– Старший лейтенант Петровский, – представился он. – Вы Игорь Викторович Соколов? – Это я. – Можно посмотреть ваши документы? – Вполне, – я достал права и показал их курьеру, не давая в руки. – Хорошо. Мне приказано узнать о вашей неявке вчера. – Причина проста, делать мне у вас нечего, к тому же в это время у меня пары в институте, которые я пропускать не хотел и не собирался. Но основная: нечего мне просто у вас делать, а если вашему начальству я так нужен, пускай сам ко мне едет или присылает повестку. – Хм, – смущенно хмыкнул лейтенант от моей резкой отповеди, хотя зря я, конечно, набросился на простого курьера. – Мне приказано передать вам письменный приказ явиться сегодня в час дня в управление в кабинет сто шесть. – Раз приказано, то передавайте, – вздохнул я. Расписавшись в получении, я пронаблюдал, как лейтенант сел в машину и уехал, после чего посмотрел на белый свернутый лист бумаги. Развернув его, прочитал, убедившись, что там то же самое, что сказал Петровский. Мне было приказано явиться в такое-то время по такому-то адресу в такой-то кабинет. Теперь всё было законно, не явиться я просто не мог. Убрав лист во внутренний карман, заглянул в машину и убавил подсос, а то мотор уже ревел, и стал выкрикивать дочек. Последнее, кстати изрядно забавляло жителей дома. Сейчас-то не понятно из-за зимней одежды, но летом, когда я выхожу во двор и зову дочек, то неместные изрядно удивляются, ошарашенно наблюдая, как на мой зов вместо мальчишек бегут девочки, с обычными такими косичками, и мы скрываемся в подъезде. Усадив их на заднее сиденье, я вернулся в почти прогретый салон – стекла, по крайней мере, оттаяли – и, выехав со двора, двинулся по привычному маршруту в садик, где задержался на полчаса (а вы попробуйте раздеть трех детей и переодеть их в легкую одежду, когда они постоянно вертятся), и поехал к институту. Закрыв машину, я пошел к огромному зданию университета. По пути меня догнал сокурсник. С того момента как влился в их группу, я держал дистанцию, получив общее восприятие умника и зубрилы. За два года близко так ни с кем и не сошелся, общаясь с каждым нейтрально-холодно. Вот с теми, с кем учился раньше (жаль, что их выпустили), я общался охотно. – Привет, Игорь, – поздоровался Антон Павловский, хлопая меня по плечу. – Привет, – спокойно ответил я. – Что, сегодня, как всегда, до глубокой ночи учиться будешь? – Сегодня вряд ли. Повестку получил. – Ты же вроде отслужил?! Слух такой был. – Это в КГБ вызывают зачем-то. Павловский почти сразу и как-то незаметно отстранился. – А зачем вызывают? – осторожно спросил он, когда мы подошли к большим массивным дверям. – Не знаю, сказал же. На первые две пары пойду. Потом отпрашиваться надо в деканате. В последнее время после моих успехов в хирургии староста старалась, чтобы я влился в коллектив, а не был демонстративным одиночкой. Некоторые ей помогали, вроде этого Павловского. А мне этого было не надо, и таким способом я еще больше отдалил их. Раздевшись, я до начала занятий сходил в деканат, где секретарь, переписав с предписания данные повестки в журнал, что, мол, не по своей прихоти отлучиться собираюсь. Обычно у нас, студентов-медиков, нужды отпрашиваться не было: нужно – собираешься и идешь по своим делам. Вот только всегда требовалась отработка пропущенных занятий. И совершенно не имело значения, по болезни ли пропустил или по каким-то другим причинам – пропущенное занятие всегда отрабатывалось. Тут же я хотел сделать всё по правилам. Есть веская причина – предъяви. Пусть только попробует вызывающий меня этим укорить, что, мол, раскрываюсь. Пошел он. Я направился на занятия нашей группы. В двенадцать сходив в студенческую столовую (разрешение от декана я все-таки получил), оделся, взяв в гардеробе свою дубленку с шапкой, и вышел на улицу. Там на стоянке прогрел машину и поехал в управление КГБ. Там было всё, как прежде. Машину оставил на обочине, метрах в трехстах от грозного здания, запер и пешочком дотопал до входа. Дежурный офицер, приветливо кивнув (мы были знакомы), взял у меня паспорт, оформил данные в журнал, вернул документ и подтвердил, что мне требуется идти в сто шестую комнату. Где она находилась, я знал, часто заседал в сто четвертой. Поднявшись на нужный этаж, прошел к комнате и постучал. Та оказалась закрытой. Стульев рядом не было, пришлось тащить с другого места через два кабинета, где стояла пара свободных. Устроившись в расслабленной позе на стуле закинув ногу на ногу, я сдвинул шапку на лоб и решил прикорнуть, пока не придет тот, кто меня вызывал. Даже заснуть не успел, буквально через пять минут послышались тяжелые шаги и рядом кто-то остановился. – Соколов? – услышал я. Подняв шапку, я посмотрел на незнакомого крепкого и кряжистого мужчину и кивнул. – Да. Погремев ключами, тот велел: – Проходи. Войдя в обычный служебный кабинет, я расстегнул дублёнку и положил шапку на сгиб коленки, пригладив слегка отросшие волосы на голове. Надо будет к своему парикмахеру сходить, не люблю обросшим быть. – Я вас слушаю, – сказал я, посмотрев на устраивающегося за столом мужчину. Неизвестный оторвался от перекладывания бумаг и посмотрел на меня. – Почему ты не пришел по первому вызову? – спросил он. – У меня пары важные перед экзаменами были, времени бегать куда-либо из-за телефонных шутников не было. – Допустим, – кивнул тот, потом взял два листа и толкнул их в моем направлении. – Подписывай. Взяв листы и не обращая на протянутое перо ни малейшего внимания, я стал читать, что мне подсунули. – Я это подписывать не буду, – толкнул я листы в обратном направлении. – Это приказ на временное твое возвращение на службу. Как это ты не будешь его подписывать? – изумился неизвестный. – Очень просто. Не буду. Мало того, приходит какой-то хмырь, что мало того что не представляется, подписать что-то требует, так еще и тыкает. Вот я и говорю, что подписывать ничего не буду. – Приказ о твоем временном возвращении уже действителен, подписал ты его или нет, – усмехнулся неизвестный. – Меня это мало заботит. По закону я прав и чист. Это всё? – деловито спросил я. – Я могу идти? – Нет, не можешь, – усмехнулся неизвестный. Меня немного напрягала его торжествующая усмешка, но всё равно я был само спокойствие, отчего тот заводился всё больше и больше. К этому я и стремился, вдруг что интересное скажет в порыве. – Что так? Я задержан, арестован? Нет? Тогда всего хорошего, – встав, я направился к двери. – Сядь! – рявкнул неизвестный. – Ты мне еще фас скомандуй, – усмехнулся я и, открыв дверь, вышел в коридор. Кто-то подумает, что я зря так себя веду, но мне нужно было вывести его из себя. Посмотрим, что получилось. На выходе, как и ожидалось, меня тормознул дежурный. – Извини, Игорь, самоход у тебя не подписан. – Почему? – удивился я, протягивая ему квитанцию на выход. – Всё у меня подписано. – Действительно, – озадаченно разглядывая закорючку замполита первого главного управления генерала Мортина, пробормотал капитан. Подпись он узнал, подделать ее было нетрудно, чем я иногда пользовался. – Но всё равно нельзя. Звонил полковник Стругов и велел тебя не выпускать. – Ага, вон кто это был? – задумчиво протянул я и, развернувшись, направился к лестнице. Генерал Сахаровский был у себя. Попросив у секретаря доложить обо мне, я удостоился аудиенции. – Проходи, – велел генерал, вставая из-за стола. – Вроде только недавно был, случилось что? – Да мелочи, Александр Михайлович, – здороваясь с ним, ответил я. – Прислали повестку, я пробил, оказался приказ. Отдал некто Тобольский. Пришел – так меня обхамил непонятно кто, даже не представившись, да еще требует, чтобы я вернулся на службу. Что-то вот я не понимаю этой ситуации. Я всегда работал в первом управлении, а тут какой-то хмырь из второго условия ставит. Вот что это такое было? – Тобольский, значит? – нахмурился генерал. – Знаю такого. Подожди минуту, сейчас выясню. Генерал сходил к столу и вызвал некоего полковника Рощина. Вернувшись к дивану, он снова сел и спросил: – Не объяснили, зачем ты им нужен? – Понятия не имею. Даже догадок нет, – отрицательно покачал я головой. В это время в кабинет вошел моложавый полковник в полной форме. – Алексей Петрович, тут такая интересная информация появилась. Нашим бывшим починенным капитаном в запасе Соколовым заинтересовались люди из второго управления. В частности есть информация о генерале Тобольском. Узнайте о причинах такого интереса и немедленно доложите. – Есть, – козырнул тот и вышел. Нам было о чем поговорить с генералом. Поэтому те полчаса, что прошли к моменту возвращения полковника, пролетели незаметно. – Докладывайте, – приказал генерал. Открыв папку, что держал в руках, полковник начал хорошо поставленным голосом докладывать: – По полученной информации, капитан Соколов вчера в одиннадцать часов был восстановлен в звании и временно принят во второе управление на должность оперативного сотрудника. Приказ подписан председателем Комитета государственной безопасности СССР Андроповым Юрием Владимировичем. С той минуты капитан Соколов находится на действительной службе. – Причина интереса к капитану? – поинтересовался нахмурившийся генерал. Ему эта ситуация очень не понравилась. – Уточняется, но предположительно… по слухам… генерал Тобольский предложил товарищу Андропову использовать капитана Соколова для поимки маньяка. По непроверенной информации, где-то в Европе, возможно в Италии. Сами они там облажались, это тоже слухи. – Выяснить, почему всё это прошло мимо меня, – еще больше нахмурился Сахаровский. – Будет сделано. Разрешите идти?