— Хм, предложение интересное. Знаете, мне оно даже нравится. — Ещё я предлагаю так нагнуть японцев, чтобы вмешалась Англия, всё же японцы действуют в её интересах. Хочу англичан топить, поэтому желательно довести ситуацию до их вмешательства. — Вы так уверены в своих силах? — Более чем. Для меня Англия — третьесортная страна, у которой не флот, а самотопы. Я же говорю, чтобы утопить их флот, мне понадобится несколько дней. Да и то основное время будет потрачено на поиски этих флотов. Моя подводная лодка не только плавает, но и летает, на приличной скорости, в сто километров час. Также имеется вооружение для использования на суше, уничтожить пару японских дивизий за час мне не сложно. — Я бы хотел видеть всё ваше оружие. — Если не против, то без свидетелей. — Конечно. Давайте, Олег Анатольевич договоримся, когда и где встретимся. Это уже рабочие вопросы были, мы их обсудили, и я покинул каюту. Народу меня снаружи ждало не так и много, но ждали, поэтому с разрешения адмирала я вышел через его иллюминатор, он большим был и открывался. Адмирал с живейшим любопытном, перегнувшись, изучал мех, когда тот всплыл и я спрыгнул на его «спину». Ну и через люк сверху прошёл внутрь. Мех ушёл под воду, а адмирал к себе вернулся. Кстати, он затребовал сводку по свежеустановленным минным банкам. Надеюсь, завтрашний день, точнее уже сегодняшний, всё же переживёт, как и большая часть команды флагмана. Покинув бухту, всё так же под водой я убрался подальше, километров на десять от входа в бухту Порт-Артура, положил мех на дно и вскоре уснул. Проснулся я ближе к обеду, меня искин «Живоглота» поднял по сигналу. Быстро посетив санузел, позавтракал, наблюдая за манёврами русских кораблей — нагнал их и отслеживал движение. Никто на мины не наскочил, так что после учений, корабли направились обратно. Хм, мне показалось, или два крупных корабля столкнулись? Похоже, что нет. Когда флагман остановился, то я нагнал его и замер неподалёку. Вот на воду спустили адмиральский паровой катер, кстати, остальные корабли тоже сбросили ход и шли на малом ходу. На катере был адмирал, и тот отплыл. Мы так договорились, утром тот, собрав капитанов, сообщил, что подошла российская подводная лодка, секретное оружие их эскадры, поэтому команды сейчас наверняка высматривали эту таинственную субмарину. Я уверен, вскоре все о ней будут знать, языки капитаны за зубами держать не умеют совершенно. И вот катер отходил от борта флагмана. Когда он остановился, а это был сигнал, я всплыл рядом с его бортом, и два матроса помогли адмиралу перебраться на покатый борт меха. Искин там заранее подобие ступенек сделал, чтобы тому удобно было. Открылся люк, адмирал встал в круг и стал спускаться в мой санузел. Что вы, никаких скоб, обычный мини-лифт. Смотрелось это, наверное, со всех сторон жутковато. Люк закрылся, я крикнул Макарову, чтобы закрыл глаза, будет проходить чистка формы, и ушёл на глубину. После процедуры очистки тот перешёл в рубку и сел на сидушку, выросшую из стены — мех для пожилого человека постарался, а то устаёт старичок. Я отвлекаться не стал, активировал включение экранов обзора и указал на них рукой Макарову, мне самому они не требовались, мне всё на сеть транслировалось. Графики, точки и другие показания для адмирала было тёмным лесом. Я сам с помощью баз знаний всему этому выучился. Однако можно включать камеры обзоров, и на экраны шла обычная картинка. Мы обошли снизу все корабли эскадры, сближаясь с днищами многих, адмирал отметил, что флагману и «Севастополю» днища почистить бы не мешало. Опустились на дно, где я, включив прожектора, показал тому затонувшее парусное судно. Давно лежит, лет пятьдесят, не меньше, даже заглянули в кормовые каюты, вспугнув каких-то рыбок. После этого, разогнавшись, ушли подальше и, выпрыгнув из воды, полетели уже над морем, камеры обзора были всё ещё включены. Пока летели, я покормил адмирала едой из будущего. Столики из пола вырастил искин, на все эти чудеса Макаров смотрел с интересом. А офицерские пайки были с подогревом. Тот уже огромными глазами наблюдал, как я брал паёк размером с пластинку жевательной резинки, активировал разогрев, и вот через минуту перед ним уже разогретое блюдо размером с силикатный кирпич. Сдираешь сверху плёнку, и там в отделениях первое, второе, десерт и напиток. Бывают ещё сладкие булочки. Нам обоим просто хлеб достался. Пока летели, заодно и пообедали. Тут, конечно, не адмиральский салон, рубка боевого меха, но устроились неплохо. После обеда я адмиралу два десятка пайков отсыпал, показав, как их активировать, и сообщив, что их столетиями хранить можно. Тут искин наконец дал наводку. Три грузовых судна шли в сторону Кореи от Японии, к ним мы и направились. Пришлось подойти чуть ли не вплотную, чтобы показать мощь оружия, расстреляв все три судна из пушек. Судя по данным сканера, на одном из судов была пехота. Адмирал удовлетворённо кивнул, видя, как все три японца тонут, объятые пожарами, а люди барахтаются в воде. Перекрестился и кивнул. Мы полетели дальше и добрались до Чемульпо. Там высадились на пустынном берегу, где за холмом стояла полевая батарея японцев, что защищала фарватер с моря. Адмирал в цифровой бинокль, что я ему дал, изучал город, с любопытством приближая и удаляя изображение с помощью ручной подводки. А я пока выгнал робота-миномётчика. Тот его осмотрел, и дальше миномётчик открыл огонь, а искин меха наводил. Накрыли скопления японских солдат — сплошные пожары, — два бронепалубных крейсера, три миноносца и сотни тонн грузов на берегу. Адмирал был более чем впечатлён, и главное, не тронуто имущество других государств, а его тут хватало, пострадали только японцы. Мы вернулись на борт меха, прошли через десантный отсек и, отправившись опять в море, двигались дальше под водой, пока не добрались до Порт-Артура. За час до наступления темноты прошли фарватер и подошли к борту стоявшего на якоре флагмана. Когда мех всплыл, адмирал поднялся наверх в мини-лифте и самостоятельно перебрался на борт адмиральского катера, что стоял у сходней, и стал выкрикивать вахтенного офицера, поднимаясь по трапу на палубу, а мех уже погрузился под воду. Сейчас Макаров будет чихвостить контр-адмирала Витгефта, которому приказал за время его отсутствия обеспечить фарватер защитой от прохода вражеский подлодкой, сообщив, что будет проверять защиту лично с борта русской секретной субмарины. А тот не справился. Я вообще не заметил, чтобы там что-то делали. Какие-то сети наверху стояли, но я решил, что они рыболовные. А вообще, демонстрация возможностей субмарины произвела на адмирала огромное впечатление. Тот уже знал, что управляю я лодкой с помощью вживлённого в голову устройства: в рубке действительно ничего напоминающего ручное управление не было, только экраны на стенах. Причём их можно было убрать. Для оператора они не особо нужны, работа через нейросеть в несколько раз быстрее. О моей помощи мы договорились, но пока демонстрировать её я не буду. Единственно, тот попросил захватить и передать ему японские «собачки» — так назывались лёгкие скоростные крейсера, которые в качестве дозорных следили за эскадрой на рейде Порт-Артура и сильно мешали русским морякам. Такие корабли им самим пригодятся. Адмирал же отправит в Петербург просьбу срочно выслать два флотских экипажа, офицеров и матросов для комплектования трофейных крейсеров. В том, что я их захвачу, Макаров уже не сомневался ни на секунду. Я же решил половить рыбку в мутной воде: этой же ночью и захвачу крейсер, а утром передам первый корабль русским морякам. Ночами те поближе подходят, этим и воспользуюсь, чтобы самому не перегонять. Уже стемнело, когда я прошёл фарватер и отправился ловить японцев. Там я всплыл и поднялся на два метра, двигаясь над водой. Так легче, сопротивления воды нет, течения не мешают. Киты о нос не бьются. Миноносцы меня не интересовали, а тут их четыре штуки, парами в разных местах ходили. Однако на горизонте сканер меха всё же засёк более крупную и, что хорошо, одиночную цель. Шла та на среднем ходу, не насилуя механизмы. Это действительно оказалась «собачка», называлась «Нанива». Сколько раз я её топил? Раза два, в остальных мирах ускользала и отстаивалась на военно-морских базах. В этот раз не уйдёт. Я выбрался наружу и, подлетев с кормы, запрыгнул на палубу, а мех отлетел, сопровождая нас стороной. Автомат мой едва слышно застрекотал, посылая иглы. Сначала прошёлся по палубе, тут пушки за одними щитами были, башен не имелось, ну и мостик зачистил. На мостике поставил рукоятку семафора на «стоп машина». Это приказ для механиков внизу. Крейсер стал замедляться, сбрасывая ход, а я скользнул вниз по одному из внутренних трапов. Кстати, я был в штурмовом бронекостюме. Дальше последовала зачистка внутренних отсеков крейсера, и вскоре всё было закончено. Поднявшись обратно, я разоружил офицеров, у матросов оружия не было, и сбросил тела вниз. Те с шумом обрушивались в воду. Вскоре там начали мелькать плавники. При этом я не забыл спуститься в котельную и стравить пар, ну и якорь спустил, чтобы судно не унесло ветром на минные банки ближе к берегу. Когда тела японских моряков оказались за бортом, я схулиганил и захватил все четыре миноносца. А что крупные, скоростные, достаточно продвинутые для этого времени, их ещё «истребителями» прозвали. Японской постройки. Пока был пар, подгонял их к «Наниве» и оставлял тут. Ну и в два часа ночи дал две яркие вспышки прожектором в сторону рейда Порт-Артура, завершив на этот день свои боевые операции. Наблюдатели там должны быть, адмирал приказал наблюдать за сигналами с моря. Значит, сейчас поднимают пары на нескольких боевых кораблях и выходят в море. Уже через два часа я наблюдал, как два крейсера, броненосный и бронепалубный, плюс два миноносца, подходят к бывшим японским кораблям и высаживают перегонные команды. Было видно, что наличие тут ещё четырёх миноносцев русских моряков удивило, чуть стрелять по ним не начали, ещё не рассвело, за минную атаку приняли. Те увели трофеи, а я опустил мех на дно и устроился в кресле-койке — пора отдохнуть. Хорошо повеселился, завтра ещё «собачку» перехватить нужно, раз уж обещал. Японцы точно пошлют лёгкие крейсера, выяснить, куда их дозорная группа лёгких сил делась. В десантном отсеке лежало пять японских винтовок и запас патронов. Про генералов, что сдали крепость в разных мирах, я помнил. По фигу, что Макаров был против. Он, конечно, будет сильно недоволен, если я это сделаю. Днём, проснувшись, я сделал свои плановые дела, незаметно проник на рейд Порт-Артура и пристрелил Стесселя и Фока, благо те как раз встречались на одном совещании. Макаров там тоже был. Подловил на выходе из здания, бросив на месте стрелковой позиции японскую винтовку. След, конечно, нарочитый, но надеюсь, искать сильно не будут. Вернулся на борт меха и ушёл в открытое море, а ночью обнаружил, что в пределах видимости порта крутятся не одна, а две «собачки», а именно «Есино» и «Такатихо». Обе были мной захвачены, тела за борт, корабли передал русским морякам: точно так же подал световой сигнал прожектором в сторону порта и ожидал под водой, пока наши подойдут и уведут их на рейд. Пока хватит. Это основное, о чём мы договорились с Макаровым. Будем ждать ответных действий со стороны японцев. Что интересно, через двое суток вечером появился очередной лёгкий крейсер, — оказалось, английский. Ну, я и стрельнул снизу прямо по погребам. Рвануло красиво, даже меня тряхнуло, и тот мигом на дно ушёл. Это уже потом на дне, осветив корму, узнал, что это «Телбот», тот стационар английский с Чемульпо, где «Варяг» вырваться из ловушки пытался. Ну и хрен с этими англичанами, нечего им в зоне боевых действий ходить. Немногих спасшихся, восемь человек, что барахтались наверху, я тоже на дно отправил. Если нет свидетелей, то не убийство, а несчастный случай. Тем более тут минных полей хватает, вот на них и можно свалить гибель корабля. Ну а потом к Порт-Артуру направился. Пришло время очередной встречи с Макаровым. У нас не было обговорено возможности срочных вызовов, поэтому встречаемся через каждые трое суток на флагмане Макарова. Пароль для встречи — моя фамилия. Время встречи — через полчаса после наступления темноты. — Буров, — сообщил я матросу у входа в каюту. Тот молча постучал и открыл дверь, позволяя мне пройти внутрь. Адмирал был не один, присутствовало трое офицеров. Макаров попросил их оставить нас. Офицеры, с любопытством меня рассматривая, вышли из каюты. — Что это значит? — тихо спросил адмирал, и эта тишина показалась мне предгрозовой. — Случайность, чистая случайность, — сообщил я. — Я особо и не смотрел, чей это крейсер. Убедился только, что не русский, и уничтожил. Потом уже узнал, что англичанин у Порт-Артура крутился. Ничего страшного, тут ведутся боевые действия, можно списать на подрыв на сорванной с якорей мине. Много ли этому «Телботу» нужно? — Ещё и англичане? Это их крейсер взорвался сразу после наступления темноты? Сигнальщики видели взрыв в море. — Да, он. — Ладно, сам их не люблю. Предложение с сорванной миной мне нравится. Я хочу поговорить о генералах, убитых пару дней назад. — Да вроде всё чисто прошло, — пожал я плечами. — Два точных выстрела. Японскую винтовку на месте оставил. Что не так? — Я просил их не трогать, — хмуро бросил тот. — Я не знаю, как у вас в будущем, но у нас с чинами так не поступают. Они неприкосновенны. — У нас примерно та же ситуация. Я так понимаю, вы недовольны, что я пошёл наперекор вашей просьбе? Или опасаетесь оказаться на месте этих генералов? Не стоит, вы на своём месте вполне справляетесь. Главное, вытащите из задницы авторитет России и покажите японцам, чего стоят русские моряки. А то где у России поражение, там везде торчат уши англичан. Они обязательно вмешаются, спасая свои активы, а уж тут я их… Тем более когда ещё будет шанс их побить на море. — Не вмешаются, — тот протянул мне лист бумаги. — Это письменный приказ от меня командующего Тихоокеанским флотом, с приказом в эту войну не вмешиваться. Мы сами справимся. А этот приказ немедленно проследовать в Петербург. Вас там уже ожидают, я предупредил. — Не передумаете? — Нет. Война должна идти по правилам. — По чьим правилам? — вставая со стула, уточнил я и, не дожидаясь ответа, направился к выходу. Макаров пытался меня остановить, но я лишь дёрнул плечом, когда тот из-за стола заорал мне вслед. Бросив смятые бумаги на палубу, я спокойно спрыгнул на мех и ушёл под воду, направившись к выходу с рейда. Хм, в каюту к адмиралу судовой священник вошёл и начал освящать его комнату после моего ухода. Так вот где собака порылась! Макаров же сильно верующим был, а, видимо, этот священник смог найти ключ к адмиралу. Ладно, хрен с ними. Кстати, трофейные миноносцы и крейсера в глубине бухты укрыты были, там какие-то работы велись. Удалившись от Порт-Артура, я поднялся в воздух и направился к японским базам, а пока летел, размышлял. Знаете, во всех мирах, где мы были, по-настоящему я жил… да в будущем. Я только сейчас это понял. Там было интересно, там было, к чему стремиться. Там была цель. Причем недостижимая. Я не понимал людей, что там жили. Им были даны возможности для большого могущества, все эти нейросети, базы знаний, возможность расти как человеку и как специалисту. Можно стать пилотом, водить космические корабли, о чём мечтал шурин, или стать инженером, как мечтал Егор. Пути открыты в любом направлении. Однако большая часть жителей Земной Федерации вели праздную жизнь обывателей, качая себя по минимуму. Вот этого я не понимал. Конечно, не все такие, есть энтузиасты, и большая часть из них записаны в отряды самообороны, братства войск территориальной обороны, но остальные — это просто стадо. Полезных из них процентов пять: врачи, инженеры, учёные, — остальные быдло, по-другому их не назовёшь. И знаете что, я посмотрел, как живут в наше время в родном мире и в будущем. Никакой разницы. Кроме более высоких технологий. Есть люди, что плывут по течению, а некоторые выбирают сами, куда плыть. Я из последних, мои друзья и родственники тоже. Мы другие, нам тяжело жить с ними. После посещения будущего пусто мне как-то в мирах прошлого. Вот, отправился отдохнуть и развеяться, слово «повеселиться» к этой войне применять мне не нравилось. А связался с Макаровым, и тот как-то так всё извратил, что настроение упало. Умеет человек в душу плюнуть. Причём сделал это невольно, а причина — несовпадение менталитета, воспитаны в разном ключе. Ещё священники свою лепту вносят, вторая власть. Вот и сижу я в рубке меха и размышляю: а вернутся ли парни и девчата из будущего? Вот в этом я как раз и не уверен. Да и времени сколько прошло, а их всё нет. Тут аптечка сползла с руки, давая понять, что рана, благодаря которой я попал в этот мир, вылечена. Убрав прибор в кармашек на поясе, я задумался. Выбранный наугад мир мне разонравился, сейчас разнесу японскую военно-морскую базу с доками и отправлюсь в другое время. Макаров прав, сами справятся. С уничтожением базы проблем не возникло. Добрался я до неё уже днём, устроился с тыла, и миномёт всё накрыл, уничтожив также три боевых корабля, что были на базе, два броненосных италийских крейсера, недавно полученных Японией, и старый броненосец береговой обороны. Остальную мелочь я не считаю, древняя слишком. После этого я отправился на настоящую войну. Великую Отечественную. Да тут только один выбор: где применить все возможности моего меха, которые я на той войне уже испытывал. Итак, я закончил с японской базой — четыре обоймы выпустил и всё сжёг, в порту, в доках, на складах и на воде, на рейде горело больше семи десятков грузовых судов, треть под иностранными флагами, на что я наплевал. После этого собрался, ударил ножом в руку и отправился туда, где реально видел возможность отвести душу и отдохнуть, не думая ни о чём. Мигнув, обстановка сменилась, и я оказался в световом дне, зависнув над порталом у Бреста. Всё точно, то самое болото, над которым мой мех висит. К счастью, без дамбы и осушения, знакомый лес со всех сторон. Услышав гул авиационных моторов, — вдали появилось три точки советских истребителей, — я опустил мех ниже, сидя в это время на его «спине» и накладывая на порезанную ладонь аптечку, и тот превратился в камень. Сам я в чёрном бронекостюме на фоне обычного серого камня тоже не особо привлекал внимание. Истребители пролетели, а я, спустившись в рубку меха, поднял его и полетел к хутору. Уничтожение его обителей уже стало традицией. Кстати, портал проверил. Нормально он работал. Чёртовы умники из будущего. Сканеры, все, какие были, портал не видели. По прибытии покидать мех не стал и уничтожил хутор прямо с него. Просто сжёг вместе со всеми обитателями. Пламя превышало верхушки деревьев, а чёрный столб дыма, в котором и «эмка» диверсантов горела, думаю, был виден издалека. Отлетев в сторону, я замаскировал мех и стал ждать. Первыми прибежали с десяток бандитов, или, как они себя называли, «лесные братья». Двое приходились сыновьями хозяину хутора. Укрывались неподалеку, и как их часовой засёк дым, так и примчались. Снова не покидая мех, расстрелял и их. Потом навестил убежище, раз те его выдали, там трое оставались, часовой и двое раненых в подземном убежище. Часового пристрелил, а в убежище сбросил плазменную гранату. Судя по жару, что пошёл снизу, и тому, что метки раненых на сканере погасли, дело своё она сделала. К хутору подъехали два грузовика, полных бойцов, от ближайшей части и начали осматривать пепелище. Жар там ещё не спал, а я по лесу, иногда задевая верхушки деревьев, полетел прочь, в сторону Бреста. Уже стемнело, так что летел без опаски, держась подальше от крупных скоплений людей. Там расположились советские армейские подразделения. Восемь раз засекал в лесу небольшие скопления людей, пять раз это были хутора, трижды бандиты, что двигались в разные стороны. Многие одеты в советскую военную форму. Я уработал их из АК шоковыми иглами. Обыскивал, убеждался, что диверсанты, и ликвидировал. Дальше уже целенаправленно искал диверсантов и уничтожил ещё шесть групп, две были в гражданской одежде. Один раз чуть наших не уработал, там, оказывается, ночью возвращались сотрудник опергруппы в Кобрин, расследовали похищение и убийство бандитами местной почтальонши, просто не успели обернуться до темноты. Ничего, извинился, представившись бойцом осназа НКВД, мол, ошибочка вышла, известил, что через два дня, то есть в воскресенье война начнётся, поэтому за диверсантов и принял. Те, матерясь и со стонами потирая ушибы, снова сели в свою машину и погнали дальше. Я проследил, чтобы благополучно доехали: они привлекли внимание двух групп бандитов, которые кинулись к дороге, чтобы успеть обстрелять машину. Обе уничтожил. Надо сказать, что в Белоруссии не так много бандитов оказалось, диверсанты все заброшены с той стороны, среди местных разбоем мало кто занимался. Поэтому уничтожение диверсантов много времени не заняло, уложился, пока еще темно было, и перелетел в Литву, а уже до самого рассвета работал там. Вот уж где раздолье для бандитов и диверсантов, вы не поверите, но за три часа я уничтожил пятьдесят три группы, среди них и простые бандиты, и профессиональные диверсанты. Общей численностью почти полторы тысячи голов. Трижды засекал, как они обстреливали стоявшие летними лагерями советские части, откуда в ответ тоже активно палили. Работал по таким из миномёта, что катался на броне меха сверху. Оно так быстрее. С тех же диверсантов снял немало комплектов разной формы — старался брать только свой размер — да полторы сотни разных документов бойцов и командиров РККА и НКВД. Тоже, думаю, пригодятся. В большинстве они рядились под бойцов НКВД, редко армейцев. Под старослужащих себя любили выдавать. Я под себя перешил форму армейца-капитана, при этом параллельно управлял мехом и вёл охоту на диверсантов, их приспешников и просто бандитов. Ну, а как рассвело, замаскировал мех в ближайшем лесу, поужинал пайком и отправился спать. Днём отсыпался, под вечер, проснувшись, поохотился. Уже на живность, а не на людей. Добыл две лесных белых куропатки. Дичь мелкая, да и редкая, пугливая, но с овощами, запечённая в углях, ну очень вкусная, так что поел с удовольствием. Вторую приготовленную куропатку убрал в хранилище для готовой пищи. Оно тут как в стазисе, всегда свежее и горячее. Кстати, это комплектование не входило в список меха, сам сделал, когда мне на ремонт принесли убитый стазис-холодильник. Выкупил за копейки. Полки шкафчика пока пусты были. Подумав, ещё поохотился, шесть куропаток, два тетерева и три рябчика добыл. Как раз успел до темноты на трёх кострах приготовить их и убрать на полки шкафчика. Завернув предварительно в фольгу. Теперь поесть можно в любое время. У меня были только галеты в запасе, пара пачек, такие вкусности с ними в прикуску как-то так себе, поэтому я решил добыть свежего хлеба и тоже убрать в шкафчик, так оно лучше будет. Уже стемнело, когда я сделал запасы и, взлетев, начал зачистку приграничных районов Литвы. Как стемнело, тут и пошли шевеления. К полуночи количество уничтоженных диверсионных групп достигло сорок одной. Думаю, сказалось то, что я подсократил их поголовье прошлой ночью. За следующий час всего четыре группы обнаружил и уничтожил, а за мелочью гоняться я желания не имел, поэтому вернулся в Белоруссию, и там всего полчаса работал — семь групп перехватил, — когда началось. На разных высотах показались немецкие самолёты. Я тут же остановил меха, благо тот висел в густых кронах очередного леса, которых тут вообще хватает, как и болот, и стал изучать показания сканера. Убедившись, что замыкающие пересекли государственную границу, я открыл прицельный огонь зенитной спаркой меха. Высота мало волновала, у него уверенное поражение на дистанции пятнадцати километров. Так что я даже высотные достал, их двенадцать летело на тринадцати тысячах метров. Их сбил, сорок семь бомбардировщиков «Юнкерс», два разведчика «Дорнье», тридцать два штурмовика, все «Юнкерсы-87», и восемнадцать «мессеров». И это за минуту. А уже надвигалась вторая волна. Правда, достигнув государственной границы, те повернули назад. Видимо, на них произвело впечатление падение огненных комков — всё, что осталось от товарищей. Пожары на земле от сбитых самолётов противника не утихали. Выживших в первой волне не было. Вообще, у немцев был строжайший приказ не сворачивать с маршрута и выполнять боевые задания. А тут повернулись строем и направились обратно. Значит, получили чёткий приказ. Скорее всего, командир, что летел во второй волне, решил спасти свою группу, и спас. Я же долетел до пограничной заставы, где должны были возвести понтонный мост. Остатки строений заставы ещё горели, но погибли там не все, в окопах мелькали фуражки. Значит, успели занять их до начала артиллерийского удара. Там шла перестрелка с переправившимися пехотинцами, да и мост уже возводят. Наведя миномётчика на главную цель, я ударил поначалу по скоплениям солдат и техники с той стороны, а их там ой как густо было. Одна дивизия стояла плотно, чтобы быстро переправиться, а вторая была на подходе. Первым, видимо, танковый полк планировали переправить. Однако и он не был моей первой целью. Миномётчик торопливо разряжал обоймы, робот-ремонтник меха носил их на перезарядку; били именно по скоплениям пехоты, уничтожая до двух, а то и трёх рот одним залпом. Когда обоймы были разряжены, я отвёл мех подальше. По берегу рядом с мостом я пока не бил, не хотел спугнуть. Но двух пехотных полков, восьми гаубичных дивизионов, пяти разных артиллерийских батарей немцы лишились. Про сотню сгоревших грузовиков, десяток миномётных батарей и штаб дивизии я и не говорю. Сам я, пока миномётчик за спиной работал, лёг на «спине» меха, поставив крупнокалиберную снайперскую винтовку на сошки, и устроил отстрел пехотинцев, что атаковали пограничников. Вскоре два взвода пехоты были помножены на ноль, погранцы тоже не дремали и активно стреляли по ним. Мех показывал, где остались живые противники, и я отправлял туда пулю — мне высокая трава на лугу не мешала. Потом работал по тем пехотинцам, что у переправы устроились, пока уцелевшие за обратный скат берега не ушли. По другому берегу пострелял, но там с пяток офицеров мои пули разорвали на части, и на этом прекратил стрельбу. Тем более уходить пора. Большую часть артиллерийских и миномётных батарей я накрыл, все они стреляли по целям в тылу у нас, так что мех легко их засёк и по их позициям нанес удары фугасами из плазмы. Вражеские миномётчики по ближним тылам работали, например, шесть батальонных миномётов по пограничникам били, которых я прикрывал, поэтому сразу загасил эти орудия. Тут снова зазвучали авиационные моторы, восемнадцать бомбардировщиков «Юнкерс». Всё же решили рискнуть тут пересечь границу. Сбил спаркой меха. Да ещё одну группу, в одиннадцать штурмовиков, сбил, когда те возвращались к своим, с тыла подлетали ко мне. Уже пустые, сбросили на кого-то свой груз. Вот по ним я работал из своей снайперской винтовки. Хотел проверить, смогу ли их на двух километрах загасить. Девять сбил, остатки спаркой добил. Вот так и выяснил: могу. Отлетев, стал ожидать, пока зарядятся обоймы. Думаю, визуально, откуда взлетают светящиеся ленты выстрелов, немцы с того берега засекли, и скоро эту опушку постараются накрыть если не авиацией, то артиллерий точно. И действительно вскоре заработали четыре миномётных батареи батальонных орудий, видимо больше не было, или далеко, а также три артиллерийские и одна гаубичная батареи, что ранее молчали. После заправки я снова вышел к опушке, но уже на километр в сторону, и мой миномётчик открыл огонь по выявленным целям. Сперва миномёты и батареи загасил, а дальше бил по пехоте. Моя задача — именно личный состав. На данный момент уничтожено почти десять тысяч немецких солдат и офицеров, техника — это скорее попутно, что рядом было. Плазма, что взрывалась в десяти метрах от поверхности и накрывала одним снарядом те самые пятьдесят квадратных метров расплавленными каплями, отчего там возникало облако огня, она не разбирала, что жечь, всем подряд доставалось. Вот и сейчас мой миномётчик зачастил. Кстати, кто-то удивится, а как тот работает? Да и пушки меха, — ведь пороховых зарядов нет, чтобы их выталкивать. Да так же, как и моя снайперская винтовка: магнитное поле выталкивало заряды. И в этот раз я добил передовую пехотную дивизию и танковый полк. Да и понтонное подразделение со всем имуществом сжёг. На том берегу сплошная стена огня стояла. Было видно, как объятый огнём танк на полном ходу ухнул в реку, подняв волну и брызги, и скрылся с башней. На погранцов всё это произвело огромное впечатление. А я отвёл мех на новую перезарядку. Ведь на подходе вторая дивизия. Точнее, несмотря на то что она встала, её передовой полк находился на дальности работы меха, и я планировал его тоже достать. Так что спешно начал зарядку обойм. Этот полк пытались спешно отвести в тыл, но поздно — полк перестал существовать. Снова опустошив все обоймы, я полетел к Бресту, пока они заряжались по новой. В одном месте подойдя к берегу, где ни наших, ни немцев не было, ушёл в Буг и дальше двигался под водой. Надо как-то замаскировать выстрелы миномётчика. Днём ещё ничего, эти белесые следы ещё рассмотреть нужно, только опытный взгляд может, а ночью их легко увидеть. Это как в фильме про джедаев, где их корабли лазерами стреляли. Смотрится красиво, но демаскирует. Даже под водой у Брестской крепости было жарко, пару случайных мин и один снаряд словил, тряхнуло, один снаряд фугасный оказался. Хорошо, под водой гидроудар слабее, чем на суше разрыв фугаса. Да и сложно повредить мех таким слабым снарядом. А миномётчик мой в десантном отсеке находился. Он-то как раз с водой плохо ладит, только если на дождь рассчитана конструкция, но не на нахождение под водой. Сканеру же вода не мешала. Я провел разведку и стал готовиться. Снял бронекостюм, надел обычный десантный, проверил свежесть аптечки на поясе, заряд батарей, натянул форму капитана РККА с эмблемами артиллериста — исходно она была сапёрская, но я сменил на артиллерийские. Благо у сапёров они тоже чёрные, как и у танкистов. Документы в порядке, эта стрелковая дивизия, в которой якобы числится капитан, не так далеко стоит от Бреста, так что будем работать. Конечно, не хотелось покидать защищённое бронированное нутро меха, но нужно. Причина банальна: сканер видит скопления людей, но принадлежность показать не может, так что, чтобы уничтожить просочившихся в крепость немцев, мне нужно быть в самой крепости, чтобы мне указали, куда и по кому стрелять. Потому за спину сидор с радиостанцией трофейной, ремень автомата на плечо, и готов покинуть борт меха. Однако сначала проредим артиллерийские и гаубичные батареи с той стороны Буга, что так интенсивно бьют по крепости. Не по всей, а там, где наши засели, слишком уж уверенно наводчики у немцев работают, вот и снизим накал обстрела. Убравшись подальше, я выбрался из воды, — тут хорошее место было. Достал миномётчик и стал работать по выявленным целям. Все четыре обоймы использовал, но на две трети уничтожил артиллерию противника, даже одной здоровенной дуре на железнодорожной платформе досталось. Это, видимо, одна из тех мортир, коими должны были обстрелять крепость. Я снова убрал миномётчик в отсек, и, пока перезаряжались обоймы, мех под водой доставил меня к стенам крепости. Земля, потрескивая, остывала. Потёки камня ещё краснели, со всех сторон накатывала вонь горелого — земли, камней, мяса. Даже воды. Плазма не выбирает, что жечь. Хрустя обгоревшей землёй, я подбежал к стенам одной из казарм. Запоздало ударил выстрел с той стороны Буга, и рядом свистнула пуля. Я даже удивился. Кто это уцелел? Я там и тут, по обоим берегам методично расчистил путь к крепости, с нашей стороны сгорел заживо почти батальон немецкой пехоты, а с той — около двух. Нырнув в проём, точнее в пролом стены, я оказался в одной из казарм крепости. Вот и всё. А мех пока уходил под водой, чтобы занять новую позицию и дать миномётчику работать. Я прижался к стене — тут особо казарма не пострадала, только удушающий дым держался. В этой казарме были немцы, они как раз и просачивались через тот пролом, специально выбитый артиллеристами для этого, и скапливались внутри. Батальон я уничтожил, но около двух взводов разбежались по этой казарме. Среди трофеев диверсантов ручных гранат было не так много, но всё же набрать за две ночи с два десятка разных систем я смог, все они при мне были, часть в карманах галифе, другая часть на ремне развешана. Пользуясь более высокой скоростью, я закидывал помещения гранатами и расстреливал выживших из ППД. Те тоже кидали мне гранаты в ответ, я их успевал кинуть обратно. Одну ногой даже отфутболил в полёте прежнему хозяину. Тот не обрадовался. Умер от огорчения, нашпигованный осколками. Зачистив казарму, я спустился к пролому в подвал и крикнул: — Эй, есть кто там живой?! — Кто это? — Свои, артиллерийская разведка. Капитан Ершов. Поднимайтесь, немцев мы уничтожили. Соберите оружие и боеприпасы. Ждать не стал и направился к окнам, что были обращены внутрь крепости. Нужно прикинуть следующий рывок. Идти приходилось осторожно, трупов много, видимо снаряд тут рванул, все, кто в казарме был, погибли. Приметив унтера с МП, присел рядом с ним и быстро снял все нужное. Патроны к ППД у меня закончились, поэтому убрал его за спину, где вещмешок с рацией висел, и вооружился трофеями, повесив на ремень подсумки с магазинами и три гранаты с длинными ручками. Из подвала уже показалось трое бойцов, грязные, в синяках и ссадинах, у одного гимнастёрки не было, в майке щеголял. Каска одна на троих, но винтовки Мосина у всех троих были. Увидев меня, двое подошли, пока один немцев ворочал, ранцы снимал, оружие собирал, — их в этом помещении семеро лежало. Из пролома ещё шестеро показались, двое встали у окон на страже, другие скрылись в соседних помещениях. Пыль от боя ещё не улеглась, поэтому, когда первый боец начал докладывать, то закашлялся. Судя по петлицам, он сержантом был, эмблемы автобронетанковые. — Держи, сержант, — протянул я ему немецкую фляжку. Сделав несколько глотков, тот отдал её напарнику, что добил фляжку, а сержант доложился о ситуации. Он был из автороты, а вообще в этой казарме несколько подразделений располагалось, но к одиннадцати часам дня, когда я появился, из командиров в живых остался только он. Раненых внизу с три десятка, а активных штыков всего восемнадцать. После доклада, глядя на меня с надеждой слезящимися от грязи, пыли и дыма глазами, спросил о дальнейших приказах. — Значит, так, сержант, остаться с вами я не могу. У меня приказ наводить артиллерию на те здания, где укрылись немцы, и уничтожать их. Я и так всех парней своих потерял, радиста убило. Нужно перебраться в другое здание, пообщаться с защитниками, узнать, где немцы расположились, орудия навести. В этой казарме, сержант, оставляю тебя старшим. Собери трофейное оружие, пулемёты, их тут хватает. Установи людей у окон, у пролома пулемёт, баррикаду там сделай. Держи это здание, твоя задача — защищать его. Артиллерии пока немецкой можешь не бояться, мы её изрядно проредили на той стороне, если обстрелы будут вести, то редкие и не точные. Держись. Пожав ему плечо, я выпрыгнул через окно во внутренний двор и по битым кирпичам, перескакивая через тела убитых, которых тут хватало, побежал к следующему зданию. Вокруг пули засвистели, но я ловко уходил от них. Тем более защитники той казармы, к которой я бежал, открыли редкий, но точный огонь по тем, кто по мне стрелял. Приметив впереди раненую женщину с мёртвым младенцем, я подскочил, взвалил её на левое плечо — правое занято оружием, — и, добежав до входа в другую казарму, через проем сгоревшей двери ворвался внутрь. Тут баррикада была и станковый «максим» с побитым пулями щитком. Судя по множеству бойцов в форме и фуражках НКВД, конвойный батальон НКВД тут размещался. Передав раненую, которая громко стонала, — её сразу понесли вниз, — скомандовал бойцам, перелезая баррикаду: — Командира ко мне. Вскоре подбежал один из уцелевших командиров, лейтенант НКВД. У конвойщиков звания соответствовали армейским. Представившись, он вопросительно посмотрел на меня. — Капитан Ершов, артиллерийская разведка. Слушай, лейтенант, у меня всю группу положили, радиста убили да рацию разбило. Хорошо, на немецких корректировщиков наткнулись. Их перебили, рацию захватили. Мне приказали выбить врага артиллерийским огнём из тех зданий, что немцы захватили. Мне неизвестно, где они засели, сможешь указать? — Да с радостью, — расплылся тот в широкой улыбке. Правда, документы у меня всё же проверил. Пригибаясь — по этой казарме снайпер работал, уже несколько человек убил, — мы поднялись на второй этаж. Там лейтенант познакомил меня с ещё одним командиром того же звания, тот раненый лежал, две пули в плечо словил от пулемётчика и лежал в углу, но был в сознании. Ещё у них был младший лейтенант, но он с другой стороны здания оборону держит, там немцы также постреливали. Дальше, используя мой бинокль, раненый командир указал, где вражины скрываются; показывал не от окна, а из глубины помещений, чтобы не засекли. Достав рацию и сделав вид, что некоторое время изучаю её, я подключился к батареям, привинтил гибкий хлыст антенны и стал вызывать «батарею», подкручивая ролик настройки каналов. Вскоре «батарея» ответила. Ещё бы не ответить, ведь я общался с самим собой. Подсоединил планшет к оборудованию меха, связался и теперь через свою нейросеть отвечал на свои же запросы. Причём мех модулировал голос, чтобы не был похож. Лейтенант Запарин — тот, что встретил меня внизу, — прижавшись ухом к правому наушнику у меня на голове, тоже слушал. — Отлично слышу, Ласка-два. Приём, — «отвечали» мне. — Принято, — сообщил я. — Уже есть первые цели, третий этаж второй казармы слева от жёлтого здания. Весь этаж обработайте спецбоеприпасом, как слышите? Приём. — Ласка-два. Я Барсук, вас слышу. Ожидайте первого выстрела. Подтвердите разрыв. На использование спецбоеприпаса получено добро. Как слышите? Приём. — Ожидаю. Приём. — А что за спецбоеприпас? — спросил Запарин. — Сейчас увидишь, — пообещал я тому и, услышав в эфире кое-что, сунул ему наушники в руки: — Послушай, это не ваши? Показав, как отвечать, а в эфире неизвестный радист запрашивал помощи, сообщая, что он из крепости, стал с интересом наблюдать за Запариным. Он ответил, и начались оживлённые переговоры, минуты хватило, тот подтвердил, командира батальона, капитана, он знал лично, то есть там свои. Дальше началась работа. Что хорошо, немцы успели окружить крепость, но внутрь проникали эпизодически небольшими подразделениями, пока же шёл обстрел крепости и её защитников. В основном лёгким стрелковым вооружением, пулемётами и ротными миномётами, потому как немецкая артиллерия резко снизила накал стрельбы. Ещё бы, две трети артиллерии как не бывало. Пожары в той стороне не утихали. Держа на связи другую казарму, мы стали вести огонь. Первая клякса плазмы растеклась по стене между окнами, немцы там забегали, сканер показывал, что их там не больше сорока. Обругав «косого наводчика», я приказал дать залп. Снаряды рванули внутри на третьем этаже. Взрыв был такой силы, что часть немцев, объятых огнём, вышвырнуло через оконные проёмы наружу. Тех, кого в пепел не превратило. Рёв радости не только из нашей казармы шёл, но и из других разносился. Уничтожив наших немцев, стали работать по наводке командира батальона. Двух часов хватило, и все немцы были выбиты. Дальше, пока командиры собирали по всей крепости разрозненные группы бойцов, оказывали раненым помощь и строили оборону крепости, я с двумя капитанами, Запариным и подполковником с перевязанной головой, обходил крепость и всех, кто участвовал в ее окружении, накрывал «огненным дождём», как бойцы называли спецснаряды. Слухи о них уже по всей крепости разошлись. В общем, мы рассматривали в бинокли немцев, что окружили крепость, и я методично миномётом зачищал округу. Так что когда подошла советская двадцать вторая танковая дивизия, что входила в четырнадцатый механизированный корпус, немцев тут осталось мало, семнадцатая пехотная дивизия вермахта перестала существовать. А остатки были в панике. Так что танкисты с ходу их снесли и вышли к Бугу. Наши разведчики уже захватили понтонный мост, танкисты сразу переправились на ту сторону и двинулись дальше. За ними пошла пехота. Да, авиацию немцы ведь тоже применяли, так что было сбито тридцать девять самолётов разных типов, и к крепости больше ни один самолёт люфтваффе не приближался. К трем часам дня уже второй стрелковый полк переправлялся через границу по мосту. Танкисты, а у них только лёгкие танки были, в основном Т-26, да редко БТ разных серий, перегнали больше сотни машин на ту сторону. Один сломался на подъёме на том берегу, так его оттащили в сторону и оставили, вроде как для защиты моста. Не знаю, что они с той стороны делать будут, немецких войск там ещё хватает, миномёт ухал по мере перезаряжения очередной обоймы и уничтожал крупные скопления врагов, но надеюсь, их сил хватит добить остатки. А мне пора было прощаться, своё дело я сделал. Гражданских из крепости уже уводили, подошла первая автоколонна за ранеными, там были врачи из эвакуируемого госпиталя. Крепость потихоньку оживала. Командовал тут пока тот подполковник, он тут один из старшего командного состава оставался. Ещё полковой комиссар мелькал, но у того свои дела имелись. Рацию я оставил командирам в крепости, да и оба автомата подарил. Когда я покидал крепость, меня для охраны двое бойцов из конвойного батальона НКВД сопровождали, да вообще с первой минуты охраняли, по приказу Запарина. Я направился к городу. На ходу прицелился и из зенитной спарки меха сбил высотный разведчик, что в небесной дали подлетал. На четырнадцати тысячах метров шёл. Что он там увидеть мог? Разве что хорошая фотоаппаратура стояла.