После ужина, когда катер уже был подготовлен, я забрал всю свою команду и одного капитана, разведчики остались на борту буксира, и отплыл в сторону Ростова-на-Дону. Пора выполнить план по дезинформации командования поисковых групп. Когда немецкие генералы узнают, что мы ускользнули, а такие мысли у них должны возникать, мы по скорости движения вполне могли уйти на свою территорию, то свернут поиски, что позволит нам по-тихому уйти к своим. Хороший план. Пусть авиацию высылают нас искать в тылу, наши истребители проредят таких воздушных поисковиков. А пока катер на полном ходу спускался вниз по Дону. Сама река была пустой, да и за световой день мимо никто не проходил, так что пока нас не обнаружили, и надеюсь, так это и будет. Сбегали мы как ни странно, благополучно. Практически на окраине Ростова, в паре километров от моста, прижались к берегу, не привлекая со стороны внимания, а выглядели мы большим кустом, с разросшимися несколькими деревьями, правда, ворчащего дизелями, но надеюсь, это никого не смутило. Так вот, капитан, устроившись в радиорубке, весь маршрут составлял донесение, да шифровал то, что я ему написал. На месте сама передача заняла минут пятнадцать. Непозволительно долго, но ничего не поделать. С той стороны приняли пакет шифровки и подтвердили получение, сообщив время ответного сообщения. Мы же, развернувшись, неторопливо двинулись обратно. На малом ходу двигатели практически неслышно было, маскировка – наше всё. Да и шли мы недалеко от берега, чтобы, если что, прижаться к нему. Вернувшись, поставили катер на место и, проверив маскировку, завалились спать. Побудку я назначил своим в двенадцать дня. Изучение буксира и баржи ещё не закончено, и нужно серьёзно ими заняться. Буксир нам ещё был плохо знаком. Имя я ему не дал, мало ли отберут, обидно будет, а сам он его не имел, только номер. Судно новое, видимо, ещё не заслужило названия. Сама ночь прошла на удивление тихо и благополучно. Когда вахтенный поднял всех, меня тоже разбудили, то доложил, что никого за утро не видели. Пятеро разведчиков ушли ещё засветло. На ближайшем холме сидит наблюдатель с биноклем, с буксира на берег сходни были сброшены, так что менять наблюдателя было не трудно. Шлюпки спускать не нужно. Сейчас на посту был наш легкораненый сержант Ефремов. Завтрак старшина уже приготовил, он и сухпай выдал ушедшим, да ещё усиленный, если действительно удастся освободить пленных, пригодится. Немцы наших военнопленных особо не балуют разносолами. После завтрака мы продолжили работы на обоих судах. Раненые были подняты на палубу, пусть свежим воздухом подышат, а не спёртым душным воздухом в матросском кубрике. Всё иллюминаторы, даже блестящие металлические части на всех трёх кораблях, были нами замазаны грязью, какой позор для капитана, или прикрыты. С немецким лётчиком это сработало, ничего на солнце металлического не блеснуло. Сегодня самолётов не было. Или в другом месте ищут, или уже передали по радио всё, что я просил. Кстати, у буксира была неплохо оснащённая радиорубка, и Москву она ловила. Доставала, так что сводки мы слушали, и задача вахтенного как раз время от времени, когда сообщают новости, слушать эфир, а он ничего не сообщал о таких новостях. Опросив вахтенного, это был Егор, дал ему наряд вместе с подзатыльником. Тот, оказалось, уснул на вахте и проспал всё. Ладно, хоть проснулся вовремя, смена наблюдателей разбудила, и поднял нас, я и отправил его отрабатывать к Юре. Юра на такое дело свирепый, как это на вахте и уснуть, так что Егор бегал взмыленный, наряд отрабатывал. До сводок ещё рано, они в определённое время выходили, кроме срочных, естественно, так что мы с дедом продолжили знакомство с буксиром, изучая его конструкцию, и с каждым часом он нам становился если не роднее, то понятнее. Теперь будем знать, что и как делать в разных ситуациях. Новости слушали все вместе, я включил на минимуме громкую связь. Есть, было повторение сообщения о захвате с абордажем трёх вражеских военных кораблей кригсмарине и то, что их по рекам гонят к Москве, скоро все желающие смогут изучить их у набережной столицы. Можно будет подняться на палубу. Хорошо сработали, я даже не ожидал. Закончив с новостями, мы пообедали и продолжили работы. Частично они были перенесены на баржу и на катер, с буксиром мы практически закончили, освоили, наконец. Опыт работы с ним придёт со временем, но теперь он нам был хорошо знаком. Когда наблюдатель поднял тревогу, мы с Ромой вылезли на крик из моторного отсека «зибеля». Поломка оказалась куда серьезнее, чем казалось на первый взгляд, то-то команда на месте не смогла починить. Нужны были запчасти. Надеюсь, наши смогут отремонтировать и вернуть десантную баржу в строй. Дежурным по судну у нас был деда, он дремал у рубки, но отреагировал быстро, выслушал наблюдателя, тот побежал обратно и стал перебираться к нам на баржу, так что я поспешил к нему навстречу, чтобы тот не тратил силы. Борт баржи был заметно выше борта баркаса у кормы. Да и Караулов, потирая заспанное лицо, вышел на палубу, подходя к нам. – Что там, разведка с пополнением возвращается? – уточнил я. – Нет, наблюдатель засёк три мотоцикла, восемь немцев. Далеко пока, в трёх километрах. Там малонаезженная полевая дорога, скорее даже тропа, по ней едут. – Разведка на нас навела? – повернулся я к капитану. – Вряд ли, – очнувшись от задумчивости, покачал тот головой. – Я с парнями давно знаком и знаю их хорошо. Такого промаха они не допустят, в плен не сдадутся. Да и немцев мало для нашего захвата. Больше на патруль похоже. – Логично, – согласился я, тоже обдумав ситуацию и то, что сказал капитан. – Если патруль, придётся отпустить, хотя место для трёх мотоциклов на барже имеется, пригодились бы. Если пропадут, где примерно нас искать – немцам будет ясно. – Нас? – Ну не нас, а тех, кто патруль побил. Не-е, нам такого не нужно, пусть уезжают. Капитан, всё же прихватив старшину, оба вооружились МГ, ушёл к холму, решил подстраховать стоянку со стороны, мало ли что. Однако немцев рощица у берега не заинтересовала, они же не знали, что это подвижная и водоплавающая роща. И укатили дальше, поглядывая по сторонам. Капитан с напарником, это был наш кок, вернулся только минут через сорок после того, как они скрылись вдали. Но контроль за округой мы усилили, как было видно, немцы тут всё же появляются. Старшину мы всё же старались особо не трогать. Помимо обязанностей кока и раненые были на нём. В качестве помощника ему придавался кто-то из моей команды. Сейчас это был Олег. Он сидел недовольный на стуле на камбузе и чистил картошку. Закончив с дизелями баржи, мы до ужина так и возились с баркасом и катером, приводя их в порядок. Постепенно, поддаваясь нашим усилиям, становились знакомыми и понятными. Под вечер я дал часовой отдых, как раз мы только поужинали. Тут наблюдатель снова поднял тревогу. В этот раз бегать ему не пришлось, я выдал ему карманное зеркальце и тот давал световые сигналы. Вахтенный, который был обязан часто поглядывать на холм, сразу его засёк и вызвал меня на палубу. Я у себя в каюте находился, заканчивал с осмотром вещей бывшего капитана, целый узел деду отнёс, у них размеры схожие. Особенно деловой дорогой костюм был хорош, наверное, капитан держал его при себе для схода на берег. Остальное я решил себе оставить. Вот когда вахтенный доложил о сигнале, прихватив СВТ, а за последние дни с сытной кормёжкой я чувствовал изрядный прилив сил, в сопровождении Олега побежал на холм. Остальные на всякий случай проверяли бортовое вооружение буксира, оба пулемёта. Юра их быстро освоил и сформировал расчёты. Вот на катер перебрались капитан и наш кок. Они залезли в башню от Т-28, что находилась на баке. Если что, поддержат артиллерийским огнём. Кормовую башню задействовать не получится, борт баржи мешал. Добежав до небольшого окопчика, где и устроился Ефремов, я упал на землю и подполз к нему с винтовкой в одной руке и биноклем в другой. Что он приметил, можно было и не показывать, я и так рассмотрел. У того тоже был бинокль, и он сразу сообщил, когда я подполз. – Летуны, похоже, сбитые. Наши. С бомбардировщика. Трое. – С «пешки»? – Может и из дальней, неполный экипаж. Не все собрались. Помните, всю ночь гудели моторами в небе? Наверняка эти «ночники». – Да, согласен. У них тут одна цель, Ростов, порт и аэродром, что находится рядом с ним… Так, Олег, давай к ним, приведёшь сюда к холму. Особо о нас не распространяйся. И веди их той низиной, а то что-то спокойно идут, по сторонам смотрят, но особо не беспокоятся. – Может, нас засекли и подводят так к нам своих агентов? – одной рукой открутив крышку фляги и сделав глоток, вслух подумал сержант. – Я такие истории слышал. – Я тоже, – пробормотал я. – Пойду встречу их в низине у склона холма. Подстрахуй, если что. – Хорошо. Когда капитан днём ползал тут с пулемётом, он один оставил наблюдателю, старшина помог организовать неплохую позицию, так что сержанту есть чем нас прикрыть, станковым пулемётом и лентой на двести пятьдесят патронов. Подхватив винтовку, я скатился с противоположного склона и, оббежав холм, вышел к низине. А вот и Олег с летунами. Заметив меня, тот показал гостям в мою сторону. Сейчас и пообщаемся. Пополнение нам нужно, это точно. – Ого, старые знакомцы, – ухмыляясь, пробормотал я. – О, Сашка, а ты что тут делаешь? – сразу опознал меня невысокий плотный лейтенант в лётном комбинезоне и шлемофоне и, не дожидаясь моего ответа, отвернулся к своим спутникам и ткнул в меня пальцем. – Поляков. А вы не верили, что мы с ним знакомы. – Лёха, некультурно тыкать пальцем в человека. Где только тебя учили? – Чё? – Чё – по-китайски жопа. Учи русский язык. Олег хихикнул, он больше всего попадал на эту мою фразу из всей команды, так что даже он успел отвыкнуть произносить это вопросительное восклицание. – Ну ты нисколько не изменился, – хмыкнул лейтенант и, посмотрев на лаек, что меня сопровождали, снова хмыкнул. – И псы те же. В прошлом году осенью, именно он из Горького на своём транспортнике подкинул меня до Сталинграда. Дальше я уже на другом самолёте летел. Именно с ним я при посадке насчёт собак спорил, брать не хотел. – А ты чего, в бомбардировщики подался? – поинтересовался я, подходя и здороваясь с ним, после чего поручкался и с остальными. – Экипаж, я смотрю, новый. – Не-е, также в транспортной. Задание ночью выполнили. Делали круг, чтобы затруднить поиск места выброски десанта, и вот нас сшибли. Откуда истребители взялись, до сих пор понять не можем. Один заход, правый двигатель горит, и рулевые тяги перебиты. Помнишь борттехника моего? – Это усатый, что ли? Невысокий такой? С маузером в кобуре? – Да, он хвастался им, что ему сам Котовский подарил, когда тот в его дивизии служил. Так вот, он первым выбросился, мы чуть позже. Затерялись в темноте. – Понятно. Будем посматривать по сторонам, может, приметим, как вас. А по поводу встречи с немцами я, кажется, догадываюсь, в чём дело. Ночью налёт на Ростов, похоже, был. Немецкие истребители-«ночники» их искали, а наткнулись на вас. – Вполне может быть, – сбив шлемофон на затылок, тот задумчиво потёр лоб и подбородок. – Да, тогда всё сходится. А мы уж думали, где сглупили, выхлопом патрубков себя выдали или какой пост наблюдения пролетали… Сам-то что тут делаешь? То, что ты в речники подался, я в курсе, по радио слышал, но тут же немецкий тыл? – Есть такое дело. Присядем. Мы сели на траву, где я живописал наши приключения. Не всё, конечно, мало ли, но основное выдал, как и то, что мы три плавсредства у немцев угнали. – Вот ведь, – даже хлопнул себя по ляжкам штурман младший лейтенант Леонов, мы успели познакомиться. – Мы же ночью перед вылетом по радио об этом слышали. Столько шума вы наделали. Но ведь говорили, что суда уже к Москве идут? – Ложный слух пустили по нашей просьбе, чтобы немцы нас тут не искали, а они искали. – Понятно. Значит, они где-то здесь? – уточнил лейтенант. – Не так и далеко. Идём, покормим вас, а то ведь наверняка голодные. Со вчерашнего дня не ели? – Да, есть такое дело. Собравшись, мы в обход холма прошли к нашей стоянке. Качество маскировки изумило летунов, они такого раньше и не видели. Только вблизи можно было понять, что это не кустарник такой густой, а замаскированное судно. Летунов я также разметил в матросском кубрике. Караулов с ними общался, оказалось, они были хорошо знакомы, именно Лёха со своим экипажем и высаживал разведчиков дней десять назад для наших поисков. Узнав, что штурман радист-любитель, тот утащил его в радиоузел. Запчастей для немецких радиостанций хватало в запасе, а капитан сохранил их переносную радиостанцию. Вот они со штурманом и пытались что-то сделать, раненый радист только советом мог помочь, он в сознании был. Вряд ли получится, по моему мнению. Если только с катера запчасти, там советская радиостанция стояла. Немцы с катером особых работ не проводили, перекрасили, флаг свой перевесили и вроде всё. А так коробка пробитой пулями радиостанции была раскидана по деталям, и два любителя занимались ремонтом. Чуть позже капитан ушёл, сменить Ефремова на посту на всю ночь. Больше смены не было, а он за день отдохнуть успел, выспаться. А летунов пока на посты не ставили, не то чтобы не доверяли… Да, не доверяли. Сам я тоже пополнение без дела не оставил. Стрелков в случае налёта у нас фактически не было, так что я расставил их по боевым постам. Расчёты из моей команды для двух зениток на буксире имелись, вот я и поставил старшим Лёху на бронекатере. Они осваивали зенитные ДШКМ. Скорее я даже сделал Алексея исполняющим обязанности командира бронекатера. Когда мы двинем в путь, кто-то из его людей или он сам встанет к штурвалу. Троих пока мало, но это были крепкие молодые парни, справятся. Они сразу поселились в кубрике катера. А тут и ночь наступила. Проснулись мы ближе к рассвету. Команда занималась делами на всех трёх трофеях по распорядку. Дед сидел у борта с удочкой, рыбу ловил, снасти мы на борту баркаса при инвентаризации боцманского имущества, обнаружили. Часть для морской рыбалки, но и для речной снасти были, вот дед такой удочкой и пользовался. Лопата была, червей на берегу накопали. Сейчас сидел и млел от рыбалки. Не успели стрелки часов добежать до девяти утра, как пришёл сигнал от Ефремова, который сменил капитана, последний спал у себя в каюте. Отсыпался. Штурман вернулся к ремонту радиостанции, Лёха со своим стрелком занимались катером, изучали его, голова стрелка торчала из люка кормовой орудийной башни. Судя потому, как яростно тёр макушку, снова приложился о броню башни катера. Все занимались делами. Так что, подняв тревогу, моя команда тут же встала к пулемётам, держа на прицеле степь, а я побежал к посту. К сожалению, видимость была небольшой, возвышенность не позволяла видеть дальше. Летуны, побегав, это мои парни знали, что каждому делать, тоже встали к пулемётам. Я же, подхватив винтовку и Олежку, уже бежал к посту. Поднявшись к сержанту, невольно присвистнул, увидел, что наблюдателя так взбудоражило. Достав их чехла оптику, мельком посмотрев на солнце, это чтобы блик не дать, я стал рассматривать колонну военнопленных, которых гнали два десятка немцев по той дороге, где мы уже видели мотоциклистов. – Не наши, – рассматривая конвойных, пробормотал я. Смысл в моих словах был. Зиновьеву, заму капитана Караулова, я велел, если они освободят пленных, переодеться в конвойных и спокойно гнать их в нашу сторону. В этом случае можно спокойно идти днём, нагло, они не привлекут внимания. Один из разведчиков отлично знал немецкий, наденет форму унтера, если что, отбрехается. Так что мы ждали такую колонну под охраной наших бойцов, вот только, похоже, это была настоящая, а не ложная. – Да, я тоже всех осмотрел, – согласился Ефремов, он о той уловке с ложной колонной знал, ему же их встречать. – Немцы это. – Не туда смотришь. Видишь, чуть в голове колонны идут моряки? – Танкистов в чёрных робах вижу, вот и ребристые шлемофоны у двоих видно, – присмотревшись в бинокль, пробормотал тот. – У танкистов обычно синие комбинезоны, чёрные у техсостава. Там я вижу троих танкистов, один без шлемофона, одного техника и шестерых моряков. Остальные в обычной красноармейской форме, отсюда как зелёная масса. – Точно, вот у двоих бескозырки. Моряки. – Странно, их тут меньше сотни в колонне, а немцев полтора десятка. Обычно на такое количество меньше бывает. Один конвойный на десять пленных или даже на двадцать. – Может буйные, вот и усилили охрану? Там в колонне вон у скольких светлеют повязки. Не просто так сдались. – Да? – задумался я, продолжая рассматривать пленных. – Вполне может быть и так. И командиров в колонне нет, рядовой состав. – У нас нет рядовых, – буркнул сержант. – Нет, так будут. Принимается решение о вводе погон и обращений, советских офицер и советский солдат. Так точно и никак нет. Так что недолго до рядовых осталось, осень, край зимой. – Да? – удивился сержант. – Не слышал, хотя мы и разведка. Это точно? – Да, в Кремле, когда был, слышал. Товарищ Сталин сказал, что пока рано, будем наступать, там видно будет. – Хм, буду знать. Хотя странно, конечно, раньше ругали золотопогонников, а тут сами ими станем. – Это чтобы не позориться, как в Польскую кампанию, тогда немцы, говорят, смеялись над нашими знаками различия. А тут вместе с возращением традиций офицерства и погоны вернут. Говорят, красиво смотреться будут. – Удивил так удивил. Пока сержант удивлённо качал головой, переваривая сказанное мной, я достал карту из планшета, ту, что ранее фельджандармам принадлежала, и попытался понять, почему немцы появились на этой дороге. – Хм, основной транспортный поток должен идти дальше, и наверняка та дорога серьёзно забита. Возможно, командир конвойных не захотел глотать пыль и повёл пленных по этой дороге. Ну да, вот тут через ручей мостик, вполне приемлемый путь. – А может, так было ближе, – сказал сержант.