— Я первый бой, если честно, плохо помню, размыто, кусками все. — А какой он был? — Да просто все. Немцы по двум дорогам шли, одну мы держали. Другую соседний батальон нашего полка. Когда немцы стали подрываться на минах, ударили из-за засады им в борта. За три боя почти сорок машин тогда пожгли. Всего семь своих потеряли. — А?.. В это время в открытый люк втиснулся командир и поинтересовался у радиста: — Было что? — Молчат… — начал он, но, замерев, прислушался: — Приказ по роте, готовность, противник на подходе. — Бронебойный, — приказал лейтенант, поудобнее устраиваясь на своем командирском месте. Первый стомиллиметровый снаряд занял свое место. Чуть шевельнулась пушка тяжелого КВ-1-М, выискивая цель впереди. Девять КВ, батарея САУ-85, усиленный взвод из пяти машин Т-34-85 и зенитный взвод замерли в ожидании. Пыль, стоявшая у самого горизонта, заметно приблизилась к месту засады. Вот в клубах пыли вывернул юркий броневик с автоматической пушкой в маленькой башенке. Остановившись, он повертелся и, убедившись, что все чисто, умчался дальше, через пять минут появилась основная колонна отступающих немецких войск. — Внимание по роте. За немцами впритык идут гвардейцы полковника Рыжкина, так что будьте внимательны. Своих не подстрелите, — послышался в наушниках голос капитана Куницына. — Принято… — Принято… — Принято… — послышались ответы командиров взводов. — Вижу цель. Батарея артштурма, они наши. Начинай с головного, — начал корректировку Хакимов. — Есть. Наблюдаю первую установку, — приникнув к прицелу, прошептал Панин. — Ждем! Приказа на открытие огня не было… А-а-гонь! Москва. Служебная гостиница НКВД. Номер адмирала Нахимова. 13 июля. 13 часов 58 минут. — Что скажете, господа? — поинтересовался адмирал у двух своих подчиненных. Остальные приглашены не были. Каперанг Ульянов, а в действительности жандармский полковник Ульянов Владимир Данилович пожал плечами: — Слишком мало информации, Павел Степанович-. Пока не добудем больше информации, ничего сказать не могу, но возможности наших, надеюсь, будущих союзников впечатляют, и очень. Я согласен с императором, этот союз нам нужен как воздух. — Андрей Викторович? — повернулся адмирал ко второму подчиненному, полковнику Кузнецову. Несмотря на всеобщую нелюбовь и презрение к жандармам, никакой неприязни между офицерами не чувствовалось. Все они были боевыми офицерами, выполняющими приказ самого императора, так что никаких предубеждений по отношению к Ульянову не было. Да и за время бешеной гонки по мирам товарищи успели неплохо изучить его, составив мнение как о человеке чести. — Согласен с Владимиром Даниловичем. Этот союз нам нужен. Одно уточнение. Сколько мы тут пробудем? — Примерно… От года до двух лет, — задумавшись на мгновение, ответил адмирал. Именно эти числа спрогнозировал Александр. Он считал, за это время война если не закончится, то вполне может выйти за пределы Польши. — Нужно подготовиться к встрече. Все примерили принесенные костюмы? — Да, они такие странные. Однобортные. Двух. Я спрашивал у дежурной по этажу. Она не знает, что это значит, но одеться помогла, — ответил адмиралу Ульянов, поправив рукав пиджака. Он встал раньше всех и успел познакомиться не только со сменившейся дежурной, но и с соседями. А с двумя только что прибывшими с фронта офицерами местной спецслужбы даже выпить по наливке. — Полчаса назад со мной связался по телефону… — Адмирал с невольным уважением посмотрел на стоявший в прихожей телефон. — Представитель местных властей. Генерал Гоголев теперь будет с нами постоянно, поэтому, если появятся вопросы, можно связаться с ним или его заместителем майором Верником. — Вопросы есть, и много, — ответил Ульянов. Полковник Кузнецов кивнул, подтверждая. — Если все пройдет нормально, хотелось бы быстрее начать освоение новых знаний. Я тут познакомился с двумя командирами, оказались бывшими офицерами царской армии. Хорошие ребята. — Хорошо. Господа, встреча с главой государства назначена на три часа, времени осталось немного, за это время нужно подготовиться… — Уф-ф! — выходя из кабинета Сталина, выдохнул я, на ходу вытирая пот со лба. Мельком глянув на Поскребышева, подошел к вставшей со стула Але и, подхватив ее под локоть, направился к выходу. — Ну как? — Давненько меня так на ковре не песочили. Все припомнили, — несколько заторможенно ответил я. — За дело же. — Знаю. Все равно была бы возможность, так же поступил. А то, что за дело, все правильно, так и нужно. Я еще удивляюсь, что меня на губу не посадили. — На губу?! — Аля иронично приподняла бровь. — Ну или под домашний арест, — отмахнулся я. Шедшие впереди коробочкой сотрудники НКВД, все званием не ниже лейтенанта, был даже один майор, рявкали присутствующим или шедшим им навстречу по коридору: — Лицом к стене! Не смотреть! А я посмотрел. То есть успел посмотреть на явно военного, облаченного в гражданскую одежду, прежде чем повернулся. Поэтому, выполнив приказ, ошарашенно подумал: «Канарис?» Не узнать адмирала я не мог, сам делал первичную подборку биографий всех германских лидеров перед отправкой к Сталину. Несколько фото адмирала там присутствовало. Первая же мысль, пришедшая после увиденного, и последовавший за ней анализ вызвал восхищенные слова уже вслух: — Ну ни хрена себе?! Вот это да! За что получил хорошую затрещину от Али. Опять-таки за дело, но все равно планы Сталина впечатляли. Окрестности Минска. Части Особой Армии. Подразделение капитана Куницына. 13 июля. 14 часов 26 минут. — Подкалиберный!!! Подкалиберный, твою мать!!! — орал, даже не слыша себя, сержант Панин, подводя прицел под башню очередной «тройки». Не в первый раз прилетал подарочек от противника, так что все в экипаже, несмотря на открытые люки в башне, успели получить хоть и легкие, но все-таки контузии. По башне в очередной раз ударила болванка, вызвав новый звон и брызги мелкой стальной крошки. Вытерев текущую по лицу кровь, сержант посмотрел вправо. Повиснув на сиденье, заряжающий уронил подбородок на грудь. — Что там? — спросил лейтенант. — Кажется, Мамеева ранило. — Плохиш, замени. Усанбеков, проверь, что с заряжающим. — Есть! — Есть! Пока механик и радист возились, убирая заряжающего вниз, сержант успел перезарядить орудие. Подкручивая маховики настройки, он подправил прицел и топнул по педали пуска. — Есть! Горит! — воскликнул сержант. — Вижу! Справа еще восемь «четверок» подходит, — известил наводчика лейтенант. — Берем их? — Да.