– Это нормально, так и должно быть, в течение часа все новые знания усвоятся, и вы не будете различать, где старые, а где новые, – ответил я на немецком. – Я вас понял, – кивнул тот, ответив на том же языке. – Кто сейчас старший у вас тут? – Я. – Тогда выделите мне трех человек, я отправляюсь на склады. – Но… – Мы вернемся через несколько минут с продовольствием, на этом наши договоренности будут выполнены. Что вы будете дальше делать, я не знаю, у меня своих дел хватает. Пока подполковник отбирал трех бойцов, одного командира и двух красноармейцев, я отошел в сторону и, достав детали одного из сборных телепортов, собрал его, потом активировав, сделал настройку. Когда я встал с корточек, то услышал незнакомый голос за спиной, в нем явно преобладали нотки интереса: – Что это такое? Обернувшись, я осмотрел одного из особистов. Это был один из двух имеющихся. Как я понял, он был из дивизии авиаторов. – Телепорт. – Телепорт? – приподнял бровь особист. В петлицах у него были лейтенантские кубари, но вроде звания у них подсчитываются по-другому. Сам лейтенант был в своем френче, но вот галифе уже немецкие, его пострадало при ранении, пулеметом кто-то прошелся. Да и многие из раненых уже обзавелись немецкой формой с разрешения Дружинина, альтернативы-то пока нет. – Способ перемещаться на большие расстояния. – О, – завис тот на секунду. – То есть вы можете прямо отсюда отправиться в Москву? – Конечно же нет, – засмеялся я. – Мне нужно сначала до нее добраться, установить там такой же телепорт, и уж потом можно и перемещаться. Тем более до Москвы не доберемся, зона действия небольшая, чуть меньше тысячи километров. – Но все равно восхитительно, – оценил особист такую новинку. – А что еще у вас есть? – Много чего, но болтать с вами у меня времени нет, я на склады отправлюсь. – Разрешите к вам присоединиться? – поправив висевший на плече ремень немецкого автомата, попросил тот. – Доберусь до складов, присоединитесь. Подполковник уже отобрал людей, и те переминались с ноги на ногу неподалеку, поэтому я их подозвал и указал на лежавшие у вагона пустые носилки. На темном брезенте были видны свежие и застиранные следы крови. – Садитесь, сейчас пойдем на взлет. Мы вчетвером расселись на носилки, которые приподнялись левитацией на полметра, и, с удобством устроившись, поднялись на десять метров. Набирая скорость, наше странное средство передвижения полетело в сторону складов. Первую минуту я сам держал в воздухе носилки, но пролетев пару километров, вставил в одну из ручек кристалл кварца, превратив носилки в амулет, и теперь уже плетение левитации двигало их, а я только управлял. Парни, что сидели рядом, крепко вцепились в наше транспортное средство, двое так вообще закрыли глаза, а один подвывал в ужасе, но в принципе держались, никто не обмочился. Внизу сперва мелькали верхушки деревья, потом промелькнула набитая немцами дорога, те, наверное, минут десять еще стояли с открытыми ртами, а мы летели дальше, по прямой, в сторону складов, и буквально через пять минут вдали показались нужные строения, а я снизил скорость и высоту, но не остановился. «Глаз» уже в течение минуты мне докладывал об обстановке на складах и подсчитал, сколько немцев там находится. Было всего сорок семь. Причем треть принадлежала не новой охране и интендантам складов, а колонне из семи машин, что загружались у явно продуктового склада. В руках грузчиков были ящики с консервами и мешки с группами. – Вот сволочи, мое добро вывозят! – возмутился я до глубины души. – Что делать будем? – спросил выделенный мне командир. Был он в немецком френче, но как мне стало известно, звание у него было старший лейтенант, а должность командир мотострелковой роты. – Да ничего, все уже. Все немцы спят, рядом никого. Есть небольшая группа окруженцев, но они в двух километрах севернее. Вон там. Шесть человек, несут раненого на самодельных носилках. – Помочь надо. – Расстояние и где они находятся, я сообщил, – пожал я плечами, направляя носилки к отдельному административному зданию. – Егоров, слышал? – Да, – кивнул один из бойцов. – Сейчас на землю вернемся, беги к окруженцам и веди их сюда. – Есть. Как только мы приземлились у входа, боец вскочил и на негнущихся ногах направился к выходу, у которого лежал в пыли часовой, но потом ноги его расходились, и он побежал, не тронув немца. Кстати, интересная особенность, те танкисты, что я освободил из плена, немцев кололи штыками охотно и с огоньком, а вот восстановленные раненые как-то не особо торопились, когда я велел ликвидировать их, банально заколов штыками, замялись. В их понимании стрелять и убивать врага через прицел винтовки в бою, это одно, а беспомощных, это другое. Может, с моральной точки они были и правы, война еще не дошла до того беспредела, когда немец становится абсолютным ВРАГОМ, но мне они были не нужны. Свидетели. В общем, я оставил все на совести Дружинина, думаю, особисты надавят на то, что их требуется ликвидировать как свидетелей, а сам улетел на склады. – Значит так, – стал я командовать двумя оставшимися бойцами. – Я пока разворачиваю портал, чтобы сюда перешло около сотни помощников от санитарного вагона, а вы зачищаете помещения… Ясно, не хотите, да? Тогда вон оборону займите, да оружие немецкое соберите отдельной кучкой. Это мои трофеи, не ваши… Моралисты хреновы. Быстро собрав портал, я запустил его, синхронизировал со вторым, тем, что находился у поезда, и, дождавшись, когда появится зеркало перехода, спокойно перешел на ту сторону, застав картину «не ждали». Двое автоматчиков, что охраняли портал, и стоявший рядом особист смотрели на меня выпученными глазами. – Ну, и чего ждем? Там со складов многое вынести нужно, бегом за мной, – скомандовал я, после чего развернулся и нырнул обратно в портал. Отойдя немного в сторону, я наблюдал, как сперва неуверенно, а потом уже стройно потянулись командир и красноармейцы. Перешедший шестым Дружинин сразу же стал отдавать приказы, а я, махнув на них рукой, разочаровали, честное слово, направился в административное здание. Нужно было изучить документацию и снять слепок памяти с местных интендантов. Мне требовались координаты складов не только тех, что оставили отходящие советские войска, но и немецких. Особист и трое бойцов с трофейными автоматами не отходили от меня, то ли охраняя, то ли конвоируя, главное не мешали, а то, что с интересом изучали, что я делаю, меня не волновало. Когда я закончил и вышел из отдельного строения, туда притащили всех офицеров, обнаруженных на территории складов, то увидел, что появились новенькие, видимо, те окруженцы, которых я засек неподалеку, и то, что наглые бойцы Дружинина почти обнесли целый склад, бегая через портал с ящиками и тюками новенького обмундирования. – Все, хватит грабить мои склады! – возмутился я. – Вас там всего триста, а вы на два батальона натаскали. Выбросите же все. – Больше нас, еще двести человек присоединилось из тех окруженцев, на которых вы указали, – сообщил подкравшийся со спины особист. – Да и вот новенькие появились. – Ну-ну. – Не желаете ли их вылечить, там трое раненых? – Не желаю. Лютова вылечит, пусть руку набивает. – Позвольте вопрос… граф… Куда вам столько вооружения и имущества? – До оно мне сдалось, как собаке пятая нога. Продовольствие пригодится, а вот остальное… Вам же и продам. – Не понял, – мотнул головой особист. – Могу пояснить, мне не трудно, – пожал я плечами. – Зная историю, как примерно будет идти эта война, я уверен, немцы до Москвы дойдут, хотя саму ее и не возьмут, сил уже не хватит. По идиотскому приказу ваших генералов-предателей, все запасы вооружения и боеприпасов, включая продовольствие, складировано тут у границы, включая вооружение для мобилизации, и оно все досталось немцам. Вооружать вам формирующиеся из ополчения дивизии нечем уже сейчас. Со складов еще царского режима им раздаются древние японские винтовки и «берданки». Про пулеметы и пушки уж и говорить не стоит. Все современное и новейшее вооружение у вас или погибло в приграничных боях, или досталось трофеями, как эти склады немцам. Вам нечем воевать, а тут я утащу складов как можно больше и приду к вашему лидеру… – Товарищу Сталину, – кивнул лейтенант. – Ну да, к нему. Так вот приду и скажу, вооружения у меня много, хотите купить, отдам за полцены. Плату возьму драгоценными природными камнями. Думаешь, он откажется? Еще благодарить будет, будь уверен. Это вооружение, форма и боеприпасы вам в войне ой как пригодятся… О, смотри, тут на полках и тюки с зимним обмундированием есть. – Хм, интересная информация. До Москвы немец никогда не дойдет, не верю я в это, а вот остальное следует обдумать. – Вот и обдумайте, когда прорываться к своим будете. Все, разграбление закончилось, идем. Указав на последних запоздавших и на трех часовых, что уже снялись с постов и бежали к порталу, у которого стоял Дружинин, последовали мы туда же. Мы благополучно перешли через портал и оказались у поезда. Там я разобрал телепорт, убрал его в баул и, заметив, что особист дает бойцам какой-то знак, просто перешел на склады. Я там оставил метку, так что теперь могу перемещаться сюда сам. У поезда народу действительно прибавилось и было там около батальона, порядка шестисот человек, так что, заметив тот странный взгляд и жест, поспешил ретироваться. Мало ли что особист сделать хотел, да и чуял, что просто так отпускать меня не хотели и собирались впрячь в еще какие-то их дела. У меня свои есть, пусть сами их решают. Лютова, вон, уже освоилась с медицинским магическим оборудованием, пусть лечит. Если не шиковать, его надолго хватит. – Ну что ж, приступим, – потерев руки в предвкушении, посмотрел я на все шесть складов, стоявших с открытыми воротами, да на десяток грузовиков, у которых разлеглись в разных позах немцы. – Где тут продовольственный склад, пора пополнить свои запасы? Продовольствия-то у меня как раз и нет, пора ликвидировать этот недостаток. Восемь дней спустя. Москва, кабинет наркома НКВД Берия Лаврентия Павловича После вышедшего секретаря в кабинет к наркому прошел невысокий, но крепкий телом командир госбезопасности. При каждом его движение под форменной материей перекатывались бугры мускулов. Да и по движению было видно, что он очень серьезный и опасный боец, однако занимал он должность отнюдь не боевика, а аналитика. Видимо, наркому не доводилось видеть на лице этого командира столько озадаченности, поэтому он удивленно поднял брови и спросил: – Что случилось, Сергей? Новый прорыв, или еще один из армейцев, «проверенных революцией», к немцам переметнулся? – Нет, Лаврентий Павлович, тут другое. В последнее время участились случаи перехода линии фронта окруженцев, которые несли всякую чушь. Они все говорили, что встречались с магом из другого мира, и тот их наделил разными способностями. Озадаченно слушавший подчиненного нарком, общая усталость и красные глаза которого показывали, что он не спит уже продолжительное время, спросил: – Померещилось? – В том-то и дело, что нет. Я отправил запрос всем частям, не многие смогли ответить, сами понимаете, как сейчас со связью при отступлении, но получил еще несколько дополнительных фактов. Я их зачитаю… Двадцать шестого июня под вечер к нашим пробилась на трофейной технике моторизованная группа лейтенанта Архипова, после допроса у особистов, несмотря на то, что лейтенант и часть его бойцов были опознаны, он сам и двенадцать его подчиненных были расстреляны как немецкие агенты. Ситуация там так сложилась. Был получен сигнал на отход, две дороги отрезаны, а что с этими делать, не знали, вот и расстреляли. Те утверждали, что немецкому языку и знаниям немецкой технике они обучились у мага из другого мира. – Это единичный случай расстрела свидетелей? – К сожалению, нет, первый из трех. – Продолжай. – Следующие несколько дней среди окруженцев не встречалось никого, кто бы сообщал о маге, а вот после двадцать девятого июня они пошли валом. По примерным прикидкам, линию фронта перешло около ста двадцати групп, которые встречались и, главное, общались с неизвестным магом. Общая численность красноармейцев и командиров около двенадцати тысяч. Что странно, теперь все они говорят на немецком языке не хуже самих немцев и знают их уставы и технику. Были проведены множественные проверки для опознания, и в большинстве случаев все подтвердилось. Простые бойцы и командиры, которые и русский-то не очень хорошо знали, это я о тех, что из Азии и Кавказа, начали говорить на немецком или проявлять буквально чудеса военного искусства. Но это еще не все. Тридцатого июня через линию фронта прорвалась и влилась в одну из отступающих колонн группа окруженцев под командованием подполковника Дружинина. Пока еще идет проверка, но по утверждению наших людей, что находились в группе Дружинина, маг действительно был и продал врачам санитарного эшелона, который волей судьбы оказался на оккупированной территории, магические предметы и вылечил всех раненых. Он же снабдил их техникой, продовольствием, вооружением и униформой. – Где сейчас эти врачи? – Нам удалось их эвакуировать, и сейчас они летят под прикрытием звена истребителей к нам. Через час должен сесть на нашем аэродроме под Москвой. Все магические предметы находятся в опечатанном сейфе. – Что они делают?