– Так вот, по проведенным исследованиям кругом специалистов, включая медиков, – не обратил тот на слова Берии никакого внимания, – выяснилось, что эти предметы работать не могут. Это просто невозможно. Но они работают. Управление ручное, при активации всплывает сенсорная голограмма, как ее записала Лютова со слов изобретателя, и можно устанавливать на ней те программы, выполнение задач которых требуется. На эти же голограммы выводятся и показания. Были проведены практические исследования в одном из госпиталей до выработки зарядов. С помощью этих инструментов были подняты на ноги шестьдесят три командира, от младшего до старшего начсостава. Даже тяжелые случаи с газовой гангреной спокойно были локализованы и залечены, и буквально через пару минут ранее тяжелораненый подопыт… пациент уже вполне бодро вставал на ноги. У некоторых пациентов присутствовал острый голод, но зависело это от ран. В основном самый сильный голод испытывали командиры, что лишились в боях ног или рук. У них отросли ноги, у них отросли руки, но все это за счет резервов организма. Только эти пациенты продолжают проходить лечение в госпиталях, им поставили диагноз дистрофия, но они идут на поправку. Это практические результаты, однако по остальным мне добавить нечего. Проведенные исследования, был использован даже рентгеновский аппарат, ничего не дали. Это по виду простые вещи, в которых совершенно ничего нет, но они работают и лечат. В данный момент собрана конструкция заряжения, и накопители, это вот эти мутные кристаллы кварца, проходят зарядку. Военные врачи, что участвовали в испытаниях, буквально требуют, чтобы им предоставили эти предметы в как можно больших количествах. Так что вывод очевиден, собранные специалисты ничем помочь не могут. Техника за уровнем нашего понимания, но она работает. – Это всё? – Могу только добавить, что один из специалистов предложил для ускорения лечения не восстанавливать раненых полностью, а убирать особо тяжелые ранения. Например, гангрены, проникающие в грудь, от которых раненые умирают, ожоги, а дальше они сами восстановятся, что снизит до минимума безвозвратные потери в госпиталях, и что уж говорить, поможет нашей стране. По примерным прикидкам, чтобы снизить потери до минимума и на месте восстанавливать раненых, требуется чуть больше пяти тысяч таких комплектов, распределив их по госпиталям, медсанбатам и больницам. – Спасибо, профессор, я, конечно, ожидал большего, но, похоже, вы действительно тут помочь не можете. Когда профессор вышел, снаружи помещения его ждал конвой, нарком обернулся к стоявшему за его спиной аналитику. – Ну а ты, Сергей, что скажешь? – Интересные предметы, и очень полезные. – Да уж, генералу ногу отрастили, и он уже рвется в бой, пять полковников, семь майоров, летчики, танкисты, артиллеристы. Все опытные, все повоевавшие и все рвутся в строй… Ладно, что там с опросом свидетелей общения с магом? – взяв в руку одну из щепок, спросил нарком, с интересом ее разглядывая. – Удалось получить много новых подробностей, что открывает более широкую сферу для анализа поступков и стремлений мага. Его поведение выдает то, что ему гораздо больше лет, чем можно определить по внешнему виду. Хоть он и старается вести себя как импульсивный подросток. Лютова, общаясь с ним, заметила несколько нестыковок и сообщила мне о них. По основной специальности она терапевт, но серьезно занималась психологией, поэтому была уверена в своих выводах. Ему в действительности лет тридцать, может чуть больше. Импульсивен, азартен, но азартен не в играх, а в своем интересе-исследованиях, не любит сидеть на одном месте и предпочитает постоянное движение. Про таких говорят: шило в заднице. Договориться с ним можно, давить на жалость, на большие потери и перевести разговор о помощи, но пережимать не стоит, может озлобиться, и мы тогда совсем потеряем его доверие. По его способностям ничего сказать не могу, но Волошину он как-то сказал, что универсал, то есть владеет несколькими направлениями в магии, но по основной он именно боевой маг. После анализа и изучения всех его действий у меня появилась мысль попросить его, именно попросить, организовать на территории Союза магическое учебное заведение и учить в ней магии наших людей. Но из-за отсутствия информации я не могу предположить, сколько на это потребуется времени, да и согласится ли маг. К тому же Волошин сообщил, что маг имеет незаконченное образование, по его словам, он потерял интерес к учебе и бросил ее. – Это всё? – Чтобы провести более развернутый анализ, товарищ нарком, мне нужно с ним встретиться, у всех свидетелей свое мнение. – Что о нем сейчас слышно? – Он в Белоруссии, вчера через линию фронта перешло три группы, чуть позже еще шесть. Все они встречались с ним, получили существенную помощь в боеприпасах и продовольствии. И даже получили знания и опыт немецких солдат. По тому, что он делает со складами, тоже удалось получить некоторые сведенья, с самолетов разведчиков была произведена аэрофотосъемка, да и наши бойцы пробежались по местам бывшего нахождения складов, он их как-то забирает вместе со строениями, оставляя круглые ямы разной глубины, но в основном двух метров. Даже там, где армейское имущество хранилось под открытым небом и не было никаких строений, находили пустырь, а в лесу рядом знакомые ямы. Пока этот феномен разгадать не удалось, но некоторые предположения есть. – Сколько же он этих складов собрался себе забрать? – положив артефакт на стол, недовольно пробормотал нарком, но аналитик подумал, что вопрос предназначался ему. – С учетом того, что он и по Польше прошел, это значит, его интересуют также и немецкие склады, то довольно продолжительное время, около месяца, но думаю, он раньше угомонится. – Да, кстати, что там за слухи про живых мертвецов? Слухи или правда? – К сожалению, правда. Сперва мы получили первые сведенья о них от пленных, взятых в боях, один из офицеров оказался медиком и владел некоторой информацией. По его словам пострадавших не так много, да и убить мертвеца легко, нужно лишь выстрелить ему в голову. На остальное он не реагирует, пострадало чуть больше трех тысяч человек, около сотни сошли с ума, но самое главное, что это страшные слухи, молниеносно распространившиеся в армии. Думаю, это один из факторов, почему наступления на некоторых участках ослабли, а кое-где и вообще встали. Особо пристально мы эти сведенья не изучали и не анализировали, ничем не подтвержденные слухи, но после того как к нам вышли две группы окруженцев, которые встречались с этими восставшими мертвецами, заставили по-другому посмотреть на эту информацию и собрать ее, используя другие источники. Это работа мага, нет сомнений. – Вы можете предположить его дальнейшие действия? – Мало информации, но могу с уверенностью сказать, что больше всего его интересуют склады с продовольствием и горючим. В Польше он проигнорировал склады немцев с вооружением и боеприпасами, а вот с горючим и продовольствием исчезли. Мне поступила информация, что на перегонах начали пропадать составы. Как сообщил наш агент на немецкой железной дороге, пропали два состава с топливом и три с продовольствием. С учетом того что ранее такая информация нам не поступала, то думаю, маг не умел скрадывать составы или у него просто не было на это времени. – Хм, м-да, информации действительно не много. Ладно, я к товарищу Сталину, очень уж он заинтересовался этим магом и всем, что с ним связано, а вы, Сергей, в любое время, по поступлении новой информации, немедленно извещайте меня. – Хорошо, – кивнул аналитик и посторонился, пропуская наркома к двери. Через минуту в помещении никого не осталось, только пару раз мигнули неяркими звездами два кристалла и, вспыхнув, рассыпались пылью в своих держателях. Белоруссия. Окрестности Минска. Шестое июля – …не кочегары мы не плотники… – доносился из наушников приятный баритон, воспевающий высотников-монтажников, поэтому, покачивая в такт музыке ногой, я даже изредка подпевал. Внизу медленно проплывали поля, впереди отчетливо виднелся город, который недавно был оставлен советскими войсками. Минут шесть назад я встретил сборную солянку из окруженцев, кроме пограничников там даже трое моряков было, и раздал им последние припасы. Что там пару ящиков тушенки, шесть цинков с патронами, двенадцать пачек галет, полмешка сухарей и пол-ящика гранат на сорок бойцов и командиров? Но они обрадовались как дети, у них кроме оружия вообще ничего не было, да и от новых знаний они не отказались, тем более я постоянно пополнял свои запасы. Вон, три часа назад самолет-разведчик сбил, так у меня теперь три новых специальности в памяти амулетов имеется: пилот, штурман-наблюдатель и стрелок радист. Я уже разобрался, чему учить окруженцев, и даже подобрал, можно сказать, создал несколько амулетов обучения. Обучение проходит в три этапа, немецкому языку обучаю всех, как и умению водить и ремонтировать автомашины, дальше уже по специальностям, простым бойцам знания пехоты или мотопехоты, сержантам знания унтеров, командирам знания офицеров от ротного и выше. Пока все шло без сбоев, конечно, меня бывало встречали горячим приветом, выпуская оставшиеся патроны, но в принципе встречи проходили нормально, и мы расставались довольные друг другом, так было и с последней группой. Она сегодня была не первой и отнюдь не последней. Шестой она сегодня была, именно поэтому я и отдал им крохи, что у меня оставались. Сейчас я отправлялся в Минск, на его склады и в лагеря военнопленных. А что, я уже десятка три освободил, усыплял охрану, а дальше парни сами действовали. Правда, к ним я уже не спускался спасителем, только оставлял у казармы охраны ящики с оружием и боеприпасами, там же и продовольствие. Оставлял немного, по двадцать ручных пулеметов, боеприпасы к ним и продовольствия, чтобы можно было кормить пятьсот человек неделю. Дальше пускай сами. И пленные бежали, еще как бежали, добивая яростно охрану. Та все равно ничего не могла сделать, будучи парализованной. Потом забирали что можно и уходили, кто в леса, если они были, кто в степи. По моим прикидкам, сейчас по тылам немцев гуляло порядка ста тысяч освобожденных мной военнопленных. Вот и в Минске был такой лагерь, большой, тысяч двадцать там охраняется и медленно вывозится. Условия там жуткие, пленные мрут как мухи. Так что сделаем два дела: и их освободим, и склады приберем. Об этих Минских лагерях я узнал от одного из офицеров, что отвечал за содержание военнопленных, от него же получил и координаты большей части лагерей в Белоруссии, вот мимоходом их и освобождал. Польского я, естественно, не знал, так что нужно было найти того, кто поделится со мной знаниями местной речи, и можно заняться наконец делами. Такой мне встретился буквально через пятьсот метров, это был пожилой мужчина профессорской наружности и одетый соответственно. Парализовав и накинув на него плетение «невидимости», затащил на носилки и полетел к складам, надевая на голову донора артефакт скачивания памяти. Через пару минут я был, где нужно, и у меня на руках имелся требуемый амулет. От тела, кстати, он жив и через несколько часов придет в себя, я избавился у складов. Их сворачивание заняло у меня порядка сорока минут. Я сперва все их облетел, не обращая внимания на снующих туда-сюда немцев, наложил на все необходимые плетения, установил полные энергией камни-накопители, некоторые склады требовали по два из-за большого размера. Потом разом отдал приказ на сворачивание, и немцы вдруг обнаруживали, что находятся на огромном пустыре с большим количеством котлованов на том месте, где находились эти склады. В трех местах котлованы были особенно большими, это там, где склады были двухэтажными, с подвалами. Конечно же все не так просто было. С камнями тоже, не было у меня столько маны, чтобы их все наполнить, по две трети, пока не оставил в своем собственном природном накопителе всего пять процентов маны, но и этого хватило. К тому же на некоторых складах были люди, и мне, прежде чем забрать строения, требовалось от них избавиться, именно это я и сделал, парализовал и выбросил со складов, убивать у меня их времени не было. Гладя на забитый эшелонами железнодорожный узел, я только горестно вздыхал, жаба душила все это оставлять у немцев. Об этом я думал, когда сворачивал склады, об этом подумал, когда очнулся от обучения польскому языку, об этом думал всю ночь, а что если сделать хранилище прототипа баула? То есть не такое маленькое, где вмещается всего кубов десять груза, а огромное пространственное помещение, и свернуть его? Правда, накопителей на это уйдет… Утром я быстро оделся и, поднявшись на крышу, забрался на носилки, что терпеливо дожидались меня на крыше дома, и полетел обратно на Украину, занимаясь своими делами, то есть пополняя свой источник маной, заодно обдумывал, как совместить несколько абсолютно несовместимых плетений в одно и как заставить все это работать. Идея пришла чуть позже, отчего я снизился, как раз роща внизу была, и, устроившись на крохотной полянке, стал доставать из пространственной сумки с моими личными вещами заготовки, камни-накопители и плести плетения. Пришлось один из своих баулов пожертвовать на благое дело. Конечно же получившийся артефакт был уродцем и особо не смотрелся, Древние маги Тории плевались бы, увидев его, но главное – он работал, был функционален и делал то, что я хотел. Мне пришлось совместить деревянный ящик из-под патронов с баулом, заставить их совместно работать плетениями. На все это ушло шестнадцать больших каменей, которые я медленно наполнял маной. А работало все так. Баул с виду был как баул, однако он теперь мог увеличиваться до размера высотки и принимать в себя около двадцати эшелонов, вместе с рельсами. Конечно же баул был из материи и, даже при увеличении, рельсы на него не закрепишь, волнами пойдут, поэтому мне и пришлось устанавливать внутри ящик, который теперь был связан с баулом и также увеличивался и уменьшался, и именно в этом ящике я и собирался хранить эшелоны. Запутанно, да? Объясню проще. Увеличиваю в размерах баул и ящик, что внутри него, в открывшийся зев загоняю эшелон, предварительно положив там рельсы, пока не заполняю весь ящик эшелонами, после уменьшения баулом хоть в футбол можно играть, грузу и ящику, что внутри него, ничего не будет, они это не почувствуют. Классно я придумал? Надо побольше таких баулов наделать, мне теперь и склады не нужны, можно все из хранилищ, что находятся под открытым небом, в такие баулы погрузить, по примерным прикидкам в один баул уместится около десяти открытых складов, сказка, а не баул. Но это все была теория, требовались практические исследования. Они прошли удачно, с некоторыми косяками, о которых не подумал, но удачно. Взлетев над рощей, я полетел к ближайшей железной дороге. Положив баул на полотно, я развернул его в большой приемник, тот теперь был размером с гору, и начал снимать рельсы и крепить их внутри, шестнадцать километров снял и сделал двадцать два тупика до противоположной стенки. Тут как раз вдали появились дымы, и я обрадовался. Обрадовался повторно, потому что это из Румынии шел топливный эшелон. Быстро избавившись от машинистов и сопровождения, я загнал его в баул-хранилище и сразу понял свою первую ошибку. Топку надо гасить. Выгнал, погасил, проветрил и загнал снова. Так пока я летел на Украину и перемещался между разными железными дорогами, то прибрал шестнадцать эшелонов, еще шесть уже на самой Украине. Конечно, все это было не так просто, и это я не про экспроприацию, тут вообще без проблем, просто все шестнадцать накопителей баула во время процедур кражи, разворачивания-сворачивания, теряли очень много энергии, и мне приходилось постоянно их подзаряжать, а силовые линии тут были слабые, мне их не хватало. Мне только один раз у границы попалась нормальная магическая струна, и я зарядил все накопители, и даже успел сделать еще два таких баула-хранилища. Потом, используя украденные у фермеров амбары и мои баулы, заполнив их имуществом с баз хранения на Украине, я перебрался в Белоруссию, где работаю вот уже третьи сутки. Ах да, десятидневный срок моего бодрствования вышел пару дней назад, и мне пришлось поспать, на что ушло двадцать два часа тридцать семь минут, но проснулся я бодрым и выспавшимся. После чего снова наложил на себя это заклинание и приступил к разграблению тылов вермахта уже в белорусских лесах и, что уж греха таить, особо нагло в городах и на железнодорожных узлах. Да у меня одних артиллерийских боеприпасов столько… столько… Много в общем, очень много. Сливки за эти два дня я снял, сутки, отведенные на отдых, не считаются, так что в принципе можно закругляться. Но тут мне пришла одна очень интересная идея, и я решил, что отправляться в Союз пока рано. Что если пообщаться с немцами, причем не простыми, а с их идейным руководителем? Именно об этом я и думал, направляясь к Минску, приберу последние жирные склады, часть правда сгорела в боях за город, но много осталось, ну и пленных освобожу по привычке, а там уже можно и в Берлин отправляться. Идея мне все больше и больше нравилась. Примерно так все и вышло, я прибрал немногочисленные, но уже используемые немцами склады. Парализовал охрану в трех лагерях и выпустил пленных, которые моментально разбежались по городу. Часть спряталась у местных жителей, часть пошла на прорыв в сторону фронта. Также я освободил военнопленных из шести лагерей, что находились в пригороде. Общее количество освобожденных в Минске и окрестностях, на мой взгляд, перевалило за пятьдесят тысяч. Солидная цифра. Правда, в этот раз я не помогал, не подготовился заранее. Так что уходили пленные только с оружием, что захватили у парализованной охраны. Кстати, охрану перебили до последнего человека во всех лагерях. Тревога была поднята, но вышедшие роты из казарм тоже были мной облучены и пополнили вооружение беглецов. Но это уже их дело, что мог я сделал, поэтому, с удобством устроившись на носилках, полетел на предельной скорости в сторону Германии. Восточная Пруссия. Растенбург. Ставка Гитлера «Волчье логово». Зал для совещаний. Седьмое июля. Вечер – Докладывайте, – хмуро приказал Гитлер, поставив сжатые кулаки на край стола и склоняясь над картой, где были нанесены боевые действия на Украине и теперь уже в Белоруссии. Генерал Гальдер, начальник генерального штаба сухопутными войсками Германии, взял указку и ткнул в точку, где было написано Минск, сообщив: – Последнее странное явление было зафиксировано в Белоруссии, в Минске… Гитлер все время доклада стоял молча, с непроницаемым лицом, только изредка переводил взгляд на обозначения на карте, обдумывая то, что говорил генерал. Докладывал Гальдер долго, под конец сообщив, что взятые подразделениями вермахта некоторые группы окруженцев, после допросов, рассказывают удивительные вещи, к ним с неба спускался посланец от их командования и обеспечивал всем необходимым, и с их слов получается, что у русских появились… маги? Не верить в это нельзя, слишком много фактов. Стоит только вспомнить о зомби, которые бродили по дорогам тылов наступающих войск. К сожалению, ни одного целым доставить не удалось, захвачено было около сотни, но они сами умирали и начали быстро разлагаться. – Вы несколько раз сказали маг, а не маги. Вы уверены, что он один? – спросил Гитлер. – Мои аналитики утверждают, что потерь у нас было бы куда больше, если бы их было несколько. Он один, я согласен с ними. – Один не один, но потери от него просто катастрофические. Что нам еще от него ждать? – С учетом того, что перемещается он неизвестным нам способом, сведенья о носилках я считаю чушью, он может оказаться и в Германии. Тогда нужно ждать катастрофических последствий. Противопоставить мы ему ничего не сможем. – Ну почему не сможете? У вас есть чем, – вдруг раздался из ниоткуда юный, можно сказать мальчишеский, голос. Все генералы и даже охрана замерли в шоке, когда у стены проявилась фигура парня в странной, явно военной зеленой форме с панамой на голове. Отлипнув от стены, он проворчал: – Чуть все ноги не отдавили, слоны, а не генералы. Восточная Пруссия. Растенбург. Ставка Гитлера «Волчье логово». Зал для совещаний. Седьмое июля. Это же время Найти, где укрывается Гитлер и его штаб, мне труда не составило, отловил пару… десятков офицеров высокого ранга, и ниточка привела в это убежище. Интересное, надо сказать, место, но незаметно проникнуть в само логово и попасть как раз на совещание так это вообще везение. Надо сказать, именно Гитлер первым пришел в себя. – Вы хотите меня убить? – Зачем мне это? Я работаю только по стопроцентной предоплате. Нет, я решил заключить с вами договор. Вы мне заплатите, за это я больше не буду трогать ваши тылы и солдат, если они первые не нападут на меня и не обстреляют. Как вам такое предложение? Ах да, войну с Союзом нужно закончить, иначе договор перестает действовать, – покосившись на одного из охранников, что старался незаметно извлечь оружие из кобуры, я сказал задумчивому Гитлеру: – Меня невозможно убить, это может продемонстрировать ваш охранник. Пусть он откроет по мне огонь, я разрешаю, ему за это ничего не будет. Охранник в форме офицера СС вопросительно посмотрел на фюрера, тот разрешающе кивнул, и офицер, достав пистолет, это был «вальтер», сперва произвел в меня один выстрел, после чего серию, пока не опустошил магазин. Показав на висевшие рядом со мной пули, я поднял указательный палец и сообщил: – Защита. Переполох со стрельбой быстро прекратили, а то охраны набежало, после этого Гитлер спросил: – Что именно вы хотите, вернее, что вам не хватает? Вы и так оставили мои войска без припасов. – Это мои трофеи, и рот на них не разевайте. Я решил с вами встретиться не только из-за договора о ненападении и о невмешательстве в войну, но и чтобы спасти Германию, ведь с вашим уничтожением последует ее крах. Не верите, почитайте эту книгу. Это «Падение Берлина» писателя Энтони Бивора. К сожалению, это единственная книга, что у меня есть из будущего на немецком языке, и касается этой эпохи. Книга быстро замелькала в руках передающих ее генералов и достигла фюрера. К нему меня не допускали, даже как бы стену выстроили, поэтому общались мы через стол с картой. – Так вы из будущего? – открыл тот книгу и, пролистав ее, стал что-то изучать на последней странице, видимо смотрел год и место изготовления. – Родился в параллельном мире, потом побывал в других местах, многому научился, включая магии, как выполняли. Ваш мир идет по идентичному пути, и Германию ожидает крах. Несмотря на первичные победы вермахта, Советы скоро научатся воевать и погонят вас до Берлина, тут еще в спину ударят англосаксы и американцы, и война будет закончена капитуляцией в Берлине. Вы отравитесь вместе с женой и собакой, и ваше тело ваши же люди сожгут в воронке авиабомбы рядом с вашим бункером. В книге, кстати, все есть, я полистал ее на досуге. – Для чего вам все это? – В своем мире я был русским, жил в Москве и хорошо помню историю и знаю будущее, которое, возможно, произойдет у вас. Что вы скажете, если в две тысячи четырнадцатом году Германией будет руководить баба, на ее территориях будут военные базы чужих государств, она будет платить репарации евреям, и на улицах немецких городов будут проходить официально поддерживаемый властями гей-парады? – Этого не будет! – буквально взбеленился фюрер. Генералы, что слушали меня очень внимательно, его поддержали гулом возмущенных голосов. – А в моем мире это было, и было в Германии. Да, еще забыл добавить. Из-за идиотской эмиграционной программы Германию и ряд соседних стран, включая Францию, наводнили эмигранты, арабы и негры. Они стали гражданами Германии, но работать не хотят, плодятся как кролики, занимая все больше и больше территорий, и требуют у правительства деньги на содержание, а если им не дают, бунтуют, поджигая все что можно, и им платят. Все это ведет к скорому уничтожению Германии как страны и к ее переводу в еще одно исламское государство. Именно это и ждет ваших потомков. – Доказательства? – хмуро спросил Гитлер.