— Ага, вижу. Вооружены двумя спаренными пулемётами, установленными на капотах перед пилотами. Не вижу какие у них эмблемы, принадлежность не понятна. Где мы летим? — Примерно район будущего Волгограда, сейчас Царицын. За спиной остался. Кажется, там бои идут, дымы видел и трассеры перестрелок. — Значит, передовая. Тут белые с красными рубятся? Или какие интервенты? — А я знаю? Я историю прочитал только по Томску и Одессе. — Эх, двоечник, я ещё нас укорял, что мы ничего не знаем. Я сделал вид что последняя фраза относилась не ко мне. Нет, я не возражаю, что историю надо знать, но в эти времена я в России ещё не был и не пытался освежить память по поводу Гражданской войны. А когда учился, особо историю не любил. Да и зачем она, столько лет прошло. Сейчас, я конечно понимаю, что на прошлых ошибках учатся, для того история и нужна, но что есть то есть. Сестрёнка, хмыкнув, на моё молчание, вернула бинокль и потянувшись, сказала: — Пойду накажу тех, из-за кого меня разбудили. Должен же кто-то за это понести наказание. Я снова промолчал, как будто это не ко мне относилось, не смотря на улыбки Лёни, который вполне разобрался в нашем разговоре. Ребёнок ещё, не умеет делать вид что это его не касается, а тут извертелся весь, чтобы нас послушать. Сестра покинула кабину, и сынишка убежал за ней. Через минуту тот вернулся, судя по посвежевшему салону, дверь уже открыли, из дверного проёма Лена и будет стрелять. Она одна это сможет сделать, с её уровнем баз. Точнее лучше всего я, так как у меня опыта больше и гипнограммы я поднял выше, но пусть и сестрёнка развлечётся. Поэтому я ей штурвал и не передавал, будучи уверен в полном успехе. Собьёт она их, точно говорю, и думаю самолёты принадлежат белым, сомневаюсь, что у красных они вообще есть. Лёня сообщил, что тётку обвязали верёвкой, её держит дед, тот что с моей стороны, и та, приготовив оружие, как раз собралась стрелять. Тут, когда Лёня заканчивал рассказывать что видел, как раз прозвучала первая короткая пулемётная очередь, потом вторая. На этом всё. То, что сестрёнка попала, я видел. Бинокль под рукой, видимость отличная, поэтому и рассматривал бипланы в окуляры, пока Лёня трещал без умолку. Сестра стреляла не по пилотам, а по двигателям. Рисковала, я бы в пилотов целился. Но проявленная сестрой гуманность спасла пилотов, один, дымя мотором пошёл на вынужденную, второй поступил так же. Только не дымил, хотя мотор остановился, было видно вставший винт. Надеюсь, посадка будет благополучной. Через минуту заглянула сестра, сообщив что оба противника прихлопнуты. Укорив её за излишний риск, ведь если та промазала, истребитель могли открыть огонь, а у нас на борту дети, но та лишь беспечно отмахнулась, что мне сильно не понравилось. Та сообщила что оба истребителя были на прицеле и промахнуться она не могла в принципе. В общем, сестрёнка ушла досыпать, а я обдумывал её слова. Всё равно мне не понравилось, как та себя вела. Силу почувствовала, с этой её беспечностью можно и влипнуть, когда та не рассчитает свои силы. А вот с отсутствием наблюдения пришлось рисковать. Хорошо я поглядывал по сторонам и заметил истребители, а если через мёртвую зону подкрадутся и в упор расстреляют? Больше рисковать так не хотелось, пришлось отправить к иллюминаторам наблюдателей. Раньше это не требовалось, ночью летели, а сейчас день. Да ещё летим мы на такой высоте что нас из любого оружия можно поразить, даже из «нагана», я уж не говорю про винтовку. Не зря же я, заметив дымы, ушёл в сторону облетая Царицын, иначе обстреляли бы, что те что другие. Я бы повыше поднялся, но баки пусты, снизился чтобы найти подходящее место для посадки. Хм, время есть, сядем для дозаправки и дождёмся наступления темноты, так лететь безопаснее. А для наблюдения детей использовали, а то те уже откровенно скучали и от этого начинали капризничать. Вот уж не знал, что те так ныть умеют, с новой стороны для меня открываются. Нет, они и раньше капризничали, но не в подобных масштабах, а так нашли им дело и всё, тишина, только гул моторов стоял. Отметив что топлива осталось совсем немного, мы до пустых баков старались держатся в воздухе, чтобы прихватить двадцать-тридцать лишних километров. Всё ближе к Одессе. Мало ли самолёт пострадает при посадке, меньше идти будем. Вокруг раскинулась степь, снизившись, через сынишку предупредив чтобы все держались, иду на посадку, я подобрал подходящее место, ровное, и совершил посадку. В этот раз трясло куда меньше, действительно ровное ни разу не знавшее плуга поле попалось. Целина. Были ямки, норы суслиные, но они фактически не привлекли моё внимание, как я уже говорил, трясло не сильно. Развернув и заглушив машину, взлетать лучше по проверенному месту, я несколько секунд сидел, привыкая к оглушительной тишине вокруг, и потянувшись, направился к выходу. Дверь уже была открыта и как раз крайние выходили, я последним и оказался. Дальше, пока женщины готовили обед, у нас канистра с питьевой водой была, мы занялись заправкой. Обед должен быть, вот только дров вокруг не наблюдалось, а запас мы не делали, и так всё шло на снижение веса. Выход нашёл генерал, нашёл старый высохший кизяк, и показал его женщинам. Горел тот хорошо. Делать нечего, и пока дети бегали и собирали вокруг кизяк, над разгорающимся огнём висел казан с водой. Пару литров оставили на чай, и всё, больше воды не было. Пустынная местность. В следующий раз нужно совершить посадку рядом с каким-нибудь источником воды. Волгу пролетели, но тут было пусто. К сожалению, прикинув, я понял, что придётся делать третью посадку, не долетим мы с двумя, ещё восемьсот километров оставалось. «Дров» оказалось не так и много, детям пришлось изрядно побегать вокруг, уходя до километра, но при нашем наблюдении со стороны. Натаскали конечно прилично, но мало, прогорал тот быстро. Хватило приготовить обед, а на чайник едва-едва. Женщины наши не мудрствуя особо, взяли и сварили макароны по-флотски. В тех коробках что я прихватил на пробу, оказались макароны, ну а тушёнка в двух коробках тоже была. Вот и сварили, быстро, аппетитно и сытно. Пока готовился обед, мы втроём, Инга была на посту, вытащили часть бочек с топливом наружу. После этого подняв бочки на крыло, самоливом слили горючку в баки. Когда мы закончили, то в салоне осталась стоять одна полная бочка, и во второй было едва литров сорок. Хватит. Вот с маслом проблема, один движок действительно его изрядно жрал, больше ожидаемого, но вроде должно хватить. Главное, чтобы сам не отказал, всего ничего остаюсь. Ещё сестрёнка, пока мы заправлялись, углядела что бензин подкапывает, нашла утечку, жгут разболтался и устранила её. Потом та занялась техническим осмотром самолёта, где нужно подтягивая. После плотного и хорошего обеда, или ужина, я уже и сам запутался, мы все устроились в тени, под крыльями самолёта, и спокойно уснули. Часового выставили, после Инги отец, потом генерал, а дальше ночь и дальнейший полёт. Выспаться мне не дали, отец поднял, тряхнув за плечо, и бормоча: — Вставай, сынок, беда. Вскочив на ноги, я тут же схватился за голову, крыло загалдело, а самолёт за качался. — Ой! — воскликнул батя. — Нельзя так людей поднимать, — почёсывая макушку на которой стремительно росла шишка, проворчал я. Судя по стоявшему солнцу, проспал я часов шесть, уже было пол четвёртого дня. Вокруг остальные шевелились, отец не только меня разбудил. На мой вопросительный взгляд тот подал бинокль и указал в сторону горизонта, как раз в ту сторону откуда мы прилетели и куда был направлен нос самолёта. Всмотревшись в окуляры, я только выругался. Отец, прогуливаясь по крылу, с него лучше видно, умудрился рассмотреть вдали группу всадников и, если я прав, у нас очень мало времени. Те тоже должны уже были рассмотреть самолёт. Это не иголка в стогу сена, на фоне горизонта очень отчётливо виден и без бинокля. — Все быстро в салон! — немедленно скомандовал я. — Лен, поможешь мне движки запустить. — Но у нас тут вещи, — пыталась возразить мама. — Бросаем, иначе не уйдём, там сотня всадников. Перебить мы их перебьём, но возможны потери, а они мне не нужны. Всё же мама есть мама, пока остальные грузились, она бегала и подавала вещи. Успели, я за это время все четыре мотора запустил с помощью сестрёнки, и когда мама с отцом принесли казан с остатками ужина, не всё съели, самолёт уже начал катится, разворачиваясь, так что они забрались на ходу. Развернув машину, я дал полного газа движкам и начал набирать скорость. Всадники уже близко были, сестрёнка выбралась на крыло и короткими очередями притормозила нёсшуюся на полном скаку в нашу сторону сотню. Не удивлюсь если узнаю, что их отправили именно на наши поиски. Тех обидчиков, что сбили их аэропланы. Лётчики наверняка сообщили что дальность у самолёта невелика и дальше тот уходил со снижением, возможно искал место посадки, ну или повреждён. В общем, ушли, я так подозреваю всадники по нам тоже стреляли, но движки тянули ровно, рули слушались, датчик в норме, а семьёй всё в порядке. Инга пробежалась, даже Лена вернулась в салон с пулемётом, целые. Ушли, повезло. Уточнив у кого как дела, я передал штурвал Лене, и как только прошёл в салон, получил завтрак на руки. В середине салона, сидя кружком вокруг казана, работая ложками, дети доедали вчерашние немного холодные макароны с тушёнкой. Причём ели так, что за ушами трещало. Остальные вскрыли банки с тушёнкой, и пачки галет, и завтракали ими. Вот и мне такой же паёк вручили. Ничего, вполне вкусно и питательно. Беду усмотрела Аня после завтрака, что подойдя к иллюминатору, изучала небо вокруг. Умненькая девочка, да и задание смотреть вокруг и сообщать что увидит, вполне выполняла, вот она, увидев струю что вырывалась из-под правого крыла и подняла переполох. Оказалось, мы теряли топливо. Всё-таки попали! И возможно были ещё попадания. — Починить можно? — поинтересовался генерал, встав рядом и глядя поверх моего правого плеча на крыло. — Не в воздухе, пробоина снизу крыла, не подобраться. Садится нужно. У нас топлива и так впритык, а тут потеря идёт. Пройдя к дверце, я открыл её и крепко удерживаясь за дверной косяк, посмотрел где там всадники. Шанс нас обстреливать, даже когда мы поднялись в воздух, у них был. Да, мы два раза быстрее, но, если так галопом скакать за нами обстреливая, то шансы сбить были. Но те так поступать не стали, а были уже очень далеко. Вот так я изредка выглядывал, и когда минут через пятнадцать те скрылись за гарнизоном, я сменил сестрёнку за штурвалом. Та опасалась сажать самолёт, а у меня всё же опыт был. Сели нормально. Дальше прогнав подальше пассажиров, мы с Леной занялись повреждениями. Сначала заделали пробоину, пуля натворила дел, попала в топливопровод, повредив его, потом ту закрутило, и она повредила часть бака. Шланги у сестрёнки в запасе были, так что топливопровод починили, управ течь, но сам бак дал трещину, узкую, но сочилось. Даже такой потере топлива я был против, и мы обдумывали что делать дальше. Щель была сантиметров десять по шву, с вмятиной от пули посередине, очень сложная штука для ремонта. Было бы оборудование уровня космической цивилизации, проблем бы не было, даже топливо сливать не потребовалось, так бы заделали, а тут что делать? Да ещё трещина снизу бака, всё давление на неё, может увеличиться. Пока я раздумывал, поглядывая на трещину, сестра осмотрела весь самолёт, нашла ещё шесть пробоин, но никакого вреда они не причинили. Вернувшись, та поинтересовалась: — Ну что, есть идеи? — Клин тут не поможет. Хотя это была бы неплохая идея, вбил, тот разбух и заткнул течь. — Разбух, усилил давление на трещину, и та расширилась, отчего потеря топлива только увеличиться, — задумчиво пробормотала Лена. — Именно. — Да, не подходит. Думай ещё. — Жаль клея для ремонта обшивки не прихватили, это было бы временное решении проблемы, но нам бы хватило. Неожиданно сестрёнка широко улыбнулась, сообщив: — Это ты у нас недогадливый, а я, когда по складу искала запчасти, одну килограммовую банку со смолой прихватила. Самолёт деревянный, сколько простоял под дождями. Сейчас принесу. Вернулась та быстро, мы приготовили смолу, и дальше, несмотря на течь, я стал вдавливать ту внутрь щели, и удерживая щепкой, её тоже сестрёнка принесла чтобы я этой едучей смолой не перемазался, стал ждать пока клей не засохнет. Минут двадцать пришлось простоять с поднятой рукой, которой прижимал щепку к трещине. Однако сработало, смола подсохла и течь прекратилась. Щепку я оставил на месте, не отодрать. Пока шёл ремонт, всадники так и не появились, если офицер не дурак и видел бочки, то поймёт, что заправившись, мы улетели, и ему нас не догнать. Так что закончив ремонт, мы задумались, оставаться на месте, или лететь дальше. У нас едва сутки оставались, поэтому решили, что всё же полетим, пусть и днём, но сблизимся до нашей цели на минимальное расстояние. Уже через пятнадцать минут мы были в воздухе и поднимаясь на максимальную высоту, две тысячи метров, это чтобы с земли в нас трудно было попасть, полетели дальше. Передав штурвал сестре, я устроился в салоне. Спать уже не хотелось, и несмотря на то что остальные кто дремал, кто уже уснул, кто в карты играл, это отец с генералом, сам я устроился на лавке и прикрыв глаза ушёл в себя, медитируя. Пока выдалась свободная минутка, хотелось бы разобраться что у меня там за проблемы с аурой. Да, я не мог сейчас манипулировать энергией, истинное зрении мне не доступно, как и За Пазуха, но медитацией я могу попробовать взаимодействовать с аурой, подавая на неё энергию. Энергию жизни, а не маны, к которой у меня доступа не было. Я надеялся такими всплесками, точнее волнами, сбить или растворить жучок. Видимо я так хорошо медитировал, что уснул. Очнулся, когда упал с лавки, никто не успел меня подхватить, хотя отец и дёрнулся. Ничего, не ушибся. Так что перебравшись на одеяла, заняв место с краю, там дети играли, быстро уснул. Дозаправка прошла штатно. Сели мы за час до начала наступления темноты, рядом с небольшой речушкой. И место для посадки хорошее и водоём имеется, нормальный источник воды. Пока женщины под охраной генерала ходили к реке, и сами купались, уже чесались все, грязные, запашок пошёл, мы с Леной и отцом заправляли самолёт. Да что там бочку одну слить. Быстро. После чего оставили эту бочку, откатив подальше, и также направились к речке. Вот отец не пошёл, он у самолёта остался, с винтовкой на плече, охранял. А так и сами накупались, и одежду постирали. Не хотелось бы в грязной ходить. Пока моё исподнее и форма сохли на ветках кустарника, я лежал на одеяле, рядом Кира с Аней голышом сидели, они уже накупались, и сейчас ждали пока высохнет их отстиранная одежда. Их бабушки и тёти находились в воде, сами купались, купали остальных детей, пока прабабушка достирывала остатки. Понятно, что меньше суток осталось, и сбросим всё это, но ходить в грязном, когда есть возможность постирать? Ну уж нет. Пусть и в сыроватом, но чистом. В полночь мы поднялись в воздух и полетели дальше. На полёте к Одессе, когда оставалось километров сто пятьдесят, нас обстреляли, причём непросто из винтовок или пулемётов, а облачка шрапнели били. Ночь была лунная, видимо самолёт рассмотрели в ночном небе и открыли огонь. Если первые разрывы легли довольно близко, перепугав нас, то остальные уже были далеко. Как я понял, вспышки выстрелов ослепили не только наводчиков, но и корректировщиков, и дальше те стреляли на слух. Однако радости от того что сбить нас не смогли, было мало. Был ранен Гена, и серьёзно, осколок фактически перебил ему руку. Лена сменила меня за штурвалом и я, рванув в салон, тут же захлопотал над сыном. Оказалось, не только рука, осколок разворотил бок. Большая кровопотеря, но к счастью внутренние органы не были повреждены, что давало шанс вытянуть сына. Первым делом я остановил кровь, а перевязочный материал у нас был, я вообще запасливый, потом наложил лубок на руку и крепко перебинтовал. С боком легче, тут я тоже справился быстро. — Всё серьёзно? — с хмурым видом спросил генерал пока мне поливали на руки из ковша, чтобы смыть кровь. — Да, очень. Нужна операция, а у меня ни нормальных инструментов, ни анестезии. Разве что кулаком по голове, — вздохнул я, посмотрев на Гену, который лежал без сознания, остальные дети забились в угол у кабины и оттуда с испугом поглядывали на нас, это я на них рявкнул чтобы не мешались. — Есть одна возможность спасти сына, это портал. Пройдём, у того и шрама не останется. Проверенный способ. Только вот до портала одиннадцать часов, выдержит ли он это время? Это и есть тот вопрос, что меня беспокоит. — Будем надеется. Что портал поможет, и Геннадий выживет, — за всех сказал генерал. Дальше я практически всё время проводил с сыном. Поил его. С той кровопотерей что была, ему нужно было много жидкости. Так как ещё во время обстрела я уже искал место для посадки, топливо подошло к концу и двигатели вот-вот встанут, стало понятно, что как только я закончил с Геной, сестра пошла на посадку. Она и лететь старалась так чтобы нас не болтало. А тут сразу два мотора стали работать с перебоями, задыхаясь без горючего, а чуть позже и третий к ним присоединился. А вот тот, что так на масло был прожорлив, тянул ещё ровно, что и позволило нам сеть. Видимо на масле и работал. Ну как сеть, плюхнулись, пропоров носом длинную борозду, когда стойка шасси подломилась. Я удерживал сына от тряски, но всё равно стало кровить сквозь бинты. Плохо. Да и то что тот в сознание не пришёл, также добавило мне седых волос. Да и остальные все очень переживали. Выходя из самолёта, тут удобно стало, не так высоко, я громко проворчал: — Когда способности вернуться, а вас доставлю в Империю, вернусь сюда, узнаю кто нас обстрелял, и уничтожу. Причём не просто тех, кто стрелял, а всю нацию, ядерных зарядов у меня хватает, — остановившись у крыла и осмотревшись, луна хорошо подсвечивала, я с некоторым уважением сообщил испереживавшейся такой посадкой сестрёнке. — А ты молодец, с этими валунами на поле и я бы лучше не сел. Живы, уже хорошо, а теперь собираемся и уходим. Быстро, у нас каждая минута на счету. Все тут же засуетились. Если первоначально торопились убраться подальше от самолёта, прижимая к себе детей, пожара боялись, то теперь оставив их в сторонке, стали занимается сборами. Брали минимум, то что может понадобится в течении этих десяти часов, остальное бросили. Дальнейший марафон по пресечённой местности даже вспоминать не хочется. Я всё так и нёс Гену, всё это время. Обнаружив первый ориентир, я смог разобраться что до портала осталось около сорока километров. Тут мы, наконец, вышли на первую дорогу и побежали по ней. Так как все были молоды, то темп поддерживать могли достаточно долго. А те, у кого стояли импланты, так вообще не уставали. На дороге у моста, перекинутым через глубокий овраг, мы обнаружили пост неизвестной принадлежности. Оставив Гену на попечении моей мамы, та начала поить его, хотя сынишка находился без сознания, но жив, жив, я собрал совет. Атаковать я решил сходу, времени мало, а на посту были лошади, они нам понадобятся. Пошли мы той же боевой тройкой, Лена, я и генерал. Отец остался с остальными, их тоже кто-то должен прикрывать. Взяли мы пост легко, ни о какой дисциплине там и речи не шло. Оказалось, два десятка самостийников, воины Центральной Рады, как они себя называли, под командованием гетмана Скоропадского, отстаивали интересы этой самой Рады. Вот эти удоды и стояли на посту. Допрашивал я их жёстко, очень жёстко, пока сестрёнка и генерал занимались лошадьми. Нашлось три телеги и пролётка на рессорном ходу. Вот пролётку и запрягали, а также трёх верховых. После допроса я всех отправил вниз, под мост, свернув шеи. Я сейчас в таком настроении был, что будь у меня возможность использовать За Пазуху, достал бы одну из четырех бомб класса «Уничтожитель планет» и поставил её на таймер, уйдя в другой мир. А в этот я вернусь, номер мира запомнил, кто обстрелял нас узнал, зенитные пушки были только у австрийских войск, которые заняли Одессу по приглашению Рады. И именно они стояли на передовой на которой нас обстреляли. Вернусь, уничтожу Австрию, в крови утоплю и ядреном пепле. И самостийникам достанется, это ведь они пригласили врагов. Дальше я осторожно подал Гену сидевшей в пролётке маме, тот на пару минут пришёл в себя, позволив себя напоить, это вселило в нас надежду. Дальше мы рванули в перёд. Да, у нас раненый ребёнок, но мы постарались развить максимальную скорость, наше спасение оставалось не так и далеко. Что плохо, со слов самостийников, на дороге пост за постом. То австрийцев, то их камрадов. Так и оказалось, три вырезали, пока не оказались неподалёку от портала. На дороге сынишку растрясло, и тот почти всё время стонал от боли, но время, время. Сердце кровью обливалось слушать эти стоны. Однако мы были на месте, определили где портал, и дальше стали ждать, раздевшись. Все стояли за моей спиной, а я обломанной веткой кустарника водил перед собой. Как только часть ветки упала срезанная, отец обозначил край, воткнув палочку. Уже было девять утра всё видно. Потом определив другую сторону портала, я первым шагнул, за мной мама с Геной на руках, который почти сразу пошевелился после перехода, и подняв голову, удивлённо осмотрелся. А за мамой и остальные переходили с детьми на руках. Канал быстрый, семь секунд. Успели. Я же, подхватив сынишку на руки, тут заметно похудел, и подкинув его, ловко поймав, сам засмеявшись под радостный смех сынишки и других детей. В моём тоне, как и в смехе других, было хорошо слышно облегчение. Жив. Успели. Осмотр ран показал, что их нет, и рука в порядке. На месте где были бинты, сами они исчезли после перехода, было чисто. Пока я сыном занимался, генерал и отец осматривались, разойдясь. Нужно найти источник воды, и вообще понять где мы оказались. То, что в лесу это и так понятно, крохотная лесная полянка, это всё что мы смогли понять. Лето вокруг. Разве что деревья один в один средняя полоса России. Если бы мы не знали точно, что оказались в магическом мире, то решили бы что это Земля. Ничего странного я в этом не видел, было в моих приключениях такое, а вот остальные удивлялись. Тут подошла Ирина Владимировна, что помогала маме и бабушке усаживать детей, что достаточно сложно. Да и Гена ещё тот живчик, вырвался и сейчас бегал по поляне. Это ненадолго, мы снова оказались в новом мире без одежды и без всего, и как он нас встретит, ещё непонятно. То, что солнце ласково светит, птички поют и бабочки летают, за которыми дочки бегают, это всё ширма, а я хотел знать изнанку этого мира. У нас нет воды, продовольствия, мы конечно поели за несколько минут до перехода, чтобы продержатся как можно дальше, всё равно продукты с собой забрать не сможем, но это максимум что мы могли. Скоро захочется пить, а Гене так быстрее всех, после той кровопотери что он перенёс. Поэтому, когда я убедился, что с сынишкой всё в порядке, канал его восстановил практически в первозданном виде, лишь лёгкая худоба намекала что на восстановление были затрачены его собственные ресурсы, я тоже занялся делом, оставив детей на попечении женщин. Лену, не смотря на её желание прогуляться по округе, я оставил на поляне. Она одна боец не слабее меня, точнее не сильно слабее, тогда как остальные только недавно получили импланты и всё ещё учившиеся не то что вести бой, а просто ходить. Генерал из-за обширной практики стал заметно лучше двигаться, но всё равно не фонтан. Однако его я брал, слишком большой жизненный опыт у того, а сестру оставил в лагере. Она даже дикого зверя может разорвать голыми руками, оставшись при этом невредимой, так что пусть будет. Ей я своих детей доверю, и уверен, что она их защитит в случае опасности, пока остальные замрут с открытыми ртами. Первая задача, которая вскоре станет острой проблемой, была решена через пятнадцать минут. Отец нашёл речушку что протекала по лесу метрах в трёхстах от полянки, где мы разбили лагерь. Я же смог загнать и забить камнем небольшого кабана. Потом, когда мы вручную развели костёр, генерал нашёл и сломал крепкую палку на вертел. Разделав кабана, я прокалил щепку, укрепив её и остриём резал. При некоторой сноровке это возможно. Правда дело шло туго, поэтому набрав камней с мою голову, прокалил их в костре и стал бить один камнем о другой. Тут тоже без опыта никуда. Было много огрехов, лишние осколки отлетали, но пяток каменных ножей с острыми кромками сделать удалось. Ими я и закончил разделку кабана, а потом, когда на вертеле было готово мясо, срезал куски и раздавал своим. За это время все успели проголодаться. Да что это, в дупле местного дуба я нашёл дикий мёд и благополучно избежав мести пчёл, донёс до лагеря. А генерал случайно обнаружил солончак, так что кабана мы ели с солью, а потом пили воду с мёдом. Женщины наши из больших листьев, что-то вроде папоротника, сделали передники, и теперь все щеголяли в них, даже я. А верёвки на передники, что заменяли ремни, сплела Инга. Она нашла умершее дерево, вернее это Марина привела её к нему, та чувствовала лес как никто другой, и вот отодрав кору, набрав высохшей лозы второго слоя коры, длинные полосы, и сплела. А я из них рукоятки всех пяти ножей сделал. Теперь два у женщин, столовые, а три боевых у меня, у генерала и у Лены. В этот мир мы вышли где-то в полдень, поэтому поужинали уже когда почти стемнело. Сидя у костра мы размышляли о дальнейших планах. Да, я знал где сработает следующий канал, в такой же магический мир, по-моему, даже этой Ветки. Уже из него был ход в мир космической Ветки. Так вот, мне было известно где откроется канал, вплоть до мелких деталей, и даже время, до его открытия аж полтора месяца. Однако есть другая проблема. Канал откроется на другом континенте этой планеты. Как-то я тут прикинул, не успеем мы. Никак, если ко мне не вернутся способности в магии и возможности пользоваться своим личным складом с его запасами. В общем, нужно искать местных магов, как-то договорится, всё же местных языков мы не знаем, если всё получиться, маг меня восстановит. Там уж разберёмся. Так что завтра идём к людям. Точнее поищем поселения, остальные подождут, а я прогуляюсь к аборигенам. Там по ситуации. Вот такой план. Погасив огонь, заново развести его проблемой не было, мы начали устраиваться спать. Ложи собрали наши женщины, нарвали того же папоротника и сделали несколько лежанок, укрываться требовалось им же. Проще говоря, закопаться в листьях и так спать. Но про часовых мы не забыли. Со всеми взрослыми спали дети, вот и со мной были. Парни, Димка и Гена, остальные кто где. Утром, когда уже почти рассвело, стоявший на часах генерал поднял меня. Очень срочно поднял. Он успел развести костёр и подогревал остатки туши кабана, мы вчера не всё съели, когда заметил краем глаз движение. В небе. Посмотрел и застыл в полусогнутом положении и в шоковом состоянии, после чего бросился будить не только меня, всех. Мы стояли и открыв рты от изумления, смотрели в небо, где примерно на двухкилометровой высоте, под всеми белоснежными парусами плыл боевой трёхмачтовый парусный и явно деревянный корабль. Это было такое красивое и прекрасное зрелище, что зачарованы были все, даже дети, недовольные ранним подъёмом. — Тридцатидвухпушечный, — сказала стоявшая рядом Лена. — Да, — согласился я. — Военный кораблик. Пушечных портов с левого борта, шестнадцать. Хм, а я думал, что белые паруса у таких судов только у новеньких, обычно жёлтые или серые. У тех парусников что я захватил, когда Нахимову помогал, белоснежных не было, ни разу. А тут смотри какие белоснежные, аж глаза болят. — Видимо каким-то специальным отбеливающим средством отбеливают, — пробормотала Ирина Владимировна. — Эй! — окликнул всех генерал. — Вы не о том думает. Летучие корабли есть, значит, и маги водятся. Шанс есть, главное выйти к людям. А этот корабль, конечно, красивое зрелище, только я сомневаюсь, что моряки снизойдут до нас, даже внимания не обратят, пролетая мимо. — Согласен, — сразу же кивнул я в согласии головой. — А также теперь у нас есть шанс добраться до соседнего континента, если добудем такое летучее судно, или купим билеты. Как я успел определить, этот фрегат, а по парусной оснастки, вроде фрегат, шёл не меньше чем на ста километрах в час, видимо на той высоте приличные потоки ветра… Будет возможность, узнаю, как они летают. Ладно, фрегат скрылся за деревьями, уже не видно, теперь разбегаемся, девочки направо, мальчики налево, позавтракаем и как можно быстрее двигаемся к людям. Раз есть шанс, то не стоит терять ни минуты. Если выиграем время, то там у портала подождём. Может мне тут не помогут, так в следующем есть шанс. После завтрака, мы собрались, хотя чего там собираться, даже кабана доели, а мёд ещё вчера закончился, детишки и бабушка оказались до него жутко охочими, и мы направились дальше. В принципе куда идти, не имело значения, мы всё равно не знали где люди. Даже когда мы с Леной поднимались к самым верхушкам высоких деревьев, то никаких дымов не рассмотрели, лишь две точки летучих судов в разных направлениях. Похоже этот транспорт тут вполне себе широко распространён, а раз так, то есть все шансы получить одно такое судно. Не важно добровольно, или нет. А направлялись мы вдоль ручья. Люди всегда у водоёмов селятся, и наверняка тот втекает в какое озеро или реку, там поселения и найдём. Да и вода постоянно рядом будет, снимая эту проблему. Вот так и шли, время от времени то я, то Лена поднимались на верхушки деревьев, выбирая те что возвышаются над остальными, и осматривались. Во все подъёмы обязательно мы видели одно или два судна, а однажды так сразу пять. Да и вообще движение тут изрядное. При этом я бы не сказал, что мы находимся на какой-то трассе, все летали в разные стороны по своим делам, просто много тут судов. Каких мы только судов не видели, от небольших одномачтовых лодок, в которые всей семьёй даже вместится не сможем, до огромного пятимачтового левиафана тонн так под десять тысяч, что шёл на трёх тысячах под всеми парусами. Судя по пузатости, явно торговое судно, причём тоже вроде как вооружённое. Снизу не видно, есть ли на палубе пушки, просто проёмы для стрельбы были, но порты отсутствовали. Я на них уже слюни пускал, такой шанс заполучить подобное судно, и не взять с собой, аж волком выть хочется. А то что мы заполучим, этот летучий корабль, я уже был уверен, да все на это были настроены, кроме, пожалуй, Ирины Владимировны, та высоты боялась, но это всем было известно. Ничего, номер мира мне известен, вот сюда я точно вернусь, обязательно. Упускать возможность заполучить подобный воздушный транспорт, ну уж нет, мимо подобного я не пройду. Это если За Пазуха в этом мире не заработает. Не-е, точно вернусь, и возможно сразу, как отправлю всех своих в Империю, убедившись что те там нормально устроились. А может сделаю круг перед Империей, снова посетив этот мир, набрав нужное количество подобных судов и боевых кораблей. Кстати, тот фрегат был единственным боевым кораблём, остальные явно гражданские и частные суда. Как я понял по разнотипной одежде, а два судна вблизи проплыло, владеть ими могли любые слои общества, можно сказать — транспорт для всех. У богатых дорогая отделка, у бедных простые лодки. Это как шлюпки и лодки в портовых городах, есть почти у всех, у богатых яхты или прогулочные катера, так и тут. Когда Лена ближе к середине дня быстро взобралась на самую верхушку, прозвучала наконец-то хоть какая-то новость. Та рассмотрела лёгкий столбик дыма, и не так и далеко. Примерно километра три. Возможно он и раньше был, но из-за приличного расстояния мы его не заметили, он и сейчас прозрачен, как уж сестрица его углядела? Значит люди. Вот попробуем пообщаться, хотя бы жестами. То, что кто-то там может скрываться, а дым явно в лесу был, я не думал. Просто подкинули в печь или костёр сухих дров, от того и дыма так мало, а не из-за попыток скрыть своё присутствие. Правда, на всякий случай, я попросил всех быть внимательными. Мы в чужом мире и местные порядки не знаем. По пути в сторону дыма, мы поели лесных яблок. Их птицы клевали, я попробовал, вкусовые рецепторы были подключены к импланту и тот определил, что плоды вполне спелые и съедобные. На груши вкусом похожи. Мы не только наелись, но и с собой взяли. Жаль тары не было, набрали на сгиб локтя, и так несли. Когда я унюхал запах дыма, а у меня обострилось обоняние в лесу, да и имплант использовал, то оставил всех на месте, вот пусть плодов поедят, и побежал в сторону источника запаха. Рядом бежал генерал, а Лена осталась в лагере, с остальными. Дальше мы действовали очень осторожно, и шансов что нас обнаружат, было мало, но нас обнаружили. Вдали раздался хлопок, и рядом со мной в дерево впилась пуля. Хлопок странный, не огнестрельный, но главное по нам открыли огонь, и мы были вынуждены улепётывать. Причём в другую от наших сторону. При этом стрелявших мы так и не видели. Я лишь унюхал. Вроде мужчины, давно не мылись, потом от них так и несёт. Ещё вроде кровью попахивало, только старый запах. Может охотники, сторожка у них тут, добычу разделывали? Вот поди пойми. Лишь одно объясняло, как нас обнаружили, среди неизвестных явно был маг. Или амулет использовали, что тоже как версия вполне звучала. Когда рядом начали хлопать небольшие взрывы, оставляя в воздухе расплывающиеся белые облачки, я понял, что нас решили взять живыми. Поэтому лишь скомандовал генералу: — Падай, мы парализованы и без сознания. Мы упали там, где бежали, перекувыркнувшись. Генерал тут же зашептал: