– Объявили конкурс по линии комсомола на лучшую детскую сказку, вот соискатели и набежали. – Да? – заинтересовался я. – А можно узнать подробности? – Там внизу доска объявлений, мне рассказывать, честно говоря, некогда… Вот, вам в этот кабинет. Работник оставил меня у одной из дверей, а сам нырнул за следующую. Постучавшись, я вошел в помещение, где находились два человека: девушка лет двадцати и парень с длинными волосами, что-то рисующий на ватмане. Как оказалось, мне нужно было к девушке, она показала рисунки, и они меня почти устроили. Хотя из десяти рисунков, что пойдут на страницы книги, два я забраковал. – У меня в рукописи трофейный танк тэ – три, фигурирует. Нет, красноармейцы получились замечательно, но вот автоматы нужно убрать, не было их в сорок первом у простых бойцов, замените на винтовки. И танк у вас тэ – четыре, да еще с длинным стволом. Такие появились у немцев в конце сорок второго, а у нас по произведению первые месяцы войны. В общем, найдите рисунок танка тэ – три с кургузым стволом и перерисуйте. – А по второму что? – записав мои пожелания, спросила художница. – Крылья у полуторки у вас прямые. Тогда можно было по ним определить, довоенная машина или нет. Например, у довоенной крылья были закругленные. В военное же время выпускались такие, как у вас на рисунке. – Я рисовала с натуры. У меня окна выходят во двор хлебозавода. Там такая стоит, – призналась художница. – Ну, в общем, к остальным рисункам у меня претензий нет, видно, что вы ознакомились с книгой. – Да, мне понравилось. – С вами закончили, теперь мне редактор и корректор нужны. – Они через два кабинета от нас. У окна справа, не ошибетесь. С ними я провозился почти полчаса, но смог отстоять свои решения. После этого я посетил директора, где после собеседования мы подписали договора на трехтомник. Следующую книгу, по устной договоренности, я должен был сдать к Новому году. Свернув свою часть договора, я спустился вниз и встал у стенда, изучая информацию по конкурсу. Почесав затылок договором, направился к нужным людям. Соискателей тут не было, они осаждали редактора, отвечающего за прием, поэтому я прошел в нужное помещение без проблем. Попросив у него подшивку со списком уже написанных сказок, я через двадцать минут поскучнел. – Вот плагиаторы, успели раньше своровать у меня сказки, – пробормотал я себе под нос. Ну, братьев Гримм или Андерсена теперь не накажешь, поэтому я вздохнул, и еще раз пролистав список, решил начать с мультика «Летучий корабль». Правда, он больше по песням стал известен, ну да ладно, я их тоже помнил. А что? Я дочке постоянно сказки рассказывал, можно сказать до зубовного скрежета их изучил, на пару – тройку меня точно хватит. Премия в пятьсот рублей на дороге не валяется. Надо будет еще что-нибудь подобрать, но это позже. Ладно хоть конкурс длится до ноября, время есть. Вернув список, я вышел из здания издательства и на такси вернулся в гостиницу, где, убрав договор в чемодан, переоделся в более строгую одежду, не забыв накинуть сбрую и легкую куртку, чтобы прикрыть оружие, взял с собой рюкзак и на такси поехал к главному управлению КГБ. Пофиг, что время – шесть вечера, для меня главное – дежурный и доступ в архив. В управлении показав дежурному удостоверение и дождавшись, когда он внесет его в журнал, протянул плотный запечатанный пакет. Тот взял его в руки, удивленно поднял брови, увидев последнего адресата, и завизировал его на имя подполковника Вихря. По инструкции, пакет должен был сначала пройти через моего непосредственного начальника подполковника Вихря, с его подписью. Потом через начальника первого управления, в котором я уже числюсь, генерал-лейтенанта Сахаровского, и только уже потом тому, кому и предназначен этот пакет – председателю КГБ СССР Семичастному (Власов – куратор, можно было обойтись без него). Естественно, оба начальника должны поставить свои резолюции, но могли не поставить и не пропустить. В принципе это не наша специфика. Мое управление отвечало за контрразведку, нелегалов, радио и радиоперехват… Внешняя разведка, короче говоря. В общем, тема не нашего управления. Однако я все равно решил действовать по инструкции, если спросят, то отвечу, что такой пакет был, вот даже документальное подтверждение есть. Дежурный внес его в список и убрал на полку, чтобы отправить в нужное управление нужному офицеру. Получив новый временный пропуск в архив – тот, оказалось, работал круглосуточно, – я поправил лямки рюкзака на плече и направился в очень интересное для меня помещение. Я тут уже был и знал, куда идти. – Здорово, – плюхнувшись на соседний стул, протянул мне руку Андрей. То есть мой непосредственный начальник подполковник Вихрь. Широко зевнув – всю ночь не спал, изучая материалы, – я пожал ему руку, после чего потер покрасневшие веки. – Привет. Сколько времени? – удобно, что у нас больше приятельские отношения, чем начальник – подчиненный. Хотя думаю, что когда начну по полной работать, этого уже не будет. Тот посмотрел на наручные часы и ответил: – Полдвенадцатого. – М-да, часы надо покупать, засиделся я у вас. Вон, даже дежурного архивариуса заставил спать тут. – Ничего, они суточники, – посмотрев на посапывающего старичка, ответил мой командир. – Пакет передали? – Читал я твой талмуд, да и сопроводиловку из сочинского отдела тоже. Сам понимаешь, я в этом не разбираюсь, но понять кое-что смог. В общем, утром я его отправил наверх, так что жди скорого вызова. – Скорого – это когда? – Когда у генерала до твоего пакета руки дойдут. Сам знаешь, не наше это направление. – Понятно. – Ты тут долго еще будешь сидеть? – Да я уже почти закончил. Сейчас домой, отосплюсь, ну а завтра с утра в Киев. Кстати… – наклонившись, я достал из рюкзака две бутылки мадеры. – Держите, подарок с юга. Коллекционные. – Ого, – принял тот. – Спасибо. Дорогие, небось? Наблюдая, как силовик с интересом крутит одну из бутылок в руках, я ответил: – Нормально. Я отцу вообще ящик купил. С трудом, но достал. – А он у тебя что, закладывает? – посмотрел на меня подполковник и щелкнул по горлу. – Хм, – я с сомнением почесал затылок. – Можно и так сказать. Только водку он не пьет, а знаешь, дорогие и эксклюзивные вина. – А-а-а, понял. Ценитель. – Ну да. Ему однажды бутылку коньяка подарили. Так он его полгода цедил, потом, когда осталось на донышке, распил с однополчанином. Тот тоже ценителем оказался. – Ну, тогда понятно. Ящик он наверняка оценит. Завернуть есть чем? А то с бутылками в руках по управлению не походишь. – Есть, конечно, – достал я из рюкзака свернутую плотную вощеную бумагу фиолетового цвета. – Ну все, спасибо. Как только мой непосредственный начальник вышел из архива, я окликнул старичка, что спал на диване: – Дядь Жень, я закончил. Сдав все дела и папки со сводками, я направился было к выходу, но сменившийся дежурный меня задержал: – Подождите, лейтенант. Сняв трубку, он сообщил обо мне и, положив ее обратно на аппарат, сказал: – Сейчас подойдет сопровождающий. Ожидайте. Подошедший сержант, убедившись, что я – это я, повел меня на второй этаж в приемную. – Проходите, вас ожидают, – известила меня пожилая секретарша в форме старшего лейтенанта и наградными планками на груди. Оставив рюкзак у секретарши, я прошел через две двери, вытянулся и громко сообщил: – Товарищ генерал-лейтенант, младший лейтенант Соколов по вашему приказу прибыл! Кроме начальника первого управления – я узнал у сержанта, к кому иду – в кабинете находился еще один офицер в звании генерал-майора. Именно перед ним и лежал мой талмуд о маньяках. После того как я представился, второй генерал начал говорить. За полчаса я узнал, что лезу не в свое дело, что, согласно решению партии, в Союзе нет и не может быть никаких маньяков. Генерал не орал и не топал ногами, но выволочку устроил мне по полной программе. – Вам все понятно? – спросил он. – Так точно. Больше маньяками не заниматься. Продолжавший сидеть молча начальник управления попросил меня подождать в приемной. Сидя на диванчике, я узнал, кто на меня наехал. Оказалось, это был первый заместитель начальника ПГУ КГБ генерал Мортин. Замполит, короче говоря. Долго ждать не пришлось. Когда генерал-майор ушел, меня через десять минут пригласили в кабинет. – Я надеюсь, вы поняли, что ваш пакет, лейтенант, дальше не уйдет? – Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Моя совесть чиста, я сделал все, что мог. – Наглец, – негромко хмыкнул генерал, потом вдруг спросил: – Какими языками владеешь? Можешь спокойно говорить, я в курсе о полученных тобой чужих знаниях. – После проверки выяснилось, что я хорошо владею английским и довольно не плохо французским. Это все. – Вот как? – задумался генерал. – Честно говоря, я твой доклад не читал, знаю все со слов Федора Константиновича, но даже устный доклад дал мне понять, что он хоть и не соответствует политике партии, но, как ни горько это осознавать, кое в чем ты прав. О сочинском деле и о брянских жертвах мне сообщили. К начальнику мы его не отправим, но вот передать другому управлению можем. Вы свободны, лейтенант. – Есть, – вытянулся я. – Спасибо, товарищ генерал. Разрешите идти? – Идите, – кивнул тот. Я было направился к выходу, но у дверей остановился и обернулся. – Товарищ генерал-лейтенант, разрешите вопрос? – Разрешаю. – Вам известно о таких людях, как Тонька-пулеметчица и Алекс Лютый?