалось, стяги трепыхались на ветру. Колонну уже можно было видеть невооружённым глазом, но я всё равно пользовался биноклем, подсчитывая количество техники. Похоже, шёл неполный батальон, для полного людей и техники маловато, для роты – много, скорее всего, две роты шло. Ко мне снова подбежал Вольт, с другой стороны рощи к нам спешил Мик. – Есть новые данные, командир, – обратился ко мне начштаба. – Наши парни только что залезли в местную Всемирную паутину и добыли всё, что нужно. Мы находимся в две тысячи пятнадцатом году, день и месяц – седьмое мая. Война действительно идёт, но не с Россией, как это натужно пытается выдать новое правительство Украины, а со своим же населением. Был госпереворот, и к власти пришли фашисты, бандеровцы, вроде тех, что мы в сорок втором давили, они перекраивают страну под себя. Крым уже проголосовал за вступление в Россию и больше года считается в её составе, отчего бандеровцы слюной брызжут и не признают этого, а также отделились восточные области, Донецк и Луганск, образовав одно, пока никем не признанное государство, Новороссию. Там ополченцы и воюют с нацистами, которые хотят якобы вернуть эти земли, а по факту – уничтожить население и инфраструктуру. Те, кто пришёл к власти, уже продали эти земли американцам, они на территории ополчения вроде как газ добывать собираются. Ещё вся Европа против России и поддерживает с разрешения США, которые всё это устроили, Украину. Даже врут также, что воюют с бандеровцами российские солдаты. Война идёт почти полтора года. Ещё у новой власти есть бойцовая собачка, которую они кидают против всех, кто выступает против них. Это «Правый сектор», лютые нацисты, они людей живьём жгут, такие же, как и их деды в войну. – А флаг у них, случайно, не красно-чёрный? – Пока неизвестно, я прочитал краткую сводку и направился к вам. – Колонна уже прошла, так что идём, сам почитаю, что в Интернете пишут. Мик стоял рядом и тоже хмуро слушал Вольта, ему новости, принесённые начштаба, не нравились. О Мёртвом мире они знали, как и о том, что там происходило, почему он умер, так что они понимали: ситуация более чем серьёзная. Конечно, тут тот год, когда нанесли ядерный удар, как в Мёртвом мире, уже прошёл, не четырнадцатый, а пятнадцатый идёт, но обстановка, похоже, была ещё та. Все вместе мы прошли к парням-программистам, которые устроились прямо на траве, и, получив на руки военный ноутбук, стали просматривать всё, что там было написано. Это заняло порядка полутора часов, и, честно говоря, новости меня не порадовали. Россия со всех сторон окружена врагами и ещё держалась, но это чисто из-за президента и его команды. Молодцы, уважаю. Именно они держат ситуацию и не дают ей свалиться в пропасть, как ни подталкивают к этому их оппоненты из Евросоюза, НАТО и госдепа. Я лишь один раз отвлёкся, когда наблюдатели сообщили, что по трассе прошло два бэтээра, это были «семидесятки», и свернули они в деревню. Я узнал, какие у них тактические знаки нанесены. Выяснилось, что на башнях нарисованы украинские флаги, а на передовой машине был флаг «Правого сектора», поэтому я приказал усилить наблюдение за деревней и обо всём необычном докладывать. На броне обеих машин сидели солдаты, уверен, они и внутри были, так что в деревне находилось порядка двадцати пяти айдаровцев. Конечно, я уже просмотрел с ребятами видео одесской трагедии, и, надо сказать, добрые чувства к этим нелюдям мы не испытывали, однако мы были не одни, и рисковать учениками не стоило. Ещё повстречаемся. – Это айдаровцы, судя по переговорам, – сообщил радист, работающий с аппаратурой радиоперехвата. О том, где мы вышли из портала, программисты уже выяснили, это были окрестности города Славянска. Мы находились глубоко в тылу укровойск. В данный момент я читал, что пишут на российских форумах, и улыбался. Наши, как обычно, лишь посмеивались над санкциями и, что странно, жалели соседей. Вот у меня не было жалости почему-то ни к одному хохлу, я их правительство, по неизвестной мне пока причине, перевёл в ранг врагов вместе с населением. Может, потому, что они поддержали переворот? А раз поддержали, то какие они братья-славяне? Не-е, я за ополчение. Вон мои парни, нагрузившись новыми сведениями, были со мной. – Командир, айдаровцы грабят население, – услышал я напряжённый голос одного из наших наблюдателей. – Один из местных жителей, ветеран, судя по наградам на груди, пытался пристыдить их, за что получил прикладом по лицу. Командир? В голосе бойца было отчётливо слышно отчаяние, оттого что они ничего не могут сделать, в эфире ясно был слышен гул недовольных голосов. – Всем внимание, огня пока не открывать. Ждать команду, – мгновенно принял я решение, а слыша, как Мик рядом скрежещет зубами, повернулся к нему: – Мик, кто у нас там собирал комплект эсэсовской формы? Помню, на Тории несколько человек их под себя перешивали и ходили, чтобы привыкнуть. – Одна коллекцию собирала униформы, – слегка удивлённо ответил Мик и тут же хищно улыбнулся: он всё понял. – Разрешите выполнять? – Бойцы ничем не должны отличаться от тех, что воевали здесь в прошлом, проследи за этим тщательно и вооружи хорошо. Снайперы с верхушек деревьев вас поддержат. Деревенские должны запомнить на всю жизнь, что бандеровцев побили фашисты и уехали на их технике. Всё понял? – Понял! – прорычал Мик с широкой улыбкой и рванул куда-то в сторону, по радиостанции подзывая бойцов, ему нужно было пятнадцать человек. Снайперы занимали позиции на деревьях, Вольт загнал туда же оператора, чтобы он всё снимал, что происходит в деревне, там ограбления уже подходили к концу, вообще уроды ничего не боялись, а быстро переодевшиеся бойцы подгоняли амуницию и проверяли униформу. У десятка были немецкие автоматы, у двух пара МГ, у Мика, что надел форму унтера, тоже был автомат. После команды «немцы» покинули рощу и, рассыпавшись цепью, направились в центр деревни. Их задача не вести бой, снайперы на берёзах из своих ВСС всё сделают, а произвести как можно больше шума с выкриками немецких команд. Потом зачистка. Ещё я настоял, чтобы у каждого «немца» был кевларовый жилет под формой. Командовать операцией я поручил Вольту, а то у него в основном штабная работа, лишь пару раз лично участвовал в ликвидации бандеровских банд. Пусть, сидя на дереве и наблюдая за боем в деревне, командует в режиме онлайн и набирается опыта. Он молодец, командовал отлично. С началом операции приказал радистам врубить глушилку, теперь на три километра вокруг не работала ни одна радиостанция, ни один сотовый. Как только «немцы» тихо прошли через половину деревни и полукругом начали обходить три богатых на вид дома, где и веселились бандиты в форме, – во дворе одного из них, как доложили снайперы, насиловали молодую хозяйку, – то произошла встреча. Раздались первые очереди немецких МП, к ним присоединились МГ, а также тихо захлопали винтовки снайперов. Картинка с камеры оператора шла на мой ноутбук, так что я смотрел всё в режиме онлайн. «Немцы» смели айдаровцев в одном дворе, внутрь дома сразу рванула группа зачистки, остальные при поддержке снайперов отправились дальше. Бронетехника, что стояла на улице, бандитам уже не поможет, три бойца в эсэсовской форме зачистили их экипажи и устраивались внутри, крутя башнями. Наблюдать за этим было несколько странно. Один из бойцов, от живота стреляя на бегу, перепрыгнул через тело лежавшего в пыли ветерана, которого девочка лет двенадцати пыталась оттащить в сторону, видно, внучка или правнучка. Чуть позже два бойца, что пробегали мимо, помогли ей, зажмурившейся от ужаса, отнести деда во двор их дома. Потом вернулись и присоединились к бою. Парни не стеснялись использовать тяжёлое вооружение бэтээров, а также свои гранаты, с длинными деревянными ручками, отжимая десяток оставшихся в живых бандеровцев к околице. Живых оставалось всё меньше и меньше, парни работали профессионально и уверенно. С той стороны, конечно, тоже не любители были, видно, что понюхали пороху, но и факт неожиданности сыграл свою роль, они видели, кто их атаковал, и были в изрядной растерянности. Я бы ещё сказал, в панике. Вот одного нашего свалила пуля. Она попала в характерную немецкую каску, сбив её с головы и контузив его, ближайший боец подскочил к товарищу и наложил на него «Среднее исцеление», отчего тот мгновенно пришёл в себя, снова нацепил изувеченную каску и продолжил бой. Схожих ситуаций было ещё две: одному пуля попала в ногу, другого бойца перерезали очередью из автомата, но их быстро вернули в строй. Бой в деревне – это сложное и серьёзное дело, благо опыт как раз зачисток населённых пунктов от солдат из гарнизонов и полицаев у бойцов был громадный. – Командир, – услышал я в наушнике гарнитуры напряжённый голос Мика, – эти уроды заложников взяли в крайнем доме. Требуют выпустить их и дать уйти, иначе они их убьют. Там женщина с ребёнком. – Используй амулет «Паралич». Бандитов взять живыми, заложников освободить, – приказал я. Такой амулет у Мика был, я слышал, как он хлопнул себя по лбу, и через минуту пришёл доклад: деревня полностью зачищена, взято относительно целыми восемь боевиков. Трое из них ранены. – Готовьте виселицу на восемь человек, потом соберите местных жителей, ты с сильным немецким акцентом зачитаешь приговор, потом казнь, вы погрузитесь на бэтээры и уедете. Где встретимся, мы вам потом сообщим. Нам нужно незаметно пройти между Краматорском и Славянском, идём в сторону Луганска. – Принято. Ещё до начала боя в деревне мои программисты смогли найти телефон диспетчера частной фирмы по перевозкам и, позвонив, заказали пять автобусов, с оплатой на месте наличными. Заказаны были большие автобусы обязательно с занавесками на окнах. Идею мне предложил один из сержантов-программистов, я его поддержал, нам нужно было покинуть это место. Не на технике же военных лет, да ещё в красноармейской форме, было двигаться по дорогам. Не думаю, что мы проехали бы большое расстояние. – Учитель, – сообщил ближайший из программистов, прикрывая микрофон трубки спутникового телефона, – на связь вышел один из водителей: автобусы подъезжают. – Вели им встать там, на трассе, откуда не видно деревню. Мы выходим. – С учётом того, как местные относятся к георгиевским ленточкам, это не очень хорошая идея, – сказал он и покосился в сторону малых. В этом он был прав: при маниакальной ненависти хохлов к памятникам Ленину и этим самым георгиевским ленточкам почти две сотни детей в форме красноармейцев – это будет взрывающая мозг бомба. Как бы водители не подумали, что к ним возмездие идёт за свершённое ими. Как я уже говорил, я отожествлял местных с ярыми нацистами и подумывал ликвидировать водителей после того, как они выполнят работу, ну или сразу, водители и у меня есть. Пока в деревне совершалась казнь – оператор ещё снимал, потом я приказал выложить эту запись на бесплатные ресурсы, – мы собрались и, покинув рощу, стройной колонной направились к автобусам. Чтобы те не уехали, я отправил вперёд пятёрку бойцов, так что при каждом водителе уже был охранник. Когда я подошёл к автобусу и первым поднялся на ступеньки – в остальные дети уже грузились, – то услышал всхлип водителя. Он смеялся, вытирая слёзы. Растерянный боец топтался рядом. – Ой, не могу, нашествие бойцов Красной армии на бандеровцев, – сквозь всхлипы услышал я. – Бегите, проклятые фашисты… – Эй, дядя, – тряхнул я его за плечо. – Сейчас, – с трудом уняв смех, ответил пожилой седоусый водитель, доставая платок и вытирая лицо. – Всё неожиданно как-то было. – Нам нужно перебраться через позиции на территории, контролируемые ополчением, – сказал я водителю, отчего тот тут же стал серьёзным. – Блокпосты везде, мы пока сюда ехали, два пересекли, и это на двадцати километрах. Всех досматривают, даже нас остановили, хотя видели, что мы порожняком идём. – Тогда где тут есть большой лес, чтобы рядом ровное поле было? – Откуда тут лесам взяться? – отрицательно покачал он головой. – Посадки только, остальное давно повырубили. – Ладно, все сели, закрывай двери, двигаемся пока прямо, там разберёмся, – распорядился я и, пока тот дёргал рычаги, повернулся в салон и велел детям – тут была в основном средневозрастная группа – закрыть занавески, продублировав это по рации остальным машинам. Метров через триста мы остановились и подхватили Вольта со снайперами и оператором. Вдали можно было видеть, как на трассу выехали два бронетранспортёра с бойцами на броне. Мик доложил, что в деревне операция проведена до конца и они покидают её, но я тогда общался с водителем и слушал доклад краем уха. Некоторые машины с частниками останавливались, и пассажиры снимали «эсэсовцев» на броне бэтээров с украинскими флагами на телефоны. – Это что? – отвлёк меня от раздумий водитель, тыкая пальцем в боковое окно. Там было видно восемь покачивающихся на верёвке тел и толпа деревенских жителей. – Айдаровцы, мне не понравилось, как они относятся к мирному населению, за это их наказали, – проинформировал я ошарашенного водителя. – Э-э-э… – Мик, – не обращая внимания, как открывает и закрывает рот водитель, связался я с капитаном, – съезжай с дороги куда-нибудь к посадке и все переодевайтесь под бандеровцев, нужно и на автобусы навесить эти знаки и флаги, «Правый сектор» на блокпостах не останавливают. – Понял, сделаем. – Командир, – подошёл ко мне Вольт, – операция прошла успешно, запись уже выложена в Интернет. За пятнадцать минут на «ютьюбе» восемьдесят семь тысяч просмотров, и цифра очень быстро увеличивается. О, уже сто. – Молодцы, бойцы, примите от меня искреннюю благодарность за проведённую работу. – Благодарю, Учитель, – поклонился начштаба. Ну а так как я продублировал благодарность по рации, слышали все бойцы. – Так это ты, значит, командир у них? – искоса посмотрев на меня, спросил заметно пришедший в себя водитель, сидел я рядом с ним, на месте кондуктора. – Не молод ещё? Сколько тебе, тринадцать? – Почти. А так молод только телом, не душой, – усмехнулся я, изрядно озадачив водителя. – Там дальше два бэтээра будут стоять, остановитесь рядом с ними. Это наши парни. – Ополчение? – тут же спросил водитель. – Можно и так сказать. – Я ведь и сам из ополчения. Со Стрелковым Славянск оборонял, мехводом на бээмпэ был. Когда наши отходить начали, нашу бронегруппу бросили на укровояк, отвлекающий манёвр, так сказать. Только вот полегла вся наша группа… Но остальные наши парни успели уйти. Вырвались из окружения. – Сами как выжили? – с интересом спросил я. Об этом выходе я читал, и мне было интересно послушать очевидца. Тут был как раз поворот дороги, и, повернув, мы увидели стоявшие на обочине бэтээры и бойцов рядом с ними. – Машину подбили, меня контузило, плохо помню, как выбрался через люк. Экипаж из пулемёта скосило, а я скатился в кювет. Как раз моя машина разгораться начала, пара уцелевших парней из десанта потащила меня в сторону, прикрываясь дымом, но и их положили, дальше я сам по кювету полз, стоять не мог, ноги не держали. Местные мне, не побоялись, что бой шёл, помогли, утащили через огород в дом и спрятали в погребе. Потом через пару месяцев, когда немного пришёл в себя, устроился в эту фирму, водителем теперь работаю. А своих я искал, похоже, только я уцелел, раненых эти нелюди прямо там, на дороге, добивали. – Ну и как под украми? – Хреново, недавно чуть не до смерти забили учительницу русского языка. И ведь её ученики… твари, – искренне вырвалось у водителя, когда он притормаживал и останавливал автобус у крайнего бэтээра. Я лишь мельком покосился на действия своих бойцов, мы уже всё с ними обговорили, так что они разбежались и стали приклеивать нацистскую символику на автобусы, а я задал другой вопрос: – Остальные водители – кто они? Фашистов не поддерживают? – Трое нормальных, а один уже получал от меня в рожу. Он за АТО, – честно ответил водитель. Связавшись с бойцом, находившимся в третьем автобусе, я спросил у него, не Тарас ли там сидит за рулём. Тот подтвердил, также сообщил, что на водительском месте есть наклейки с символикой нацистских подразделений и аж три флажка Украины. – Ты разобрался с управлением? – уточнил я у него, боец был нашим штатным водителем. – Так точно. – Водителя приказываю ликвидировать, займи его место. – Есть. Посмотрев на растерянного водителя, я спросил у него: – Как вас по батюшке?