Может, тут где и крестьяне остановились передохнуть? За время разведки я заметил в полях шесть лошадей и крестьян. Однако для обеда рано, для завтрака поздно. Странно. Осторожно, по-пластунски я подполз к ближайшим кустам и нырнул под них, старясь не производить много шума. Винтовка мешалась, поэтому я закинул ее за спину, а в руки взял «парабеллум» с навинченным глушителем. Шуметь мне сейчас ни к чему. Вполне возможно, сейчас на краю сидели крестьяне и дымили, перекуривая, то есть отдыхая, но лучше поберечься. Странное уж больно совпадение – где-то тут бункер, а еще запах табака. Это настораживало. Осторожно приблизившись к другому краю кустарника, я достал бинокль – в этот раз не тот поломанный, а нормальный, из трофеев – и стал внимательно осматривать каждую пядь открытой поверхности. Метров шестьдесят оврага и его склонов я видел. Тщательнее всего осматривал именно кустарники, именно там самое удобное место для лежки. Крестьянина выдал дымок, что ушел в небо густым облачком. Курил он с удовольствием и самозабвенно, как будто эти затяжки сама суть его жизни. Так-то я бы его не заметил, сидел он просто в отличной норке наверху оврага и мог обозревать все вокруг и не быть обнаруженным. Присмотревшись, я зло усмехнулся. Рядом с головой одетого в крестьянскую одежду мужчины виднелся ствол винтовки. Не-ет, это явно не крестьянин. К тому же то, что я принял за бугорок рядом с головой бандита, была крышка с дерном наверху. Прикрыл часовой свой окоп этой крышкой, и фиг его найдешь, хоть по голове ходи. Умно, чтоб ему. «Но маскировка хороша-а, я бы не сразу его там рассмотрел. Жаль, что Иван не участвовал в караулах и не знал о местных постах для часовых. Да он вообще об этом бункере мало что знал, но хоть что-то. Вывод с этим курильщиком какой? Занят бункер, к маме не ходи». Особо долго размышлять я не стал, смена караула явно нескоро, иначе этот хрюша не курил бы так нагло на посту. Так что можно работать спокойно, может, даже время останется для допроса. Подкрадывался я к курильщику в течение двадцати минут, причем убирая перед собой сухие веточки и другой мусор, что мог произвести много шума. Бандит же вообще обнаглел, выкурил трубку, выбил ее об стенку и, повздыхав, стал ворочаться, потом привстал и начал вылезать из окопа. Мне до него оставалось метров семь, поэтому пришлось прижаться к земле, благо ветка куста склонилась достаточно низко, чтобы меня прикрыть. Тот протопал буквально в двух метрах, расстегивая на ходу ремень и что-то бурча под нос. «Да тебя приперло, батенька», – подумал я, но в это время ситуация изменилась. На открытом для чужих глаз противоположном склоне, где прорастала молодая травка, вдруг появился квадрат метр на метр и ушел в сторону. После чего наружу из бункера выскользнули сначала двое, потом еще один. Один был одет как военный, у остальных штаны солдатские, а вот рубахи и куртки крестьянские. И все трое были вооружены. У первого пистолет в кобуре, судя по размеру, похоже, уже знакомый мне польский «Вис», а двое остальных с точно такими же австрийскими винтовками Манлихера образца 1895 года, как и у часового. Кстати, тот штык-нож, что обнаружил Женька в доте и который сейчас висел в ножнах у меня на поясе, был как раз от такой винтовки. – Где Дмитро? – спросил военный. – Тута я, – прохрипел тот в ответ, видимо, как и я, заметив появление сообщников или, вполне возможно, даже начальства. Голос у него был какой-то напряженный. Хотя, может, тужился. Он спустился ниже по склону и там присел, причем метрах в пяти от меня, даже запах стал чувствоваться. Как говорится, он был в процессе. – Я же говорил, что его нельзя на пост ставить, пронесет… – поморщившись, начал говорить второй. Третий бандит, что стоял у проема, только хохотнул, внимательно оглядываясь. Фактически ситуация была идеальной для меня. Двое в тридцати метрах, третий в тридцати пяти, все на дистанции стрельбы, а внизу засранец-язык, которого пока не удалось прихватить. Так что я даже не раздумывал. «Парабеллум» трижды дернулся, и два бандита у входа начали падать, а вот третий улетел спиной вниз в проем бункера, что меня изрядно озаботило. Вскочив на ноги, я двумя прыжками подскочил к засранцу и оглушил его рукояткой пистолета. Тот сразу вырубился, упав задом на свое творение, поэтому я, подхватив его винтовку, отбросил ее в сторону и рванул к трем другим. Тот, что был одет как военный, лежал без движения, а вот второй шевелился, тихо постанывая. Добив его вторым выстрелом, я осторожно заглянул в частично бетонированный предбанник и дважды нажал на спуск, после чего закрыл крышку. У меня еще снаружи дела есть. Приведение в чувство засранца много времени не заняло. Как только я прикладом его же винтовки раздробил ему ступню, он как-то сразу очнулся. – Ну что, засранец, вот и смерть твоя пришла. Тот, заметив красноармейца, сразу как-то по-бабьи завыл. – Не ори. Я задаю вопрос, ты отвечаешь. Первый – сколько людей в бункере? Ну?! Допрос длился всего три минуты. Главные сведения получены, остальное приложится. Перевернув винтовку стволом вниз, со всей силы, используя также свой вес, я опустил ее на живот бандиту. Пробив заросший жиром пресс и потянув за собой кишки, ствол дошел до позвоночника. Сорокадвухлетний националист дядька Дмитро захрипел и руками схватился за ствол, с ужасом глядя на меня. – В рай к моей семье ты не попадешь, но передай, кого ты там увидишь, кто тебя и за что отправил в ад… Паскуда. После этого я побежал ко входу в бункер, пока там не забеспокоились долгим отсутствием командира одного из отрядов и его заместителя. Да, допрос этого пожилого националиста Дмитро из бывших зажиточных крестьян прояснил ситуацию. В бункере было две банды общим числом в двадцать девять человек. Ну, сейчас двадцать пять. О задачах, поставленных перед ними, он не знал, только то, что заказ шел из-за границы и будет крупное дело. Но самое главное – в бункере находился представитель заказчика, куратор банд, вот он-то заинтересовал меня больше всего. Куда как больше. В правой руке у меня был перезаряженный «парабеллум», в левой «ТТ». На оба накручены глушители. Только «Вис» остался в повозке. Третий пистолет, я посчитал, мне не пригодится, кто же знал, что так все обернется? Положив винтовку у входа, я разоружил командира второй банды. Как и предполагалось, в кобуре был «Вис» в дорогом генеральском исполнении. Неплохая и качественно сделанная машинка, тоже под люгеровский патрон. Проверив его и поставив на боевой взвод, сунул за ремень сзади – будет третьим, запасным стволом. Все, я готов войти в бункер. Пока там отдыхают и лениво ожидают начала операции, есть шанс застать их врасплох. Тем более, кроме пистолетов, никто рядом с собой никакого оружия не держит, оно находится в специальной оружейной стойке. Но, блин, двадцать пять единиц националистической швали! Придется поработать. Как ни странно, но я был уверен в себе. Открыв вход и заглянув внутрь, я обернулся на противоположный склон. Там Дмитро, выдернув из живота винтовку, держал ее окровавленными руками и, прижав приклад к плечу, старательно целился в меня. На его лице кроме мук боли была и злорадная улыбка. Подловил, мол. Усмехнувшись, я стал медленно поднимать «парабеллум». Бандит нажал на спуск, и раздался сухой щелчок. С ужасом посмотрев на меня, Дмитро шустро открыл затвор и посмотрел на пустой патронник винтовки. Не успел он открыть рот, чтобы заорать, как щелкнул «парабеллум», и между глазами бандита появился третий, кровавый. С этим все, осталось отработать тех, кто находился в бункере. С учетом автоматического короткоствольного оружия и умения им пользоваться, шансы у меня были очень неплохи, и я собирался отработать их на все сто. Главное – как-то прихватить засланного заграничного казачка, но это будем смотреть во время боя. Скользнув в предбанник, я закрыл за собой крышку и, спустившись по лестнице ниже, прошел метров десять и за ручку потянул дверь. Как и ожидалась, она легко повернулась на петлях, несмотря на тяжесть. Теперь я оказался в бетонированном помещении и встретил первый сюрприз. Под потолком ярко горела электрическая лампочка. Закрыв дверь, я подкрался к следующей, по бокам которой были две закрытые бронешторками бойницы. Прислушавшись и ничего не услышав, крутнул штурвал влево и потянул дверь на себя. Эта тоже оказалась не заперта. Причина, почему тут отсутствовал часовой, была банальна – он лежал под люком, тот самый третий бандит. Об это мне сообщил Дмитро, чем изрядно облегчил проникновение. За этой дверью было третье отдельное помещение. Слева-справа места для пулеметчиков, сами пулеметы стояли тут же. Это были станковые «Браунинги м1930» на вертлюгах. Грозное оружие. Единственно, из-за чего не использовали их бандиты, – большой вес, с таким далеко не убежишь. Если только для разовой акции, чтобы потом бросить на месте боя. Немного повозившись, я разрядил пулеметы и поспешил дальше. Следующая дверь уже не была бронированной – деревянная, обшитая листовым железом, находилась она не прямо, а за углом. Открыв ее, я проследовал дальше. Стены были оштукатурены, но не покрашены. Под потолком проходили кабели, и каждые десять метров – выключенный плафон. Свет горел только в предбаннике и впереди, за углом. Тут же его кто-то выключил. Осторожно подкравшись к этому углу, я выглянул и осмотрелся. Тут был еще один коридор с несколькими дверями. Тянуло портянками, ваксой, немытыми телами, едой, табаком, а также чувствовалась вонь отхожего места. Коридор был пуст, но из ближайшего помещения, дверь в которое была открыта, отчетливо слышались негромкий разговор и шлепки карт о стол. Именно оттуда и падал свет. Судя по всему, в бункере был отбой. Это означало, что бойцы отсыпались днем, чтобы идти на дело ночью. Интересное дело. По описанию Дмитра, в этом коридоре шесть помещений. Справа четыре двери – караулка, откуда и виден свет и слышатся голоса, потом штабное помещение с неработающим узлом связи, дальше комната отдыха начальства и арсенал. Слева две двери, одно большое помещение казармы, в конце коридора склад продовольствия, а дальше коридор поворачивал. Там было две двери, одна постоянно закрыта – что за ней, Дмитро точно не знал, среди бандитов ходил слух, что там и стоит генератор – а вторая вела в туалет. Думаю, насчет генератора бандиты правы, но также считаю, что там второй выход, тайный. Пользуясь пустотой коридора, я подкрался к караулке – кстати, дверь в казарму тоже была открыта, оттуда и шла вонь немытых тел – лег на бетонный пол и осторожно заглянул внутрь. В помещении находились четверо бандитов. По виду, командиров не было, скорее всего, тревожная дежурная группа для непредвиденных ситуаций. Вскочив на ноги, я зашел в караулку, закрывая дверь локтем, и начал нажимать на спуски обоих пистолетов. Звук напоминал выстрел пробки из бутылки шампанского, что в тишине бункера было довольно громко. А если учесть лязг затворов, то вообще производился изрядный шум. Стрелял я так, чтобы бандиты не пикнули, то есть в шеи. Только один, падая, мог уронить стойку с оружием, пришлось придержать. Замерев на миг, я прислушался. Тишина, бандиты крепко спали. Да и закрытая дверь приглушила хлопки и звон падающих на бетонный пол гильз. Проверив бандитов, добил подранка, зажимавшего рану на шее, и, выскользнув в коридор, направился к офицерской спальне, пройдя мимо помещения штаба. Двери в офицерскую спальню и солдатскую казарму были друг напротив друга, что напрягало. Конечно, приблизившись к казарме, я услышал мощный храп, звучавший в разных тональностях, но все равно было неприятно. Нужно было решать, с кого начать. Если рядовыми в казарме, проснутся и вмешаются офицеры в комнате за спиной, получалось, мне требовалась заняться сперва ими, причем тихо, и уж только потом основной массой бандитов. Дверь не была заперта – берлога непуганых идиотов, – я толкнул ее и скользнул в темное помещение. Достав фонарик, осветил комнату. Две из четырех кроватей были пусты, а вот две других были заняты. Рядом с обычными такими кроватями была сложена одежда. У одной военная, у другой чисто крестьянская. Согласитесь, что делать крестьянину с бандитами? Поэтому я дважды выстрелил во владельца военной одежды, после чего, сделав три быстрых шага, ударил рукояткой пистолета по голове агента. Разрезав ножом простыню, связал ему руки, сделал кляп и вставил ему в рот. Только после этого, перезарядившись, направился к казарме. Выключатель находился у входа. Без раздумий подойдя, я щелкнул им. Казарму тут же осветил неяркий электрический свет. Быстро окинув взглядом это большое помещение со столбами для поддержки бетонного свода, поднял на уровень глаз оба пистолета и открыл огонь. Трех этажные нары стояли в шесть рядов, но не все были заняты, половина пустовала. Думаю, если бы раздались оглушающие в тесном помещении выстрелы, бандиты бы среагировали сразу – тут собрались опытные бойцы, большей частью бывшие солдаты Войска Польского, но те не сразу среагировали на хлопки, что дало мне дополнительное время уменьшить поголовье этого отребья. Звон гильз и звук тупых чавкающих ударов, когда пули входили в тело их дружков, вот что начало выводить их из сна. Когда застонал первый, вскрикнул от боли второй, они начали шевелиться и раздались удивленно-испуганные голоса. Бандиты быстро сообразили, в чем дело, последовала команда одного из младших командиров, и выжившие рванули к стойкам с оружием. Из восьми человек добежал только один, но, словив три пули, только и смог, что врезаться в нее и с шумом рухнуть на пол. Стало тихо, кто-то монотонно стонал на полу между нар, пахло горелым порохом, кровью, опорожненными кишечниками и поврежденными внутренностями. Снова сменив магазины, я вошел внутрь. Стараясь не наступить в лужи крови, занялся зачисткой, проще говоря – контролем. Это заняло меньше минуты, сопротивления не было. Все, больше живых в этом помещении не было, правда, я насчитал двадцать три трупа, хотя по словам «языка» должно быть девятнадцать. Спрашивал я серьезно, причем так, что тот просто не мог ничего утаить, я следил за выражением лица и глаз. Но людей было больше. Подсчитав всех еще раз, я понял, что тот не включил в список начальство. Если это так, то тогда все правильно. После контроля я заторопился к дверям – больно уж пахло тут нехорошо. Само помещение из-за низкого свода казалось большим, но это было не так. Метров пятнадцать на двадцать. Слева от входа вешалки с одеждой, справа стойки с оружием, длинный стол с лавкой, остальное место занимают нары. Вот такая она была, казарма. Выйдя в коридор, я обернулся, окинул взглядом разгромленную комнату, заваленную трупами, и с чувством сказал: – Обожаю свою работу. После этого я проверил все помещения, включая то самое закрытое у туалета. Ключ я нашел на тумбочке рядом с застреленным мной командиром одного из отрядов. Дальше был длинный коридор. Двигаясь по нему, я все лучше слышал шум генератора. Изучив отдельное помещение с вытяжкой, проверил другую дверь. Та вела в забетонированный туннель, через триста метров закончившийся еще одной деревянной дверью. Осмотрев ее, открыл и скользнул в небольшую пещерку. Свет виднелся снаружи через лаз в переплетении ветвей кустарника. Выглянув из норы наружу, я осмотрелся. – А, понятно. Я тут проходил полчаса назад. Возвращаясь, я дисциплинированно закрывал и запирал все двери. В генераторной подлил бензина в бак из одной из десяти канистр, что стояли у стены в ряд – тот уже наполовину опустел – и, подхватив две полные канистры, проследовал в основные помещения. У меня в повозке было две канистры, но обе для воды, для бензина пока не было, вот и воспользуемся возможностью и заимеем нужные тары вместе с нужной жидкостью. Вдруг пригодится в будущем? Сорок или восемьдесят литров бензина не помешают. Канистры были двадцатилитровые, большие, армейские. Сперва я заглянул в арсенал. Включив свет, прошел в длинную комнату – не меньше, чем казарма, и стал разглядывать разные оружейные и патронные ящики. Посмотрев на лежавший на столе для чистки оружия длинный ящик, я открыл его и нежно провел пальцами по длинному стволу польского противотанкового ружья. В ящике находилось одно ПТР, три запасных ствола и три магазина. – Ну, здравствуй, мой любимый… – нежно пропел я. Спустя десять минут пройдя в офицерскую, я похлопал по щекам агента, и пока тот морщился от электрического света, бившего в глаза, выдернул кляп и зло крикнул-спросил: – Ну что, шпиен, давай изливай свою душу! А то до-о-олго умирать будешь. Давай-давай, говори, вижу, что понимаешь меня!.. Спустя полчаса я метался по помещениям бункера. Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, похоже, придется сдать этот бункер со всеми запасами и пленным, с другой, чтобы все это не попало в руки Советам, придется в одиночку уничтожить больше девяти десятков бандитов. Причем это не обычная шваль, а самые опытные отряды, сведенные в один большой. Некоторые были даже переброшены из других районов. Немцы отбирали их по одному, подкармливая. Однако я хохол, а не супермен, с ротой в одиночку не справлюсь. Тут так, просто повезло. Вот теперь и мучился, разглядывая запасы. – Да что же это такое?! – возмутился я и зло ударил по бетонной стене арсенала кулаком. Немецкая разведка собиралась ни много ни мало обезглавить комиссию Киевского особого военного округа, что должна прибыть с войсковой инспек цией во Владимир-Волынский с заездом в Луцк. Проезжать они будут по той самой трассе в трех километрах от этого бункера. Теперь становилось понятно, почему в арсенале большое количество тяжелого вооружения. После акции его оставят на месте и всю ночь будут уходить от преследования. По сообщению агентов германской разведки в штабе округа, проезжать те будут примерно под вечер, вот и готовились бандиты. В этом бункере были собраны лучшие бойцы по тяжелому вооружению. Пулеметчики, снайперы, пэтээрщики. Именно на них будет основная работа по уничтожению автоколонны со старшим комсоставом армии, включая представителей политуправления и замов первого секретаря Украины. Самого Хрущева в колонне не будет, он находился в Москве. Другая группа в девяносто человек находилась в других бункерах, тоже старых польских. Они располагались также недалеко, в пятнадцати километрах, и входили в единую сеть с этим, где я находился. По словам агента, там мог спокойно укрыться под землей слегка обескровленный батальон, а не одна рота. Задача этой группы – перекрыть трассу со стороны Владимира-Волынского, чтобы основная группа гарантированно уничтожила всю колонну. Всего в этом деле задействовано более двухсот бандитов, но другие скрывались, ожидая акции, в селах, деревнях и лесных схронах. Акция должна была пройти через два дня. Времени впритык. – Да чтоб вас! – вырвался у меня крик души. Развернувшись, я направился в офицерскую комнату отдыха. Я решил принять правильное решение. Вернувшись в комнату с агентом, я развязал ему руки и положил первый лист бумаги. – Рисуй и пиши, – велел я. – Все, что знаешь о бункерах, схронах и хуторах, где скрываются банды националистов. Всех их помощников не забудь. – Но они… – Да мне по хрен, пусть будут борцы за свободу. Пиши, а то и вторая рука без пальцев останется. Через полчаса на пяти листах, которые я нашел в тумбочке у кровати убитого главаря банды, были показания «языка». Всего дважды пришлось стимулировать. Понятливый оказался. После этого я убрал исписанные листы в карман, и снова связав руки агента за спиной, вывел его в коридор и повел за собой к генераторной. Там я заглушил генератор – не фиг бензин тратить, он не резиновый – и, подсвечивая фонариком, повел вражеского резидента к выходу. У казармы я остановился и, оставив пленного в проеме двери, чтобы был на виду, выбрал из оружейной стойки пистолет-пулемет, который сначала принял за ППД, но потом разобрался, что это финский «Суоми». Тогда я полюбопытствовал и убрал его на место – больно уж тяжел был, – а сейчас решил прихватить вместе с подсумками, где находились запасные диски. – Пошли, – скомандовал «языку», который с интересом смотрел, как, подсвечивая фонариком, я выбирал себе автомат. В стойке их было восемь штук. В проеме двери я развернулся и, прижав приклад к плечу, выпустил короткую очень в сторону нар. Брызнули щепки, хорошо видные при свете фонарика, и по ушам ударил грохот очереди. Лягался автомат довольно прилично и для моего веса был действительно тяжеловат. Но очередь легла кучно. – Чего на полу валяешься? – спросил я у «языка», заметив, что тот вытянулся метрах в трех от меня. – Вставай и пошли. Тот, видимо, подумал, что расстреливают его, и то ли со страху, то ли по привычке грохнулся на пол. Вставать ему со связанными сзади руками было неудобно, пришлось подойти и помочь. – Э-э-э, батенька. Да ты тут, я смотрю, лужу напрудил. Ну, сам виноват. Все, топай давай. Наконец мы, откинув квадратную крышку, оказались снаружи. Тут ничего не изменилось, все так же недалеко лежали двое убитых бандитов и благоухал у кустарника Дмитро. – Так, давай на тот склон, и лег лицом вниз. Как только «язык» выполнил мой приказ, я закинул автомат за спину и начал таскать трупы ко входу в бункер, сбрасывая их вниз. Следы волочения, конечно, оставались, но я и так с трудом пер эти туши, они неожиданно оказались тяжелыми. Оружие я отправил следом, а крышку окопа, где раньше сидел Дмитро, сбегав, бережно прикрыл, чтобы ее тоже со стороны не было видно.