Председатель, оставив меня на попечении медика, сразу свалил, у него и так дел много, а тот стал обрабатывать рану, спиртом, а потом достав скальпель и вскрыл шишку, из которой хлынула кровь, да и боль уменьшилась, дальше тот так надавил, осматривая рану, что я вскрикнул и потерял сознание. Вот ведь коновал. Очнулся я уже в палате, обнаружив что сейчас раннее утро, солнце только поднимается, по лучам понял, опытному взгляду это видно, а рядом на стуле сидела и спала девчушка лет десяти. За спиной у неё ширма, и там на койке кто-то кряхтел. Раз ширма, значит противоположного пола больной. Подняв руку, я ощупал голову, обнаружив там повязку. Потом приподнял простыню и вижу себя голого… Хм, инструмент у парня действительно солидный, но не огромный, под которого и бабу-то не подберёшь. То есть, идеальный, и большой, и всем подойдёт. Не удивлюсь что подозрения председателя верны, и бабы пользовались дурачком, который не понимал, что с ним делают. Хорошо и ладно. Тогда имеет смысл, когда тот бегал с голым членом за девками. Понравилось, ещё захотел. А раз баба, значит можно. Хотя о чём я думаю? Всякая хрень лезет в голову. Ладно, бракованное тело попалось, которое благодаря мне излечилось, вот и хорошо. А из села надо валить. Пять лет до начала войны, надеюсь успею подготовится. Обустроюсь на территориях, до которых враг не дошёл, да и семью стоит вывезти. Правда, с таким председателем сомневаюсь, что получится, но постараемся. Кровать скрипнула, когда я пошевелился, в туалет сильно хотел, вот и раздумывал как с кровати слезть и сиделку рядом не разбудить. Не получилось. Девчушка, вздрогнув, проснулась. Сначала непонимающе смотрела на меня, видимо не проснулась ещё до конца. Наконец очнулась и стала меня пристально разглядывать, а я её. Наконец та не выдержала, и спросила: - Так ты говоришь или нет? - Ты кто, чудо? - Говоришь, - расплылась та в улыбке. - Чудо-то какое. Леська я, сестра твоя. А ты Юра, брат мой. Мамка сейчас придёт, у неё уроки скоро начнутся, но она принесёт покушать. - Долго я лежу? - Вчера привезли, только ты потерял сознание, так доктор сказал, а сейчас проснулся. - Ага, меньше суток, значит, - сделал я вывод. - Ладно, покажи где тут уборная, а то не в терпёж терпеть. - Доктор горшок дал. Вдруг у тебя голова закружится? - Сейчас проверим. Завернувшись в простыню, одежды я рядом не увидел, встал, осматривая себя. Тело действительно крепкое, грудь лиловая от ударов Егора, надеюсь трещин нет, переломов точно, иначе шевелится было бы больно. В голову чуть отдало болью, но стоял я крепко на ногах, и чувствовал себя куда лучше, чем вчера. Правда, голова слегка кружилась и мутило, сотрясение точно имеется, но терпимо. Выйти на улицу и подойти к скворечнику сельского сортира, я смог самостоятельно, сестричка ожидала в сторонке, пока я сделаю свои дела. Потом сопроводила к умывальнику, тут я тоже сам руки помыл и лицо, и помогла дойти до кровати, меня стало слегка шатать и сильнее мутить стало. Ну и когда лёг получил стакан с водой. Пить хотелось не меньше чем есть, так что махнул его разом. Когда я в палату возвращался, смог взглянуть на соседа по палате. Ширма не мешала, там какая-то беспокойная старушка на койке возилась. А тут вернув стакан, посмотрел на сестрицу и сказал: - Рассказывай. Я из семьи и соседей никого не помню и не знаю, заново придётся знакомится. Хочу всё знать. Эта тарахтелка заработала, и ко мне начала поступать нужная информация. Думаю, к приходу матери моего нового тела, большую часть информации я получу. А через час действительно подошла сухонькая женщина, лет сорока пяти, которая обрадовалась моему виду, общению, и вообще жизнь прекрасна. Принесла она немного, в глиняном горшке томлённые щи, причём как я люблю, заправленные сметаной, два куска хлеба, две ложки, и квас в небольшом кувшинчике. Почему две ложки, понял сразу, сестрицу тоже покормить нужно, вот та взяла хлеб и за компанию навернула со мной щи. Всё съели, и кваску попили. Конечно утром тяжёлые щи, это конечно не то, однако я был голоден и согласен на всё что принесут. Мама, а теперь я мысленно привыкал её так называть, сидела рядом и умильно за нами наблюдала, положив подбородок на ладони. Как мне уже сообщили, бывший хозяин этого тела вёл себя за столом не особо культурно, отбивая аппетит. Хотя в семье уже привыкли и не обращали внимания, но для новичков вид был неприятный. А тут я ел аккуратно, с прямой спиной, и это радовало мать. А попросил я её принести учебник истории. На недоумённый взгляд пояснил, мол, картинки посмотрю. А вообще хочу научиться читать и писать, чем довёл ту до слёз от радости. В медпункте я пролежал две недели, фельдшер подтвердил сотрясение, признал его средней тяжести и прописал постельный режим, заодно за мной наблюдал, и задумчиво поглядывал. Видимо я в чём-то выбивался в поведении. Сам тот жил рядом, квартирку получил в четверыхквартирном бревенчатом бараке, так что если что, сразу спешил к больным в палате. Благодаря родственникам что ходили ко мне, еду носили, ухаживать теперь за мной не надо, сам справлялся, что их радовало, я освоился в селе, хотя наружу кроме как в сортир не выходил, и в принципе смогу сойти тут за своего. А вот слух о том, что дурачок разум получил, разнёсся. Паломничество было изрядное в первые дни, хотя потом всё сошло на нет. Удовлетворили люди любопытство, пообщались со мной, заодно я с людьми познакомился. Хорошо всё прошло. Со всеми родственниками познакомился, с отцом, тот со слезами на глазах пришёл, увидел, что я действительно в порядке, даже обнимать начал. Был и патриарх семейства, дед Михаил Кузьмич. Тот из донских казаков был, из нейтральных, ни за белых, ни за красных, а что за Россию. Тут осел, жена померла, но сын остался. После Гражданской всего один, так и жил тут с семейством сына. В общем, интересная семейка, познакомились. А сейчас пора на выход, меня выписали. Не знаю, то ли в селе с зеркалами дефицит, то ли никому это не нужно, но в медпункте зеркала не было, даже над умывальником не висело. А на ощупь вихры у меня знатные, да ещё над лбом все срезано, как залысиной, фельдшер постарался, очищал всё вокруг раны. Сейчас повязки нет, розовый шрам имеется, сестрицы что меня навещали, сообщили, а так стоит посетить парикмахера. К счастью в селе он был, кабинет имел с торца здания сельмага. К нему не только сельчане ходили, но и из деревень ближайших. Впрочем, в школу водили детей или в медпункт, в тот же магазин. Одним словом, село тут центр местной жизни. Я уже был собран, отец, теперь уже мой отец, на радостях приобрёл мне хороший костюм, а то прошлый хозяин тела непонятно в чём ходил, в обносках. Да и они на нём горели как огонь, так что смысла покупать что дорогое не было. А тут растратился. А ведь ещё сколько детей у него. Нужды в доме конечно не было, семья ладная, но и лишних денег тоже не имелось. Сыновья помогали, один на заводе, а вот Олег, средний сын, после аэроклуба поступил в Московскую военную лётную школу. Небом бредил. Будет военным лётчиком, истребителем как я понял. Скорость любил. Им уже отписали что младший Юрка разум приобрёл, пока ответа ждали, почта тут не особо быстрая. Вот так я в костюме, забрав небольшое количество пожитков, и попрощавшись со старичком, что тут скрашивал мою скуку, он на гвоздь наступил, рана загноилась, вот и проходил тут процедуру чистки. А старушку что ранее лежала, в Фастов увезли, в больницу, на второй день моего попадания, что-то у неё серьёзное, до сих пор не вернулась. Меня уже ожидала Маринка, которая и повела по селу к дому. По пути встречалось изрядно народу, мне кажется все знали, когда фельдшер меня осмотрел, выявил что сотрясения больше нет, прошло, и выписал, вот и вышли посмотреть. Я их не разочаровывал, со всеми вежливо здоровался, спрашивал как дела, ну и желал хорошего дня односельчанам, чем явно производил хорошее впечатление, от которого сестрица млела. Вообще, председатель, описывая семью Некрасовых, был довольно точен. Только деда забыл помянуть, и то не из-за забывчивости, а неприятия. Терпеть они друг друга не могли. Так что кроме деда был отец, знатный механизатор на «МТС», так называется машинотракторная станция. Потом мать, учительница математики в сельской школе. У неё сейчас экзамены, так что времени на семью мало было. У меня было желание сделать вид что я за две недели научился читать, писать и считать, ну и сдать экзамены вместе со школьниками. Например, за второй класс, но эта мысль как мелькнула, так и ушла. Меня вообще удивило что такой случай как мой не заинтересовал врачей, ни из Киева, ни из Фастова никто не приезжал, а ведь должен, фельдшер отправлял отчёты, однако пусто. Так что помня поговорку: умея считать до десяти, остановись на восьми, я старался не привлекать к себе внимания. Честно скажу, слабо получалось, что меня не сильно печалило, я планировал как получу паспорт, покинуть эти края. Москва, вот куда я собирался перебраться, центр жизни. Вот уж где в меня не будут тыкать пальцем. Надеюсь кроме паспорта заиметь комсомольский билет, вещь нужная, и аттестат об окончании школы-восьмилетки. До десятого класса доучусь уже в Москве. Ладно, к семье пока вернёмся, а не о планах, до них ещё дойдёт. Старший брат Анатолий, двадцать два года, работает слесарем на заводе, живёт в общежитии, после окончания вечерней школы, поступил в университет, на инженера. Четвёртый курс закончил. Олег, восемнадцать лет, курсант военного лётного училища в Москве, со второго курса на третий перешёл, так что, когда я окажусь в Москве, тот уже будет где-нибудь служить. За ними по ниспадающей шла старшая сестра Анастасия, шестнадцать лет. Уехала на учёбу года назад, когда школу закончила. Живёт в Киеве со старшим братом, тот ей закуток выделил, учиться на повара, в профессиональном кулинарном училище. Причём все, кто о ней говорил, с убеждённостью вещали что у той призвание в кулинарии, поэтому не удивлялись её выбору. Следующим ребёнком в семье Некрасовых был Юрий, неудавшийся сын и беда для семьи, с которой та мужественно справлялась. Ранее, сейчас эта проблема убрана. Теперь уже за мной шла следующая сестра, Анюта, тринадцати лет отроду. За ней Олеся, которая просила звать её Леськой, десяти лет, и вот младшая Маринка, восьми лет. А так как старшие дети разлетелись из семейного гнезда, то всё по хозяйству свалилось на родителей и младших сестрёнок, потому как Юрия заставить что-либо делать, вопреки его желанию, а хотеть тот не хотел, было невозможно. А хозяйство у Некрасовых большое, пара коров, молочных, отара в два десятка голов овец, гусей четыре десятка, кур шестьдесят, свиней полдесятка, дворовый пёс и два кота. В общем, нужно впрягаться в дело, в чём я пообещал всем представителям семьи. Раз надо, буду работать. Да и не видел я в этом ничего плохого, семья она и есть семья. Маринка была в курсе что я хотел зайти к парикмахеру. Дома ожидала банька и я хотел её посетить с уже обритой головой. Денег у меня не было, а вот ей выдали на это дело. Так что по пути мы подошли к сельмагу и обойдя здание вошли в парикмахерскую. Пришлось подождать, мастер, а это был явный еврей, как раз работал с женщиной. Я уже её видел. Знаете, подозрения председателя точно были не беспочвенны. Когда я лежал в палате и приходил разный люд, заглядывая в окно, спрашивали, как себя чувствую, я отметил что было семь женщин, разных возрастов, что на меня поглядывали с интересом, насторожённостью, опаской и надеждой. Такой коктейль чувств, узнаю я их или нет, а узнавая, что память у меня белый чистый лист, с облегчением вздыхали, и уходили. Эта была одной из тех семи. Та, кстати, искоса на меня поглядывала в отражении зеркала. Я сидел на стуле, ожидая, закинув ногу на ногу, с безучастным лицом. Прямая спина. Кепка, что шла в комплекте к костюму, снята при входе в здание, дань привычки, так что шрам, что прятал под кепкой, было видно. После он зарастёт волосами, но пока привлекал внимание. Клиентка ушла, бросив на меня ещё один взгляд, на этот раз заинтересованный, а я сел на её место. Парикмахер, узнав каким я себя хочу видеть, защёлках машинкой и ножницами. Машинка тут была ручная. Так что мне обрили затылок и виски и прошлись сверху, оставляя чёлку, которой можно будет на первых порах закрывать шрам. Ну и обрызгали одеколоном под конец. Расплатившись мы направились домой. Там сестрицы готовили стол, вечером праздник, отмечать будем всё. И моё излечение, и возвращение разума, дед баньку натопил, и мы с ним хорошенько попарились. Мне выдали чистое бельё, кальсоны и рубаху, и мы сидели на веранде дома, довольные, и попивали кваса. Дед оказался знатным банщиком, фельдшер разрешил баньку. Вот и посидели от души. Хотя рана покалывала, не без этого, видимо всё же чуть перестарался. Чуть позже войдя в хату, изучая её, я заметил казацкую шашку на стене и что-то меня к ней потянуло. Сняв с крепления, я вышел во двор, на ходу вытаскивая клинок из ножен, и несколько раз взмахнул, после чего закрыл глаза и провёл пару легких приёмов, проверяя связки на руках и кистях, тугие, нужно разрабатывать. Но лёгкий комплекс провести смогу без вреда себе что повредить. Он не боевой, скорее тренировочный и зрелищный, однако помогает разобраться в каком состоянии тело. Вот и закрутил. Остановился через полчаса весь в поту, со сбитым дыханием, обнаружив деда на крыльце, у которого светились радостью и счастьем глаза, и сестриц, смотревших на это действо во все глаза, пооткрывав ротики. - Казак, - уверенно сказал дед. - Память предков пробудилась. Меня это объяснение тоже устроило, но вернуть шашку на место дед не дал. - Твоя теперь, ты у меня один наследник и казак. Повесив шашку над койкой где раньше спал Юрка, тут всё прибрали, свежее бельё застелили, я ещё раз посетил баньку. Просто окатился водой, смывая пот, прямо в нательном белье, снимать не стал, и так мокрый вышел, ветерок бодрил остужал, хорошо. А вечером собралось пол села у нас во дворе, приносили лавки и столы, кто-то готовил у себя и тоже приносил, внося свою лепту, так что гуляли до полуночи. До конца я не просидел, и ушёл спать. Завтра работы много, будут учить ухаживать за скотиной и вести хозяйство. Пора и этому учится. Два года спустя, середина мая 1938 года. Село Кожанка Фастовского района. Весело насвистывая, я крутил педали велосипеда, купленного мной лично в Киеве всего месяц назад. В нашей семье единственный и считающийся общим. Сестрицы на нём кататься любили, но в данный момент к раме были привезены удочки, и я возвращался с рыбалки с неплохим уловом. Мелким, но многочисленным. Сегодня выходной, воскресенье, все дела по дому сделаны вот и решил отдохнуть на берегу Каменки, речки что протекала через село. Я бы и почаще рыбачил, нравилось мне это дело, да дел столько, что времени просто не хватало. А вообще я вполне освоился и жил в селе как обычный сельчанин. Ну разве что в амбаре или летом на берегу реки, чтобы никто не видел, каждый день тренировался по часу с шашкой, просто держал себя в форме. Научился вести хозяйство, за животиной ухаживать. Полгода назад мы козу купили, понадобилось козье молоко младенцу, так и её научился доить. Бодливая зараза. В прошлом году я сдал экзамены за четвёртый класс, порадовав мать, хотя сам целый год делал вид что активно учусь. Это позволило мне устроиться к отцу на «МТС» слесарем и начать работать, принося зарплату в дом. Точнее трудодни, отоваривался в сельмаге на них, однако деньги тоже платили, на них я велосипед и купил, часть на хозяйство, и немного в дорогу откладывал. Да, я собирался в Москву, об этом уже все знали, в принципе, всё для этого готово. Вчера сдал последнее экзамены и получил на руки аттестат об окончании восьми классов сельской школы. Вообще их через неделю должны выдавать, торжественно, но мама договорилась, и директор школы вчера вручила аттестат. Знала, что я раньше уезжаю, до торжественного мероприятия. В прошлом году комсомольский билет получил, тут пришлось заработать его, выполняя разные поручения. Осталось паспорт как-то получить. Заявление об увольнении я уже отнёс в бухгалтерию колхоза, так что через три дня уезжаю. Жаль с паспортом решить ничего не смог, его в Фастове выдают, но нужна характеристика от участкового милиционера, а он никогда её не даст. Председатель колхоза не разрешает, мол, молодёжь утекает из села. Тем более я тут случайно стал у него ценным специалистом на уровне своего отца, чему последний сильно гордился. Обнаружил на заднем дворе тракторной станции в зарослях крапивы несколько остовов полностью выработавших свой ресурс тракторов, и за год собрал из всей кучи металлолома рабочий трактор, тот сейчас в поле. Мне даже дали четвёртый разряд слесаря, в трудовой книге отметили. Вот только получить трудовую книгу не могу, председатель моё заявление не подписывает, отказался. Сегодня воскресенье, завтра в понедельник загляну, буду уговаривать, трудовая мне пригодится в Москве. Планы у меня были такие, добраться до столицы, добыть средств на покупку дома сельского типа, где-нибудь на окраине, в годы войны своё хозяйство ох как пригодится. К моменту начала войны подготовится. Простым пехотным Юрой я быть не хотел, значит, нужно иметь специальность, причём достаточно уважаемую, чтобы использовать её как на войне, так и в мирное время. Я долго всё обдумывал и решил идти по примеру брата, в лётчики. Только не в военные, ещё не хватало, а в гражданские, стать пилотом «Аэрофлота». Выучиться в аэроклубе, пойти на курсы повышения квалификации, то есть обучиться летать на двухмоторных самолётах и устроится в «Аэрофлот». Пройти обучение ночных полётов. Ну и к началу войны я буду летать в транспортной авиации, возможно ночью на территорию противника сбрасывать грузы или людей. По ночам это для меня безопасно. Вообще, война опасная штука, но я надеялся её пережить таким вот образом. Поэтому уже год как делал вид, что как и Олег брежу небом и подкладывал родственникам мысль, что скоро уеду, пока те не смирились с этим. Тем более замена для виденья хозяйства ко мне прибыла. Сестра старшая приехала с мужем. Та устроилась в столовую колхоза, муж водителем, молоко на молокозаводе возил. На него и ляжет вся тяжёлая работа. Да и привык тот уже за год. Это у них ребёнок родился полгода назад. Дочка, Машей назвали. Вот такие планы были. А сейчас, подкатив к дому, я задумчиво посмотрел на председательскую машину, чего это он у нас делает? Открыл калитку и завёл велосипед во двор. Добычу отдал младшей сестре, та только из школы, на школьном участке что-то сажали, почистит, пару рыбёшек кинул котам что меня ждали как постовые, а сам помыв руки под дворовым рукомойником у летней кухни, прошёл в дом, где кроме родителей и деда сидел председатель, а рядом стоял наш участковый с хмурым видом. В руках председатель держал мой комсомольский билет и аттестат. Рядом распотрошённый вещмешок, который я собирал, готовясь через два дня отправится в путь. Билет я купил, через наше село проходила железнодорожная ветка на Фастов. Там куплю билет до Киева, ну и до столицы. Посмотрев на меня, тот сказал, убирая документы во внутренний карман. - Вот что, Юра, никуда ты не поедешь. И билет сдай, ни к чему он тебе. - Вам не кажется это произволом? - приподнял я правую бровь. Долго тренировался перед зеркалом, пока не начало получаться идеально. - Не кажется. У меня посевная на носу, люди нужны. - А мне какое дело до вашей посевной? - с искренним недоумением поинтересовался я. - Это ваши проблемы, а не мои. - Ну уж нет, это дело всего села. Нам партия поручила вырастить урожай в полтора раза выше нормы, и мы это сделаем. - И как вам чувствовать себя местным феодалом? Рабовладельцем? - Ах ты?!.. - вскочил на ноги председатель, злой как чёрт, аж лицо покраснело, я же продолжил. - Ну забрали вы эти бумажки и что? Уеду столицу и получу новые. Поплачу как меня в поезде обокрали, сдам экзамены в школе, и всё получу. - Покинешь село, оформлю дело за нарушение паспортного контроля. По первости штраф, а потом срок, - сказал участковый. - Ясно, уговорили, остаюсь. Участковый несколько секунд пристально меня разглядывал, ему явно не понравился мой изменившийся взгляд. Я действительно не хотел доходить до крайностей, но если уж вынудили, сомнений у меня нет и не будет. Те не прощаясь ушли, а я, посмотрев на подавленных родственников, разве что мать с трудом скрывала радость, сын никуда не едет, даже жаль её расстраивать, спросил: - Кормить меня будут? Поев, я занялся делами, проверил как там в бочке рыбный засол, достал с десяток и стал замачивать в ведре, придавив их тяжёлым грузом, перед отъездом развешу на чердаке, чтобы сестрицы, большие любительницы вяленной рыбы, но до меня им далеко, порадовались. А сам как стемнело, побежал к одной из своих любовниц. Ну да, у меня три постоянных, и две временных, когда как, когда захотят, зовут намёками. Посещаю по ночам, это моё время. Эти пять все из тех кто и раньше с дурачком секс крутил, а тут просто помогал женщинам, природа-то требует, ну не было у них мужиков. И старался не компрометировать их. Так что закончив, если что та подтвердит, что я у неё был, только если вынудят, а сам пробежался по делам. А пока шёл обдумывал свою ночную жизнь. Девчат в селе было множество, и ни одна не заинтересовалась Юркой-дурачком, официальной девушки у меня своей не было, прозвище у меня осталось, как мне пояснили во время откровенного разговора, может разум ко мне и вернулся, даже сверхразум, раз школу за два года заканчиваю, но память о моей сопливой и слюнявой роже осталась, противно им целоваться со мной и всё такое. Между прочим, такое же предубеждение было и у любовниц. Трахать можно, а вот целовать ни-ни, противно. Только одна, ей побарабану, отводил душеньку. А так я мстительно подсадил тех на анальный секс, силой брал, а дальше уже сами распробовали. Любовницы нивелировали все неприятности с женским полом, секса у меня было много, так что наплевать, тем более я знал, что скоро уеду. Сначала участкового навестил, но его не оказалось дома, недоумевая где тот может быть, решил навестить председателя. Тут и обнаружил участкового, в засаде, тот следил за домом, охранял председателя. Ага, понял гад, что я решил сделать, и вот на всякий случай охраняет, мало ли. Времени у меня мало, этой или следующей ночью приду, тот меня правильно просчитал. Вырубив его, взвалил на загривок и добежав до его дома, положил на землю у калитки и подняв голову с силой опустил на верхушку камня, втоптанного в землю, раскроив тому висок. Проверил пульс и довольно кивнул. Готов. А теперь председателем займёмся. Жил тот сейчас один, жена уехала в Киев неделю назад, дочку навестить, которая училась на первом курсе сельскохозяйственного университета. Поправив форму у участкового, как будто тот споткнулся и раскроил голову, сам упав, и побежал к дому председателя. Тут даже не закрыто было, что и позволил мне проникнуть внутрь, вырубить его так, чтобы не остались следы, и накрыть лицо подушкой. Дождавшись, когда тело перестанет дёргаться, вернул подушку на место, поработал руками по лицу, распрямляя, и положил его левую руку на сердце, а у тумбочки рассыпал по полу таблетки. Тот на сердце часто жалуется, так что никто не удивится смерти от сердечного приступа. Поискав свои документы, нашёл их во внутреннем кармане пиджака на вешалке. Тот похоже их и не доставал. Переложив в свой карман, я аккуратно покинул дом, смерть должна быть естественной, так что обыскивать дом на предмет трофеев не стал, а председатель перешёл у меня в стан врагов, а с врагов принято получать трофеи. Я пробежал до своего дома, вскоре разделся и уже спал в своей кровати сном праведника. Совесть меня совсем не мучила. А не за что тут мучить. Утром, когда все разошлись после завтрака, слухи о смерти участкового уже активно ходили, а вот председателя видимо ещё не нашли, дед спросил: - Свидетелей не было? - Нет, - был мой короткий ответ. - И как? - Участковый случайно споткнулся у калитки и разбил голову. Умер сразу. А у председателя сердце остановилось. - И председатель, значит? - Конечно. Не люблю работорговцев. - Как-то ты легко к этому относишься, - пристально меня изучая, сказал дед. - Не они первые, деда, не они первые. Помнишь месяц назад велосипед ездил покупать? Моя первая самостоятельная поездка в город, не смотря на попытки матери навязать, как бы случайно, сопровождение. Меня же там ограбили. Сдуру у входа в магазин начал деньги пересчитывать, только убрал в карман, почуял чужую руку. Сломал её воришке, так к тому помощь подоспела, два удара, два трупа, удары я не сдерживал. Быстро их обыскал, собрав трофеи, у меня денег на велосипед не хватало, и дёру. Там уже крик стоял. В другом магазине купил велосипед, и домой вернулся. - Даже трофеи были? - Глупо без них оставаться, что с бою взято, то свято, я помню, как ты меня учил и полностью поддерживаю эту мораль. Вот с председателя и участкового ничего не брал, их смерти должны быть естественны. - Это правильно, это ты молодец. Деду я рассказал действительно всю правду, уважал его и знал, что тот меня поддержит, однако кое-что всё же утаил. Например, то что засвечивал деньги у магазина в Киеве я специально. Шесть раз в разных местах, пока не клюнули те, кто нужно. Дал украсть деньги и проследил за ним, пара щипачей работали, страхуя друг друга. Они меня вывели на свою лежку. Так как я в Киеве на двое суток задержался, оплатил койку в общежитии ткацкой фабрики, там сплошные девчата, но пара комнат для парней были, вот и решил финансы поправить. И вот ночью их навестил. Однако мне воришки то ли бедные достались, то ли скинули часть добычи, но особо серьёзно я на них не поднялся. Банкнотами и монетами набралось две с половиной тысячи, монет много было. Однако я с них не слез пока те не вскрыли тайники в доме. Не факт, что я бы их нашёл, так искусно сделанные. В одном сто десять золотых царских червонцев, те добычу в золото превратили. Там же часть золотых изделий что те скрали, пара часов карманных, с цепочками, портсигаров пять, два перстня. Колец и серёжек не было, как те пояснили, скупщику уже сдали. Также было два десятка наручных часов, из них три пары женских. В принципе всё. Ах да, три отлично сделанных ножа у них забрал и пять «Наганов» с почти тысячей патронов. Куда им столько, те поначалу не говорили, а потом признались, готовились устроить налёт на сберкассу. Ждали когда кореша с зоны приедут. Воришек я удавил, забрал полный вещмешок с трофеями, и спрятав их, вскоре вернулся в родное село. Привозить сюда трофеи не стоило. Дело в том, что у нас в семье фактически нет секретов друг от друга. Общиной живём. Увидят или найдут вещмешок, заглянут и тут же появится множество вопросов. Так что лучше держать в Киеве, так оно сохраннее. А велосипед купил, прощальный подарок перед отъездом, чтобы помнили обо мне, когда на нём ездить будут. Даже батя один раз, когда машина сломалась, на станцию на нём ездил. А я пешком следом, точнее бегом, так как по утрам бегом занимаюсь, тренировал тело, то и тут с удовольствием пробежался. - Ладно деда, я пока по хозяйству поработаю. Как председателя найдут, крикни меня, в бухгалтерию колхоза схожу. Получу трудовую книжку и справку, разрешающую покидать село. Насчёт этого да, крестьяне постоянно бывают в городах, продают или покупают, но покинуть свой населённый пункт те не могут, нужно получить справку от председателя колхоза или участкового милиционера. Без них при проверке арестуют, выпишут штраф и отправят обратно, при повторном случае, уже срок, два года. Так что участковый наш покойный, не шутил, дела по этой теме тот реально заводил. Дважды точно, как сельчане шептались. - Ну ладно, собакам собачья смерть, - был его вердикт, и мы разошлись. Ближе к обеду, когда страсти по поводу смерти председателя поутихли, я отправился к зданию правления колхоза. Главный бухгалтер там и за бухгалтера, и за кадровика, та заперла дверь, и мы немного раскачали стол, чуть не сломали, охала та вполне добросовестно. Она у меня одна из любовниц, тех что не постоянные, а сейчас видимо на прощанье захотела. Дальше та подписала заявление об увольнении, замещая умершего председателя, нового пока не назначили, та «И.О», ну и выдала полностью оформленную трудовую книжку. Тут с этим строго, бюрократия и канцелярия во всей красе. Также и справку выдала что я могу покинуть село, мол, еду учиться по направлению от колхоза, печать и подпись. Вот и все дела. А паспорт в Москве получу. Получив остаток зарплаты, я расцеловал ту и покинул кабинет. Вот кстати, младше тридцати у меня любовниц нет, ближе к сорока все. А мне не жалко их порадовать, да и привык уже. Дальше я закончил сборы, и мы отметили мой отъезд, опять пол села собралось. И вот в нужное время я прошёл в вагон, предъявив билет, плацкарт тут был, и покатил к Фастову. Там пересел на киевское направление и этим же днём, но ближе к вечеру уже был в Киеве. Прощание было тяжёлое, прикипел я к селу и новой семье, однако вытерпел, и вот нахожусь в пути. Честно говоря, личной жизнь, кроме как по ночам, у меня не было, это было тяжело, а вот немного пожить одному, отвыкнуть о фактически общинной жизни, это я двумя руками за. Обживусь в столице, как и планировал домик приобрету, может быть и женюсь. Жена нужна, не вечно же по бабам бегать. Пока я в рейсе, чтобы следила за хозяйством, а при возвращении меня всегда готовый обед ждал, да готовая жена. Разве плохо? Да и по бабам бегать не придётся. Тут у меня в теле Юрки переизбыток гормонов, постоянно тянет, в прошлых телах я такой активности не замечал, так что жена нужна. Может быть ещё пару постоянных любовниц. Если жены не будет хватать. Мало ли заезжу. Вон, одну любовницу так и заездил, на две недели передышку брала, так другие взвыли. Сойдя с поезда на вокзале в Киеве, я остановил наёмную коляску и покатил к схрону. Нужно забрать его пока не стемнело. Отпустив коляску, честно расплатившись, и пройдя по парку, я добрался до развалин беседки. Там убрав в сторону несколько кирпичей и досок, и достал из ниши вещмешок, всё на месте, всё в сохранности. После этого пересёк парк и вышел к общежитию, тому самуму, где проживали работницы ткацкой фабрики. Там меня помнили, оформили койку на двое суток, и заселили. Именно так, билет я прибрёл на Москву, поезд уходит через два дня, причём вечерний, скорый. Причины задержатся у меня были. Одежда у меня не плоха, крепкая и ноская, но от неё так и несёт провинциальностью, по-другому и не скажешь. В этой одежде я на селе первый парень, а в городе, лишь усмешку могу вызвать. Нужно купить нормальную городскую одежду, сменить причёску, и готово, я сольюсь с массой горожан. Именно в таком виде я и хочу приехать в Москву, не как провинциал. На утро, после не самой спокойно ночи, крики разбудили и шум, кого-то милиция забирала, я позавтракал в городской столовой, номерной, и отправился на рынок. Именно там я и хотел обновить свой гардероб. Причём можно и новое всё купить, неношеное. Вещи я под койкой оставлять не стал, там проходной двор, отнёс в парк и убрал в схрон. Взял с собой только деньги, пятьсот рублей монетами. На рынке я купил вполне приличный кожаный чемодан, потом отличные брюхи со стрелочкой, пару белых рубах, три комплекта нательного белья. Из трусов-боксёров и белых маек. Носки десять штук, туфли, кожаную куртку. Кепку новую, но её можно не носить, по желанию. Я тут же переоделся, куртку сверху накинул, а старую одежду, включая сапоги, натёртые дёгтем, чтобы скрипели, убрал в чемоданчик. Приобрёл новенькое полотенце, пару брусков мыла, хотя у меня было, мама помогала собираться, зубную щётку и зубной порошок в жестяной коробке. Одеколон, бритву опасную и помазок. У меня пушок появился, но я пока не озаботился приобретением нужного инструмента. Покупки отнёс в схрон. Время было, и я сначала посетил парикмахера, а потом и стоматолога. Платно. Оплатил на руки. Тот осмотрел полость рта, сказал, что зубы в порядке, но есть немного кариеса, сладкое люблю, и занялся чисткой. После этой процедуры я вернулся в общежитие, завтра уезжаю, и решил пока заняться делом, обдумать получение паспорта. Утром, посетив ту же номерную столовую где я завтракаю, обедаю и ужинаю, прогулялся к паспортному столу. Там нашёл сотрудника, свободного, и вывалил ситуацию, мол, отправляюсь учиться, но вот не успел паспорт получить. Передал все документы, включая справку, разрешающую покинуть село, направляясь на учёбу. Та подумала и кивнула, вернув все документы, паспорт получить можно. Дальше написал заявление на получение, и побежал в ближайшее фотоателье. Вообще паспорт можно и без фотографии получать, кому как нравится, я предпочитаю иметь с фото. Пока фотограф распечатывал снимки, я побывал на вокзале и поменял билет, сдвинув дату ещё на три дня, паспорт получить не такое и быстрое дело, ну и продлил аренду койки в общежитии. Вернувшись к фотографу, забрал готовые снимки, и передал той же сотруднице, дальше осталось ждать. А ожидание оказалось весёлым. Меня тут на этаж выше пригласили на день рождения, и дальше три дня пролетели как один, меня фактически как передовое коммунистическое знамя передавали с рук на руки в разные комнаты. Восемнадцать девчат успел порадовать, многих и не по разу. А то говорят скромницы тут живут, от таких скромниц я сбежал через три дня, заездили, забрал паспорт, вещи, и устроившись на верхней полке в купе, с облегчением вздохнул, когда поезд покинул Киев, разгоняясь в сторону Москвы. Этот тоже скорый был. Два дня, и мы в столице. Покинув вокзал, подняв воротник куртки, хорошо, что кожаная, влагу не пропускала, Москва встретила нас ливнем, держа вещи, я отошёл в сторону под навес. Там достал из чемодана свёрток плащ-палатки, накинул на себя, и поспешил в сторону стоянки разного транспорта, однако немногочисленные таксомоторы уже разобрали, да и последняя конная коляска тронулась с места и покатила прочь. Зло сплюнув, я направился по улицам прочь, потому как и на трамвайной остановке была толпа. Остановить пустой экипаж удалось не сразу, из-за ливня улицы опустели, но всё же такой мне встретился, и я бросился чуть ли не под копыта коня. У возницы рабочий день закончился, но пообщавшись тот согласился отвести меня на место постоя, мол, он знает где комнату сдают. Я на всякий случай наготове «Наган» держал, под полой куртки. Один из трофеев от воришек, однако предосторожности были излишни, тот довёз меня до многоквартирного дома, и лично сопроводил к коммунальной квартире. Там действительно была комната, которую сдавали, соседка следила за этим и принимала деньги, я оплатил за две недели, накинул сверху вознице, не просто же так тот мне помогал, и тот убыл довольный, я же, разложив вещи, посетил ванную, помывшись, и разлёгся на кровати размышляя. Снаружи темнеть начало, ночь вступала в свои права, а мне было о чём подумать. Первый план выполнен, я в столице. Теперь нужно найти и купить домик и устроится на работу. Последнее обязательно, и желательно стать рабочим человеком, для биографии в стране Советов это ой как полезно, можно на завод, с моей трудовой возьмут. После обустройства, договорится с директором ближайшей школы от купленного мной дома, на сдачу экзаменов за десятый класс, с получением аттестата. Учебники за десятый класс я уже прочитал, сложно, но экзамены сдам. Потом посещу комсомольскую организацию и используя их как пробивную силу, договорюсь чтобы меня записали в аэроклуб, ну и всё, начнётся работа, жизнь и учёба. Пока всё идёт по плану, не хотелось бы сглазить, только деньги нужны. Золото тратить на приобретение дома, я не хотел, как и светить им. Нет, тут наличка нужна. Следующие четыре дня я занимался изучением города, много гулял и на ночь пятых суток пребывания в столице, вскрыв две двери, а потом и сейф сберкассы, не используя особо инструменты, там замки плёвые, сталистой проволоки хватало чтобы добраться до сейфа. Тут немного повозился, ну и вскрыл его. Жаль, обнаружил всего сорок семь тысяч банкнотами, и в мешочке ещё три тысячи, их я уже на съёмной квартире подсчитал. Кроме разной бухгалтерии в сейфе обнаружил ещё бумаги государственного займа. Не именные, можно использовать и никто не отследит. Тоже прихватил на будущее, тем более на десять тысяч было. На этом покинул помещение сберкассы. Тут даже сигнализации не было, да ладно её, заменителя в виде старичка-охранника тоже не имелось. Посмотрев на наручные часы, трофей от воров, тут фосфоресцирующие стрелки, часы явно с военного сняли, видно в темноте, время полночь, так что скрывавшись в подворотне, я использовал средство чтобы посыпать след, мало ли собак пустят, и так сделав несколько кругов, добрался до съёмной квартиры, где и отправился спать.