— Майор госбезопасности Демин. И личный порученец товарища Сталина. Мне нужна связь и я подтвержу свои полномочия. — Вам можно верить? — с подозрением залопотал старший офицер, переводчик тут же перевел. — Российская федерация, Путин, Горбачев, Перестройка… Вам знакомы эти слова? Может еще "матрешка" добавить? — Не надо, проверку вы прошли, эти слова действительно местные не знают, — остановил меня старший офицер. После чего повернулся к связисту, что устроился в углу рядом с радиостанцией и четырьмя телефонами. Отдав несколько приказов, которые переводчик не стал переводить, он подошел к связисту и, приняв трубку телефона, стал что-то объяснять, довольно долго, минут пять. Меня к этому времени успели освободить от веревок, так что я слушал, одновременно потирая запястья. Гоголева развязать не удосужились, так что он продолжал стоять молча вращая глазами, с интересом оглядываясь. — Подойдите, — перевел мне переводчик. Подойдя, я взял протянутую мне старшим офицером трубку и произнес: — Демин слушает. — Гаврилов у аппарата… — Сашка ты что ли? — перебил я, вспомнив весельчака-балагура из особого отдела Украинского фронта. Мы с ним пересекались на награждении в Кремле, да и потом встречались. — Тезка? Черт, понял, передай трубку местным. — Лады. Отдав трубку старшему офицеру, я отошел в сторону. Не знаю о чем разговаривал со старшим офицером Гаврилов, китайский он знал, воевал на КВЖД, но отношение к нам быстро изменилось, даже оружие вернули, пистолеты. Не автоматы. Спустя полчаса расположившись за складным столиком, я с удовольствием отхлебывал чая из эмалированной кружки. Сидевший рядом Гоголев с интересом дегустировал конфеты из большой коробки. Успенский который пришел в себя, придерживая больную голову, она у него до сих пор гудела, пил чай, искоса поглядывая на девчонку-китаянку, что обслуживала нас. Нас отвели в отдельную довольно большую палатку и оставили там, сказав, что ожидается приезд особистов из Второго Украинского. В палатке находилось четыре лежанки, столик посередине, шесть стульев, и буржуйка. Последняя пока не рабочая, ее разжигали только на ночь. Отставив в сторону пустую кружку, Гоголев хмуро посмотрев на меня, спросил: — И сейчас ничего рассказать не хочешь? — Всему свое время. Не волнуйся, все в порядке. Скоро будем у своих. — Товарищ майор, а это кто были? Китайцы? — спросил Успенский. — Да, сержант. Как я понял китайская добровольческая армия. Нам кстати, повезло познакомиться с ее командующим генералом Ли Чи Миномом. — Но ведь китайской армии не существует после японской экспансии, — удивился сержант. — Всему свое время, успеете узнать. Ждать пришлось почти два часа, пока не раздался звук вертолетных двигателей. Буквально спустя пять минут, когда вертолет сел где-то неподалёку, полог отлетел в сторону и в палатку влетел Гоголев в своей генеральской шинели. За ним еще три командира и китайский переводчик. Быстро найдя меня взглядом, он подлетел ко мне встающего с лежанки, и заграбастав в охапку, воскликнул: — Сашка, чертяка, жив! — И тебе привет, медведь, — засмеялся я, тоже похлопывая его по спине. Заметив, как на нас ошарашенно смотрят мои попутчики, я хлопнул Серегу по спине, и ткнул в них пальцем. — Серега знакомься. Твой двойник, майор Гоголев, второй мой боец, сержант Успенский. — Твою мать! — только и смог проговорить Серега, только сейчас разглядев моих попутчиков. Гоголев-два так же ошарашено разглядывал своего двойника. Несмотря на то, что у двойника вовсю лелеял синяк на пол лица, было видно как они похожи. — Да объяснит мне кто-нибудь, что тут происходит?! — не выдержав, вскочил двойник из параллельного сорок первого. Правда, за кобуру не схватился, думать Гоголевы умели. — Да, Сань, что происходит? — повернулся ко мне мой друг и начальник. — Думаю, пора докладывать, — согласился я, после чего повернувшись к спутникам добавил. — Я на доклад к своему командиру, после чего можно будет пояснить, что происходит вокруг. Лады? — Хорошо, мы ждем, — тяжело посмотрев на меня, ответил Гоголев-двойник. — Пошли в соседнюю палатку, — кинув на двойника последний изучающий взгляд, подхватил меня под локоть Серега. — Кстати, чего это у тебя ромбы старшего майора? Да и орден один лишний?!.. Ты что натворить успел паршивец?! — Ща расскажу. Мы вышли из этой палатки и, пройдя через ряд соседних вошли в другую, двое спутников Сереги остались снаружи обходя палатку по кругу чтобы нас не подслушали. Как будто нет других способов, а мы втроем, я, Серега и один из его спутников устроились за столом. — Рассказывай, — включив выложенный на столик диктофон, велел мой приятель. По мере моего рассказа он то вставал, то ходил из угла в угол, но снова садился на место. — … Так что мне кровь из носу, но нужна помощь. Я не знаю, что решит товарищ Сталин, поможет перевести остатки моих войск сюда, или поможет войсками уже там. Оба варианта имеют свои недостатки как и достоинства. Но как ты знаешь, обо мне на той стороне ничего не знают, хотя никоторые подозрения у них есть, видишь, своего лучшего человека со мной послали. Обещание я выполнил, ничего им не рассказал. — М-да, заварил ты кашу, — задумчиво протянул Сергей. — Что сам думаешь? — Своих не бросаю. Если помощи не будет, просто уйду на ту сторону. Понимаешь, это мои парни там сейчас погибают в окружении. — Перестань, — поморщился он. — Я конечно за Верховного не решаю, но поможем не сомневайся. Пошли к твоим, пора им объяснить, кто мы и где находимся, а то как бы глупостей не натворили. — Успенский вряд ли. Все-таки мой телохранитель, а вот твой двойник может. Кстати, как тебе мой прикол с майором Гоголевым? — Удался, я никак не мог подумать, что увижу самого себя. Ну… почти себя. Посмеявшись, я дружески ткнул его в плече, после чего мы встали и в сопровождении так и молчавшего спутника Гоголева вернулись обратно к моим в палатку. Сев за столик я спокойным тоном рассказал моим спутникам где мы, благо Серега дал мне на это разрешение. На подробный рассказ ушло почти пять часов. Я не рассказывал что являюсь "ключом", да и то, что кроме этого еще есть миры, тоже умолчал. Рассказал только о том, что мы находимся в параллельном мире. Вернувшийся к середине рассказал Сергей, подтверждал мои слова, а когда рассказ закончился, сообщил, что нас ждут в Кремле и вертолет уже готов. * * * Первое отделение взвода лейтенанта Старцева уже семнадцатый день находились на той полянке, где их оставил командир. Приказ оставить тут одно отделение лейтенант исполнил по-своему. Сержант Грачев, командир первого отделения действительно был один, однако лейтенант забрал из двух оставшихся отделений по пять бойцов, увеличив ожидающий командира отряд до двадцати пяти бойцов. — Ну что там? — спросил лейтенант своего зама старшину Бурду. Тот сидя на подножке трофейного броневика, приложив один наушник к левому уху чутко прислушивался к помехам и далеким голосам доносившихся из приемника радиостанции. — Немцы закрепились на плацдарме и подтягивают резервы. Две попытки сбросить их в реку не увенчались успехом. Наш батальон вооруженный новейшими танками практически перестал существовать. Пока их держит артиллерия, нанося большие потери и устраивая налеты на переправу, но сил у наших мало. — Черт! Где же командир? — ударил себя по колену Старцев. За эти семнадцать дней с той минуты как ушел старший майор Демин, сержант Успенский и присланный из Москвы неизвестный майор госбезопасности, случилось многое. Окружённые войска под командованием полковника Иванова в течение тринадцати дней вполне неплохо держали фронт со всех сторон. Пока не подошёл механизированный корпус немцев и с ходу не прорвал оборону со стороны Владимир-Волнынска, тогда удалось стабилизировать фронт, только отойдя на заранее подготовленные позиции за одну из рек. Потери были большими, почти восемь тысяч бойцов и командиров. Немцы попытались с ходу переправиться и захватить плацдарм, но у них ничего не получилось и они были отброшены танковым ударом и хорошим артиллерийским налетом. Было несколько попыток прорваться с других направлений, чтобы еще больше сузить колечко с советскими войсками, однако они были отбиты с большими для немцев потерями. Однако, Иванов все равно отступил на подготовленные позиции, пока не прибыла комиссия из Москвы. С этого момента после расстрела некоторых командиров, плановое отступление прекратилось. Авиация работала теперь только ночью, однако и у нее были потери, немцы из-за большого количества зениток над лесом летать боялись, но две обнаруженных полосы разбомбить успели. Но это мало остановило наших летчиков, сохранилось еще шесть полос. Ночью летчики работали по заявкам с земли и разведданным, что предоставляла разведка, бомбя автоколонны, артиллерийские и танковые позиции. Некоторые "Юнкерсы" продолжали наносить удары по железнодорожным станциям парализуя их работу. Потери у них тоже были, от двадцати трофейных бомбардировщиков осталось семь машин. Да сейчас техники еще два разведчика переоборудуют под бомбовозы. Попытки создать плацдарм не прекращались, в данном районе шла настоящая мясорубка, Иванов бросил туда все резервы. И вот на семнадцатый день, немцам наконец удалось создать плацдарм вклинившись в нашу оборону на полтора километра. — Похоже, пропал наш командир, — пробормотал один из бойцов взвода, баюкая на коленях пулемет Дегтярёва. — НАШ, командир, вернётся, — повернул в его сторону голову лейтенант, и почти сразу заорал. — Тревога! Он увидел, как часть леса двинулась к отдыхающим бойцам взвода. Лейтенант не сразу сообразил, что это атакуют одетые в странный камуфляж, непохожий на советский, солдаты, но рефлексы сработали ка надо. Почти сразу на поляне началась рукопашная. Дрались достаточно жестко, но как заметил Старцев, брали их достаточно мягко, просто скручивая или вырубая. Перекинув через бедро, напавшего на него солдата, имевшего простое русское курносое лицо, лейтенант не успел даже осмотреться, как получил по ногам от взятого на прием солдата и тут же оказался в жестком захвате. Он ничего не смог сделать, неизвестный солдат спеленал его ногами, взяв в удушающий захват. Попытавшись разорвать захват, лейтенант уже теряя сознание от недостатка воздуха услышал знакомый голос старшего майора Демина: — М-да, подвели вы меня… Все, отпустили их! Почти сразу Старцев понял, что он свободен. Отдышавшись, он привстал на локтях и осмотрелся судорожно кашляя. Рядом стоял бравший его в захват солдат, поправляя амуницию и насмешливо поглядывая на лейтенанта, вокруг суетились вставая бойцы взвода, некоторые оставались неподвижными, а у опушки стояло пять незнакомых командиров и Демин. Все они были в той же незнакомой пятнистой форме, что и напавшие на взвод солдаты. Непонятную форму дополняло неизвестное оружие со слегка изогнутыми магазинами. Другие нападавшие отошли чуть в сторону, разбившись на несколько небольших групп. Старцев с горечью понял, что те потерь не имели, хоть на лицах некоторых начали наливаться будущие синяки. Посмотрев на неизвестных командиров, которые мало чем отличались от напавших, Старцев от удивления потряс головой и дважды ударил себя по щеке. Присланный из Москвы командир вдруг раздвоился. Вот один из них, повернулся к ставшему майору Демину и вдруг сказал: — Ну что, проиграл? Спор дело святое, должен — плати. — Да нападение неожиданным было, — недовольно буркнул командир. Но все-таки достал из кармана камуфляжных брюк маленькую кобуру с пистолетом. Страцев знал, что эту кобуру с маленьким "вальтером" командир снял с убитого им лично немецкого майора-танкиста, и очень им дорожил. — Товарищ старший майор госбезопасности! — прохрипел лейтенант. — А Старцев. Все нормально, я помощь привел. Давайте, докладывайте, что тут произошло, пока меня не было. Много наших земель успели немцам сдать? Пока Старцев отойдя вместе с командирами к броневику докладывал все что произошло с окруженной группировкой за эти семнадцать дней, отчего Демин хмурился все больше и больше, бойцы взвода недобро поглядывая на бравших их в плен бойцов осназа, а никем другим они быть не могли, начали знакомство по инициативе последних. Когда Старцев закончил, бойцы взвода и пришлые смешавшись, уже живо обсуждали рукопашную что только что произошла. В некоторых местах уже был слышен смех, да виднелся сигаретный дым. — Да что там Иванов совсем с ума посходил?! Я ему что приказал?! Планомерный отход, с небольшими контратаками и активной обороной. Какая на хрен "нерушимая стена"?! — взорвался вдруг командир.