Он с испугом косился на лучину в моей руке, снова приставленную к горлу, видимо, такое нестандартное использование щепки выбило его из колеи. Вполне готовый к разговору, он спросил: — Что вы хотите услышать? — Ну, во-первых, где я? — Это усадьба пана Пшеновского. Вы в Польше. В двадцати верстах от Варшавы. — Занимательно. Усадьба. Польша. Варшава. Какой сейчас год, месяц и день? Несколько секунд пленник с недоумением смотрел на меня, но после паузы все-таки ответил. — Сейчас тысяча восемьсот пятьдесят первый год от Рождества Христова. Двадцать шестое июня… Вечер, — после некоторой паузы добавил он. — М-да, занесло. Хоть время совпадает, не то что… Слушай, а правитель у вас кто? — Император Всероссийский Николай Павлович. — В смысле Польша входит в Россию? — Да! — так же коротко ответил он. — Как интересно. Ладно, это потом, ты объясни мне, что случилось с моей невестой и спутниками?.. …Поправив штаны, я провел рукой по рукавам, убирая складки, и направился к покоям хозяина. Нужно забрать у него наши вещи. Пленный, назвавшийся Савелием Истоминым, унтер-офицером полицейской команды Варшавы, охотно рассказал, из-за чего начался весь сыр-бор со стрельбой и погонями. «Блин, а я спал! — огорченно подумал я. — Настолько все просто и обыденно». Если он не соврал, все началось со знаков внимания, которые начал оказывать один из гостей Але. Гость был главным полицейским чином Варшавы. А еще приходился близким родственником хозяину усадьбы. Так вот, когда гости на второй день разъехались, полицейский стал усиленно увиваться вокруг Али. Получив очередной отказ, он, пользуясь тем, что ни у кого из нас не было никаких документов, стал давить на нее, угрожая своим положением. Дальше все было просто. Андрей вступился за честь дамы, побитый полицейский с позором удалился. Хозяин усадьбы пан Пшеновский отрицательно встретил прыть гостей, но из-за больного пока ничего не предпринимал. На следующий день, то есть вчера, полицейский вернулся, и не один, а с пятью подчиненными, да еще прихваченным для «силовой поддержки» взводом драгун какого-то там полка, с поручиком во главе. Савелий не знал, что там были за разговоры, благоразумно оставаясь в тылу, но началась стрельба, и получилось одиннадцать трупов. Причем Андрей смог уйти, а вот Аля и профессор отказались это делать, надеясь, что я очнусь. Сейчас же загонщики, только что вернувшиеся с суточных безрезультатных поисков Андрея, решали нашу судьбу. Арестованные Аля и профессор были заточены в разных комнатах. Сейчас я, переодетый в полицейскую форму, поднимался по лестнице, припоминая наш разговор с унтером… — Так, теперь подробно. Какие комнаты, где? Сколько людей в усадьбе? Чем вооружены? Блин, как я пленного развязывал, это целая эпопея! Хорошо веревка длинная — та, которой я его к стулу привязал. А на потолке крюк от люстры. Перекидываю гуда конец, спускаю, завязываю петлю на шее полицая. — Так, Савелий, теперь ты быстро разденешься, исподнее снимать не надо, а вот мундир изволь. — Штаны и сапоги я с него еще на стуле стянул и на себя нацепил. — Попробуешь крикнуть или еще чего, я за веревку дерну со всей силы. И до того мундир ему с плеч приспустил, чтоб не мог он руки кверху вскинуть и за веревку ухватиться. Сделал напуганный полицай все, как я просил. И дал себя снова связать и кляп в рот сунуть. А до меня лишь сейчас дошло, зачем? Достаточно было его со стула, снова мордой в пол, руки за спиной уже, развязал, стянул, снова связал. Ну да ладно… Так вот, когда я по лестнице поднимался с деловым видом, мимо меня горничная прошмыгнула, приятная на вид, с тазиком в руках. На меня внимания не обратила — идет человек в форме, значит так надо. А мне это придало уверенности, так сейчас недостающей (ну не Штирлиц я все ж и не Джеймс Бонд), — и я, перескакивая через ступеньки, стал подниматься на второй этаж. Кабинет хозяина — это по лестнице и вторая дверь справа. Посмотрим, Савелий Истомин, не соврал ли ты. А то вдруг открою, а там караульная, и десять служивых со стволами мне в грудь? Нет, там, в господской части, их вряд ли бы разместили. Вот она, дверь — оп-па, и еще один часовой. Форма у него зеленая и сабля на боку. Кавалерист, драгун, не полицай. Вряд ли он знает в лицо — и меня, и всех полицаев! Что ж, примем вид торопящегося курьера — и запаленно дыша, ничуть не притворяясь, я быстро зашагал к охраннику. Подойдя, вопросительно смотрю на него. Скосив на меня взгляд, солдат молча показывает на дверь кабинета, мол, мне туда. Хук справа у меня всегда был нокаутирующим, несмотря на то что разрабатывал я в основном левую. Подхватив часового под мышки, аккуратно положил его на ковровую дорожку, расстеленную в коридоре. Обыскав охранника, я кроме сабли обнаружил у него за поясом пару пистолетов. У Савелия ничего подобного не было. Быстрый осмотр показал, что они заряжены. Подойдя к двери, осторожно приоткрыл ее и заглянул вовнутрь. За столом сидел хозяин дома и крутил в руках полуразобранный ТТ, на столе лежали еще два, видимо, профессора и Али. Рядом сидел сухопарый парень в военной форме, который с большим интересом рассматривал разложенные на столе вещи. Мои вещи. Рядом со столом ходил, заложив руки за спину, расфуфыренный тип в мундире иного вида. Не зная, как отличить военную форму от полицейской, я предположил, что этот тип и есть обидчик Али, ну а второй обмундированный — это поручик-драгун. Быстро и молча вхожу в комнату. Первые секунды самые важные. Это хоть и не бой, когда пули свистят вокруг, но и обычному человеку трудно вот так, с ходу опознать в вошедшем врага, в которого надо стрелять. А мне надо приблизиться — чтобы схватить оружие. Мое оружие — потому что я никогда не стрелял из пистолета позапрошлого века. Но мои противники этого не знают. Улыбаюсь начальнику и говорю: — В сторону. Быстро! Убью! И дуло ему в живот. Риск был — вдруг начальник старый вояка, ствола не испугается? Но тут, наверное, подсознание мое сработало — такой мундир со всякими финтифлюшками не надел бы. И оказался прав. Начальник оказался именно начальником. Приказать мог, но вот самому… Когда до него дошло, что сейчас убьют конкретно его… Страх в глазах — ни с чем не спутаешь. Да что ж ты стоишь, тумба такая? Играет? Нет — пара секунд всего прошло! Не успел бы вот так мгновенно просчитать и программу запустить. Левым глазом стараюсь не терять из вида поручика, показавшегося мне самым опасным. И влепляю полицейскому с ноги каратистский «еко-гири». Брюс Ли обзавидуется. Давно занимался — а тело помнит, да и недавно была пара тренировок с осназом. Вышло, конечно, хреново, не удар, от которого противник на месте, а внутри у него все отбито до полной небоеспособности, а сильный толчок, но и его хватило: главполицай отлетает метра на три и грохается на пол. Несколько секунд его можно в расчет не брать. Теперь все внимание на поручика. Руки назад, сво!.. Убью! Давить на нервы, выиграть время! Вот я уже у стола, бросаю на край правый пистолет — но так, чтобы никто не мог дотянуться, быстро протягиваю руку, хватаю один из неразобранных ТТ, делаю это в темпе игры в пинг-понг. Их трое — а я не уверен в своем оружии, блефую! Удача — судя по весу ТТ, обойма на месте! Но вот есть ли патрон в стволе? Так ведь и они этого не знают! Уже ТТ на поручика, не забывая взглядом и хозяина. Проделываю такой же трюк со вторым пистолетом. Уже весело. — Спасибо, что посторожили мои вещи, — говорю, — а теперь встать! Поручик наконец пришел в себя. Захлопнув рот, стал осматривать меня, прикидывая, куда бы ударить побольнее. — Не стоит, — замечаю, — если вы разобрали уже наше оружие, то должны были видеть: здесь восемь зарядов, вставляются в ствол механически при нажатии на спуск. Кто дернется, убью. Мой подчиненный положил одиннадцать ваших, поверьте, что я как-нибудь справлюсь с вами троими. Подействовало. Блин, что дальше? Если не знаешь, то по уставу: поставить их лицом к стене, упор руками на нее, чтоб ноги отдаленно, тело под наклоном — и обыскать, начиная с крайнего в шеренге, ствол в затылок, левая рука проверяет карманы. Затем отправить обработанного в конец строя и обыскивать следующего крайнего — чтобы все от тебя в одной стороне. Убеждаюсь, что спрятанного оружия ни у кого нет. Приказываю всем сесть на корточки, зажав между согнутых ног кисти рук. Подождав пару минут, я спокойно подошел к столу, стал за ним лицом к пленным, положил оружие, но так чтобы сразу схватить, и стал быстро собирать ТТ. Чей — а какая разница, я что, номера их помню? Закончил, перешел к соседнему столу, где был расстелен мой камуфляж, естественно, перенес все оружие, скинул трофейные тряпки, оделся в свое, накинул разгрузку, стал запихивать обратно свои вещи. Взяв пояс, я прощупал его и, застегнув на талии, поправил кобуру. Взяв со стола все четыре магазина к пистолету, засунул их в кармашки разгрузки, рядом ссыпал патроны. Троица молча наблюдала за мной, изредка морщась от болей в ногах. — Я так понимаю, вы, господин Александр, собираетесь покинуть нас? — спросил тот, что до этого сидел за столом. — Ну что вы, признаться, я никогда не встречал такого приема, как у вас. Большое спасибо. Когда увижу императора-батюшку, обязательно сообщу ему о вашем гостеприимстве. Ему будет интересно узнать, как вы встретили часть посольства, направляющегося к императору. Троица недовольно зашевелилась. Я знал, что ложь среди дворян не принята, поэтому они не то чтобы поверили мне, но задумались. — Мало того что вы приставали к моей невесте, пользуясь моим беспомощным состоянием, так еще и спровоцировали инцидент с офицером нашей охраны, — продолжал я давить. У них были кислые лица, я видел это отчетливо, а вот хозяин что-то быстро обдумывал. Понятно, что я не оставил им выбора. Нет свидетелей, нет дела. Вообще-то я рассчитывал стрясти с них бабло и с комфортом доехать до Москвы или Питера, не знаю, где у них сейчас столица, но похоже, что они приняли другой вариант и мне с ними уже не договориться. Секунду поколебавшись, я, не спуская с них взгляда, подошел к дивану и взял одну из диванных подушечек. Вернувшись к столу, я сказал хозяину: — Думаю, нам пора раскланяться. Встретили вы нас хлебом и солью, за это спасибо, а вот прощаться мы будем, уж простите великодушно, не так приятно, как встретились. Не успел я договорить, как вскочивший офицер бросился на меня, вслед за ним зашевелились остальные, пытаясь встать. Как ни был хорош офицер, но и у него затекли ноги, так что его рывок был похож на танец пьяного. Я ждал этого, опасался, но ждал. Пистолет трижды бухнул в комнате. Подушка не слишком заглушила выстрелы, но я надеялся, что за пределами комнаты звук был совсем тихим. Заметив, что расфуфыренный тип еще жив, без колебаний подошел к нему и, накручивая себя тем, что это из-за него все произошло с нами в усадьбе, произвел еще один выстрел в упор. Затащив в комнату тело оглушенного охранника, связал его, потом быстро зашарил по столу и карманам троицы. Найденная мелочь и не только, уютно разместились в кармашках моей разгрузки. Собрав все гильзы, я несколько секунд смотрел на трупы, все-таки это мои первые убитые, и я никак не мог прийти в себя, думая о них. «Со временем пройдет. Вооружился, экипировался, теперь можно спасать Алю с профессором!» — подумал я и, осторожно выглянув в коридор, тихо направился к лестнице. Девушка и профессор были заточены в комнатах на первом этаже, туда я и направлялся. Белоруссия. Минск. Особый зал для совещания. 24 июня по миру Александра или 26 июня по миру СССР. 21 час по местному времени. Задумчиво потирая лоб, Александр Григорьевич читал доклад, который Виктор, начальник спецслужб Белоруссии, лично положил к нему на стол. Закончив читать доклад, Александр Григорьевич повел слегка опущенными плечами, что указывало на его сильную усталость, и осмотрел сидящих за большим столом людей. Два десятка мужчин и две женщины внимательно смотрели на президента. — Ну что ж, товарищи, могу точно сказать вам, что правительство России ЗНАЕТ! И это уже не скрыть, слухи пошли. Посмотрев на представителя Сталина, генерала Гоголева, Лукашенко спросил его: — Что вы нам можете сказать? — На последний момент ничего существенного. Наша агентурная сеть в России растет, это так. Однако сотрудники, работающие в Москве, пока не сообщают о выбросе подобной информации в массы. О нас знает Только ограниченный круг лиц. — И бойцы Альфы, если я не ошибаюсь? — устало поинтересовался Лукашенко. Гоголев сделал непроницаемое лицо и ответил нейтральной фразой: — Это была инициатива командира базы, его примерно наказали. — Хорошо. У вас есть еще что добавить? — Есть. По предположениям наших аналитиков, если правительство РФ выбросит информацию о нас в нужной ИМ последовательности, то, боюсь, количество наших сторонников может резко сократиться. — Вы хотите сказать, что нужно опередить их? Начать информационную войну? — с интересом поинтересовался Лукашенко. — Да! Запланированный нашим спецотделом выброс информации должен был бы состояться через неделю, но, думаю, можно и поторопиться, как бы нас не опередили. Это даст нам время продержаться до того, как Александр откроет портал. — Согласен с товарищем генералом, — негромко произнес Виктор Лукашенко, не отрывая взгляда от бумаг на столе. — Ну хорошо. Поговорим об этом в конце совещания. А теперь продолжим. Юрий Викторович, доложите, что у нас по сборам? — Все военнообязанные уже проходят переподготовку. Большинство кадрированных частей доведено до полного штата. Вновь создано восемь учебных полков. Проводятся учения в авиационных частях. Они показали, что подготовка наших войск находится ниже среднего уровня.