— Ладно, будет тебе информация, — ответил тот. Пока капитан, подсвечивая фонариком, изучал список, его человек пытался привести в чувство напарника, но не получалось, хотя тот и был жив. — Ермолин, что там с сержантом? — оторвавшись от списка, поинтересовался Ремизов. — Жив, но в глубоком нокауте, в больницу бы его, товарищ капитан. — Отвези, — приказал тот и повернулся ко мне: — Похоже, в схроне кто-то побывал до нашего приезда. Отсутствует женская одежда, «ТТ» и винтовка «мосина» в снайперском варианте. Ну и по мелочи, вроде денег и документов. — Девка была, — кивнул я. — Остальных взяли? — И о них знаешь? Двоих, один ушел. В общем, в розыске девушка и парень. Кстати, тот малец, что тебе по лицу засветил, не с ними работает, видимо действительно народный доброволец был, но мы его все равно ищем. — Да мне без разницы, — пожал я плечами. Мне действительно было без разницы, но только в том, работает он на немцев или нет: ударил — ответь, а найти я его найду. — Ты сейчас куда? — Домой. Завтра плотный график, нужно подготовиться. — Оружие, что сбросил в кустах, забрать не хочешь? — Какое оружие? — натурально удивился я. — И свидетели есть, что оно мое? — Забрать бы тебя за нападение на сотрудника при исполнении, но не буду. Иди отсюда. — Счастливо, — буркнул я и поспешил к мотоциклу. Это же время, эта же подворотня. Как только паренек скрылся во мгле, мелькнув в световом пятне уличного фонаря метрах в пятидесяти дальше по улице, к капитану кто-то подошел. — Командир, зачем отпустил его? — спросил неизвестный. Судя по тону, это был или друг, или давний знакомый капитана. — Потому что, Савелий, этот шельмец найдет диверсантов куда быстрее, чем мы. Куда быстрее… Поэтому не нужно ему мешать, работаем мы по одному делу, а оно на контроле у самого, сам понимаешь. Нам дополнительная помощь не помешает. — Установить за ним слежку? — А вот этого не надо. Волчара он тертый, засечет в момент. — Хилый он, хотя вон Игоря неплохо вырубил, а тот у нас лучший был. — Этот хиляк тренирует осназ на нашей базе, и там о нем отзываются с большим уважением. Как ты думаешь, справился бы он с нами? — Наверное. — Можешь не сомневаться, это ты три дня назад из Казани прибыл в усиление, а я за ним давно наблюдаю. Деятельный и очень опасный боец, жаль, что мы его потеряли. — Засаду убираем? — А вот этого не надо, основную часть снимаем. Похоже, схрон засвечен и сюда не вернутся, но наблюдателей и пару бойцов силовой группы оставь, пусть будут на подстраховке… Как там Игорь? — Очнулся, когда в машину грузили, говорит, голова болит, да шишка выскочила. Череп у него крепкий, но я все же приказал ему обследоваться в больнице. — Ясно. Всё, собираемся. Добрался до дома я вполне благополучно. Не до своего, там уже прекратились все работы из-за темноты, и строители отдыхают после ужина, мешать им не стоит. Приехал я на место нашего постоя к Марье Авдотьевне. День сегодня был очень уж богат на события. Стрельба на рынке, следствие, допрос бандитов с последующей ликвидацией и беседа с Ремизовым у схрона. Побегал я сегодня, вон, Шмель, когда мы устроились на соломе рядом с сестричками, прижался к моему бедру и мгновенно уснул. Время, конечно, было восьмой час вечера, но мы уже привыкли ложиться с темнотой, ладно хоть сестренкам теперь не нужно заботиться об огороде. Весь урожай собран, даже картошку сегодня выкопали и разложили сушиться у нас в амбаре, а живность была тут. В общем, лежа на соломе, я размышлял. Девка ушла, если ее не эвакуировали, вполне возможно, она еще в городе. Значит, шанс у меня есть, но найти ее трудно, можно только на живца. Она знает, кто я, и мои данные — я зарегистрировался. Соответственно, она может найти меня через справочное бюро, да и не сама — напряжет, кого нужно. Значит, ее нужно ждать в скором времени. Это я и обдумывал, ведь капитан ясно сказал, из схрона исчезла винтовка. Еще я думал о своих потерях. Три ствола за день даже для меня это много. Один потерял на рынке и два у схрона, сбросил их в кусты. Оружие мне было жаль, но я рассчитывал на трофеи, к тому же запасы мои пока не иссякли. Глушитель вот только последний остался, надо будет в мастерских базы осназа еще наделать, там налажено малое производство. Утром меня разбудил влажный язык Шмеля, который так просил спустить его вниз. Лестница-то обычная, приставная, самому никак. Потянувшись и зевнув, я подхватил его, сунул подмышку и спустился. Щенок сразу убежал во двор. Я вернулся наверх. Судя по часам, было шесть утра — то-то сестричек рядом не было. Еще раз потянувшись, я сделал легкую зарядку, после чего, поеживаясь, оделся. Все-таки по утрам очень уже холодно стало в сарае, пора переезжать в дом. Сразу въедем, как только краска высохнет и помещения будут проветрены. Выйдя во двор, я поздоровался с Алей — мелочь спала. Во дворе и в огороде я обнаружил только сестричек и Анну, что задавала корм нашей козе, а Марья Авдотьевна уже ушла ко мне на дом готовить завтрак. Строго-настрого предупредив сестер, чтобы они за эту неделю даже близко не смели приблизиться к нашему дому — рисковать не хотелось, я умылся и, выкатив мотоцикл из сарая, заправил его из канистры. После чего покатил к дому — проверить, как там работают строители. Фактически им немного осталось, двое или трое суток, и все. Естественно, об оружии я не забыл, и сейчас ремень на спине оттягивал «ТТ», в кармане лежало два запасных магазина, а к лодыжке были прикреплены ножны с ножом. В люльке, в грузовом отсеке, находились «МП» с чехлами под запасные магазины и пара немецких «колотушек» — гранат. Все оружие проверено и приведено к бою. Проверка прошла нормально. Бригадир был на месте, вчерашние заказы доставлены и сложены в амбаре. Я их проверил, все было в комплекте и не имело повреждений от разгрузочных работ. Заодно узнал, что приходил наш участковый и попросил передать, чтобы я заехал сегодня днем в райотдел. О соседях он сказал так: сосед точно идет по этапу, а вот соседку, похоже, отпустят, муж ее все на себя взял. Надо будет, как только она вернется, хорошенько поговорить с ней. Или она продаст дом и свалит, или это сделаю я, и будет она без вести пропавшей где-нибудь гнить на дне реки или под землей. Мне такие соседи не нужны. Вон, другие вполне нормальные и благожелательные. Одной бабке так двух строителей на три дня выделял — сарай поправить и в доме подремонтировать. Меня они уважали как крепкого хозяина и просто неплохого соседа, который, если нужно, поможет без слов. А этих я даже не знаю, как назвать, мародеры чертовы! Я проверил, как там остальные мои покупки в углу амбара. Они тоже были в порядке, то есть на месте. После этого я поехал по своим обычным делам, сперва на базу осназа, потом на аэродром. Летную практику мне еще никто не отменял. На базе я задержался, майор попросил прочитать две дополнительные лекции трем группам, которых на днях — а я подозревал, что именно сегодня ночью — должны были выбросить в тылу противника. Это были подпольщики, поэтому я и объяснял им все аспекты подпольной работы, особенно упирая на то, что доверять нельзя никому. На аэродроме я провел тренировочные вылеты, благо погода поначалу была приемлемая, но к трем часам начала портиться, и вылеты отменили. По этому я после приказа с земли пошел на посадку, под сильным боковым ветром. Инструктор, что сидел сзади меня, подстраховывал, но сел я сам и вполне нормально. Еще две недели, как он мне сказал на земле, и я перейду на УТИ-4. День ото дня я все лучше и лучше чувствовал машину и нарабатывал практический опыт полетов. Я поблагодарил его за наш первый тренировочный полет. Палыча не было, его ждали, чтобы отметить отбытие на фронт, но тот позвонил и сообщил, что уже на вокзале и садится на поезд в сторону юга. Так вот, отблагодарив инструктора, я сел на мотоцикл. Шмель уже устроился в люльке. Вырулив на дорогу, я попылил в сторону города. Трофейные очки неплохо защищали меня от поднятой шквальным ветром мелкой пыли, так что через двадцать пять минут мы благополучно въехали на территорию столицы и порулили в свой район. Как только я углубился в улочки Москвы, то заметил, что ветер улегся, или просто дул над городом — верхушки деревьев, вон, мотало основательно. За сто метров от дома я заглушил мотор. Скорость была приличная, и мотоцикл по инерции докатился до ворот. Они были приоткрыты. Во дворе я заметил круп Огонька, а у двора стояла запряженная в повозку Машка. Все были на месте. Я уже поставил мотоцикл на тормоз и перекинул правую ногу через седло, собираясь покинуть его, как чуйка заставила меня оттолкнуться и перекатом уйти в сторону. В этот же момент левая створка ворот на уровне груди обзавелась аккуратной дырочкой, а вдали послышался хлопок винтовочного выстрела. Мгновенно встав на ноги, я исподлобья стал разглядывать дома по улице, пытаясь вычислить лежку снайпера. Тот сам обозначил себя. Укрылся он хорошо, в глубине чердака, но яркая вспышка следующего выстрела выдала его в темноте помещения. Да и я определил, что он там — в той стороне было всего две нормальные лежки: или на крыше соседнего здания, или на чердаке, там слуховое окно было удачно расположено в сторону моего дома. За моей спиной выругался кто-то из строителей, когда вторая пуля повредила доски, только в этот раз не ворот, а забора, я же снова ушел в сторону и рванул к снайперу. Причем на бегу я отметил, как у моего дома остановилась черная легковушка и ее покинули четверо в форме сотрудников НКВД. Трое рванули за мной, четвертый остался у машины, заглянув во двор. От третьего выстрела я тоже ушел. Просто подсчитал время на перезарядку и дернулся в сторону, отчего пуля пролетела мимо и врезалась в землю под ногами одного из бойцов, что бежали сзади, заставив его перекатом уйти в сторону. Зря они бегут на траектории выстрела, случайную пулю можно схлопотать. Я уже опознал в них силовую группу осназа конторы. Четвертая пуля врезалась в землю у меня под ногами, обрызгав брюки мелкими крошками, но я уже ушел за угол соседнего дома и под его прикрытием добрался до нужного дома и нырнул в первый подъезд. Бойцы осназа бежали позади метрах в пятидесяти, совсем немного запаздывая. Перепрыгивая через три, а то и сразу пять ступенек, я добрался до третьего этажа, где был открыт люк на чердак и, держа наготове пистолет, проверяясь, поднялся. Но чердак был пуст, только у слухового окна лежала снайперская винтовка, да покачивалась на ветру рама окна с противоположной стороны. Вот к нему я и рванул. Бойцы осназа появились на чердаке, когда я через это окно протискивался на крышу. Судя по нитке, зацепившейся за торчащий гвоздь, именно тут уходил снайпер и одет он был в серую кофту. Нить толстая была. Один боец остался на месте позиции, чтобы осмотреть ее, двое других, по виду настоящие зубры, последовали за мной. Выбравшись на крышу, я заметил, как кто-то мелькнул в проеме слухового окна соседнего дома, который стоял довольно близко от этого. Это строение напоминало брусок, а то другое, где я заметил движение в окне, букву Г. Короткой стороной оно подходило к дому, где находился я, образуя таким образом букву П. Но все же дома были разделенные, да еще и разные. Мой трехэтажный, а соседний — двух. Я даже не раздумывал. Снайпер смог, и я смогу. Поэтому, разбежавшись, пролетел пятиметровую пропасть между домами и с грохотом приземлился на соседнюю крышу кувырком через правое плечо, гася скорость. Зашипев от боли, я врезался в ребро жесткости на крыше, встал на ноги и рванул к коньку, а дальше к краю противоположного ската крыши. Смысла бежать за снайпером через подъезд я не видел: тут невысоко, я лучше его с крыши подстерегу и сниму. Позади раздался сдвоенный грохот железной крыши. Мельком обернувшись, я заметил, что оба бойца последовали за мной и практически догнали. Когда двери подъезда распахнулись и появилась знакомая девичья фигурка в серой кофте, зеленой юбке и голубом берете, бойцы как раз достигли края крыши, поэтому, вскидывая оружие, я сказал: — Это она. Из подъезда девушка почти мгновенно влетела в салон новенькой «эмки» через распахнутую заднюю дверцу, и легковушка, скользя покрышками, стронулась с места, громко ревя мотором, однако мы тоже не зевали. Загрохотали три ствола: два «ТТ» и «наган». К нашему общему удивлению, вихляя, машина скрылась за углом. Причем стреляли мы четко, и промахов не было. Ну, я-то бил на поражение, крыша салона как дуршлаг, а бойцы палили по моторному отсеку, там дыр даже больше было, но машина как-то смогла уйти, хотя и был слышен скрежет поврежденного мотора. — Через подъезд! — рявкнул один из бойцов и побежал к слуховому окну. Я же, в отличие от него, успел все обдумать и, сунув горячий после стрельбы пистолет в карман, без разбега оттолкнувшись, повис на ветви березы, что росла в нескольких метрах от дома. После чего, перебирая руками и ногами, мгновенно оказался на земле. Второй боец последовал за мной — я, еще когда был на полпути к земле, почувствовал, как затряслось дерево, принимая тушу тренированного тела. Так что на земле мы были практически одновременно и выбежали к дороге. — Машина! — рявкнул он, указав рукой на приближающуюся бортовую полуторку. — Я в кабину, ты в кузов, — скомандовал я, и мы, не особо вежливо выкинув пожилого степенного водителя, запрыгнули в машину. Со скрежетом я сразу врубил вторую и, набирая скорость, погнал следом за «эмкой». Тот боец, что побежал через подъезд, не успел, мы уже набрали скорость и свернули на соседнюю улицу. Заметив впереди стоявшую на дороге парящую мотором «эмку» и какое-то тряпье рядом, я затормозил юзом — тормоза у грузовика были отличные — и встал как вкопанный рядом с легковушкой. Водитель легковушки оказался убит. Пока боец, профессионально страхуясь, проверял машину, я опросил двух женщин, что жались к забору какого-то частного участка. — В машину, — рявкнул я осназовцу, рванув к работающей на холостом ходу «полуторке». — Снайперша машину поменяла, дорогу перегородила своей, убила водителя и пересела. Свидетели говорили, она вся в крови была. Похоже, я ее серьезно зацепил. — Что за машина? — деловито спросил осназовец, забираясь в кузов — ему там было удобнее. На той стороне улицы показался второй боец. К нам он не успевал, но хоть тут присмотрит за местом преступления, а мы погнали дальше. — «Газ-А», с поднятым верхом. — Понял. Минуты три мы катались по улицам. Первым заметил нужную машину боец в кузове, он застучал по крыше и сообщил, что по соседней улице, вихляя, едет схожая с описанием машина. Причем передок у него хорошо так разбит, и крыло одно задралось. Повернув на улицу, я на повороте действительно заметил удаляющийся «Газ-А», поэтому погнал за ним и довольно быстро догнал. Мы быстро убедились, что это та, кто нам нужен. Она нам трижды не давала обогнать себя. Да еще прибавила газу, пытаясь уйти от медлительного грузовика. Над крышей кабины загрохотали выстрелы, но девка за рулем легковушки выписывала такие кренделя, что сержант — у бойца было по два треугольника в петлицах — постоянно мазал, хотя в заднем борту появлялись то одна, то другая дополнительная дырка. Ко мне в боковое окно пролезла рука, и послышался требовательный голос: — Магазин! У нас с бойцом было оружие одной системы, поэтому я передал ему свой последний запасной магазин из рукоятки пистолета, основной я расстрелял с крыши, когда вел огонь по машине. «ТТ» бойца снова загрохотал надо мной, но машина блондинки, увеличив скорость, скрылась — мотор нашей машины начал работать с перебоями, и мы замедлились. — Ты чего?! — заглянул ко мне через боковое окно сержант, на его лице был отчетливо написан азарт преследования. — Уйдет же! — Ты будешь смеяться. У нас бензин закончился.