— Подтверждаю, имя «Огонёк» теперь прописано на идентификаторе корабля. — Ну и молодец. Всё что нужно получил для запуска и восстановления корабля? — Всё. Все четыре реактора уже подготавливаются техническими дроидами к запуску. — Когда они выйдут на приемлемый уровень работы позволяющий запустить остальных шести искинов? — поинтересовался я. — Сегодня ночью по корабельному времени, в два часа. — Значит активацию искинов переносим на утро, ночью я сплю, учти это. — Информация принята к сведенью, — сообщил искин. — Ну всё, работай. Оттолкнувшись от кресла, я выплыл из рубки и по коридорам, который пока ещё не были обшиты пластиком, поплыл на лётную палубу, других выходов с корабля больше не было, пробоину дроиды заделали, осталось только броню нарастить. Но про это я уже вроде говорил. Из-за того что я находился в глубине астероидного поля, свет далёких звезд не достигал до сюда, это естественно, поэтому тут была кромешная тьма, которую рассеивали только прожекторы «Ежа» и бота, так что выплыл я на довольно хорошо освещенную лётную палубу. Один из прожекторов бота был направлен на палубу. Активировав с помощью пульта на рукаве реактивный ранец, я стал наматывать круги вокруг «Огонька», разглядывая работу инженерного комплекса. Одно гнездо для двигателя почти было освобождено от обломков прошлого поворотного механизма, второе ещё чистили. Технических дроидов видно не было, искин дал им другое задание и они большей частью находились в реакторном отсеке. Сделав посланий круг я направился к боту. Забравшись на его пусковую с противоракетами, я облокотился спиной о направляющую и, приняв позу лотоса, стал рассматривать астероиды, висевшие в трёхстах метрах от меня сплошной стеной. На некоторых был кристаллики льда и при свете прожектор они переливались. Это конечно не свет далёких звезд, но тоже красиво. Конечно же это было странно такое огромное астероидное поле. Не странно даже, невозможно. Естественно эта аномалия заинтересовала учёных разных государств, тут даже станции ученых висели исследуя это огромное астероидное поле. Вроде даже и сейчас две находятся на другой стороне. На «Пуме» вон не раз они останавливались, от месяца до нескольких лет ведя исследования. Было сотни разных предположений о его возникновении, но мне нравился результат исследований одного ученого, профессора, который с группой ассистентов изучал это астероидное поле лет триста назад. Нравилось оно мне потому что было единственным логичными из всех. По его предположениям, в эпицентре астероидного поля, когда-то очень давно, не один миллиард лет назад вдруг образовалась аномалия особенностью которой была возможность притягивать всё что находилось рядом. Спутники, планеты, астероиды, и всё остальное, что плавало в космосе. Несколько миллионов лет планеты и звезды из всех соседних систем медленно дрейфовали к аномалии, сталкиваясь, разрушаясь, превращаясь в сверхновые и постепенно становясь астероидами и камнями. Приблизившись, они становились общим астероидным полем. Аномалия действовала недолго, может миллион лет, что позволило собрать тут такое количество астероидов, сама она их не поглощала, только собирала, а потом возможно схлопнулась. Основные моменты, которые привели профессора к этому выводу, были в не одном десятке важных открытий, но я приведу три самых главных из них. Кто-нибудь видел распиленные стволы дерева? А кольца по которым вроде подсчитывают возраст дерева? Оказалось у астероидного поля, который имел вид со стороны вроде гигантского яйца, были такие же кольца уплотнения астероидов. Причём все кольца имеют разную структуру и излучение. Второе открытие. Где это было видно, чтобы у солнца были спутники? Они сгорали. А у двух солнц они были, вернее то, что от них осталось. Планеты, превратившиеся в куски льда, где ещё можно найти остатки флоры и фауны, предварительно вырезав их изо льда и ни одного солнца рядом. Становиться ясно, что и спутники солнца и такие замерзшие планеты дрейфовали. Третье открытие. Все это происходило только в соседних системах, которые были очень бедны на планеты и звезды, теперь понятно во что они превратились и дальние государства, где было всё нормально и не было ничего подобного. По прикидкам учёных тут погибло не менее тысячи планет, солнц спутников и звёзд. Иначе бы не набралось астероидов на такое огромное поле. Вот так вот. — Эх, — вздохнул я, отчего стекло скафа запотело, и заработал небольшой дворник. — Сколько атмосферных планет погибло, а мне бы хоть одну, хоть самую крохотную себе во владение. Уйду в Дикий космос, и найдут хорошую атмосферную планету которая никому не принадлежит и сделаю её своей… Эх, мечты, мечты. Посидев ещё немного, жаль я не на краю поля, люблю смотреть на свет звёзд, и направился к себе. Пообедав, я снова пару часов смотрел фильм и забрался в тренажёрный комплекс. Алекс пока не выходил на связь, он всё ещё был запитан от мобильного маломощного реактора, а большие корабельные, пока вырабатывали энергию в холостую, выходя на рабочий режим. Из всего оборудования рубки, дроиды нормально подключили на обшивке только антенну связи, чтобы я смог связываться с Алексом или он со мной. В принципе энергии Алексу должно было хватать, чтобы связаться со мной, но видимо, сообщать ему пока было нечего. Это так, до тех пор, пока реакторы не будут вырабатывать достаточно энергии, он был связан по рукам и ногам. Но думаю, уже завтра он развернётся, тем более будут активированы другие искины и у него появятся помощники. Вечер прошёл для меня привычно, фильмы и тренировочный комплекс с краткими мгновениями отдыха. На следующий день, к одиннадцати дня Алекс наконец вышел на связь сообщив что реакторы вышли на шестидесятипроцентную мощность и уже возможно их задействовать. Подтвердив своё скорое прибытие, я быстро собрался и вылетел на «Матрону». Привычно отталкиваясь от переборок, я буквально летел по длинные коридорам и роскошным лестницам жилого модуля в сторону рубки, пока не достиг её. Под моим присмотром Алекс перешёл на энергию от корабельных реакторов, отключив мобильный, после чего начал по очереди активировать искинов. Мы работали как на конвейере, он запускал, я произносил вслух коды владельца, получал подтверждение, давал предварительные личностные установки каждому искину и так же имя, после чего переходил к следующему. Когда был запущен искин отвечающий за систему жизнеобеспечения, я вдруг почувствовал, как появилась гравитация. Медленно я опускался на пол, пришлось извернуться чтобы встать на ноги. Гравитация была, процентов на десять, но была. Я понимал причину такого решения, на корабле огромное количество всякой тяжёлого оборудования, что висит в пространстве и резкое появление гравитации стандартного земного «G», равному 1.1 Земли, может вызвать повреждения не только этого оборудования, но и отсеков «Огонька». Пусть сперва оно осторожно опустится на пол, а потом уж можно и спокойно поднимать уровень гравитации. Сразу после активации и ввода паролей, я зарегистрировался у искинов как хозяин, то немедленно начал менять коды доступа. У Ларсена они были, так что перепрограммируем на свои, чтобы только я их знал. У «Огонька» будет один хозяин. Я сказал! Больше мне на борту «Матроны» делать было ничего, у искинов были задания, которые они выполняли со всей серьёзностью, я же бы только мешал, пусть работают. Да и что я мог сделать со своим коммуникатором и компом? Один искин стоил по вычислительным мощностям пятерых таких как я, уж я то знаю, сам им был. По мере движения, в коридоре, где я шел, подпрыгивая, пытаясь приспособиться к подобной гравитации, последняя начала вдруг наращивать свою мощь, так что на лётную палубу я уже вышел при стандартной гравитации. Когда я подходил к створкам, то обнаружил, что два дроида проверяют эммитеры щита, похоже, скоро заработает защитный полог, значит, скоро на борту будет воздух. Обернувшись, я рассмотрел, как три дроида подхватив по два баллона с воздухом, исчезают во внутренних отсеках корабля. Готов поклясться, что скоро эти баллоны будут подсоединены к выходам системы жизнеобеспечения и по кораблю начнётся подаваться воздух. Но не сразу, предварительно Дина, искин отвечающий за систему жизнеобеспечения должна проверить корабль на утечку. Это означало, что она должна пробно запустить её для проверки. Правда, когда это случится, я не знал, нужно поинтересоваться у Алекса. Жаль, что даже если будет воздух я не смогу заселиться в апартаменты капитана. Два дня уйдёт чтобы запустить систему жизнеобеспечения, отогреть корабль от вселенского холода. Он был проморожен, проверить его на все проблемы, провести дезинфекцию, и закачать воду в соответствующие баки. А воды у меня было всего две с половиной тонны в боте и две в «Еже». Всё. А мне нужно было, по крайней мере, шестьдесят тонн только для обслуживания жилого модуля «Огонька». Там в клубе и на перекрестке центрального коридора были красивые фонтаны, не считая бассейна в спортзале и в апартаментах капитана, а также триста тонн для пруда. Он был неглубокий, всего два метра, но обширный. К тому же частично стеклянное дно пруда, являлось потолком над танцполом в клубе. Смотреться должно было феерично, тем более над прудом висел прожектор имитирующий солнце. Хорошо проектировщики поработали. Только вот, воды у меня не было. Оттолкнувшись от края лётной палубы, я выплыл наружу и, развернувшись, стал спиной медленно удаляться от «Огонька», разглядывая ведущиеся работы. Двигатель в ранце на спине не работал, я его пока не задействовал. Вот мелькнул и пропал защитный полог на лётной палубе. Один дроид сразу метнулся к одному месту менять поврежденный эмиттер. Через две минуту, когда он закончил с заменой поврежденного модуля, снова сработал полог, я за это время удалился метров на сто и всё хорошо видел. Видимо проверка прошла нормально, потому что щит после недолгой работы отключился. Запустив двигатель ранца, я стал облётывать корабль. Было видно что работа резко усилилась, дроиды живо бегали, цепляясь за наружную обшивку. Уже шли последние приготовления перед установкой одного из двигателей. Посадочное место было практически полностью готово, меняли повреждённые трубы топливных магистралей и кабелей с питанием. Четыре технических дроида заряжали пусковые, два инженерных, крупных таких тащили башню среднего орудия к месту установки. Уже на броню вытащили кофры с антеннами радаров и сканеров. Скоро всё это тоже будет установлено. — Блин, я бы с этим неделю возился, а они всё за пару часов сделали, — с легкой завистью проворчал я. С радостью, конечно же, как только у меня активируется нейросеть, я ещё их обгоню, будьте уверенны. Осмотрев ведущиеся работы, я направился на бот, раздумывая и вспоминая, как выбирал имена для икинов и подбирал им характеры. Главный корабельный искин, Алекс, о нём я уже говорил. Потом второй, он был безымянный, так как стал одним целом с Алексом, изрядно усилив его. Вот третий искин, Дина, обворожительная красотка с сексуальным голосом, отвечала за систему жизнеобеспечения и медсекцию. С учётом того что на таких «Матронах» в тесных кубриках семиэтажного жилого модуля жило порядка тысячи человек, отдельный искин становился актуальным решением. Четвёртый, Михаил, суровый мужик с казацкими корнями, отвечал за вооружение и защиту. Пятый искин, Евгения, спокойная и сдержанная девушка, отвечала за перерабатывающий завод и производство. Шестой искин, Егор, шальной парень шельмец, отвечал за лётную палубу и координировал все малые корабли «Матроны». С учетом того что их бывало до сотни, включая четыре средних шахтёрских крейсера сцепки для которых у нас были, такой искин был нужен. Седьмой искин, Ева, хитрющая рыжая особа, хулиганка, любящая хорошие шутки. Она отвечала за технические сектора и разнообразный ремонт на корабле. Ну а Алекс понятное дело контролировал всё и если что вмешивался в работу других искинов, его слово было приоритетным, но не приоритетнее моего. Ещё раз, счастливо вздохнув, по бортам «Огонька» начались зажигаться прожекторы, освещая всё вокруг как маленькое солнце, я достиг шлюзовой бота и, посмотрев на светившийся шахтёр, прошёл внутрь, проходя процедуру шлюзования. За следующие семь дней к моему огромному удивлению, корабль был, приведёт в то состояние, в котором им уже можно пользоваться, то есть летать, но не в гипере. Для этого нужно собрать блоки гипердвижка и провести юстировку. Искины на это был не способны, тут инженер нужен был, вот и требовалось ждать, пока у меня не запустится нейросеть, и я не выучу нужные базы. За эти дни даже топливо было перезалито в баки «Огонька» из большого контейнера. Правда когда ремонт закончился, банально не было остальных нужных запчастей, на меня ото всех искинов обрушился водопад заявок на нехватку того или иного оборудования. Пришлось пообещать им, слетать в ближайшее время на «Пуму». Действительно пора было её навестить. Но не сейчас. Перерабатывающий завод вчера был запущен, у него было два своих сверхмощных реактора и можно было начать печатать бронеплиты для внешней обшивки, чем мы с Евгенией и начали заниматься, а Алекс устанавливал готовые сектора брони, закрывая ту дыру, что была у нас над рубкой. Напечатать мы за день успели две, а надо быто восемнадцать, но работа двигалась медленно по причине того что у нас не было опытного технолога, Евгения едва справлялась, её задача следить за производством, а не создавать его. Хотя нужные знания и программы у неё были. К тому же на время влияло то, что я на «Еже» поставлял обломки старых бронеплит, рубки и кусков секций на переработку не очень быстро. Ничего. Закроем и можно будет устанавливать боевой радар. А то Михаил изворчался из-за него, мол, он слепой, пока радар не работает. Как будто мы боевой сканер уже не установили и не запустили. Боевой сканер это тоже вотчина Михаила. Следующие одиннадцать дней занимались мы созданием на промышленном предприятии «Огонька» не только бронеплит для обшивки, но ещё восстанавливали внутренние переборки. Замены снесенным дверям и другим повреждениям не было, вот мы и прессом по лекалам делали эти двери и меняли секции повреждённых переборок, изолируя отсек за отсеком. Так что теперь если где произойдёт взрывная разгерметизация, остальные отсеки не пострадают и воздух в них будет, а то на самом деле корабль можно было пройти от носа до кормы, не напрягаясь. Но теперь постепенно, появлялись двери, причём с сервоприводами, они открывались передо мной и закрывались. Но работа это была муторная, Алексу с Евой приходилось дроидами-диагностами делать замеры и подсчитывать размеры дверей, прежде чем Евгения их делала по присланным схемам. Часто из-за больших повреждений размеры и толщина не совпадала, буквально на микрон, но всё же, створку возвращали на переделку обратно. В первое время двери возвращались по два-три раза, одну, в реакторный отсек так восемь раз, пока, наконец, не набили руку, искины тоже учились и дальше уже работали увереннее. Так что через восемнадцать дней после того как «Матрона» ожила, корабль пришёл в ожидающий режим. Все работы были закончены. Остальное было подвластно только сертифицированному инженеру с кучей баз и с соответствующими запчастями. О, ещё и пилот нужен чтобы управлять этой махиной. Корабль мне нравился, я в него душу вложил и мне хотелось бы, чтобы он так и оставался моим, а значит нужно приложить ещё немалые усилия чтобы пользоваться им и действительно сделать своим домом. Я продолжал жить на боте, который стоял на опорах на лётной палубе «Огонька». Тут же стоял и «Еж». Возможности переселиться в капитанские апартаменты не было из-за отсутствия воды, так как канализация по этой причине была законсервирована. Ещё когда на «Еже» проделывал проход до туннеля к «Матроне», я встречал среди обломков астероидов крупные кристаллы замёрзшей воды, но общее количество льда равнялось тоннам двум воды. К тому же так загрязнённым рудной пылью и крошками, включая излучения радиации, что для очистки требовалось приложить немалые усилия. Вот такие дела. Но как бы то ни было, за эти три недели мы привели «Огонёк» к такому состоянию, что её уже можно было использовать. Про пробные запуски разгонных и маневровых двигателей и говорить не стоит, было такое. Ещё конечно нужны были мелкие запчасти и оборудование, не влияющее на общее состояние корабля, чтобы довести «Матрону» до идеала, но это терпит. Так что у меня был большой корабль, на котором правда пока нельзя жить, хоть и вполне возможно ходить в одном комбезе атмосфера была. Правда без увлажнения, то есть сухая, да ещё невозможно пользоваться гипером без ремонта гипердвижка. А так всё, ремонт закончен. Держа в правой руке стакан с соком, я спустился по лестнице из шлюзовой бота на ребристый пол лётной палубы и, сунув левую руку в брючный карман комбеза, прихлебывая сок, медленно направился к защитному пологу. Он защищал меня от всего, не только от вакуума, но и губительного радиационного излучения. Сам корабль уже прошёл очистку от пыли и теперь не фонил. Внутри, а снаружи читку придётся делать чуть позже, когда покинем астероидное поле. Да и когда докупим обеззараживающих средств. Все, что было на внутреннюю чистку ушло, весь малый контейнер. А ведь думал с запасом взял. — Денис, два охранных дроида готовы сопровождать тебя, Михаил усилил их вооружение, — вдруг появилась рядом голограмма Алекса. — Так же Егор провёл полную диагностику бота. Он в норме. Я стоял в полуметре от защитного полога, чувствуя морозный холод космоса, когда появилась голограмма искина. Допив стакан я выбросил его за полог, наблюдая как тот вертясь и покрываясь тонкой коркой льда полетел в сторону астероидов и сказал: — Хорошо, завтра утром отправляюсь, — сказал я и пробормотал, но уже самому себе. — Если ничего не случиться, то к вечеру буду на «Пуме»… Знаешь Алекс, вчера всю ночь ворочался, мне снилось, что я возвращаюсь на «Пуму» а её нет, чистый участок космоса и такое растерянное состояние, как будто меня бросили. — Это ты ужасы уже третий день смотришь. — Кристалл такой попался, но да, некоторые фильмы жутковаты. Особенного про того пилота что долго умирал на повреждённом корабле. — Смотри комедии, — посоветовал Алекс. — Да-а-а, наверное, лучше вернуться к прошлому кристаллу. Ладно, я спать. Нужно отдохнуть перед завтрашним полётом. Развернувшись, я направился к шлюзовой бота и через полчаса уже спал сном младенца. Снотворное помогло, в этот раз кошмары мне не снились, мне вообще ничего не снилось. В этот раз чтобы убрать созданный мной затор такого размера, чтобы прошёл бот с большим контейнером, пришлось изрядно постараться. Уж больно я много в прошлый раз натаскал сюда камней и астероидов. Когда «Ежом» проход был проделан, я полетел обратно к «Матроне» где меня дожидался бот с прицепленным к нему контейнером. Покидая «Еж» я посмотрел на «Огонька» и неожиданно у меня защемило в груди. Дом, мой родной дом. За этот месяц после «оживления» корабля, я сроднился с ним. Даже сейчас он казался уютным при неярком свете прожекторов. Я велел убавить, а то уж больно в глаза било, а сейчас нормально, уютно. Вдали мелькали дроиды и явно велись работы, Алекс и Евгения продолжали работы по переработке остатков рубки, жилого модуля и того корабля обломки которого находились в схроне, в готовый концентрат металлов. Потом он блоками отправлялся на склад. Мало ли пригодятся. Вот же пригодилось уже для ремонта обшивки и внутренних переборок, ещё как пригодились. Тому промышленному синтезатору чтобы что-то сделать, нужны именно такие блоки для производства. Жаль, что он ещё не скоро будут печатать. Евгения не могла им управлять, только отслеживать показания, нужен был подготовленный специалист. Даже без сертификатов, можно обойтись и ручным управлением, а не через нейросеть. До этого я ещё не описывал свой корабль, свой дом, но думаю, пора это сделать, тем более внутренняя компоновка приобрела своё окончательное техническое решение и в ближайшее время менять я ничего не собираюсь. Как я ранее говорил «Огонёк» имел внешний вид иглы, хотя я бы сказал морковки. Игла уж больно тонкая. Так вот внешний вид как у морковки, только четыре разгонных двигателя немного выбивались за размеры корабля, но не сильно. Это позволяло «Матронам» углубляться в астероидные поля. Хотя в действительности это больше шахтёрские матки, их редко задействовали в прямом копании, только разве что дикие шахтёры. Именно поэтому огромная летная палуба, где могли находиться до сотни малых кораблей и такой жилой модуль. Восьмиэтажный жилой модуль мог вместить до тысячи человек в небольших жилых каютах, там же были кафе, бары и пара клубов для отдыха. Но мелкие каюты это для чернорабочих, техников и пилотов малых шахтёров, у специалистов они бывали и двухкомнатные. Так вот, на носу у «Матроны» находились мощные лазеры, обычно шестнадцать единиц, на «Огоньке» вот было восемнадцать. Там же два транспортных луча, что подавали разрезанные обломки астероидов на огромную мельницу. Потом конвейер отбора, разная руда поступала в разные топки комбината, которые после специальной переработки превращались в дорогие блоки металла. Напомню, в прошлой жизни я этим занимался полулегально, зарабатывая себе состояние. Тут же всё работало точно также, но размеры были гигантские. Правда кристаллов-катализаторов не было вообще, и комбинат работал в пол силы. Вернусь на «Пуму» куплю их или закажу. У Ларсена их вот не было. Так вот и получалось, производственные мощности комбината занимали треть корабля, от носа до середины, там немного не доходя. Дальше был трюм, рубка, жилой модуль, технические помещения, ну и реакторная, сектор гипердвигателя и двигательный отсек. Только вот как они располагались? После комбината, понизу шёл трюм до двигательного отсека, занимая треть всего объёма «Матроны». Если проще, над ним были очень компактно расположены: лётная палуба, рубка, жилой модуль, все технические помещения и склады, реакторный и гипердвигателя отсеки. Вот и всё. Ах да, топливные баки. Часть объёма они позаимствовали у трюма, часть и технического сектора, где распложались кабинеты инженера и старшего техника. Корабль со стороны смотрелся гармонично, его освещали прожектора, у носа было видно мельтешение инженерных дроидов, что таскали обломки в топку комбината, превращавшего их в блоки металла. Жаль без катализаторов работает это всё медленно и не особо качественно. Нужно будет поискать базы для химика и купить малую химическую лабораторию, чтобы самому это всё делать и обойтись без внешних поставок. Я подумывал перейти на полное самообслуживание. Разве что только женщину завести, гормоны так и пляшут, только препараты помогают. Раньше Морд был живчиком, этаким сексуальным маньяком, я пожинал плоды его физиологии. Бабу хотелось, аж до зубовного скрежета. А часто применять препараты не хотелось, как бы так импотентом не стать, сильная штука. «Нет, всё-таки хорошо что у этого комплекса была возможность прямого управления, а то не имея сертификата специальности они у меня так и остались бы мертвым грузом. А так, как владелец отдаешь определённые приказы они и делают. Жаль что только самую простую работу, со сложным оборудованием так не получиться», — подумал я, глядя на инженерных дроидов. Снова запустив двигатели ранца, я залетел в открытую шлюзовую и, ударив по большой собственноручно покрашенной в красный цвет кнопке, запустив закрытие внешней створки и подачи воздуха. Пройдя шлюзование, я сразу направился в рубку, сняв только шлем. Мне ещё на «Еж» возвращаться, проход заделывать. Теперь конечно за безопасность «Огонька» я так не боялся, хрен его уведёшь, у него теперь ой какие зубы появились, но не нужно травить людей, проще не показывать никому свой схрон. Выведя бот и огромную ношу наружу, я стабилизировал бот и, покинув его, на «Еже» заделал проход, после чего оставив его с той стороны, пролетев мимо обломков астероидов, вернулся на бот и, сняв скаф, повесив его в шкафчик, сразу прошёл в рубку. Не думая не секунды, я сразу полетел на «Пуму». Мне была нужна вода и целый список всяких мелких запчастей, но главное, мне нужно было купить базы пилота тяжелого корабля. Это была самая главная причина моего возвращения. Остальное всё у меня было. Ну почти всё, для врача базы докупить надо, для инженера, для промышленника, ну много чего, но вот они не горели, хоть и тоже нужны были. Мне бы свалить отсюда подальше. Летел я с некоторой… надеждой что ли? что всё обойдётся. Контейнер был пуст, поэтому не отнимал таких сил на пилотировании в ручном режиме, хотя всё равно было тяжело, особенно проходить повороты и перекрёстки. Но пилотировал я уже привычно, набрал-таки опыт. На середине пути, прошло где-то около шести часов, было час дня, как вдруг взревела тревога. Как-то даже неожиданно, сколько тут летаю, а такое в первый раз. Сканер бота обнаружил впереди что-то непонятное. Тормозя маневровыми я сбросил скорость и стабилизировал судно, с подозрением глядя на экран, куда искин проецировал изображение огромного туннеля с затором впереди. Нет, это не была ошибкой, впереди, километрах в двенадцати, действительно был затор. Задумчиво почесав затылок, я стабилизировал изображение, приблизил его и присмотрелся. — Средний транспорт и крейсер среднего класса восьмого поколения. Крейсер древность, а транспорт ещё ничего… был. Похоже туннель не поделили и столкнулись… Хм, хотя странно, по виду явные контрабандисты, а так подставиться под таран друг друга. И туннель прямой… Надо их осмотреть, — решил я. Бот продолжал висеть в туннеле, искин если что предупредит, а я направился в каюту. Работа работой, а обед по расписанию, и так на час пропустил его. Особо находке я не удивился, по этим туннелям ходят очень редко, так что корабли тут могли висеть неделю, а то и две. Я так и замер с ложкой супа у рта, задумчиво пробормотав: — Одиннадцать дней назад был лёгкий шторм, отчего все астероиды затряслись как припадочные и длилось это три дня. Уж не от этих ли красавцев волна пошла? По расстоянию как раз должна была остаточная докатиться, что мы и видели. Да, похоже, их работа. Поев, я облачился в скафандр и, оставив бот на месте, на двигателях полетел к затору. Нужно посмотреть смогу я там протиснуться и если нет, и то как разобрать затор? Чем ближе я подлетал, тем чаще посередине туннеля попадались обломки и астероиды, этот туннель после шторма явно никто не чистил. Похоже, мне ещё повезло, за всё время полёта только мелочь встречалась, сгорая в щите, да оставляя вмятины на контейнере. А я ещё думал, что-то много мне их сегодня повстречалось. Спустя час я был ещё более озадачен. Судя по всему, произошло столкновение не на встречных курсах, они явно летели в одном направлении. У меня создалось впечатление, что их кто-то гнал и обезумевшие от страха пилоты просто столкнулись. Хотя в туннелях пилоты часто устраивают гонки, это тоже могло быть причиной. Но первый звоночек прозвенел. Обломки были интересны, хотя ценного было мало чего, столкновение и последующий шторм изрядно их потрепал, но набрать три-четыре контейнера я вполне мог. Проблема была в экипаже, на обоих кораблях он был на месте. Более того чуть дальше я нашёл раздавленную спасательную капсулу. Там было трое, они тоже были мертвы. Проведённый спектральный анализ обломков да ясно понять, что они находиться тут не менее десяти дней. Это значит, я был прав, шторм создали они. А ведь какие только инструкции не писали, которые надо соблюдать, чтобы двигаться по этим туннелям, так нет, всегда найдутся подобные идиоты, устраивающие гонки по туннелям. И получалось то, что получалось, вроде этого случая. Сам я эти инструкции, зачастую писанные кровью, выучил как отче наш. Самая главная заповедь не превышать скоростной режим и не касаться астероидов в «стенах» туннелей. Сколько летал, всего один раз, ну или два коснулся, да и то нежно щитом по касательной. Мимо обломков мне было не пробраться, бот бы я ещё пропихнул, а вот контейнер не пройдёт точно. На боте не было манипулятора, значит, я не могу убрать обломки. Вон, одна двигательная секция крейсера закрывала треть туннеля, остальное было сильно замусорено и скреплено силовым каркасом обоих кораблей. Ещё раз осмотревшись, я полетел обратно к боту. Тут не пройти, поэтому надо возвращаться ко второму перекрёстку и уходить в параллельный туннель. Летал я только поэтому, но это не означало, что у меня не было схемы этого сектора астероидного поля со всеми его туннелями-лабиринтами. Снимать скаф я не стал, только шлем убрал на правое плечо, чтобы его надеть, секунда нужна, если даже сознание потеряю, он автоматически захлопнется и подаст воздух. Пройдя в рубку, я медленно развернулся и, набирая скорость, направился обратно. Маршрут тут уже разведан, чего беспокоиться.