— Эй, менты, давай договоримся. У меня тут две заложницы есть! — услышал я предложение бандита, но дослушивать не стал. Выстрелив из карабина на звук, с удовлетворением расслышал шум падения тела со второго этажа амбара. Сам амбар был обшит досками и пули карабина действительно легко пробивали их, так что фактически укрытий в амбаре не имелось. Почему-то в избе никого не было, все бандиты находились в амбаре. Нет, один пытался до дверей добежать, но не смог, пуля летела быстрее, чем тот бегал. После этого я снова выстрелил и стоны раненого прекратились. Перебежав на другую сторону опушки, быстрым рывком добежал до дощатой стены амбара, он не бревенчатый был как изба, и заглянул в открытый проём. Быстро пересчитав тех бандитов что видел, прислушался. Полная тишина, даже было слышно, как мыши начали шебуршать где-то внизу. Убедившись, что живых не слышно, скользнул внутрь амбара и стал осматривать как первый этаж с оборудованием смолокурни в виде чанов, так и второй, туда две лестницы вели с разных сторон. А вот ворота большие, грузовик заехать может. Проверка показала, что даже подранков не было. Тела бандитов и изувеченное тело пожилой женщины, похоже, ей прикладом всю челюсть разворотили. После этого я осмотрел избу. Сомнений не было, бандиты именно тут и проживали, нары были сколочены ещё работниками смолокурни, бандиты просто ими пользовались. Причём я собрал всё оружие и снёс его в избу. Судя по нему, те помарадёрили на одной из наших армейских колонн разбитых авиацией. Другого объяснения нахождения столь разнообразного армейского оружия я не находил. Было два ручных пехотных пулемёта «ДП-27», к каждому по пять запасных дисков, четыре «ППД», три в ящиках ещё в консервационной смазке, причём с рожковыми магазинами. Не дисковыми. Один у главаря был, это он поливал их него опушку, чуть ствол не запорол скотина. Потом девять «СВТ-40», самозарядные винтовки. Они были свалены в кучу в углу, похоже, никто из бандитов не умел ими пользоваться, вот и не трогали, а прихватили так, от жадности. Потом двенадцать винтовок «Мосина» и шесть карабинов той же системы. Причём подсумков было мало, не снимали их бандиты с тел погибших, так с пяток было. Ещё шесть пистолетов «ТТ» и два «Нагана». Ещё отметил несколько ящиков с консервами, бумажные мешки с сухарями, и ещё что-то из продовольствия. Карабин, снятый с тела бандита, внутри один патрон остался, я оставил тут же в избе. Вот боезапас я обнаружил именно в амбаре, теперь понятно, почему те такую пальбу устроили, тут стреляй не хочу. Десять ящиков с цинками с патронами. Два ящика к «ТТ», живём, и несколько десятков пачек к «Наганам». Помимо них четыре ящика с гранатами. Один с противотанковыми, две с оборонительными, классические лимонки, и ящик «РГД-33». У главаря я нашёл настоящий «маузер», тот самый, комиссарский в деревянной кобуре, который тут же прихватит себе, затрофеил. Тем более «маузер» оказался под парабеллумный патрон, которых у меня хватало. Никаких наградных пластинок на нём не было, поэтому и забрал с чистой совестью. В самом амбаре на свободной площадке слева от ворот стояло два транспортных средства. Один возок, хороший такой крепкий. Но только для перевозки людей, не грузов, и обычная деревенская на вид телега, вроде моей. Вот только лошадей я нигде не видел. Без транспорта бандиты не могут, значит, где-то они держат лошадей. Меня обеспокоили слова бандита о заложниках, так что я стал внимательно осматривать амбар, ну и вокруг него пробежался. Нужно определить, сколько реально тут было бандитов, так что, пробежавшись, осмотрел обувь у всех, включая наблюдателя и тех двоих, что лежали в лесу. Нет, всё точно их было девять. Нашёл по следам, в какую сторону увели лошадей, между прочим трёх, после чего вернулся в амбар. Всё же был тайник. Причём старый, ещё местные делали. Странно, что бандиты его нашли, если конечно тот не был открыт к их приходу или кто из бандитов тут ранее работал. Может и случайно нашли. Открыв крышку, обнаружил двух связанных женщин. Вот кляпов не было, чего же голос не подали? — А я думал мыши шуршат под полом… Чего молчите, язык отрезали? — тут же спокойно осведомился я. — Бандиты обещали гранату кинуть, если мы кричать будем, — тихо сказала одна из молодых женщин. — А-а-а, понял. Можете уже вылезать, побил я бандитов. Живых нет, не делайте таких кровожадных лиц. На само деле они не делали, были слишком испуганными, я просто старался их так приободрить. Похоже, не слишком получилось. Спустившись в погреб, осмотрел их обувь, развязывая. — Ясно. Ты одиночка, а ты шла с ребёнком и хромым мужчиной. Я ваши следы видел на дороге, что вела сюда. После дождя остаются отличные отпечатки. А я их читаю как книгу. — Они убили отца и сына, — горько заплакала последняя из молодых женщин. Судя по их разорванным платьям, обе подвергались насилию у бандитов, причём не единожды. Видимо для этого их и оставили в живых, чтобы можно было разлечься, если в их сети ещё дичь не попадётся. Успокаивать я их не стал, для этого есть отличное средство — время. Оно всегда лечит, по себе знаю. Закончив освобождать обеих, просто ножом срезал путы, я разогнулся, отчего голова оказалась на уровне пола амбара, и сказал: — Ладно, выбирайтесь, а я за своими сбегаю. Да ещё ментов нужно привести, дело-то серьёзное. Ага, так меня и отпустили. Вцепили в штаны и очень убедительно попросили их тут одних не бросать. С трудом освободившись из женских захватов, я всё же пообещал и, прихватив их с собой, направился к дороге, на которой должен быть дед. Женщинам было трудно идти, тяжело, ещё бы после многочисленных изнасилований, но те крепились, да и я шёл по тише, чтобы их не напрягать. Наши нашлись метрах в трёхстах, причём не на дороге, а кустах, дед их туда загнал и замаскировал. Но я всё равно их обнаружил первым, шалить подкрадываясь не стал, вышел на открытое место и помахал винтовкой над головой. Дед сразу вышел из укрытия. Женщины после взмаха присоединились ко мне и мы дошли до наших. — Что там было, бандиты? — тревожно спросил дед. — Да. Девять было. Сейчас они мёртвые, постреляли мы. Эти женщины у них в заложниках были, в тайнике их держали, в яме. Сам понимаешь, что с ними делали. Вы тут останьтесь, ни куда не уходите, а я до дороги пробегусь. Сотрудники милиции на дороге нам встречались. Может, удастся кого увидеть и привести, а то и сотрудников НКВД. Сам посматривай по сторонам. Мало ли эти выродки тут не одни были. Те, что на смолокурне одни были, точно девять, но мало ли. Вот ещё, «Маузер», убери в мою телегу, трофей. — Хорошо, — кивнул дед, принимая тяжёлую деревянную кобуру с длинным ремнём. — Обед готовить? — Да, прямо тут. Когда я вернусь, не знаю, меня, если что не ждите. Гадать не хочу, когда в толпе беженцев нужных людей найду и смогу убедить их проследовать за мной. Люди разные бывают, может и не захотят сюда отправиться. Но готовьте сразу побольше, если всё же приведу, покормим, нужно показать что мы хлебосольные хозяева. Может в телеги наши не полезут, менты могут, они такие. — А что за менты? — Милиционеры коротко. — Ну дай бог быстро вернёшься, — вздохнул дед, после чего повесив кобуру с «маузером» на плечо, стал активно командовать в лагере. Выбежала малышня из укрытий, Марина тут же засуетилась с лопатой на свободной площадке, собралась копать яму для костра, женщин встретила и отвела в сторону бабушка, ну а я побежал к дороге. Кстати, у нас теперь было два котелка, один на пять литров, другой на семь. Тот, что на пять трофей из немецкого бронетранспортёра, а на семь был старым, купили в одной из деревушек. Мы там ещё хлеб приобретали. Однако ведро всё равно использовали, нам и для собак еду варить, ну или кто из беженцев подойдёт. Не отказывали, всегда готовили с запасом. Добравшись до дороги, я вышел на перекрёсток и, держа винтовку на сгибе руки, стал взглядом просеивать плотную колонну беженцев, что медленным потоком брела мимо. Люди усталые, покрытые пылью, машинально переставляли ноги. Ремня у моей винтовки не было, вот и держал в руках. Заметив армейские машины, что переваливаясь на колдобинах или на краях воронок которые старательно объезжали, их никто не засыпал, я насторожился было, вытянув шею, разглядывая их, но тут же погрустнел. Артиллеристы. Не мои клиенты. Как назло ни одной милицейской формы вокруг, часто армейцы брели, но нужных мне ни одного. Почти час простоял у всех на виду, и никто, повторяю, никто не заинтересовался мальчишкой с оружием в руках. Я уже с десяток машин пропустил, мимо меня прошло не менее двух тысяч беженцев, большинство шло со стороны Пскова и окрестностей. Тут я обратил внимание на медленно переваливающуюся машину, «полуторку» с открытым кузовом. В её кузове согласно манёврам машины покачивались головы бойцов в таких знакомых зелёных фуражках. Погранцы. То что надо. Их обычно использовали в охранах тылов. Надеюсь, с этой группой я не ошибся. В этом случае бандиты как раз их тема. Оружие то армейское. Мой взмах рукой заметили. Командир что сидел в маленькой кабине рядом с водителем, внимательно посмотрел на меня. Я это видел, так что кивнул ему, подтверждая, что знаки внимания относятся именно к ним, и повторил жест. Небольшая свободная площадка на крохотном пятачке у съезда на дорогу к смолокурне была, вот только тут разлилась лужа. Мы-то её проехали спокойно, преодолев на телегах, а вот машину останавливать в луже скажем так не совсем обдуманная и правильная идея. Так что когда водитель, съехав с дороги, погазовал в луже разбрызгивая грязь и воду, и передом выехал на дорогу к смолокурне, но кузов ещё находился рядом с лужей у лесной дороги, где брели беженцы, то я только посторонился, понимая, что встать тут просто негде. Как только машина замерла, и мотор сразу смолк, дверь открылась и командир, я рассмотрел у него по три кубаря в каждой зелёной петлице, открыв дверцу, покинул кабину. Привычно расправив гимнастёрку, сгоняя складки назад, он мельком осмотрелся, даже по кустарнику на обочине быстрым взглядом прошёлся и спросил у меня, так же осмотрев с ног до головы, мельком задержавшись на винтовке: — Кто таков? Что-то случилось? — Кто я таков, мне известно, а вот кто вы такие? Документы показываем, без этого общаться не буду. А то знаю, что в Абвере неплохие фальшивки делают, и их диверсанты по нашим тылам шныряют. — Законная просьба, — кивнул старлей и, расстегнув клапан нагрудного кармана гимнастёрки, достал удостоверение. — Ты хоть разбираешься в этом? В кузове «полуторки» находилось семь пограничников. Один из них со старшинской «пилой» держа в одной руке «СВТ» спрыгнул с кузова и подошёл к нам, остальные молодцы, сидели, но контролировали окрестности, привычными взглядами просеивая также беженцев на дороге. — Метки где, знаю, как и какова главная ошибка специалистов Абвера при изготовлении наших командирских удостоверений, мне так же известно, — рассеяно ответил я, принимая плотную картонку документа. — Откуда? — насторожился старлей. Мельком пролистав удостоверение, не возвращая и также не сообщая откуда имею такие сведенья, сказал: — У вас приказ должен быть на нахождение в тылу наших войск. Вы ведь патруль? — Верно. А это откуда знаешь? — ещё больше насторожился старлей. Да и старшина, стал пристально осматривать кусты, при этом ещё контролируя меня, встав чуть боку. Командир-пограничник под моим требовательным взглядом всё же достал листок приказа, и я изучил его, сравнив данные с удостоверения. — Всё верно, вы действительно патруль. А так я видел вас дня два назад на перекрёстке. Вы там движение регулировали и выборочно проверяли машины и людей. Выцеживали армейцев и собирай их в группы. Наверное, на сборный пункт отправляли, только я этого не видел, мы уже мимо проехали. С документами всё в порядке, настоящие. Вернув старлей документы в карман, не сдвинулся с места, изучая меня. После чего спросил: — А ты объяснить ничего не хочешь? — Нет. Только проясню с тем, почему вас остановил. Эта дорога ведёт на смолокурню. Там была банда в девять человек, хотя людьми их называть это я поспешил. Они отлавливали всех беженцев, что туда сворачивали. Грабили и убивали. Перед смертью жертв мучили, я могильник посмотреть успел, не меньше пятнадцати жертв. Точно не скажу, в овраг не спускался. С фантазией оказались, подонки. В перестрелке я их уничтожил, освободив двух женщин-заложниц, думаю не надо говорить, что бандиты с ними делали. На смолокурни у них склад армейского имущество, видимо на одной из разбитых колонн собрали, пулемёты, автоматы «ППД», три там ещё в пушечном сале в ящике, винтовки и гранаты. У нас там целый бой был, патроны они не жали. — Сам уничтожил? — с недоверием спросил старшина, который впервые подал голос. — Сам. Я сын лесника, а бандиты только знали какой частью оружие нужно прижимать к плечу и с какой стороны пули вылетают. Они видимо самозарядками пытались воспользоваться, да не сумели. Там две винтовки с заклинившими затворами лежали. Карабинами и винтовками «Мосина» пользовались, ну и пулемётами. Ещё у командира был «ППД», поливал по опушке, где я укрывался из него, как из шланга водой. Настоящий бой с их стороны был, а у меня винтовочка тихая и точная. Один выстрел один труп. Бой вести в помещениях совсем не умели, не прикрывали друг друга, в одиночку отстреливаясь, так что шансов у них не было. Деревья к зданиям близко были метрах в тридцати вот и бегал по опушке вокруг поляны, да отстреливал. — Развелось этих бандитов на дороге. Только троих час назад расстреляли за гребёшь с убийством, — сказал старшина, на что старлей только кивнул. — Хм, наши документы ты посмотрел, теперь хотелось бы посмотреть твои. Разрешение на оружие есть? Фраза была произнесена с явной иронией, тут старлей не хуже меня понимал, что никаких документов у мальчишки быть просто не может. Правда то, что винтовку у меня не пытаются отобрать, было им в плюс, но и иронизировал тот зря, я также спокойно достал из нагрудного кармана рубахи лист бумаги с печатью и протянул её ему. — Охотоводство Сланцевского района Ленинградской области. Выдана Полякову Александру Кондратьевичу, внештатному сотруднику лесничества. Номер оружия указан и возраст. Одиннадцать, а уже двенадцать лет. Выдан… Хм, Поляковым. К-э. Г-э? Отец что ли? — Отец. Он у меня лесничим был, пока в армию не призвали, вот и выдал. — Ну эта справка действительна только на территории указанного района, но как документ пойдёт. А теперь всё же проясни мне один прелюбопытный момент. Документы ты мои быстро пролистал, явно знал куда смотреть. Значит, действительно знаешь, как распознать фальшивку. От кого узнал? — От одного капитана-пограничника. Гордеев его фамилия, — ответил я, убирая справку обратно, мне её вернули. — Не Антон ли часом? — Да, Антон Васильевич. — Да ладно, — широко улыбнулся тот. — Он же мой свояк, мы на сёстрах женаты. Как он? Где его видел? — Умер он, многочисленные околочены ранения живота и таза. Газовая гангрена и всё остальное сопутствующее. А видел я его в полевом госпитале километрах в семидесяти отсюда. Сейчас покажу. Достав из-за голенища сапога трофейную карту, я острозаточенным карандашом указал на лес, где стоял госпиталь. — Вот тут хоронили умерших от ран. Четвёртая братская могила от тополя, он там похоронен. Карту себе оставьте, закончилась она, всё равно выкинуть хотел. Было заметно, что старлей, а его звали Сергеем Шальским, сильно расстроен. Он взял карту и стал осматривать её. — А ведь мы тут недалеко почти две недели постом стояли. Кто же знал? Шальский отошёл в сторону, ему явно было не до разговоров, видимо погибший капитан был ему близким другом. Не только свояком, так что нить беседы перехватил старшина: — Оттуда карта? — Трофей, с лично убиенных немцев снял. Дней десять назад на лагерь моей семьи наткнулись немцы, видимо дозор. Два мотоцикла дальше, не останавливаясь, проехали, а один встал. Решили пошукать у нас в телегах. Я от родника с ведром воды шёл, первым их увидел. Подкрался и застрелил. «Наган» у меня тогда был. Мотоцикл и всё оружие отогнал к нашим, горючки хватило, а мне там подзатыльников на давали на просьбу выдать справку, что это я убил немцев и добыл технику с оружием. Видимо решили себе приписать захват и бой. Командовал там некто старший лейтенант Заславский, командир сводного батальона. Потом, спустя несколько дней, когда мы на дороге под дождём двигались, ещё застрявший бронетранспортёр встретили, там немцы внутри сохли и обед себе готовили на примусе, я их побил из пистолета, но вытаскивать машину из грязи не стал, хотя возможность такая была. Знаю теперь, как наши командиры встретят такой трофей, мне подзатыльников с первого раза хватило. Так что сжёг я бронетранспортёр. Правда, карты в нём не было, это с первых трофеев. — Наверное, не только карту взял? — сказал вернувшийся старлей. Карту что я ему отдал, он уже убрал в свой планшет. — Вот что старлей, — ткнул я ему пальцем в грудь. — Я исповедую закон, что в бою взято — то свято. Вот только попробуйте полазить у нас в телегах или повозках. Перейдёте в стан врагов, там трофеи и они мои. А в лесу даже у вас против меня никаких шансов. Я ясно пояснил эту ситуацию? — Вполне, — неожиданно улыбнулся тот. — Обещаю, осматривать повозки не будем. Не зло или как-то иронично, а по доброму улыбнулся, как старший брат младшему, что недавно накосячил. — Так ты не один? — влез в разговор старшина. — Нет, конечно, много нас Поляковых. Одних детей девять считая меня. Мама, бабушка с дедом. Они там, в лагере рядом со смолокурней, да и освобождённые заложницы тоже. — Мы тут проедем? — кивнул старлей на узкий туннель дороги к смолокурне. — Поскребёте бортами по веткам, но проедете, — уверенно ответил я. — Вот если бы машина крытой была, то нет, там несколько низко висящих веток имеется. Задрали бы брезент и дуги поломали. — Товарищ старший лейтенант, — подал голос водитель, что поднял капот со своей стороны, и проныл. — Бензина километров на десять осталось. — Это не проблема, я слил с трофейного бронетранспортёра бензин, четыре полных канистры. Поделюсь. Дам одну… Нет, даже две, не жалко. — Договорились, — усмехнулся старлей. — Кстати, вы ели? — Пока не успели, вчера ужинали только, запас продовольствия к концу подошёл. — Отлично, наши уже должны были приготовить обед, сейчас доедем до лагеря, похлебаем супу и за работу. Буду показать, что настрелял. Надеюсь, трофеями поделитесь? — Вот тут губу не раскатывай. Я обещал в телеги не лезть, это выполню, а всё остальное сдать придётся.