— Да, — хором ответили искины. — Значит, так. До выхода нам осталось четыре дня и восемь часов, поэтому я — учиться в капсулу, мне нужно одну базу добить-таки до пятого ранга, а вам прикинуть, как размещать снятое оборудование на «Волчонке». — А если там пираты? — осторожно спросил Лейтенант. — Тебе разработать систему маневренной обороны с элементами контратак с разными противниками. — Есть, нур! — Все, я в медбокс. Люб, разбудишь меня за час до выхода из гипера. И приготовь обед. — Есть какие пожелания? — Борщ с пампушками, макароны по-флотски… ну и чай с печеньем. — Сделаем. Встав из кресла, я потянулся и потопал к выходу из рубки. Воспользовавшись лифтом, через пару секунд оказался в медбоксе. Все-таки удобны эти вертикальные и горизонтальные лифты. Быстро сбросив комбез, ботинки и белье, которые сразу же подхватили бытовые дроиды и потащили в чистку, скользнул в капсулу и прикрыл глаза, когда крышка опустилась. Через секунду в капсулу поступил сонный газ. * * * — Проснулся? Давай открывай глаза, я же вижу, что у тебя дыхание изменилось… а вот уже ресницы затрепетали. Приподнявшись на локтях, я поморщился и просипел: — Ой, Люб, что-то мне плохо. — А что такое? — Перед глазами все плывет. Тут же подскочивший меддроид помог мне вылезти и, подхватив на манипуляторы, отнес в соседний бокс, где уложил в капсулу реаниматора. * * * В этот раз, открыв глаза, я почувствовал себя бодрячком. — Доклад. — Выход из гиперпрыжка через четыре минуты тридцать семь секунд, — ответил Игорь и тут же тревожно спросил: — Как ты? — Вроде нормально. Люба, что со мной было? — спешно одеваясь, спросил я. — Отравление разгоном, переутомил ты себя постоянным обучением. — Разгон вывели? — Для этого надо лежать в капсуле сутки, не меньше, чтобы привести в порядок твою печень и почки. Кстати, я теперь будут следить за твоим состоянием. Раз в неделю будешь ложиться в капсулу реаниматора, там есть функция диагноста. Все это я слушал на бегу в рубку. Проскользнув внутрь, плюхнулся в кресло пилота и спросил у Любы: — Так что ты со мной сделала? — Слегка убрала острые моменты и ввела тонизирующие лекарства. Больше я за пятьдесят минут не успела. Так что ближайшие пять часов ты будешь бодрячком, однако потом — в капсулу реаниматора, будем тебя восстанавливать. — Черт, а я ведь мог предположить, что перетружусь и будет отравление разгоном, но не придал этому значения. — До выхода из гипера осталось пять секунд, — напомнил Игорь. — Значит, так, выходим и прячемся… а, уже вышли. Звезды, мигнув, появились на экранах визора. Основная картинка выдавалась мне прямо на нейросеть. Так можно было с помощью внешних камер, будто своими глазами, оглядываться сразу во все стороны. — Игорь? — Фиксирую множественные работы боевых сканеров. Восемь, не меньше. Маневрируя, я отвел «Волчонка» к ближайшей планете. — Мы вышли на краю системы, основные бои шли дальше. Вон у той кислородной планеты, — сообщил я искинам. — Я продолжаю фиксировать работающие сканеры, однако они не двигаются. Возможно, это работа еще «живых» систем некоторых кораблей. — Да, с нашей стороны тут было потеряно восемь линкоров и три носителя. Остальное крейсера или вообще мелочевка. Было бы неплохо найти корабли обеспечения, их тут потеряно две штуки. Вот там настоящая пещера Аладдина!.. Ладно, идем вдоль кладбища и сканируем корабли, вглубь нам сканера не хватит, поэтому просканируем те, что вынесло за пределы системы или находятся с краю. Поэтому следить в оба во все стороны. Начали. Шли мы на грани, то есть корабли, мимо которых мы проходили и у которых некоторое оборудование еще работало, уже провожали нас подслеповатыми сенсорами, но огня все еще не открывали. Мы были вне пределов дистанции открытия огня, вбитой в электронные мозги искинов. Спустя пять часов я загнал «Волчонка» за планетоид и, пристыковав его в каверне, отключил все, кроме системы жизнеобеспечения, вооружения и ближних сенсоров. — Андрей, вся информация со сканера шла к тебе. Давай доклад. — Ну что я могу сказать. Кораблей в системе гораздо больше, чем указано в официальных списках погибших. Всю систему мы, конечно, просканировать не в состоянии. Но определить, что в ней больше тысячи кораблей, все-таки в состоянии, как и то, что процентов десять из них «живы». — Нам тут работы на несколько лет, — ошарашенно пробормотала Люба. — Не перебивай!.. Андрей, что скажешь по нашему сканированию? — Прошли мы по краю. Так что особо обнадеживающих результатов нет. Большая часть разбитых кораблей с краю принадлежат или «мусорщикам», или пиратам. Во время той битвы на таких лоханках не летали. Однако мы прошли восемь «живых» кораблей, причем пять из них нашей постройки. Правда, один из этих «живых» точно бывший «мусорщик», что за остальные, нужно смотреть. Вроде седьмое поколение. Осталось только определить, что это за корабли, в памяти это сохранено, найти по названию корабля коды доступа к нему, и если искин их примет, можно снимать, что уцелело. — Значит, так. Лейтенант, на тебе обеспечение нашей безопасности. — Есть, нур. Разрешите использовать для наблюдения разведывательные зонды? — Разрешаю. Игорю и Андрею заняться записью сканирования, нужно определить, что за корабли мы обнаружили, и найти к ним коды доступа. А мы с Любой пока займемся моим здоровьем. В общем, на сутки, пока я не вылезу из капсулы реаниматора, никаких действий. В случае крайней нужды будите меня. Люб, пошли. Что-то я себя стал плохо чувствовать. Сил дойти до медбокса хватило, но вот раздевал и укладывал меня в реаниматор уже меддроид под управлением Любы. * * * — Организм прав, пора передохнуть, а то, как ни проснусь, обязательно вижу поднятую крышку капсулы, — пробормотал я. — Как себя чувствуешь? — участливо спросила Люба. — Более чем отлично, — вылезая, ответил я. Одевшись и слушая доклад Любы, подошел к реаниматору и, активировав обзорный экран, посмотрел, что за процедуры со мной проводили. В принципе, неплохо, однако Люба настроила реаниматор согласно своим знаниями медика четвертого ранга, я же со своим пятым мог это сделать лучше, но просто не смог. Вернее, не успел. Банально раньше вырубился. — Неплохо-неплохо, молодец, Люб. — Три картриджа использовала, но видишь, полностью тебя восстановила, — довольным тоном ответил искин. — Я же говорю молодец. Сейчас приготовь мне что-нибудь, а то есть уж больно хочется. Неспешно выйдя из медбокса и пройдя по короткому коридорчику медсекции, я направился в сторону жилого модуля. — Игорь, доклад по кораблю. — С «Волчонком» все в порядке. Нас не обнаружили. С записью сканера закончили. — Молодец, кратко и понятно. Сейчас поем, и доложишь, что там обнаружили. — Хорошо. Когда я вошел в кают-компанию, дроид уже заканчивал сервировать стол. Пройдя мимо, я подошел к небольшой нише в стене и вымыл руки, после чего, вернувшись к столику, занялся приготовленным Любой обедом. После трапезы я, тяжело переваливаясь, направился в рубку. — Ну давайте, докладывайте, что у вас есть, — я плюхнулся в недовольно заскрипевшее подо мной кресло. — Из четырех обнаруженных кораблей бывшего Шестого флота, воевавшего тут, три мы определили сразу. Это авианесущий крейсер восьмого класса модели «Брут». Такие крейсера входили в состав разведывательных эскадр. В этом бою участвовала одна эскадра, и был потерян только один крейсер подобного типа, корабль назывался «Эскадер». Коды доступа к нему мы уже подготовили. Следующий — крейсер «Суоми» третьего класса, торпедоносец. Таких было потеряно сорок шесть, однако у этого есть дополнительная радарная установка. Такая была у «Мертона», и установлена она была по настоянию капитана. Так что коды доступа к нему мы тоже подобрали. Третий — крейсер «Грун», пятый класс. — «Грун» отвечал за обеспечение безопасности? — Да, он, как и «Брон», неплохо работал по москитному флоту. Имел отличную малокалиберную артиллерию и хорошо прикрывал тылы флотов от налетов штурмовиков. Однако имел недостаточную среднекалиберную артиллерию. — Да, я в курсе.