Надолго мы не задержались. Путевой лист, командировочные, они по-другому назывались, но мы их так назвали, ну и сухпай выдали. Вот этого не ожидали. Приятно удивили. Выдали прямо в новеньком сидоре, с ним мы и вернулись. На борту всё было в порядке, Димка, похоже, с рубки так и не слезал, продолжал там сидеть, рассматривая порт в бинокль. Так что, отшвартовавшись, приходилось часть команд дублировать и разъяснять на пальцах, направились к барже. Там почти час потратили, чтобы снять её с места, протянуть буксирный конец, маловато нас на такую работу, да и не опытные ещё, и только потом, стронув не такую и тяжёлую, порожнюю баржу с места, направились в сторону Горького… Наше путешествие началось. Для деда, конечно, это тяжело, хотя он и бодрился. Поэтому я планировал его использовать в основном как рулевого, главное внимательно смотреть по сторонам, а он на зрение не жаловался, и вести по фарватеру. Я и сам по сторонам смотреть буду. Со временем научится чувствовать судно с грузом на прицепе, получит нужный навык и опыт. Я специально сделал так, что у штурвала можно как стоять, так и сидеть, тут полка откидывается и получается мягкое кожаное сиденье. Ноги-то не казённые. Конечно, вблизи разных портов или в шлюзах всё управление на мне будет, но основной путь, при движениях по рекам, его. Мы это ещё на стадии подготовки обговорили, чтобы знал основные свои обязанности. Конечно, номинально именно он числится капитаном и даже сдавал на право управления подобными маломерными судами, а по факту всё на мне. Так что, когда Москва осталась позади, мы по-тихому потрюхали на среднем экономичном ходу в сторону канала «Москва-Волга». Дед всё это время стоял рядом и внимательно слушал, что я говорю, наблюдая за моими действиями. Когда прошло встречное судно, небольшой экскурсионный пароходик с заваленной мешками палубой, я уступил деду место у штурвала. И показывал ориентиры на берегу, вехи, специальные знаки, ну и бакены. Запомнить не сложно, он действительно помнил, чему я его учил, так что, оставил деда в рубке. Он опустил сиденье и, поглядывая через обзорные окна по сторонам, правил. Димка тут же шмыгнул к нему, ну а я занялся делами. Проверил, как привязаны бочки на корме, это наше топливо на весь путь с возвращением. Потом достал швабру и привёл палубу в порядок. Она, собственно, и так чистая была, просто занял себя. Только после этого я спустился вниз в каюту и лёг отдохнуть. Нам дали максимальный возможный срок, чтобы добраться до Горького с неопытной командой, а других и не было. Десять дней, на мой взгляд, перебор, я рассчитывал на шесть-семь, с учётом того, что с наступлением темноты мы будет подходить к берегу и вставать на якорь, включая стояночные огни. Для этого нам выдали две масляные сигнальные лампы и запас топлива для них. Должны успеть раньше крайнего срока. Отдохнуть мне дали часа два, мы уже шли по каналу, приближаясь к первому шлюзу, когда в каюту заскочил взъерошенный Димка, он у нас юнга на борту, на посылках сейчас, и воскликнул: – Сашка, там самолёт! Деда говорит, что немецкий. Выскользнув следом за братишкой на палубу, я присмотрелся. Действительно немецкий. Хм, странно, так близко от Москвы, да ещё один и днём. Что он тут забыл? – «Хейнкель». Бомбардировщик, – прикрываясь ладонью от бьющего в лицо солнца, оно ещё вставало, сказал я. – Странно, они по одному не летают, да ещё так низко. Километра полтора будет. Если, конечно, десант не сбрасывают. Одного-двоих легко. А этот возвращается. – Может, от своих отстал? – выглянув из рубки, уточнил дед. Молча указав ему на встречный буксир, что тянул гружённую углём баржу, я проследил, как дед вернулся ближе к правому берегу. А то он слегка увлёкся и вышел в центр канала. Не разминулись бы. Ничего, неопытный ещё, исправится. Для деда этот день был тяжёлым. Не без этого, вот я его одного оставил, чтобы тот учился работать самостоятельно и не звал меня по каждому пустяку. Получилось, два часа спокойно вёл судно. Но по каналу это и не сложно, так что, проследив взглядом за улетевшим бомбардировщиком, который пытались догнать две пары наших истребителей, я посмотрел в сторону шлюза. Отлично, пропустив только что прошедший буксир с баржой, мы обменялись гудками, у шлюза ждали нас. Это хорошо, повезло. В будущем проще, обзвонил шлюзы, сообщил, когда примерно будешь проходить, оплатив услугу через интернет, а тут по-другому. Правда и платить не нужно, знай проходи, все грузы и суда государственные. При приближении сменил деда, мы медленно вошли в створ и стали ожидать с баграми, пока баржа по инерции нас не догонит. Скорость у неё была небольшая, так что тарана не было, немного отработали задним ходом, совсем глуша инерцию, и готово, мы в шлюзе. Практически ювелирная работа, хотя, конечно, и муторная. Встали у стенки, зафиксировав и баржу, и буксир. Нам помог местный работник. После шлюзования, когда двинули дальше, дед пошёл отдыхать, укатали сивку крутые горки, а я управлял. Обед прошёл в молчании, все устали, не такая и лёгкая жизнь у речного моряка, много мелких и многочисленных особенностей, без которых не обойтись. К берегу до вечера так и не приставали, пройдя к концу канала и добравшись до Волги. А быстро, я думал дольше пройдём. К вечеру я решил подойти к небольшому городку, однако местная сотрудница порта сообщила, что пирс занимать нельзя, ожидают пароход, но указала удобное место для стоянки. Именно там мы оставили баржу, закрепив её тремя канатами. А сами приткнулись к берегу, тоже натянув канаты, и спокойно легли спать, не выставляя дозорных. У нас для этого людей не было. За баржу я не беспокоился. Стояла в небольшом рукаве в стороне от фарватера, да ещё сигнальную лампу навесил. Положено инструкцией. Ночь, как и ожидалось, прошла спокойно. Дед уже встал и по сходням спустился на берег, где кашеварил. Когда он нас с Димкой разбудил, каша уже была готова, хлеб, можно сказать, ещё свежий, домашний, так что с сальцем всё пошло на ура. Попили чаю, каши много, на обед осталась, и, снова взяв на буксир баржу, двинули дальше. Так и шли, пока на седьмой день вдали не показался Горький. Пришли бы раньше, если бы по неопытности дважды на мель не садились. В первый раз легко сдёрнули баржу. Вот во второй пришлось постараться, почти четыре часа потратили. За время пути оружие так и не пригодилось. Даже на охоту не ходил, хотя мы трижды на ночёвку вставали вдали от заселённых мест, дважды берег был заросший лесом. Наверняка тут славная охота, да не до того было, продовольствия хватало, свежая убоина пока не нужна. Да ещё Димка, воспользовавшись моими рыболовными снастями, умудрился на ходу неплохую рыбину вытащить, полтора килограмма весом. Конечно, вытаскивал её я, у того сил не хватило, но уха вышла замечательной. Мы из-за этого на час раньше встали к берегу, чтобы успеть сварить её. Хорошо ушица пошла. Нас тут уже ждали, так что на катерке подошёл местный служащий и показал, куда подогнать баржу. От него только мы и узнали, что повезём железные чушки для завода в Москве. Того, что ЗиСы выпускал. Каждая такая чушка тонна весом, а везти нам их много. Лимит веса для баржи у нас был, его мы и выдали работнику порта. Тот выписал бумаги, поставил печать и, оставил нас на загрузке, тут работал один портовый кран, и шесть грузчиков, трое из них были женщины. Потихоньку, с каждым грузом баржа садилась всё ниже и ниже, но за пределы не вышла, иначе быстро посадим её на мель. Загрузили именно столько, сколько и обещали. А сами мы, оставив баржу и отойдя в сторону, тоже не сидели, проверили буксир, ну и заправили, конечно же. Заодно пообедали, мы в Горький к десяти часам дня подошли, ещё пока крутились тут, час ушёл, да швартовали баржу, так что время уже было час дня. За эту неделю моя команда втянулась, дед уже уверенно стоял за штурвалом, Димка теперь и палубу научился драить, и все металлические части на судне. Специальная тряпочка была из бархата, чтобы всё блестело. Я за этим строго следил. При этом энтузиазма у него не убавилось. Всё нравилось. – Ещё часа три грузить будут, – прикинув, сообщил я команде. – Предлагаю по городу погулять. Я тут уже бывал, хотя в порт и не заглядывал, а вы впервые. Димка согласился с охоткой, а вот дед нет, решил подремать, раз выдалась такая возможность, заодно и судно постережёт. Так что, забрав братишку и обоих псов, те тоже были рады ступить на твёрдую землю, направились гулять. Волк с Баламутом местность не узнавали, они же со мной тут зимой были, но бегали весело. Жаль, что всех щенков Белки отец забрал, раздарил знакомым в дивизии. Тот же командир артиллерии дивизии был завзятым охотником, так что подарку обрадовался. Все щенки ушли таким же охотникам-любителям, уж они-то понимали ценность подобных подарков. Один кобелёк был подарен снайперу из Сибири, что служил во взводе отца. Тот воспитывал его, как полагается, отец приглядывал. Первым делом я заглянул в комендатуру, но там был новый комендант, он меня не узнал. Вот один из командиров, что присутствовал тогда во время празднования и небольшого импровизированного концерта, узнал, мы с ним и пообщались. Немцы серьёзно бомбили город зимой. Да и сейчас нет-нет да устраивали налёты, хотя противовоздушная защита и стала сильнее. Как зенитки, так и истребители встречали супостата, но те бывало прорывались. Налёты-то по ночам. – Слыша-слышал заключительное выступление. Очень понравилось, – разливая чай у себя в кабинете, сказал старлей. Тут в кабинет сунулся какой-то молоденький боец, но тот его шугнул. – Песня про Фаберже понравилась, необычное такое исполнение, бодрящее. Только странно, зачем о себе такую историю рассказывать? – Были причины, – отхлебнув кипятка, стал разбавлять я водой из графина. – Понимаешь, меня уже многие узнают, ну и общаются, как… Да как со странным необычным ребёнком, с особенностями. В первое время забавляло, сейчас немного раздражает. Ну вот я и показал всем, что такой же, как и все, попадаю в глупые или весёлые истории. Я как все. – А ну тогда да, тогда всё логично… Вы варенье пробуйте, земляничное, мама мне прислала посылку. – Вкусное, – подтвердил я, и мы продолжили общение. Заметив, что время подходит, мы с Димкой заторопились обратно, попрощавшись со старлеем. Тот нас вместе с чаем и вареньем разными местными историями угостил. Он, кстати, был моим фанатом, если так можно сказать терминами из будущего. Ну, или поклонником по-местному. Не пропустил ни одной передачи. Ну а мы бегом рванули к порту. Добежали быстро, наверное, зря отказались от машины, которую предлагал старлей, но тогда не было бы этой замечательной встречи. – Сашка! – услышал я окрик за спиной. Остановившись, я обернулся. Димка встал рядом, оба пса, что успели убежать дальше, возвращались, заметив нашу незапланированную остановку. Из подворотни, мимо которой мы только что пробежали, выскользнул худой, но подвижный как ртуть паренёк, четырнадцати лет на вид, да ему и было четырнадцать. В штопанной одежде не по плечу, тот был как выходец из другого мира. Да он им и был. Димка его тоже узнал. Заулыбавшись во весь рот, воскликнул: – Юрка, привет. Это был Юра Лоскутов, из нашей деревни. Соседи, можно сказать, через дом от нас жили. Вот так встреча. Да это ещё не всё, следом за ним из подворотни выбежало ещё несколько ребят и всего одна девочка. Муся, наша с Маринкой одноклассница и сестра Юры. Её звали Марусей, но все именовали Мусей. Вот она, в отличие от Юры, который степенно подошёл и пожал нам руки, подбежала и стала нас обнимать. – Вы тут откуда? – быстро спросил я. – Ты извини, у нас судно отходит, график, так что давай быстро. Как вы тут оказались? Да и что это за ребята с вами? – Уходите? – сразу поскучнел тот. – Ну да, мы в команде буксира. Велели не задерживаться и сразу после загрузки отходить, – был мой ответ. Подошедший Волк прижался к моему бедру, и я потрепал его по холке. – Вы тоже от немцев уходили? Как тут оказались, родители ваши где? Точнее отец воюет, я в курсе. А мать? – Убили мать… – хмуро ответил Юрка, а Муся со всхлипом втянула воздух. – Через неделю, как вы всем семейством уехали, прикатили на двух грузовиках какие-то ухари в немецкой форме. На разных языках говорили. Вроде из Литвы они. Нет нашей деревни больше, сожгли её. Как нашли у нас раненого лётчика, его на подворье деда Михея укрывали, который у вас дом купил, так и пустили красного петуха. Маму застрелили, когда мы через город к лесу бежали. Утекли. Всю деревню спалили. Когда они уехали, мы кого смогли похоронили, маму тоже, и за нашими пошли. Много что было, вот ребят собрали, они тоже одни остались, я у них старший. Зимой очень тяжело было, ждём тепла не дождёмся. – Понятно, – хмуро протянул я, рассматривая эту ватажку малолетних бродяг. По-другому их не назвать. Всего их было шестеро. Кроме Юры и Муси двое парнишек примерно моих лет, очень схожих лицом. Они и оказались братьями, тринадцати и двенадцати лет. Ну и ещё двое мальчишек было, по виду одиннадцать одному, сильно на цыгана смахивал, второй лет восьми, блондинистый. – Слушай, а какие у вас планы? – очнувшись от размышлений, поинтересовался я у Юры. – Какие у нас планы могут быть, найти чего-нибудь поесть досыта да поспать в тепле, – криво усмехнулся тот. – А если я вам работу дам? Пойдёмте ко мне на судно в команду? Как раз жалел, что не набрал подростков в Москве, а тут вы мне попались. – Честно? – с недоверчивостью уточнил Юра. Раньше он таким не был, видимо хорошо побила его жизнь за этот год. – Честно-честно. Зарплаты большой не обещаю, но официально принять работником, выправив соответствующие бумаги, сытную кормёжку и место поспать обещать могу. Всё лето с нами проходите, а зимой что-нибудь придумаем. Есть у меня где вас устроить, хорошо перезимуете. – Идёмте с нами, – тоже уговаривал Димка. – А возьмут? – уточнил тот с некоторым сомнением. – Возьму, – непонятно улыбнувшись знакомым, ответил я. – Вы как? – обернулся тот к остальным. Выбор был недолог, отказавшихся не было. Всё своё у них было с собой, самое ценное, а то, что оставалось на сеновале, где они жили эту неделю с момента приезда в Горький, ценности не имело. Можно бросить. Так что мы бегом рванули в порт. Он уже тут рядом. Пять минут и на месте. Дед нас встретил с удивлением, по очереди обнял Мусю и Юру, потрепал по макушкам остальных. Он был только за прибавление команды, сам уже намекал. Понимал, что путешествие сюда действительно было лёгкой прогулкой и самое тяжёлое будет дальше. Время тянуть не стали, потому как до наступления темноты мы уже должны быть далеко. Так что, когда последний из парнишек балансируя по сходням, перебрался на борт нашего баркаса, мы с дедом сняли его, принайтовили на место и, отойдя от берега, концы отдал местный работник, направились к барже, которую уже полчаса как загрузили. Все новички устроились на палубе, чтобы нам не мешать, и во все глаза смотрели за нашей работой. Как только толстый канат был закреплён, концы у баржи отдали грузчики, я добавил газу, но… мы как остались стоять, так и остались. Канат, вынырнув из воды, задрожал, разбрасывая капли, мотор ревел, создавая бурун под кормой, а мы стоили. И только через некоторое время стало заметно, что наконец-то стронулись с места, двигаясь вдоль пирса и потихоньку отворачивая к выходу. – Да-а, это не пустыми идти. – Порожними, – поправил я деда, который, сбив фуражку на лоб, чесал затылок. После семи дней активной практики тот уже мог уловить разницу между порожней баржей и гружённой под марку. Только тут после общения с Димкой новички начали понимать, кто действительно капитан на этом судне. Поэтому уже не удивлялись, что я находился в рубке, а дед стоял рядом, внимательно наблюдая, что я делаю. Когда мы покинули акваторию порта, шли также, средним ходом, оставив Горький позади, я передал штурвал деду, а сам прошёл на бак, где и собрались все наши гости. Считать их командой пока рано, учить их ещё и не переучить. Устроившись на бухте каната, я осмотрел всех и велел: – Ну давайте, рассказывайте. Я хочу знать, кого принял на борт своего судна. С пополнением дела действительно пошли легче. С каждым я пообщался, выяснил интересы и, составив своё мнение по каждому, расставил по постам. Муся, которая стала нашим коком, уже шебаршилась внизу, ей Димка помогал, показывал где что. Все парни голодные, из-за постоянного недоедания худые как скелеты, нужно будет покормить, благо было чем. Но теперь точно придётся приставать и ходить на охоту. Но я даже рад буду размяться, а уж лайки тем более, хотя псы уже начали привыкать к плаванию, не скулили, как впервые дни. Так вот, Муся стала нашим коком. Брат её Юрий получил должность исполняющего обязанности боцмана. Тот чернявый, которого я принял за цыгана, а он потомком греков оказался, его Романом звали, буквально фанател от техники. Он получил должность механика. Тоже исполняющего обязанности. Мне их всех учить надо, весь этот путь возвращения в Москву и буду учить. А на месте, пока идёт разгрузка, я их оформлю в порту. Оба брата стали матросами, старший Игорь и младший Егор. А самый младший из этой банды, что вошла в мою команду, Олежек, получил ту же должность, что и Димка – юнга. Я как был капитаном, хотя официально мотористом числился, так им и остался. Дед числился капитаном, а как был старшим помощником и старшим рулевым, тоже так им и оставался. После того как вновь сформированная команда поела, не от пуза, но сытно, я всех распределил по местам и, осмотрев ту рванину, в которой они были, направился к себе в каюту за вещами. Потом бросая за борт ведро, черпали воду, подтягивая его на верёвке, и все помылись. Мыло и полотенца имелись. Я раздал обоим братьям своё запасное нательное бельё, одному брюки, другому такой же комбез, как у меня, у нас размеры одинаковые. Обуви не было, босиком походят, тепло уже. Остальным придётся потерпеть до Москвы, там их и приодену. Дальше мы шли до шлюза. За это время я подробно объяснял должностные обязанности каждого, учил и устраивал учебные тревоги, чтобы всё от зубов отскакивало. Это, конечно, немного преувеличил, но хоть знать будут, что делать при заходе в шлюз. Да уж, пришлось постараться, но, к счастью, зашли мы в шлюз на самом малом ходу, дальше помогая себе баграми, и после шлюзования двинули дальше. Все мокрыми были от пота, укатала работа по шлюзованию. Но ничего, втянутся. Так и шли следующие два дня, добравшись до Костромы и пройдя мимо неё. Постепенно новички действительно втягивались, учили морские термины, я учил их вязать узлы, с Романом работал в машинном отделении, дав ему потрёпанную книжицу по эксплуатации мотора, что у нас стоит. Велел выучить, чтобы от зубов отскакивало, и тот в редкое свободное время действительно учил. Несколько книг по речному судовождению у меня было собой, поэтому вечерами на берегу все читали, изучали. Интересно ведь. Вот на следующий день, когда и Ярославль остался далеко позади, мы пристали к берегу; через час стемнеет, а нам ещё ужин готовить. Так что, когда баржа встала у берега, да и баркас тоже, прихватив лаек, обоих юнг, что рвались со мной, а главное винтовку, я направился на охоту. Дед, оставшийся за старшего, знал, что делать, не в первый раз лагерь разбиваем, поэтому я был спокоен. Вокруг стоял вековой лес, приходилось в некоторых местах прорубаться. Сначала Волк выгнал под выстрел зайца, а потом двух фазанов подстрелили. Вот тут и Баламут стал подавать голос, причём лаял зло, заполошно, не как на дичь. Юнги несли разделанную добычу, не зря же я их взял с собой, поэтому, подхватив винтовку, я рванул на голос пса. Гавкал тот недолго. Что именно тот обнаружил, выяснить удалось быстро. Сначала попадались деревья с поломанными верхушками, а потом обнаружили корпус рухнувшего в лес самолёта. – Немец, – с ходу опознал я. – Бомбардировщик. – Воняет, – сморщился Олежек. Димка только кивнул, зажимая нос. – Значит, кто-то из экипажа остался внутри. Ладно, стойте тут, я всё осмотрю. Достав из кармана большой платок, я завязал его на лице вроде повязки, действительно пахло мертвечиной, и стал подбираться к нему ближе, чтобы через пролом заглянуть внутрь. Это был уже знакомый мне дальний бомбардировщик. Про них в газетах писали, вроде называется «Хейнкель 177», в этом году выпускать начали. Именно такой мы видели, когда покидали Москву. Конечно, пострадал серьёзно, но ценного на борту хватало. Тем более тот планировал, пока не коснулся верхушек деревьев, а не падал пикируя. Внутри находилось два члена экипажа, пилот и видимо штурман, они были убиты, когда наш истребитель дал очередь по кабине. Причем, судя по зимним комбинезонам, сбили их уже давненько. Крикнув мальцам, чтобы хватали добычу и бежали в лагерь, взяв Волка, тот не даст им заблудиться, занялся дальнейшим осмотром. Баламут крутился вокруг, но не мешал, только фыркал от вони. Пацаны уже убежали, пусть приведут помощь и возьмут мой ящик с инструментами. Кстати, судя по пометкам на карте штурмана, сбили их ещё в марте. Помощь незадолго до темноты прибыла, их Волк привёл, дед был тут же, я уже снял с тел пилотов всё самое ценное, даже парашюты из-под них выдернул, не побрезговал. Хотя мутило, ещё как. И прикидывал, как снять радиостанцию. Та вроде была целой. Так что с прибывшей помощью работа закипела. Мы сняли все три зенитных пулемёта, два крупнокалиберных и один под винтовочный патрон. Я не поленился и, раскопав сплющенную носовую часть, смог извлечь одну автоматическую пушку. Вторая повреждена. Но поделилась боеприпасом и запчастями. Чтобы добраться до неё, рубили топором фюзеляж. Отсек для бомб тоже осмотрели, пустой, где-то сбросить успели. Парни всё снятое на самодельных носилках уносили на берег, тут до него по прямой метров шестьсот было, а мы продолжили. Снимали всё: радиостанцию, приёмник и передатчик, со всеми антеннами и проводами, я снял всё сам. Сиденья, да всё что могло пригодиться. Работали почти до двух часов ночи, но справились. Утром, вышли позже обычного, около девяти, но всё было погружено в небольшой трюм баркаса и частично на баржу. Под вечер этого же дня, снова пораньше пристали, мы с Юрой, прихватив пилу, ушли в лес. Нашли небольшой ствол поваленного дерева и, распилив его на чурбаки, отнесли на баркас. Там у борта уже стояли немецкие лётные сиденья, удобно пользоваться, все оценили. А чурбаки нужны для другого. Дед мой замысел понял правильно и, поплевав на руки, стал рубить будущую зенитную треногу для пулемёта, того, что имел винтовочный боеприпас. Более крупные во время стрельбы могут разнести её. Самоделка всё же. После чего мы с Юрой засели за чистку пулемёта, теперь он будет за него отвечать. На мель мы за это время всё же не сели, я помнил оба места, где мы сидели, обошли их, прошли канал – и вот она Москва. За время пути только единожды шёл дождь, весь вечер и часть ночи. Ох и побегали мы с авралом. Баржа не закрытая, с нулевой плавучестью. Помпа была, подключили с помощью длинного электрического провода к бортовой сети баркаса, и она качала воду с баржи. Мотор баркаса всю ночь тарахтел. Да и вёдрами пришлось поработать, но спасли, не ушла на дно. Мы тогда все с ног валились. На подходе я связался с портом, там был свой радиоузел. Рацию я поставил, отчего рубка стала ещё тесней, антенну над рубкой натянул, хоть и кустарно, опробовал, так что был уверен в себе. А наушник и микрофон использовал из лётного шлема, у меня их два было. Правда, несмотря на хорошую чистку, они всё равно пахли, так что я прикидывал, как их заменить. Своего позывного у меня не было, но опознали, молодцы, так что я заранее получил номер причала, к которому следует подогнать баржу. Да и повезло, что смогли мой сигнал принять. Всё же радиостанции на самолётах люфтваффе имеют другие диапазоны в работе. Пришлось голову поломать, чтобы выйти на волну, на которой работает рация порта. Когда баржа встала у причала, её пришвартовали, я отогнал баркас к свободному месту стоянки и, прихватив деда и парней, кроме Муси и Димки, повёл их с собой к зданию правления порта. Там сначала с нами пообщались, я отчитался. Выслушали внимательно, потом поблагодарили, раньше срока пришли, подписали наряды, печати поставили, после чего прежде чем начнут меня грузить насчёт следующего рейса, я описал ситуацию со своей новой командой. Обратно мы шли восемь дней и все за это время вполне освоились, тяжело, но справлялись, вот я и решил официально их оформить. Начальник порта был не против и также записал всех, кого юнгами, кого простыми матросами. Со всеми он пообщался, остался доволен и выдал каждому разрешение, а также матросские книжки. Насчёт них уже я попросил. Подросткам и детям их особо не дают. А тут и возраст внесли и всё остальное. Потом пока команда ждала снаружи, мы с дедом узнали, что снова идём в Горький. А вот как нашу баржу разгрузят, так и пойдёт. В этот раз с загрузкой, хоть и не полной. Получив наряды на топливо и всё остальное, дед отправился с ребятами всё это получать со складов, а мы с начальником порта пообщались тет-а-тет. Я описал свои находки, буквально окрылив его от радости. Канал, по которому мы шли, изредка подвергается налётам авиации противника, благо в этой истории они до него не дошли, но бомбить бомбят, и судам достаётся, а вооружить все не могут, не хватает зенитных средств, а тут от меня такая новость – четыре единицы хоть и трофейного вооружения. Под это дело один пулемёт я отжал себе, на что получил официальную бумагу. Тот самый, винтовочного калибра, остальное нужно сдать. Документы немцев, оружие, их личные вещи и парашюты тоже. Вот уж чего не жаль, всё провоняло. Зато удалось договориться через начальника порта, что тот достанет мне нормальный немецкий шлемофон. Немцев частенько сбивали, и такие трофеи были. После этого тот вызвал зама по вооружению, введя его в курс дела насчёт наших находок, и мы с ним отправились в порт. Тот принимал всё по описи, а чуть позже «полуторка» подъехала. Я под это дело, когда всё вывезли, занял её на время чтобы привезти со складов выданные материалы. Пустые бочки из-под топлива мы увезли, а полные привезли. До вечера работали, устали все, но справились. И вечером, когда мы как раз хотели отойти от причала, водитель начальника порта и привёз мне новенький на вид, пахнущий выделанной кожей немецкий шлемофон. Те два я убрал, запасными будут, а пользовался теперь только им. И позывной получил. «Ар-117». Портовый радист приходил, проверил настройки и остался доволен, моя ручная сборка его вполне удовлетворила, лишь антенну посоветовал чуть поправить, чтобы лучший приём был. Совет дельный, так что чуть позже сделаю, когда время будет. Отойдя от причала, мы пошли вверх по реке к дому. Димка уже был там, дед отправил пёхом. Вахтенный рассказывал, рванул так, что пятки сверкали. Тот наших предупредил, так что на берегу нас уже все ждали, наблюдая, как мы, подойдя ближе, ткнулись носом в песчаный берег. Игорь тут же спрыгнул и, добежав до вкопанного столба, совместно с присоединившимся братом привязался. Второй канат от кормы к другому швартовочному вкопанному бревну натянули. Дальше после бурной встречи, то, что с нами Юра и Муся, Димка рассказал, мы прошли в беседку и хорошо так поужинали. Потом была банька, но это не значит, что мы стали отдыхать. Игорь остался вахтенным на борту баркаса, а мы с дедом, прихватив Юру и авиационный пулемёт, на моём «кюбельвагене» поехали к дому. Там мастерская, а нам треногу нужно сделать. Муся у нас осталась, с Мариной. В следующее плавание она с нами не пойдет, более того, я дал Марине задание подтянуть её за пропущенный учебный год, чтобы та в следующем году с нами в один класс пошла. С директором я как-нибудь договорюсь. Приехав на место, тут шла работа, пока дед общался с дядей Стёпой, пулемёт уже в мастерскую отнесли, я показал Юре дом. Жить с парнями он зимой будет тут. За время нашего отсутствия на территории нашего небольшого кустарного производства глушителей появилось новшество, строгий пожилой сторож с охотничьим ружьём. Их тут трое было, посменно работали. Из милиции настояли, а своих сотрудников для охраны выделить они не могли. Сам сторож нас поначалу не хотел пускать, что вызывало удивление, в собственный дом не пускают, но потом прихромал дядя Стёпа, и всё разрешилось. Оставив их всех тут, когда стемнело, я один поехал к армейским складам на окраинах. Там время от времени нет-нет да появлялись машины из дивизии отца, он так нам подарки отправлял, ну или мы ему. Вот и сейчас мне нужно было найти кого-нибудь из его дивизии, отправить бате сообщение. К счастью, недавно прибыла целая колонна, так что старые знакомцы были. Дивизия отца в четырёхстах километрах стояла, а всё равно грузовики гоняли, не все грузы доходили по железке. А так надежнее. Пообщавшись со знакомым интендантом, тот чистую бумагу дал, вот я и описал на ней наши приключения, кого встретил и в команду взял, находку в виде сбитого самолёта и основное, из-за чего мне была нужна срочная связь. Мне требовались авиационные пулемётные немецкие патроны для этого пулемёта. Пусть отец пошебуршит по закромам, вдруг найдёт. Описав также интенданту проблему, я даже удивился, он сказал, что нужно к нему обращаться, а не к отцу. И да, ящики с такими патронами у них есть, целый грузовик захватили, пару ящиков выделят. Привезут со следующей колонной и забросят ко мне на подворье. На то, где жил. Тем более они там часто были, наши их знают. Тут уже я возразил, пулемёт на балансе порта теперь, номер записан, дед ответственный за него, патроны пересчитаны, так что пусть отправят ящики в порт в виде шефской помощи. Такой пулемёт всё равно только у меня, а начальника порта насчёт подобного подарка я предупрежу, и будут мне выдавать боезапас по описи, всё как полагается. Тот проблемы не видел, ему было всё равно куда везти, так что, ударив по рукам, мы разошлись. Не медля, я поехал по ночным улицам обратно к дому, комендантский час уже отменили. Там застал деда и дядю Стёпу за кройкой брезента, чехол для пулемёта шили. А тренога в стороне стояла. Сварки тут у нас не было, все крепления на болтах. Когда успели? Но крепко, даже отверстия в «лапах» были, и болты, чтобы к палубе всё прикрутить. Сам пулемёт был закреплён на треноге, и я попробовал, как тот крутится. Вполне неплохо. На баке и поставим. На корме не в тему, мешать будет. Когда все работы были закончены, мы разбудили уснувшего в доме Юру и, загрузив всё, поехали домой. Разгружать машину не стали, так и загнали в гараж. Рано утром, ещё когда светало, занялись делом, поставили треногу, прикрутив болты к палубе. Пришлось под них отверстия в ней сверлить, но встала намертво. Закрепили на ней пулемёт и проверили. Обзор практически круговой, отлично. Потом накинули чехол, проверили вахтенного, сейчас Егор дежурил, и, оставив на борту на охране деда, на машине, загрузившись, поехали на рынок. Ехал я, Юра и остальные, сколько места хватило, мне для них одежду нужно прикупить, хватит в рванье ходить. Тем более деньги были, отчисления неплохим потоком шли. Мусю брать не стали, места не было, я Марине денег дал, они вместе сходят и всё что нужно купят, когда мы отбудем. А пока она своей одеждой поделилась, фигуры у них почти одинаковые были, подростковые. Хотя им уже по тринадцать, потихоньку превращались в девушек. На рынке все получили тельняшки, где не по размеру, ушьют, нитки-иголки тоже прикупили, фуражки, комбинезоны и ботинки. Взяли всем тёплые крутки, чтобы ночью не замерзать, если на вахте стоять. Одеяла, каждому сидор купил для личных вещей, полотенца, зубные щётки, Юре бритву, уже начал зарастать, пятнадцать вот-вот наступит, в августе, помазок в тему будет. Мыло каждому. Столовые приборы, ложки, ножи, кружки и тарелки. Всех обеспечил, даже фляжек набрал. Вот теперь с полными сидорами мы вернулись к машине. Её по очереди кто-то охранял из команды. И поехали обратно. Мы успели пообедать, когда пришло время возвращаться в порт. Баржа была в очереди на загрузку, обещали сегодня к обеду закончить. Вот теперь моя команда не смотрелась как шаромыжники, а серьёзные деловые моряки речного флота. – Ого, мы что, машины повезём? – прикрываясь ладонью от солнца, спросил Юра. Он стоял слева от рубки, а я у входа и советами помогал деду маневрировать в акватории порта. Пока не получалось у него, вот и учил. Так что вокруг, а особенно на нашу баржу я не особо смотрел. Сейчас же взглянув, взяв с полки в рубке бинокль, присмотрелся.