– Тоже мне нашли проблему. У нас шестеро мошенников на борту, которых от англичан не отличишь, оденем их в форму матросов и офицеров-британцев, вот они и сыграют написанную им роль. И вообще, капитан, не отвлекайте меня, у вас есть задание, вот и займитесь его решением. Кстати, командовать перегоном будете вы на мостике броненосца, так что ответственно отнеситесь к этой задаче. А я поспешу, а то вижу, как там разводят пары, через час-полтора броненосец отойдёт от стенки, нужно поторопиться. Капитан, который мне своим характером нравился всё меньше и меньше – не авантюрен он, отправился выполнять мой приказ, а я занялся подготовкой. Велел Лукину готовить казаков для абордажа броненосца – вот уж кто с восторгом поддержал меня! – а сам спустился в каюту, забрал там несколько нужных вещей и прошёл в кают-компанию. – Господа. Извините, что нарушаю вашу игру, – обратился я к присутствующим. – Но появилась новая работа. Мне нужны Игорев и Евсеев, остальные могут дальше заниматься своими делами. Когда мы поднялись на палубу, более уверенный Евсеев спросил у меня: – Оплата договорная? Из трёх десятков мошенников на родину возвращались только эти шестеро, двенадцать решили поступить на службу в военную разведку и сейчас осваивались в разных странах, скупая предприятия и заводы. Контроль над ними будет наш. Кто решил осесть в Америке или других странах – заработали они нормально, – а кто-то «случайно» погиб, когда пытался нас кинуть. Таких умников было двое. Работа по рейдерству была закончена, эти шестеро, получившие искупление всех грехов и неплохо заработавшие, возвращались с нами в Россию к семьям, но от попытки заработать ещё денег они не отказывались. – А как же. Пятьдесят рублей золотом каждому. Работёнка у вас будет самая простая. Сейчас переодеваетесь под американцев. Винную лавку помните? – Мистера Лумиса? – Её. Так вот, нанимаете две грузовые повозки, покупаете там грогу и рому десяток бочонков, он там неплох, и отвозите всё на вон тот броненосец. Поторопитесь, он скоро отходит. Но предварительно накапайте в каждую бочку вот этого средства, – протянул я Евсееву литровый стеклянный пузырёк. – Какой процент на литр? – Полкапли с головой хватит, – усмехнулся я. – Дежурному офицеру скажите, что это подарок с американского монитора, он за мысом стоит, об этом все знают. Говорите с американским акцентом, причём так, чтобы и на пирсе прохожие и зеваки вас слышали. Всё, бегом, отрабатывать свои деньги. Через минуту оба афериста скрылись в припортовых улочках, а я, расположившись на парусиновом стуле с трубой в одной руке и свежим соком в другой, наблюдал за броненосцем и тем, что творится рядом с ним. Народу там хватало. Через час на моих глазах на большой скорости к кораблю подъехали повозки, гружённые бочками. Трап от меня борт броненосца скрывал, и я не знал, что там происходит, но догадывался. Минут двадцать я терпеливо ожидал – пока рядом Лаврентьев трясся как на иголках – продолжения аферы. Наконец появились пустые повозки, зеваки хвалили моих мошенников, жали им руки. Наконец, те освободились от благодарной аудитории и скрылись в улочках. На «Пересмешник» они вернулись порознь и предварительно переодевшись, сменив, так сказать, имидж. – Ну что ж, господа. Отходим на крайней точке отлива, дальше действуем по обстоятельствам. Англичанин, дымя трубами, уже давно ушёл в открытое море, когда, наконец, снялись мы и в сопровождении ещё одного торговца, но уже чисто парусного судна, направились в открытое море. Чуть позже шхуна повернула и пошла в сторону Испании, а мы взяли курс на Данию. На горизонте были пара посудин, и не хотелось подставлять «Пересмешник» тем, что он идёт за «Глаттоном». Вот на горизонте будет пусто, тогда и пойдём следом. Британские моряки – большие любители грога и рома, но то, что им поставляет флотское ведомство, нельзя назвать нормальными напитками, а вот в лавке Лумиса спиртное действительно отличное. Так что моряки в первый день откупорят заряженные бочонки. У них положено к завтраку, обеду и ужину выдавать определённое количество спиртного. Ужин уже прошёл. Будем надеяться, что всё пройдёт штатно. – На горизонте чисто! – крикнул наблюдатель с марса. – Идём следом за «Глаттоном», – приказал я Лаврентьеву. – Как только он покажется на горизонте, позовите меня, я будут в каюте. – Хорошо, ваше сиятельство. Ожидание длилось томительно, когда, наконец, прозвучало сообщение, что наблюдатель засёк броненосец, и, кажется, тот лежит в дрейфе. – Будем надеяться, что заряженные напитки отведали все, – сказал я, поднимаясь на палубу. – Яд не мгновенного действия. Подойдя к броненосцу на близкое расстояние, мы спустили три шлюпки и направились к борту этого монстра. Первыми полезли казаки, мы за ними. Через полчаса, когда совсем стемнело, стало ясно, что на корабле было два десятка живых и четыре сотни мёртвых со следами мучительной смерти. С пеной изо рта и другими симптомами. Пока Лаврентьев с хмурыми из-за такой победы офицерами осматривали корабль, а механики с кочегарами поддерживали температуру в котлах, я задумался, облокотившись о фальшборт. Пока мы догоняли броненосец, у меня было время подумать. В принципе, геморрой с этим утюгом мне был не нужен, и я решил от него избавиться. В общем, он нам действительно на хрен не нужен. Пока казаки таскали тела погибшей и добитой команды в трюм, я принял окончательное решение и вызвал на палубу всех офицеров. – Значит, так. Корабль мы продавать не будем, как и афишировать якобы дезертирство англичан. Да и мало кто в это поверит. Слишком много шума и дипломатических скандалов будет с его появлением где бы то ни было. Я решил продать его третьим странам, которое находятся в натянутых отношениях с англичанами. Всем всё ясно?.. Поэтому слушайте приказ: нужно отогнать этот утюг подальше и хорошенько спрятать. Предлагаю на островах, есть необитаемые с хорошими бухтами. Там и поставим его на якорь. По всем прикидкам угля как раз должно хватить. Вопросы были. Ответив на них, я приказал Лаврентьеву выполнять моё решение, а сам пошёл осматривать котлы в котельном отделении. Те меня заинтересовали, как-никак тройного расширения. Дальше всё было, как я и велел, корабль на полном ходу направился на север. Там действительно были острова, где можно было спрятать эту громадину. Ну а мы следовали чуть в стороне, сопровождая броненосец всю ночь. Утром поднялось волнение, что сразу показало плохие мореходные качества этого утюга, вынужденного идти на самом малом ходу, зарываясь в волны. Пока эта гора железа тащилась к острову, мы успели туда сходить и найти отличную закрытую бухту. Потом завели туда броненосец. Думаю, его уже ищут, как и тот бриг, что мы пустили на дно, три дня прошло, как мы его угнали, поэтому мы торопились. Потом было торопливое снятие трофеев, пороха, части запасных узлов механизмов, там механики шуровали, и после того как порядка ста человек перешли на «Пересмешник» с «Глаттона», тот остался в бухте на двух якорях с потушенными топками. Не думаю, что его кто-то обнаружит. Казаки исследовали весь остров, тот был пуст, кроме чаек никого, одни скалы. С моря корабль тоже было не видно, его закрывали прибрежные скалы, идеальное место для отстойника. Одним словом, я надеялся по возвращении найти его на месте. От тел команды мы тоже избавились. Ещё по пути их с грузом на ногах побросали в открытое море. Ну, а мы под всеми парусами направились к Дании, пора было возвращаться в Питер, дела не ждали. А от Лаврентьева придётся избавиться, взять с него ещё одну расписку о неразглашении и отправить куда-нибудь служить. А если будет трепаться, что вряд ли – Лаврентьев старался держать слово, то мёртвые не говорят. До Питера мы дошли на удивление нормально, ну а дальше меня закрутила рутина лечения и организация промышленности. По последнему император всё возложил на меня и только наблюдал. Больные съезжались со всего мира. Обеспеченные и нет, те, кто приплывал на собственных яхтах или кораблях, и те, кто брал кредиты, чтобы добраться до меня. Я был последней их надеждой. Таких я лечил бесплатно, мгновенно определяя, кто есть кто, беря за них плату с богатых. Попадались, конечно, скряги, которые узнавали, что я лечу бедных бесплатно, и переодевались под таких нищих, но ничего, кроме улыбки, у меня их попытки не вызывали. Я им сразу говорил, кто они, и повышал сумму оплаты на треть, если это их не устраивало, скатертью дорога. Им могли помочь только священники и Господь Бог. В большинстве случаев. Я клятву Гиппократа не давал, плевать я на них хотел. М-да, а ведь полтора года прошло с того рейда в Англию. За это время я стал одним из самых известных врачевателей на Земле. Некоторые священники даже начали причислять меня к лику святых. Я когда об этом узнал, хохотал несколько минут. Так вот, всё-таки большое облако и огненный меч архангела за это время проявились. Из-за облака способности по врачеванию усилились на несколько порядков, чего у меня не было в том мире. Теперь я мог видеть за несколько метров, кто чем болел, буквально как рентгеном просвечивая одежду и тела. Вид тот ещё, но ничего, приноровился и даже стал развлекаться, используя эти умения. Например, я мог подсчитать до последней купюры, что у кого лежит в бумажнике или карманах. Но, к сожалению, эти мои умения – лечить на расстоянии и заглядывать в бумажники – действовали всего лишь на расстоянии пяти метров, но и это я воспринял с благодарностью. Это было ещё не всё, я могу воздействовать на больных и по своему разумению менять структуры и возможности их органов. Я об этом узнал случайно и тренировался на некоторых больных, пока не набил руку. Те всё равно ничего даже не подозревали. Одним словом, набив руку, я понял, какая сила у меня в руках, причём в последнее время вокруг начали твориться некоторые странности, и я решил воспользоваться этими умениями в отношении императорской семьи. Подстраховался, так сказать. Эти умения были от облака, от меча было только одно умение, я бы даже не сказал, что очень мне нужное. Я не курил. Так вот, где-то год назад я случайно вызвал огонёк из указательного пальца правой руки, такой небольшой язык пламени сантиметров пять длиной. Правда, после года тренировок он увечился ещё на пять сантиметров и напоминал факел. Но я не отчаивался – раз увеличился, значит, можно из него ещё что-то получить. Об этих моих умениях никто не знал, я никому не рассказывал, держа в секрете. О моём отношении к англичанам знали все, я их принципиально не лечил, хотя некоторые обращались ко мне через императора, тогда выполнял просьбу. За очень большие деньги, но никогда бесплатно. Остальные оставались с носом. Теперь по остальным нашим делам. Морзавод на Двине всё-таки был закончен, и его десять стапелей наконец заработали. Думаете, мы начали сразу строить боевые корабли? Ну, в принципе, да, на шести стапелях начали закладывать корпуса будущих четырёх тяжёлых и двух лёгких крейсеров, но на четырёх других, где набивали руку корабелы и инженеры, начали стремительно расти корпуса транспортников, которые поступят флоту. Это были цельнометаллические суда с небольшим вооружением на носу и корме типа «Хог Айлендер». Через полгода после закладки первого корабля он был спущен на воду. Как раз была весна, и, пройдя ходовые испытания, судно поступило на службу на флот. Где было мгновенно оценено по достоинству. По моему совету, в случае войны его предполагалось переоснастить под вспомогательный крейсер. Потом были спущены другие транспортники, и они тоже поступили на флот, а на стапелях была заложена следующая партия этих судов. «Хог Айлендеры» очень заинтересовали американцев и англичан, да и другие страны проявили жуткий интерес к ним, и к моему большому огорчению и ярости, император, не спрашивая моего разрешения, начал продавать генеральные лицензии на их постройку, передавая чертежи. Это был подлый удар в спину, о чём я ему и заявил. Даже после долгого и серьёзного разговора мы остались каждый при своём мнении – тот не имел права продавать мои идеи. Однако император твёрдо пообещал, что с крейсерами такого не будет, это, мол, не в его интересах, но первый звоночек прозвенел, и я уничтожил все бумаги в конструкторском отделе, вызвав приступ ярости на этот раз у императора. Я об этом чуть позже узнал, не сразу. Потом я увлёкся своими крейсерами, набрал команды и офицеров для них и начал тренировки, команды знакомились с кораблями, которые строились прямо на их глазах. Наконец был спущен на воду корпус первого крейсера, отогнан к причальной стенке завода, и началось его оснащение, длившееся два месяца. Корабль получил имя «Пётр Первый». Как только море очистилось от льдин, начались ходовые и артиллерийские испытания, крейсер показал себя просто великолепно, а вчера, когда мы заканчивали месячные испытания, к нам подошла яхта императора. Там самая, которую я получил в качестве платы и чуть позже подарил государю, и тот ею довольно часто пользовался. Он уже шесть раз посещал морзавод инкогнито. Ко всему прочему, месяц назад было спущено на воду ещё два корпуса, и на данный момент заканчивалось их оснащение. Через пару месяцев можно начинать мой первый рейд. Два транспорта уже готовы под мои задачи, первый был оборудован под танкер, крейсера и транспорты двигались на мазуте, второй пока отсутствовал, оснащал базы на островах. Думаю, двух тяжёлых и одного лёгкого крейсеров пока хватит для первого рейда, потом будут готовы остальные корабли. Одним словом, в оснащении этих верфей, морзавода и предприятий, что выдавали оборудование и вооружение для кораблей, я вложил душу. И сейчас, сидя за столиком вместе с государем на огромной корме крейсера, просто наслаждался жизнью, довольством свободой и собой. Ведь удалось довольно быстро построить крейсера и получить то, что хотел. Тут я обратил внимание, что команды крейсера вокруг не наблюдается, а были в основном офицеры, прибывшие на яхте Александра Второго. Это заставило насторожиться, мне не понравилось выражение их лиц, и я активировал одно и своих умений, мало ли что. Мгновенно перейдя из расслабленного состояния в боевой режим, я осмотрелся. Император заметил моё преображение и, вздохнув, сказал: – Артур, я благодарен тебе за всё то, что ты сделал, ты даже не подставляешь, как ты помог моему государству в оснащении большей части предприятий, но я вынужден тебе сказать, что не дам тебе корабли. Мне сейчас не выгодно ссориться с Британией. – У нас договорённости, – тихо сказал я, мрачно покосившись на офицеров, которые обступили нас, в основном со спины государя. У меня за спиной было чисто, только леера лежавшего в дрейфе крейсера и тёмные воды Белого моря. – Ваше решение навсегда останется на вашей совести тяжким грузом. Подумайте об этом. – Я сожалению, но вынужден тебе сообщить, что наши договорённости, как ты говоришь… аннулированы. Извини и прости меня, раба грешного. Тут раздался выстрел, я не успел метнуться в сторону, и тупоносая пуля попала мне в голову, пробив висок. Голова практически развалилась, но сознания я не потерял, мое тело было моим разумом. Сил фактически не было, но я мысленно метнул в сторону императора ключ-активатор, отомстив ему за всё. Пока тот бормотал на коленях, шепча молитвы, даже не подозревая, что я делал, офицеры быстро обмотали меня просмоленными канатами, умело пристроили к ногам пушечное ядро и перевалили через леера. Я никак не показывал, что был в сознании, но как только оказался в воде и в облаке пузырьков пошёл на дно, залечил все раны, отчего жутко захотелось есть. Ещё бы, ведь я использовал все ресурсы тела, заметно похудев. По воле случая крейсер лежал в дрейфе над небольшим подводным хребтом, находившимся на глубине шестисот метров. На триста метров дальше, и мне бы пришлось спускаться на километровую глубину и ниже, а там у меня шансов бы не было. В совершенстве владея своими умениями, я остановил сердце и лёгкие, самостоятельно наполняя кровь кислородом, и усилил кости с кожным покровом. На километровой глубине мне бы это не помогло, но тут я ещё держался, правда с трудом. Используя то, что моя худоба позволила шевелиться в канатах, я, дергаясь, за полчаса освободил одну руку и начал развязываться, наконец я освободился и, работая ногами и руками, начал подниматься с глубины на поверхность. Наверху был день, и солнце освещало море. Однако тёмных масс крейсера и яхты над собой я не обнаружил. Они не стали тут задерживаться и ушли. Вынырнув на поверхность, я быстро привёл свой организм в порядок, только слегка изменив его, всё-таки вода была ледяной, и только тогда осмотрелся. Где-то на горизонте ещё виднелись дымы яхты и крейсера, но они были далеко. Под водой я находился порядка трёх часов. – Ты на всю жизнь запомнишь это своё решение, – зло пробормотал я и поплыл следом. Именно в той стороне и была земля – одним словом, самое короткое расстояние. Через пару часов злость на императора прошла. Он ещё сам не знал, что я уже полностью отомстил за это его предательское решение. Подозревая, что он что-то учудит – правда, я не ожидал именно такого, – за полгода внедрил во всю его семью не передаваемый другим собственноручно разработанный мною вирус. Он находился в телах всех членов императорской семьи, и запустить этот вирус мог только ключ, который я успел внедрить в императора, сам он таким вирусом заражён не был. Заразил я этим вирусом действительно всех, и как только император встретится с одним из своих родственников, вирус активируется и пойдёт цепная реакция, родственник передаст его следующему, а тот следующему, и меньше чем через месяц они все умрут в жутких муках на глазах Александра Второго. Ну, хотя бы часть на глазах, остальные кто где. Останется он только один, вот тогда и попомнит мои слова, что зря он меня предал. Тут мне пришло в голову, что Николашку ко мне так и не подводили, я так с ним ни разу и не встретился, и над свинцовыми водами Белого моря, где торчала одна моя голова, раздался яростный мат. Видимо, Александр помнил мои слова, что я сверну ему шею при первой же встрече. И плевать мне было, что ему всего три годика на то время. – Похоже, у России на роду написано иметь императором Николая Второго, – криво усмехнувшись, пробормотал я, после чего продолжил энергично плыть к берегу. Надеюсь, дня за три доберусь, всё-таки сто километров пути, плюс-минус. До берега я добирался два дня, из-за отсутствия пищи приходилось тратить собственные резервы, так что из моря я вылез высушенный, как скелет. Пару раз мне удалось, ныряя и гоняясь за стайками рыб, поймать одну, да и то используя свои возможности – я заставлял рыбину остановиться. Жаль, что мои возможности действуют на столь коротком расстоянии. Потом, покачиваясь на волнах и отплевываясь от чешуи, я ел сырое мясо, ел жадно, рыча от удовольствия. Так и плыл. Если бы не пара рыбин, наверное, не доплыл бы. Возможностей организма бы не хватило, и так затратил все резервы. Скользя на камнях, один раз сломав ногу и заживив её, я преодолел прибой и выбрался на берег и расположился на округлых, чёрных от влаги камнях, тяжело дыша. Этот последний рывок дался мне очень трудно. Немного отдышавшись, я собрался с силами и, собрав выброшенное на берег дерево – были и ветки, и стволы деревьев, и даже части деревянных корпусов кораблей, – запалил небольшой костерок от пальца и стал отогреваться. Конечно, я так настроил свое тело, что холод меня особо не брал, но всё-таки тепло мне было нужно, и я тянулся к нему. За всё время плавания я избавился только от сапог, сюртука и пояса, что тянули меня на дно, остальное было при мне. Так что я быстро снял промокшие и начавшие расползаться на швах штаны и белье и подвесил их у костра, чтобы они высохли. Осторожно выжать материю я не забыл. Пока одежда сохла, я голышом, морщась от своей истощённости – действительно настоящий скелет, – начал ходить по берегу в поисках выброшенной волнами рыбы. В данный момент не до брезгливости, выхода другого не было. Я нашёл на кромке воды такую рыбу, но тут заметил вдали группу чаек. Спугнув их, я обнаружил довольно свежего, объеденного, видимо касаткой, то ли тюленя, то ли кого-то схожего. Выбросив рыбу, я отбил от камня другим камнем острый обломок и, используя его вместо ножа, отрезал себе приличный шмат действительно свежего на вид мяса. Соль я наскоблил с камней – немного набралось, но мне хватало. Пока мясо жарилось над костром – на угли падал жир и вспыхивал, шипя – я проверил, как одежда, – она всё ещё была сыровата, – и продолжил греться у огня, поглядывая вокруг и за мясом. Пока было время, я размышлял над дальнейшими планами. В принципе, эту партию я проиграл, тут по-другому и не скажешь. На этой шахматной доске шах и мат мне поставил император, подло и бесчестно, но для правителя в порядке вещей. Хотя сам я таким не был и старался держать слово. А я ведь думал, что мне повезло, Александр Второй, в отличие от предшественников и преемников, не плясал под чужую дудку. Но вот оказалось, что нельзя верить врунам-историкам. Мстить я не собирался, уже отомстил по полной, хотя император об этом ещё и не знает, но мучиться от этого будет до конца своей жизни. Как ни странно, но обдумав всё, что со мной произошло, я понял, что даже рад освобождению от этой кабалы. Да, мне начала надоедать вся эта толпа больных, ещё немного я проявлял интерес к постройкам крейсеров, но он у меня падал. Не бросал всё это я только в предвкушении своих действий в Атлантике у берегов Англии, но так как мне поломали эту игру, я решил начать жизнь с чистого листа. На этой планете князь Александров умер от подлого удара в спину, нанесённого Александром Вторым… О, кстати, надо подкинуть эту информацию простому народу, они меня любят и не простят государю это решение. О чём это я? Ах да. Одним словом, я решил, что меня вполне устраивает моя «смерть», и теперь можно заняться тем, что мне действительно нравится, причём нравилось всегда. А нравилось мне путешествовать. На одном месте я закисал. Вот и отправлюсь в Америку, страну больших возможностей, и там буду жить. Ковбой, пионер, проводник – для меня найдётся множество работы, которая мне действительно будет интересна. Но главное – выбраться отсюда и свалить как можно быстрее. По моим прикидкам, я был километрах в шестидесяти от Архангельска. Туда и будет лежать мой путь. Но это чуть позже. Нужно отъесться, нарастить мяса, чтобы не привлекать к себе внимания, сменить внешность, и можно отправляться в путь. Да, именно так. Мясо ещё не до конца прожарилось, когда я, урча от голода, сорвал его с ветки, на которой оно было насажено, и стал поедать, вырывая сочащиеся соком куски и тщательно прожёвывая – на это у меня силы воли хватило. Съев мясо, я лёг, глядя на натянувшийся, как барабан, живот, и стал распределять энергию и материалы по телу. Буквально через час встал и довольно улыбнулся. Вот, уже не такой Кощей, а то руку на просвет видно было, только кости темнели. Сбегав к туше тюленя и снова согнав возмущенных чаек – пришлось уворачиваться от их бомбардировок, – отрезал ещё три больших куска и, вернувшись к костру, стал жарить их. Пока мясо шипело жиром на толстой ветке, я проверил, как там одежда – она уже подсохла, – и оделся. Всё, со стороны хоть на человека похож. Сидя на камне, я поглядывал на костёр и размышлял. Может, кто-то скажет, что смерть женщин и детей из родни императора будет на мне, ведь это я внедрил в их тела вирус во время профилактических осмотров и лечения, но я лично так не считал. Вирус не активировался бы, если б не подлое решение Александра Второго. То есть, по моему мнению, виноват в их будущих смертях он и только он, моя совесть была совершенно чиста. Честно говоря, если бы был выбор, я бы отомстил ему по-другому, но на тот момент это был единственный шанс, и я его не упустил, а уж если процесс пошёл, то я не стану его отменять. Не в моём это характере. Вздохнув и отогнав все тяжёлые мысли – теперь это дела прошлые, не нужно поминать их раз за разом – я сосредоточился и мысленно осмотрел своё тело как бы со стороны. Мои умения во врачевании распространялись очень далеко, поэтому я решил модернизировать своё тело. Правда, не особо сильно: слегка уменьшил нос, сделал раскосыми глаза и сменил форму подбородка, но чуть-чуть, и всё. Теперь любой, кто общался со мной, не признает во мне князя Александрова. Ещё одну из полезных модернизаций я провёл с ногами. Усилил подошвы. Как-никак мне не один десяток километров идти до Архангельска по бурелому и скалам побережья Белого моря. Также я поработал над голосовыми связками, слегка изменив голос – сделал его сочным баритоном. Есть у меня песни под него, которые я раньше не имел возможности петь, звучание было не то. За сутки я полностью восстановил тело до того состояния, когда оно у меня было отлично натренированным, и, повесив за спину ветку с насаженным на неё хорошо прожаренным куском тюленьего мяса (кстати, та ещё гадость оказывается, а когда первые куски ел, не замечал), энергично зашагал вдоль побережья в сторону Архангельска. Пора было выходить в люди и искать попутный борт хотя бы до Англии, оттуда в Америку рейсы постоянно ходят. Любое судно – главное, свалить отсюда. Что-то в последнее время Россия мне резко разонравилась. Вредить я ей не буду, но вот помогать теперь, даже в тяжёлых для неё ситуациях, не собираюсь. Увольте. Идти было тяжело, дороги отсутствовали, а ещё бурелом и скалы. На третий день началась буря с дождём и молниями, и мне пришлось прятаться в невысоком лесу, сделав шалаш. Резал ветки я огнём из пальца. Тот работал как горелка, наверняка и металл может плавить. Как бы то ни было, так я и шёл. На пятые сутки, когда до города осталось совсем немного, мне повстречалось небольшое рыбацкое селение поморов, однако я обошёл его стороной. Конечно, еда у меня закончилась, но добыть продовольствие мне было не проблема, вон, вчера камнем птицу сбил, ощипал и спокойно пожарил, а вот светиться не хотелось. Наверняка ведь слухи пойдут, тут поселения каторжников есть, всего пару часов назад видел по пути, как они работают на каменоломне, вот и не хотелось наводить местных стражей на свой след. Я, конечно, изменил внешность, но как ни печально это сознавать, жандармы государя работать умеют, уже успел в этом убедиться. Нет уж, спокойно дойду до Архангельска и растворюсь среди местных жителей. Правда, моя одежда теперь напоминает лохмотья бродяги, но будет возможность, заменю. Когда до города осталось совсем немного, я обнаружил хорошо накатанную дорогу и по ней спокойно направился дальше. До Архангельска я добрался в этот же день, но перед самой темнотой. Дождавшись в кустах, когда совсем стемнеет, я тихо, крадучись, направился к ближайшим домам. Громко забрехала сперва одна собака, потом вторая, но я спокойно шёл около забора. На окраине народу было мало, поэтому, стараясь держаться в тени, подальше от освещённых фонарями перекрёстков, направился в порт. Кстати, эти фонари – одно из нововведений государя, как думал народ. В действительности я это всё придумал и составил план замещения масляных фонарей на керосиновые. Мой нефтяной заводик в Баку наконец заработал, и два танкера «Хог Айлендер» занялись доставкой разнообразных жидкостей от керосина до горюче-смазочных материалов по портовым городам, а оттуда они распространялись дальше. Фонари были керосиновыми и хорошо освещали улицы. Это нововведение порадовало всех жителей городов. Теперь можно гулять в ночное время по паркам и улицам как днём, тоже появилось новое развлечение. Правда, не все города успели обзавестись этими фонарями, но в Архангельске они были. Так вот, стараясь не показываться на глаза, я тишком добрался до порта. Вот уж где народа хватало. Были и гуляющие, и пьяные матросы, что выйдя из одного кабака, искали другой, и просто зеваки. На рейде находилось порядка десятка судов. Один из них был сухогруз «Хог Айлендер» под норвежским флагом. Именно он и привлекал внимание зевак. Англичане не смогли в полной мере повторить наши постройки, получилось чуть хуже, но корабль всё равно был нарасхват. Вот американцы пока их не продавали, поставляли на собственный рынок, удовлетворяя его потребности. Грабить местных или их гостей не потребовалось. Я оказался не один такой хищник, что промышлял ночью на улицах города. Трое молодых парней как раз только что вырубили дубинкой по виду обеспеченного мужчину, встретив его на одной из тёмных улиц, и вполне подходили для моей цели. Самое забавное, они это всё проделали в двадцати метрах от меня, не заметив моего присутствия. Двигаясь следом, я прошёл мимо мужчины и, выбросив мысленный щуп, продиагностировал его. Удар был нанесён серьёзный, я залечил повреждения, оставив только наливавшуюся шишку, а то если её не будет, след какой-никакой. Догнав разделивших добычу молодчиков метров через двести, я напал на них со спины и, пользуясь тем, что рядом никого не было, нанёс удары по затылкам. Двое упали как подкошенные, третий успел обернуться, но лёг рядом с товарищами. Работал я руками, не используя свои возможности. По виду молодчики напоминали приказчиков, одежда на это намекала. Не знаю, профессиональные ли они грабители или им не хватало денег догулять эту ночь, но они стали моей добычей.