– Мало информации, но могу с уверенностью сказать, что больше всего его интересуют склады с продовольствием и горючим. В Польше он проигнорировал запасы вооружения и боеприпасов, а вот горючее и продовольствие исчезли. Мне поступила информация, что на перегонах начали пропадать составы. Как сообщил наш агент на немецкой железной дороге, между некоторыми полустанками странным образом пропали два состава с топливом и три с продовольствием. С учётом того, что ранее такая информация нам не поступала, думаю, маг не умел похищать составы, или у него просто не было на это времени. – Хм, м-да, информации действительно немного. Ладно, я к товарищу Сталину, очень уж он заинтересовался этим магом и всем, что с ним связано, а вы, Сергей, в любое время по поступлении новой информации немедленно извещайте меня. – Хорошо, – кивнул аналитик и посторонился, пропуская наркома к двери. Через минуту в помещении никого не осталось, только пару раз мигнули неяркими звёздами два кристалла и, вспыхнув, рассыпались пылью в своих держателях. Белоруссия. Окрестности Минска 6 июля «…Не кочегары мы, не плотники…» – доносился из наушников приятный баритон, воспевающий высотников-монтажников, и я, покачивая ногой в такт музыке, даже изредка подпевал. Внизу медленно проплывали поля, впереди отчётливо виднелся город, который недавно был оставлен советскими войсками. Минут шесть назад я встретил сборную солянку из окруженцев – кроме пограничников, там даже трое моряков было – и раздал им последние припасы. Что там пару ящиков тушёнки, шесть цинков с патронами, двенадцать пачек галет, полмешка сухарей и пол-ящика гранат на сорок бойцов и командиров? Но они обрадовались, как дети, у них, кроме оружия, вообще ничего не было, да и от новых знаний они не отказались, тем более я постоянно пополнял свои запасы. Вон, три часа назад самолёт-разведчик сбил, так что в памяти моих амулетов теперь три новых специальности имеется: пилот, штурман-наблюдатель и стрелок-радист. Я уже разобрался, чему учить окруженцев, и даже подобрал, можно сказать, создал несколько амулетов обучения. Обучение проходит в три этапа: немецкому языку обучаю всех, как и умению водить и ремонтировать автомашины, дальше уже по специальностям: простым бойцам – знания пехоты или мотопехоты, сержантам – знания унтеров, командирам – знания офицеров от ротного и выше. Пока всё шло без боёв. Конечно, меня, бывало, встречали горячим приветом, выпуская оставшиеся патроны, но в основном встречи проходили нормально, и мы расставались довольные друг другом. Так было и с шестой группой, на сегодня последней, поэтому я и отдал им крохи, что у меня оставались. Сейчас я отправлялся в Минск, на его склады и в лагеря военнопленных. А что, я уже десятка три освободил, усыплял охрану, а дальше парни сами действовали. Правда, к ним я уже не спускался спасителем, только оставлял у казармы охраны по двадцать ручных пулемётов, боеприпасы к ним и продовольствие для пятисот человек на неделю. Дальше пусть действуют сами. И пленные бежали, яростно добивая охрану, ещё как бежали! Забирали, что возможно, и уходили, кто в леса, если они были, кто в степи. В первые месяцы войны немцами были взяты в плен около трёх миллионов советских бойцов и командиров. В Минске содержались от шестидесяти до ста тысяч человек. По моим прикидкам, сейчас по тылам немцев гуляли порядка ста тысяч освобождённых мной военнопленных. Вот и в Минске был такой лагерь, большой, тысяч двадцать военнопленных там охраняется и медленно вывозится. Условия там жуткие, пленные мрут как мухи. Так что сделаем два дела: и их освободим, и склады приберём. Об этих минских лагерях я узнал от одного из офицеров, который отвечал за содержание военнопленных, от него же получил и координаты большей части лагерей в Белоруссии, вот мимоходом их и освобождал. Да уж, пять дней прошло с момента моего путешествия по Польше, и все вспомнить приятно. Нет, тех девчат я не тронул, слишком чистые и девственные были их души. С возрастом я ошибся, им было по семнадцать лет, и, судя по ауре полковника немецкой армии, что шёл рядом, это был их отец. Но напряжение нужно было сбросить, и я отправился на охоту. Летал над городом, на окраине, и смотрел на женщин, вернее, на их ауры. Это ведь оттенок души, сразу понятно, кто есть кто. Моё внимание привлекла девушка лет двадцати семи, что шла с гордо поднятой головой и надменно поджатыми губами, однако её аура буквально полыхала от желания, и я понял, что она идёт на встречу к мужчине. Дальше было просто: бросил в неё специализированное плетение, которое било по самым чувственным местам, и та остановилась, оглядываясь с явным желанием кого-нибудь изнасиловать. Улочка была тихая, рядом заросли кустарника и виднелись закопчённые стены какого-то сгоревшего дома. В общем, на глаза женщине попался только я, и та направилась ко мне, ускоряя шаг, чтобы схватить и не дать мне убежать. Ага, так прям и собрался. В общем, она затащила меня в кусты, где и произошло взаимное соитие, длившееся порядка шести часов. Ещё непонятно, кто кого насиловал, но старались перебороть друг друга оба. В общем, ничья получилась. Особо моральными страданиями я от свершённого не страдал, во-первых, захотелось, во-вторых, девушка была слаба на передок и хоть удивилась своему резкому желанию, но не противилась и сбросила благодаря мне сексуальное напряжение, причём не только своё, но и моё. После бурного секса, который длился с лёгкими передышками, она первой пришла в себя, сообщила мне свой адрес, потребовав, чтобы я навестил её сегодня же ночью, и, одевшись и поправив деловой костюм, в котором была, гордая, направилась дальше. Держать она себя умела, и походка такая, что глаз не оторвать, да и в… этом просто чудо. Правда, сейчас походка была не очень уверенная… В себя я пришёл ещё через полчаса, бормоча адрес, чтобы не забыть, собрался, использовал амулет «Малое исцеление», залечив глубокие множественные царапины на спине, и, запрыгнув на носилки, полетел к складам. Нашего бурного веселья никто не заметил, хотя мы оба особо и не понижали голоса, так как я наложил нужные заклинания тишины и отвода глаз. Да мы бы могли расположиться прямо на улице, а не в кустарнике, и никто ничего не заметил бы. Польского я, естественно, не знал, и адрес просто запомнил на слух, панночка его очень чётко продиктовала, так что нужно было найти того, кто поделится со мной знаниями местной речи, и можно заняться наконец делами. Такой мне встретился буквально через пятьсот метров. Это был пожилой мужчина профессорской наружности и одетый соответственно. Парализовав и накинув на него плетение «Невидимость», затащил его на носилки и полетел к складам, надевая на голову донора артефакт скачивания памяти. Через пару минут я был где нужно и у меня на руках имелся требуемый амулет. От тела, – кстати, он жив и через несколько часов придёт в себя – я избавился у складов. Их сворачивание заняло у меня порядка сорока минут. Сперва я все их облетел, не обращая внимания на снующих туда-сюда немцев, наложил на все склады необходимые плетения, установил на них полные энергией камни-накопители, некоторые требовали по два из-за большого размера. Потом разом отдал приказ на сворачивание, и немцы вдруг обнаруживали, что находятся на огромном пустыре с большим количеством котлованов на том месте, где находились эти склады. В трёх местах котлованы были особенно большими, это в тех местах, где склады были двухэтажными, с подвалами. Конечно же всё было не так просто. С камнями тоже не было у меня столько маны, чтобы их все наполнить, по две трети, пока не оставил в своём собственном природном накопителе всего пять процентов маны, но и этого хватило. К тому же на некоторых складах были люди, и мне, прежде чем забрать строения, требовалось от них избавиться, именно это я и сделал, парализовав и выбросив из них, – убивать их у меня времени не было. Глядя на забитый эшелонами железнодорожный узел, я только горестно вздыхал – жаба душила всё это оставлять у немцев. Об этом я думал, когда сворачивал склады, об этом подумал, когда очнулся от обучения польскому языку, об этом думал всю ночь, развлекаясь с панечкой и её замужней сестрой, благо мужа до утра можно не ждать. Именно панечка помогла мне найти решение: во время определённого процесса я подумал о длинном и глубоком туннеле. А что, если сделать хранилище прототипа баула? То есть не такое маленькое, где вмещается всего кубов десять груза, а огромное пространственное помещение, и свернуть его? Правда, накопителей на это уйдёт… Утром, оставив обеих удовлетворенных до предела дам в спальне, – высосали они меня полностью, даже к магии пришлось прибегнуть, чтобы не опозорить род мужской, – я быстро оделся и, поднявшись на крышу и забравшись на носилки, полетел обратно на Украину, занимаясь своими делами, то есть пополняя свой источник маной и заодно обдумывая, как совместить несколько абсолютно несовместимых плетений в одно и как заставить всё это работать. Идея пришла чуть позже, отчего я снизился, как раз роща внизу была, и, устроившись на крохотной полянке, стал доставать из пространственной сумки с моими личными вещами заготовки, камни-накопители и плести плетения. Пришлось один из своих баулов пожертвовать на благое дело. Его я совместил с деревянным ящиком из-под патронов и заставил совместно работать плетениями. На всё это ушло шестнадцать больших камней, которые я медленно наполнял маной. Конечно, получившийся артефакт был уродцем и особо не смотрелся, древние маги Тории плевались бы, увидев его, но, главное, он функционировал и делал то, что я хотел. А работало всё так. Баул с виду был как баул, однако теперь он мог увеличиваться до размера высотки и принимать в себя около двадцати эшелонов вместе с рельсами. Конечно, баул был из материи, и даже при увеличении рельсы на неё не закрепишь, волнами пойдут, поэтому мне и пришлось устанавливать внутри ящик, который теперь был связан с баулом и также увеличивался и уменьшался, и именно в этом ящике я и собирался хранить эшелоны. Запутанно, да? Объясню проще. Увеличиваю в размерах баул и ящик, что внутри его, в открывшийся зев загоняю эшелон, предварительно положив там рельсы, пока не заполняю весь ящик эшелонами, после уменьшения баулом хоть в футбол можно играть, грузу и ящику, которые внутри его, ничего не будет, они это не почувствуют. Классно я придумал? Надо побольше таких баулов наделать, мне теперь и склады не нужны, можно всё из хранилищ, что находятся под открытым небом, всё в такие баулы погрузить, по примерным прикидкам, в один баул уместится около десяти открытых складов, сказка, а не баул. Но это всё теория, требовались практические исследования. Они прошли удачно, с некоторыми косяками, о которых не подумал, но удачно. Взлетев над рощей, я полетел к ближайшей железной дороге. Положив баул на полотно, развернул его в большой приёмник, тот теперь был размером с гору, и начал снимать рельсы и крепить их внутри. Шестнадцать километров снял и сделал двадцать два тупика до противоположной стенки. Тут как раз вдали появились дымы, и я обрадовался. Обрадовался повторно, потому что это из Румынии шёл топливный эшелон. Быстро избавившись от машинистов и сопровождения, я загнал его в баул-хранилище и сразу понял свою первую ошибку. Топку надо гасить. Выгнал, погасил, проветрил и загнал снова. Так, пока я летел на Украину и перемещался между разными железными дорогами, то прибрал шестнадцать эшелонов, ещё шесть уже на самой Украине. Конечно, всё это было не так просто, и это я не об экспроприации, тут вообще без проблем, просто все шестнадцать накопителей баула во время процедур кражи, разворачивание-сворачивание, теряли очень много энергии, и мне приходилось постоянно их подзаряжать, а силовые линии тут были слабые, мне их не хватало. Мне только один раз у границы попалась нормальная магическая струна, и я зарядил все накопители, и даже сделал ещё два таких баула-хранилища. Потом, использовав украденные у фермеров амбары и мои баулы, заполнив их имуществом с баз хранения на Украине, я перебрался в Белоруссию, где работаю вот уже третьи сутки. Ах да, десятидневный срок моего бодрствования вышел пару дней назад, и мне пришлось поспать, на что ушло двадцать два часа тридцать семь минут, но проснулся я бодрым и выспавшимся. После чего снова наложил на себя это заклинание и приступил к разграблению тылов вермахта уже в белорусских лесах и, что уж греха таить, особо нагло в городах и на железнодорожных узлах. Да у меня одних артиллерийских боеприпасов столько… столько… Много, в общем, очень много. Сливки за эти два дня я снял, сутки, отведённые на отдых, не считаются, так что в принципе можно закругляться. Но тут мне пришла одна очень интересная идея, и я решил, что отправляться в Союз пока рано. Что, если пообщаться с немцами, причём не простыми, а с их идейным руководителем? Именно об этом я и думал, направляясь к Минску, приберу последние жирные склады, часть, правда, сгорела в боях за город, но много осталось, ну и пленных освобожу по привычке, а там уже можно и в Берлин податься. Идея мне всё больше и больше нравилась. Примерно так всё и вышло: я прибрал немногочисленные, но уже используемые немцами склады. Парализовал охрану в трёх лагерях и выпустил пленных, которые моментально разбежались по городу. Часть спряталась у местных жителей, часть пошла на прорыв в сторону фронта. Также я освободил военнопленных из шести лагерей, которые находились в пригороде. Общее количество освобождённых в Минске и окрестностях, на мой взгляд, перевалило за пятьдесят тысяч. Солидная цифра. Правда, в этот раз я не помогал, не подготовился заранее. Так что уходили пленные только с оружием, которое захватили у парализованной охраны. Кстати, охрану перебили до последнего человека во всех лагерях. Тревога была поднята, но вышедшие роты из казарм тоже были мной облучены и пополнили вооружение беглецов. Но это уже их дело, что мог, я сделал, поэтому, с удобством устроившись на носилках, полетел на предельной скорости в сторону Германии. Восточная Пруссия. Растенбург. Ставка Гитлера «Волчье логово». Зал для совещаний 7 июля. Вечер – Докладывайте, – хмуро приказал Гитлер, поставив сжатые кулаки на край стола и склоняясь над картой, где были нанесены боевые действия на Украине и теперь уже в Белоруссии. Генерал Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии, взял указку и ткнул в точку, где было написано «Минск», сообщив: – Последнее странное явление было зафиксировано в Белоруссии, в Минске… Гитлер всё время доклада стоял молча, с непроницаемым лицом, только изредка переводил взгляд на обозначения на карте, обдумывая то, что говорил генерал. Докладывал Гальдер долго, под конец сообщив, что взятые подразделениями вермахта некоторые группы окруженцев после допросов рассказывают удивительные вещи: к ним с неба спускался посланец от их командования и обеспечивал всем необходимым, и с их слов получается, что у русских появились… маги? Не верить в это нельзя, слишком много фактов. Стоит только вспомнить о зомби, которые бродили по дорогам тылов наступающих войск. К сожалению, ни одного целым доставить не удалось, захвачено было около сотни, но они сами умирали и начинали быстро разлагаться. – Вы несколько раз сказали – маг, а не маги. Вы уверены, что он один? – спросил Гитлер. – Мои аналитики утверждают, что потерь у нас было бы куда больше, если бы их было несколько. Он один, я согласен с ними. – Один не один, но потери от него просто катастрофические. Что нам ещё от него ждать? – С учётом того, что перемещается он неизвестным нам способом, сведения о носилках я считаю чушью, он может оказаться и в Германии. Тогда нужно ждать катастрофических последствий. Противопоставить мы ему ничего не сможем. – Ну почему не сможете? У вас есть чего, – вдруг раздался из ниоткуда юный, можно сказать, мальчишеский голос. Все генералы и даже охрана замерла в шоке, когда у стены проявилась фигура парня в странной, явно военной зелёной форме с панамой на голове. Отлипнув от стены, он проворчал: – Чуть все ноги не отдавили, слоны, а не генералы. Восточная Пруссия. Растенбург. Ставка Гитлера «Волчье логово». Зал для совещаний 7 июля. Это же время Найти, где укрывается Гитлер и его штаб, мне труда не составило: отловил пару… десятков офицеров высокого ранга, и ниточка привела в это убежище. Интересное, надо сказать, место, но незаметно проникнуть в само логово и попасть как раз на совещание – вообще везение. Надо сказать, именно Гитлер первым пришёл в себя: – Вы хотите меня убить? – Зачем мне это? Я работаю только по стопроцентной предоплате. Нет, я решил заключить с вами договор. Вы мне заплатите, за это я больше не буду трогать ваши тылы и солдат, если они первые не нападут на меня и не обстреляют. Как вам такое предложение? Ах да, войну с Союзом нужно закончить, иначе договор перестаёт действовать. – Покосившись на одного из охранников, что старался незаметно извлечь оружие из кобуры, я сказал задумавшемуся Гитлеру: – Меня невозможно убить, это может продемонстрировать ваш охранник. Пусть он откроет по мне огонь, я разрешаю, ему за это ничего не будет. Охранник в форме офицера СС вопросительно посмотрел на фюрера, тот разрешающе кивнул, и офицер, достав пистолет – это был «вальтер», – сперва произвёл в меня один выстрел, после чего серию, пока не опустошил магазин. Показав на висящие рядом со мной пули, я поднял указательный палец: – Защита. Переполох со стрельбой быстро прекратили, а то охраны набежало… И Гитлер спросил: – Что именно вы хотите, вернее, что вам не хватает? Вы и так оставили мои войска без припасов. – Это мои трофеи, и рот на них не разевайте. Я решил с вами встретиться не только из-за договора о ненападении и о невмешательстве в войну, но и чтобы спасти Германию, ведь с вашим уничтожением последует её крах. Не верите – почитайте эту книгу. Это «Падение Берлина» Энтони Бивора. К сожалению, единственная, что у меня есть из будущего на немецком языке и касается этой эпохи. Книга замелькала в руках передающих её генералов и достигла фюрера. – Так вы из будущего? – открыл тот книгу и, пролистав её, стал что-то изучать на последней странице, видимо, смотрел год и место издания. – Родился в параллельном мире, потом побывал в других местах, многому научился, включая магию. Ваш мир идёт по идентичному пути, и Германию ожидает крах. Несмотря на первичные победы вермахта, Советы скоро научатся воевать и погонят вас до Берлина, тут ещё в спину ударят англосаксы и американцы, и война будет закончена капитуляцией в Берлине. Вы отравитесь вместе с женой и собакой, и ваше тело ваши же люди сожгут в воронке авиабомбы рядом с вашим бункером. В книге, кстати, всё есть, я полистал её на досуге. – Для чего вам всё это? – В своём мире я был русским, жил в Москве и хорошо помнил историю и знаю будущее, которое, возможно, наступит у вас. Что вы скажете, если в две тысячи четырнадцатом году, в год моей смерти, Германией будет руководить дающая негру баба, на её территориях будут военные базы чужих государств, она будет платить репарации евреям, и на улицах немецких городов будут проходить официально поддерживаемые властями гей-парады? – Этого не будет! – буквально взбеленился фюрер. Генералы, что слушали меня очень внимательно, поддержали его гулом возмущённых голосов. – А в моём мире это было, и было в Германии. Да, ещё забыл: из-за идиотской эмиграционной программы Германию и ряд соседних стран, включая Францию, наводнили эмигранты, арабы и негры. Они стали гражданами Германии, но работать не хотят, плодятся, как кролики, занимая всё больше и больше территорий, и требуют у правительства деньги на содержание, а если им не дают, бунтуют, поджигая всё, что можно, и им платят. Всё это ведёт к скорому уничтожению Германии как страны и к её переводу в ещё одно исламское государство. Именно это и ждёт ваших потомков. – Доказательства? – хмуро спросил Гитлер. – Они есть, но для этого нужно развернуть мой дом и покопаться в видеоархиве. Уже кое-что я подготовил как раз на этот случай, когда в библиотеке эту книгу искал, досталась от одного переселенца, а пока давайте поговорим, даже обговорим мои требования. – Что вы хотите? – Вы прекращаете войну с Советами, отходите до границы с Германией и оставляете русским всю Польшу. Это будет достойной платой за ваше нападение и потери, понесённые Советами. За это они не будут вмешиваться в то, что вы перемешиваете с землёй и захватываете Британию, кто и был инициатором этой войны, а вы всего лишь марионетками. Для общественности о войне с Советами можно найти удобную отговорку. Например, ложные разведданные адмирала Канариса, а русские в действительности – братья навек. Он всё равно с британцами сотрудничает. Причём плотно.