- Это всё? - Да. Та начала считать буквы, и сообщила сумму. К счастью, у меня хватило. Телеграмма была отправлена, адрес Светы я дал, так что покинув здание телеграфа, направился к выходу из города, тут повезло, дед с рынка катил, я у него сало покупал, вот и подвёз до поворота на свою деревню, с ним ехал и общался. За это время, с момента ареста, вообще дикость такая, я многое пропустил. Наших остановили в шестидесяти километрах от Великого Новгорода. В оборону встали, наступательный порыв иссяк. Да и коммуникации растянулись. А я ведь говорил, что наступать на Новгород глупость, надо на Псков, чтобы отрезать всю группировку от снабжения, а через Прибалтику возить, там транспортные магистрали слабые. Кто же меня послушает? Вон, Петровскому отдали приказ куда наступать, тот и взял под козырёк, тоже подневольный исполнитель. Киев Юго-Западный фронт потерял, сейчас в районе Орла и Брянска передовая проходит. Фронт по сути заново формируют. Кузнецова сняли, куда-то на север направили, начальником штаба армии. Это серьёзное понижение, с комфронта-то. Знаете, кто стал командующим нового Юго-Западного фронта? Генерал-полковник Петровский. Тот получил ещё одну звёздочку, когда Калинин блокировал. Там войска переварили, почти семьдесят тысяч, часть сдалась, город уже две недели как наш. Я считаю неправильно у наступающей армии снимать командарма, менять командира. Принял армию начальник штаба, а Петровского кинули формировать фронт второго состава. В принципе, он и остановил немцев на тех позициях, где они сейчас стоят. Немало усилий на это потребовалось, но сделали. Хотя сейчас мне до этого дела уже нет, я гражданский, просто старался быть в курсе дел. На момент моего суда Петровский уже комфронта был. Мог вмешаться, но не захотел. Знаете, я повоевал хорошо, немало немцев на моём счету, долг Родине отдал, никаких долгов на мне нет. Правда, бить немца всё равно всем сердцем желаю. В партизаны пойду, они же гражданские, что взяли оружие в руки, вот и я возьму. Дед укатил, я же прошёл по дороге ещё с километр, это не основная трасса, просёлочная дорога, что дальше к селу шла, приметил овраг, и спустившись, стал доставать из хранилища вещи и разбивать лагерь. Шинель на землю, камуфлированную накидку на себя, разделся перед этим до трусов, и вскоре уже спал, в тени кустарника. Ночи дождаться надо, ночью двигаться буду. Думаю, на колёсах до Воронежа, а там поездом до Ростова на Дону и снова на машине. В районе Сочи буду отдыхать. Есть такое желание. А потом можно и повоевать, месяца два, до первых серьёзных холодов. Бензин можно не жалеть, всё равно у немцев ещё добуду. Ресурс машин потрачу, это есть. Хм, может и не стоит своё авто использовать? Да, лучше ночью и на поезде. Так я и сделал, когда темнеть начало, собрался и на «кюбельвагене» рванул в сторону железной дороги, там поворот, поезда снижают скорость и можно забраться на поезд. Пассажирский уже ушёл, был эшелон с лесом и углём, вот на него и забрался. Не один, таких человек двадцать зайцев было. Ничего, устроились на площадках, со мной две женщины, и так катили. Эшелон заходил в Москву уже где-то в три часа следующего дня, я раньше спрыгнул, когда пригород показался, тут притормаживал машинист, была возможность. Вот так придерживая вещмешок и двигался дальше, надвинув кепку на глаза, чтобы не опознали. Раньше мои фотографии в газетах довольно много тиражировали, мало ли у кого память хорошая и опознает. Насчёт Чёрного моря я не передумал, просто чуть отодвинул сроки. Понимаете, есть у меня кровники, есть. Хочу поквитаться с костоламами из Особого отдела штаба Калининского фронта, и Юго-Западного. У одних четверо со мной работали, в других трое. Я не то чтобы желаю их помучить, как-то не моё, просто дело принципа, поклялся убить их, когда мне три зуба выбили и неделю кровью ссал. Особо не поломали, инвалидом не сделали, я крутился под ударами сапог, но изукрасили синяками серьёзно. Причём лицо почти целое, только левая щека распухла, где зубы выбили. Так что тут я отомстить серьёзно собирался, сам себя уважать не буду, если не сделаю это. И ещё, они для меня не свои. Своих бы я не тронул. К обеду я добрался до дома Светы, причём увидел, как почтальон принёс той телеграмму от меня. Однако подходить к той не стал, убедился, как мог, что слежки нет и поднялся на чердак, где и достал свои награды из тайника, и орденские книжки. Скопом в хранилище убрал. Лучше их держать при себе. Покинув подъезд, сделав пару финтов, чтобы сбросить возможный хвост, проходные подъезды, и нечто подобное, через чердаки проходил, и из двух тайников золотые изделия извлёк, там схроны с Гражданской были. Пригодятся на Юге, только закупаться на рынках больше не буду, хватит маргиналов разных кормить, что наживаются на честных людях. Да и у самого запасы есть. На трамвае доехал до своей квартиры, особо патрули я не интересовал, чисто выбрит, одет справно, отряхнул одежду щёткой, когда в город входил, так что порядок. Нанял мальчонку и отправил узнать по поводу моей квартиры. Тот выяснил. В квартире, что мне государство подарило, уже три недели живут чужие люди. Передарило кому-то другому. Как выяснилось, герою-лётчику, там его семья живёт. Ясно, о вещах там можно забыть. Так что расплатился за работу и дальше снимать сливки со схронов. А вечером с первым же эшелоном отправился в Калинин, где стоял штаб Калининского фронта. С них начну. Можно тихое оружие использовать. Да, у егерей было такое, я его обнаружил только когда до хутора добрался и разбирал трофеи. В одно лицо, естественно, в лесу, не хотел палить наличие хранилища. В ранцах нашёл три «Вальтера» с глушителями, и длинную трубу глушителя. Она оказывается навинчивается на ствол «СВТ», той что с оптикой. Видимо часовых тихо снимать. Можно будет поработать. Сами исполнители, что меня хотели в инвалида превратить, выбивая признание, меня не особо интересовали, а вот те, кто отдал приказ, даже очень. Хочу узнать кто они, так что исполнителями дело не ограничится. В Калинин, эшелон, с которым прибыл, он был воинским, и я маскировался под призывника, в новенькой необмятой форме, вошёл ночью. Пока построение проходило, в неразберихе ушёл в сторону, переоделся в гражданское, и дальше затерялся на разбитых улочках города. Тот фактически заново отстраивать придётся, после последних боёв мало что уцелело. Что ж, начнём работать. Нужно выяснить кто-где работает и живёт, там по ситуации. *** Проснулся я от удара по ноге, не сильному, так, чтобы разбудить. Открыв глаза, с трудом оставшись спокойно лежать, чуть не откатился в сторону машинально, я посмотрел на армейский патруль, по повязкам видно. Старший, в звании лейтенанта, спросил: - Гражданин, что вы тут делаете? - Гражданин начальник, вы что не видите? Отдыхаю. Последние денёчки бархатного сезона. - Бархатный сезон уже закрыт, хотя жарит сегодня серьёзно. Документы. Тот видимо понял, что я из сидельцев. Посторожел, два бойца с винтовками тоже. Одежда рядом лежала, я достал справку и протянул её лейтенанту. А так я на пляже рядом с Сочи отдыхал, на Юге я уже три недели, всё успел, всё закупил, хранилище витаминами полное. Вот отдыхал дикарём, а тут эти. Что по ответке за арест, допросы и суд, то одиннадцать человек отработал, двое имели красные лампасы. Нашёл и наказал. Больше никого невиновного не арестуют и не осудят. Должно было быть тринадцать, но двое ранее погибли, один при бомбёжке, другого убил задержанный, карандашом. При допросе. Уважаю. Его потом забили. В общем, провёл собственный суд и исполнение приговора этим одиннадцати. Трёх недель хватило, остальное время тут проводил. На самом деле ликвидировал я двенадцать человек, попался в прицел Маринин, уже старший майор НКГБ, два ромба имеет, ну и дёрнулась рука, пуля снесла пол головы. Не простил я его, что мои трофеи увёл, ограбив меня, и нагло заявлял, что это не моё. Видимо переломы ног после пожара в квартире заживил, рыскал по Особым отделам фронтов, вот и попался мне на прицел. Не расстроился. Уж кого, но эту нелюдь своими я не считал. - Согласно справки по освобождению, вы с четвёртого августа свободны, а сейчас уже восемнадцатое октября. Почему не получили документы по месту жительства и не встали на учёт? - Гражданин начальник, я на севере все кости отморозил. Сразу на юга рванул. Тут по побережью дикарём жил. Иногда покупал еду у местных, но больше рыбачил. Видели бы какую я вчера поймал скумбрию. Во, до локтя. На костре жарил. Сказка. А вернуться на место жительства я не могу, а некуда возвращаться, квартиру государство дало, квартиру государство отобрало. Бездомный я. - Подождите, Бард?! Тот самый?! - тут лейтенант меня опознал, явно растерявшись. - Это как же?! - Как квартиру потерял? Мне дали её как дважды Герою, а осудив, с лишением звания, из армии выгнали, и квартиру отобрали. - И за что судили? - Я у немцев серьёзно набедокурил, злы они на меня. Сделали так, чтобы их офицер разведки попал в плен и тот заявил, что я его завербованный агент, сказал ещё, что это я помог войска в котёл загнать. Наши не мне, а ему поверили, врагу. Выбивали признание серьёзно, чудом не изувечили. Вон, шрамы не от войны, а от допросов. Вот такие дала. А тут под какую-то амнистию попал, ну и на юга. - Вот чёрт, - сбил тот фуражку на затылок, судя по околышку, лейтенант из пограничников. - Гражданин Бард, вам придётся пройти с нами в комендатуру. - А что, документы не в порядке? - Знаете, пусть с вами начальство разбирается. Тут уже не мой уровень. Бойцы, помогите… гражданину. - Я сам. В общем, начал сворачивать лагерь. Да тут и был тент, защищал от слепящих лучей солнца, я итак загорел до черноты, подстилка на которой спал, и вещмешок. Я всегда всё держу в хранилище. Там время стоит, все припасы сохраняются. Удобно. Так что оделся, одежда рядом с подстилкой кучей сложена, вещмешок за спину, и двинул с патрулём к городу. Тут пару километров и будет окраина Сочи. Хм, вечер уже, а я только завтракал, обед пропустил, спал. Укатала меня вдовушка, что живёт на окраине Сочи. Только утром выполз из её дома, отдыхал, набираясь сил на следующую ночь, а тут эти. Около часа топали, ох и духота, но дошли. Сначала оформление в журнал учёта, комендатура военная, между прочим не законно, я гражданский, должны через милицию проводить, о чём напомнил, но те всё равно регистрацию провели, и в кабинет дежурному сотруднику. Пока тот изучал мои документы, лейтенант уже доложился, я и отвечал на вопросы. Услышав один, лейтенант возмутился: - Горький? Где там север? Да и месяц всего на зоне. - Я образно. Да и не на зоне, а в шарашке при горьковском автозаводе. Мы двигатели для самоходок собирали. - Это разве не секретная информация? - уточнил капитан. - С меня подписок не брали, - пожал я плечами, и попросил. - Вы не могли бы побыстрее? Через сорок минут начинаются вечерние танцы в ДК, и я не хотел бы опоздать. Вчера зажигали с одной вдовой, целый час отплясывали, потом всю ночь доказывал какой я мужчина. Сегодня хотелось бы повторить. - Теперь ясно почему днём спишь, - буркнул лейтенант, а вот капитан, который медленно краснел, взорвался гневом: - Танцульки, значит?! Наши парни там в окопах погибает, а ты тут у бабьего бока пригрелся?! - Капитан, рот закрой. Я за год больше тысячи немцев на тот свет спровадил, долгов у меня нет. Если бы каждый боец убил одного немца, война бы давно закончилась, так что не тебе меня стыдить. Тем более я чистый гражданский, что там армейцы делают за год до немогу нанюхался. Не мешай мне мирной жизнью наслаждаться. - Гражданин Бард, вы задержаны до прояснения вашей личности. - Капитан, не наглей, если я разозлюсь, от вашей конторы и развалин не останется. - Что, своих побьёшь? Я промолчал на этот провокационный вопрос. В общем, вещи забрали, там ценного ничего не было, и отвели в камеру. С тремя бомжами какими-то заперли, видимо местные алканавты. Ночь нормально прошла, а утром выпустили, и отвели к бодрому и выспавшемуся капитану. Есть хотелось, не кормили же. Вот что тот сообщил: - Бард, пришла информация по тебе. Из Москвы. Сразу ответили. Ты у нас оказывается - дезертир. - Ты с дуба рухнул? Вниз головой? Как я могу быть дезертиром, являясь чисто гражданским? Мне ещё вон паспорт получать. С первыми холодами поеду. Пока тепло, тут время провести хочу. - Ничего не знаю. Приказали этапировать в Москву. Под конвоем. Я же задумался. Порваться и уйти уже на нелегальное положение, или всё же скататься и узнать, что за хня происходит? Лично я своим положением был более чем доволен, Удача от меня не отворачивается и с холодами в планах перебраться на немецкую территорию, вон Крым те взяли, и по их тылам поработать. Попартизанить. Москва была в планах, но только девчат и детей навестить. Я даже и не знаю кто там у Лары народился. В общем, победило любопытство. Дальше меня оформили, два бойца конвоя, им выдали припасы на дорогу и отвезли на железнодорожную станцию, там броня на три места в пассажирском вагоне. Если думаете, что до станции мы на машине доехали, разочарую, на телеге. Даже не на бричке. А потом неспешное движение и через четыре с половиной дня мы прибыли в Золотоглавую. Тут уже ждали, встречали нас, и машина была. «Полуторка». Отвезли в комендатуру столицы, и снова камера. Уже для командиров. А вот это интересно. Всё же, что тут происходит? Я уже раздражён, не могу любопытство утолить. Потирая кисти рук, а меня перевозили по серьёзному, как опасного преступника, в наручниках, вон похоже шрамы останутся, тугие наручники, я устроился на свободном месте и прикрыл глаза. Вечер был, успел ужин получить, а тут неплохо кормят, с котла комендачей, и спать. А утром, уже после завтрака, ближе к десяти часам, конвойный отвёл в кабинет следователя. - Садитесь, гражданин Бард, - буркнул толстый майор, протирая лысину платком. Плюхнувшись на стул, я чуть напружинился, готовый атаковать майора, буду прорываться. Надоело всё, когда тот задал вопрос, которого я точно не ожидал услышать: - Вы в курсе что суд над вами был фиктивный? Вы слышали про операцию «Оверлок»? - Что за бред? Никакого фиктивного суда не было. Не надо мне портить карму, меня всё устраивает. И что за операция «Оверлок»? Майор с силой потёр своё лицо ладонями, пробормотав: - Ситуация начинает немного проясняться. Значит вас не ввели в курс дела? Меня же убедили в обратном. - Что за бред вы тут несёте? - мне ситуация крайне не нравилась, пятая точка сигнализировала, что меня снова хотят втянуть в ряды Красной Армии, чего бы мне не хотелось. - Придётся мне прояснить ситуацию. То, что у немцев есть серьёзная агентурная сеть не только в штабе Юго-Западного фронта, но и на Калининском, было хорошо известно. Часто там выходили в эфир неизвестные радиостанции. Да и немцы на все наши действия реагировали с неприятной быстротой. Для их разоблачения была разработана операция «Оверлок. Я один из разработчиков. О ней мало кто знал, но генерал Петровский, и товарищ Берия, в курсе, доклад шёл лично наркому. Мной был найден на Северном фронте старлей из разведки, поволжский немец. Его перекинули на место выхода наших окруженцев, в офицерской форме Вермахта, и взяли в плен, чуть не пристрелили. Рисковали, да, но всё получилось. Он и заявил, что вы его агент. Дальше уже началась игра с немцами, вам подробности знать ни к чему, но три агентурных сети мы вскрыли, только не брали. Самое главное резидента найти не могли, помог ваш арест и фиктивный суд, разыграли как по нотам, я думал вы хороший актёр, но оказалось для вас всё было по-настоящему. Сработало, вылезли голубчики, уж очень их интересовало что происходит. Так что взяли мы всех, и даже начали радиоигру, давая дезинформацию немцам. Благодаря этому и смогли удержать фронт на линии Орёл-Брянск. А ту шарашку в Горьком я вам на заводе подобрал, чтобы спокойно там работали. Можно сказать, отпуск вам организовали. А вы там неплохо устроились, как я узнал, две любовницы из осужденных, но из женского барака, из красильного цеха, старшим стали в бараке. Понятно почему не хотели покидать шарашку. Видел я ваших любовниц, любой жеребец копытом забьёт. Как мужчина мужчину я вас понимаю. Вы их там ещё и подкармливали. А вот вагоны с дынями перехватили, отправили в госпитали и детские дома. - Что-то я в допросах не заметил, что они фиктивные. - О, кстати, раз вы уж о них напомнили. Меня как раз направили разобраться со странной гибелью ряда командиров Особых отделов двух фронтов. А я хороший следователь. Нашли двоих со следами пыток, явно проведён полевой допрос. Остальных расстреляли или из немецких пистолетов, или из нашей винтовки, и часто оставались следы, причём характерные для егерей ягд-команд, даже оторванный шеврон одной из команд нашли. Грубая импровизация. Ягд-команды работают только по своим тылам против партизан и наших диверсионных групп. В нашем тылу немцы работают в нашей форме. Знаете, что самое интересное? Все убитые так или иначе были связаны с вами, кроме двоих, что погибли ранее. Про Маринина и не говорю, то что у вас вражда, особо вы оба и не скрывали. Я выяснил, он вам в прицел случайно попал, должен был быть в другом месте. - Я из Горького сразу отправился на Чёрное море. Не надо на меня вешать чужие трупы. - Хохму с севером мне уже доложили. Знаете, я только что прилетел из Горького, когда мне сообщили, что вас доставили в столицу. Там скандал был. Один фронтовик опознал на местном лесничем пятнистую куртку немецкого егеря. Потянули ниточку и дошли до торговца на рынке, а он по фотографии опознал вас. Какое совпадение, правда? - Действительно совпадение, - легко согласился я. - На рынке был, продав куртку, не отрицаю. Только я тут как посредник выступал, продавал чужое. Трофеи одного из командиров, тот в госпитале лежал. Деньги потребовались, вот и оказал я ему слугу. Я же покинул завод почти голым, где мне держать подобное снаряжение? - Это тоже навевало недоумение. Я же думаю кто-то доставил вам вещи, вы известный трофейщик. - Политуправление постоянно ругается, - пожал я плечами. - И вы пропускаете их нотации мимо ушей. Это мне тоже известно. - И всё же не стоит чужие трупы на меня вешать. - Дела с их убийством уже закрыли, приказ сверху. Хотя привязать вас к ним я бы смог. Ладно, забудем это, хотя вы лично мне сильно перестали нравится после этих убийств. - Я тут не причём, - спокойно, ровным голосом повторился я. - Я же сказал, забудем. Теперь по дезертирству, что на вас висит. Это уже статья, и серьёзная. Вас уже осудили по этой статье, заочно, и вынесли приговор. Штрафбат. Будете искуплять кровью. И это не фиктивный суд. - Гражданского… Спокойно, - чуть громче сказал я, доставая из нагрудного карман бумагу, точнее делая вид что достаю, но использовал хранилище. - Видите эту бумагу? Я разверну, руки прочь, так изучайте. После суда, фиктивного, как вы его назвали, я потребовал выдать мне копию решения суда, но меня проигнорировали. После освобождения из шарашки я напряг связи, знакомых у меня хватает, и они добыли копию решения суда. Более того, побывали с этой бумажкой в кадровом отделе Красной Армии, и в военкомате, где я призывался. Представляете моё удивление, когда мне сообщили, что квартиру у меня отобрали, вскоре после суда, а вот ни в военкомате, ни в кадровом отделе, ничего о суде не знали. Бюрократия в армии конечно слабое место, но не настолько. Они исправили это упущение по моей просьбе. Так что и в личном деле военкомата, и в кадровом отделе я уже пять недель как с позором изгнанный из армии, и сейчас гражданский. Поэтому ваш заочный суд, так называемый настоящий, незаконен. Я введенье гражданских судов, но никак не военных. И вот вторая бумага, официальная, со всеми печатями, что я уволен из армии решением суда. - Что ж вы наделали-то? - майор горестно покачал головой, грустно глядя на меня. - А с квартирой мы разберёмся, почему её отдали другому. - Не надо играть. Если вы изучали мою биографию, то знаете, что в армии я случайный человек, секрета я из этого не делал. Не нравилось мне служить, воевать и бить немцев нравилось, а служить нет. Я плакал на суде. От счастья. Мечта исполнилась. Всё, я свободен. Поэтому пусть я не знал, что суд, так называемый фиктивный, но я радовался его решению. На карьеру плевать, награды спрятал, на поругание не дам, они честно выслужены, не вы награждали не вам и отбирать. Из армии изгнали, это было счастье. А вы мне его сейчас испортить хотите, сообщив, что суд фиктивный. Поэтому скажу так. Для меня он был настоящим, так, и только так! Другого не приму. Возможно, я не говорю, что это обязательно будет, мне пришлют повестку, если найдут, снова присяга и дальше воевать, простым красноармейцем, я конечно своё отвоевал, но ещё побить немцев не против, очень даже за. Вот такая меня позиция. - Угу, - хмыкнул майор, и уточнил. - А почему повторно присягу давать? Вы же давали? - Это моя клятва. Захотел дал, захотел забрал обратно. Я и забрал после суда. А повторно делать такую глупость не хочу. - Обида в вас так и говорит, - постучав карандашом по столешнице, сказал майор. - Я разберусь почему до вас не довели нужную информацию. А пока посидите в камере. - Это незаконно. - Вот и разберёмся, где и что законно. Прежде чем увести, два дюжих конвоира тщательно обыскали меня. Даже одежду сняли, майор прощупал швы, но те бумаги, что я ему показывал, не нашли. Небольшую заточку в швах нашли, но не бумаги. С заточкой я сам удивлён, сколько эту одежду ношу, не ощутил. Прошлого хозяина одежды она. Дальше в камеру и на два дня тишина. Майора того больше я не видел. В результате, мне зачитали постановление «настоящего» суда, где подполковник Бард за дезертирство был арестован, лишён звания и наград и срок заменён на штрафбат. Кровью смоет свою вину. Какую вину? Нет за мной вины. Я так и сообщил. Кто бы меня послушал. Как есть посадили в состав что шёл на Юго-Западный фронт, и отправили на передовую. Такое могли провернуть если только всё затёрли, и из личного дела в военкомате и в личном деле в кадровом отделе РККА, что я был с позором выгнан из армии. Майор такое вполне мог провернуть. Дальше просто кинул меня в жернова военного правосудия. Память у меня хорошая, встретимся ещё с этим майором. Что я могу сказать, привезли меня на третий день к свежепостроенным баракам, окружённым колючей проволокой, вышки были, натуральная зона, но тут содержали Первый отдельный штрафной батальон Юго-Западного фронта. Замечу, что в батальонах отбывали своё наказании командиры, а в ротах простые бойцы. Также пусть батальон сформирован недавно, но в боях уже бывал, стёрся весь, тут второй состав накапливают. Ещё перед отправкой, после того как мне зачитали решение «настоящего» суда, выдали новую красноармейскую форму, ботинки с обмотками, тёплое зимнее бельё, и телогрейку защитного цвета. Пилотка без звёздочки. Одежда не для осени, тем более морозы ударили, сегодня первое ноября, и довольно холодно было, минус восемь где-то. Хотя теплая одежда и всё для зимовки на открытом воздухе у меня было. Я собирался зимой порыбачить на льду. С ночёвками. Так что проблем нет. Правда, у меня всё гражданское. Пока на поезде ехали, я под гимнастёрку свитер надел. Красивый, синий, с оленями. Командир батальона меня встретил, отпустив конвой, всё я на территории зоны и в его введенье. Мы прошли в крайний барак, где у того штаб, изучил личное дело, думаю это копия, поцыкал зубом недовольно, и спросил: - Почему же такой прославенный командир, дважды награждённый золотыми медалями Героя, и вдруг дезертир? - Сам в шоке. Меня осудили как немецкого агента, сняли звание, награды отобрали, точнее копии отобрали, выгнали из армии, и отправили отбывать двадцать лет в шарашку на Горьковском заводе. Самоходки делали. А тут месяц прошёл и меня амнистировали. Ну я же гражданский, суд подтвердил, вот и отправился как свободный гражданин нашей страны, на Чёрное море отдыхать, кости на горячем песке погреть. - Вижу, загорел до черноты. - Ну да, два месяца, пока патруль на берегу на меня не наткнулся. Начали проверять. Я дезертир оказался. Отправили в Москву, там и объяснили, суд фиктивный был, выявляли агентов немцев. Вот только меня избивали, допрашивая, не фиктивно, да и суд я фиктивным не считаю, а вполне настоящим. Даже провёл всё через личные дела, всё, я гражданский. А те всё равно переиграли как им надо, подтвердили судом что я дезертир, и вот у вас. Гражданский человек в военной форме. - Интересная ситуация. Правая рука не знает, что делает левая, - покивал тот. - Слышал по подобном. Кстати, тебе ведь раньше считали человеком Потапова, а как он погиб, тебя пригрел наш комфронта. Ты его человек. А тут два дня назад к нам привезли его личного адъютанта. Под суд попал за невыполнение приказа. Странное совпадение. - Я даже догадываюсь какого. Скорее всего это он должен был мне сообщить, что идёт игра с немецкой агентурой и я тут лишь пешка. Скажи, майор, а тебя не просили направить меня в ту же роту, куда и этого бывшего адъютанта? - Приказали, - просто ответил тот.