— Скорее всего так, — подтвердил тот, и велел одному из бойцов что рядом топтался. — Богомолова сюда. Вскоре прибежал парень примерно моих лет, а мне двадцать четыре было, и почесав бритый затылок, сбив пилотку на лоб, неуверенно кивнул, когда Колосков, уточнил сможет ли тот воздухом перегнать самолёт к нашим, с учётом где эти наши пока никто не знал. В общем, тот прихватил ещё пару бойцов и те развернули самолёт, и Богомолов стал изучать машину. Очков ни у кого в роте не оказалось, а лететь без них не то что невозможно, очень трудно, кабина открытая, стеклянный козырёк перед кабиной не особо помогал, так что отдал свои. В селе уже явно была видна суета, Колосков пообщался с руководством села и местного машинного двора, было принято решение по эвакуации, но после того как я мангруппу перехвачу. Богомолова уже пора отправлять, как раз подкатил на мотоцикле с коляской Колосков из села, с плотным мужичком, судя по ордену на груди, «Красная Звезда», и отсутствию руки, рукав пустой, это один из фронтовиков. Он и оказался главой села и машинного двора. Задумчиво посмотрев на его руку, я сказал Колоскову и Богомолову: — Моя рота несколько часов назад уничтожила два вражеских аэродрома с самолётами и личным составом. Одна часть была штурмовая, «Лаптёжники», и с ними несколько разведчиков, а на другом аэродроме бомбардировщики «Хейнкель» и штук двадцать истребителей, так что на этом участке я их выбил, но всё же стоит быть внимательным, могут с других аэродромов прилететь. Также я взял карты полётные, на нескольких отмечены советские военные аэродромы. Не знаю, возможно это устаревшая информация, но можно проверить. В крайнем случае летишь километров на двести, и садишься у какого населённого пункта, там машину эвакуируют. Там немцев пока ещё нет. Они к Сталинграду рвутся. У меня всё. Колосков написал приказ Богомолову на перегон техники, поставив печать. Однако летел тот не один, а с замом Колоскова. Тот должен передать рапорт начальству, узнать где их роте встать, найти её потом, маршрут движения ему сообщили, и вывести роту к новому месту дислокации, чтобы те не блуждали. После этого мы пронаблюдали как Богомолов не совсем уверенно поднялся в воздух, пассажир у пулемёта следил за воздухом, и полетел в сторону советского тыла. Высоту тот небольшую держал, метров двести. Парашютов-то нет, я его не брал, да и немецкие продал, мне без надобности. После этого меня познакомили с местным хозяином, тем самым, орденоносцем и я спросил: — Ну что, помощь какая нужна? — Во даёт, — улыбнулся Колосков. — Я думал у нас помощи будешь просить, а тут сам предлагаешь. — Так я на полном обеспечении, у меня всё есть. Так что? — Топливо нужно, — поскрёб Колосков небритую щёку. — Вчера танки забирали, что мы отремонтировали, почти всё слили, НЗ осталось, бочка соляры. Придётся один танк и тягач брать, три трактора и два танка сжечь. Если только один танк на буксир взять, так не потянет этот «КВ» «тридцатьчетвёрка», двигатель на авиационном бензине. — С соляркой не проблема, сейчас танки подгоню, сольёте сколько нужно. Хоть десять бочек. — Такие большие баки? — Ну да, — улыбнулся я. — Мотоцикл мне одолжите до моих доехать, да и пора уже. Немцы вот-вот будут. — Бери. Сев за спиной бойца, что сидел за рулём, и стал показывать куда гнать, причём стараясь держать высокую скорость. Да тут километр до оврага. Боец меня высадил, и я велел ему ехать обратно, а сам спустившись в низину, достал четыре танка. Это были: советский «ИС-3», я на него заработал, «Тигр-2», китайский «110», все три танка восьмого уровня, нужно модернизировать их, ну и впечатление произведу на ремонтников, те-то уж точно поймут, что это за машины, и «КВ» тут действительно будут казаться фанерными. Ну и японца, он седьмого уровня. Купив в магазине банку красной краски, я нарисовал у немца и японца красные звёзды, а то ещё подумают, что нам помогают те же японцы. Против них я ничего не имею, но считаю, что только Советский Союз воюет с Третьим Рейхом, остальные только делают вид. Вроде британцев в Африке, где их гоняют в хвост и гриву. Вот так устроившись в китайце, он более модернизирован, я покатил к селу. Надо было видеть лица высыпавших на улицу ремонтников, такие большие глаза, да тут всё тряслось от движения моей колонны, всё дребезжало. Останавливаться я не стал, хотя сидел в открытом люке. Только кинул руку к виску, отдавая честь, и проехал мимо, направляясь к главной улице села. Там тоже толпился народ. Карта показала, немцы уже подъезжают, могу не успеть. К счастью, успел, в ста метрах от окраины встретил. Те уже засекли громады моих танков на улице, мотоциклисты разворачивались, собираясь драпать, но остановив два танка, ювелирным пулемётным огнём срезал всех мотоциклистов, не повредив саму технику. Бронетранспортёр даже не пришлось отбивать. Все кто внутри был подняли руки, выбравшись наружу. Я в плен не беру, поэтому пришлось ждать Колоскова. Тот с бойцами на «полуторке» подъехал, ещё и «тридцатьчетвёрка» за ним спешила. Вот так немцев обыскали, связали, а технику отогнали на машинный двор. Мне только очки мотоциклетные выдали в замену, свежий трофей. Я туда же направился, развернув танки. Вот теперь сельчане собирались быстро. Хотя вой, детский и женский плач слышался отовсюду. Среди жителей пострадавших не было, это те так с селом прощались, собираясь. К моим танкам подогнали другую «полуторку», с пустыми бочками и ручным насосом, и стали откачивать топливо, раз я дал добро те спешили воспользоваться оказией. К тому же я купил десять двадцатилитровых канистр в магазине, с обычным бензином, он тоже нужен был, хотя на бронетранспортёре было пять канистр, одна с водой и остальные с бензином, но только в двух он был, эта машина хорошо кушает, так что и канистры отдал Колоскову. По поводу экипажей моих танков, ремонтники уже интересовались. Сказал, что управляются те дистанционно из моего танка, я один в роте, и те поверили. В шоке были, но верили. Никого внутрь танков я не пускал, мол, секретная техника, а когда Колосков укатил, дел у него с отходом много, я подозвал местного начальника, орденоносца и предложил ему забраться в танк, выбрав японца, китаец, якобы, танк управления, мол, кое о чём поговорить надо. Тот конечно тоже всё бегом делал, но всё же не отказался, уважил. Когда тот устроился в кресла командира, я сидел на месте наводчика, то сказал ему: — Этот танк священный, его волхвы и священники создавали. Он может лечить, и даже ампутированные руки и ноги восстанавливал. Такое было. Правда, там раны свежие, а у вас уже довольно старая, но я считаю попытаться можно. Что скажите? — А у меня есть выбор? — усмехнулся тот. — Звучит всё нелепо, но надежду этим не убить. Что мне делать? — Вот нож, порежьте ногу. Тот махнул так, что похоже до кости разрубил, вместе с штаниной, а я активировал большую аптечку, с любопытством наблюдая как у того появилась рука. Н-да, похоже игре по фиг, должен танкист всё иметь, и та восстанавливает. Отлично, эксперимент прошёл хорошо, удачно я бы сказал. А пока тот, не веря себе разглядывал ранее потерянную руку, сжимая ладонь в кулак, и играя пальцами, я сказал: — Так можно всех, кому нужно, восстановить. Поторопитесь, времени не так и много. Тот пулей вылетел наружу, и побежал за своими фронтовиками-ветеранами. Да и без них как оказалось есть кого лечить. Один мальчишка десяти лет без руки, под бомбёжку в сорок первом попал, беженец он, другие пострадавшие среди гражданских были, вот всех он и собирал. Однако я не пожалел. Даже когда у танков собралась толпа в сотню человек. Видный пример излечения подействовал на всех. Вскоре примчавшейся Колосков, стал возмущаться, я как раз треть желающих через излечение пропустил, выделив на это два танка из четырёх, японца и немца. Сам не резал, орденоносцу нож вручил, объяснил, что и как делать и тот взял на себя эту работу. А командир ремонтной роты обиделся, его в секретную технику не пускают, а тут гражданские как в своё лезут. Пусть излечиваются, хотя тот до сих пор понять не мог как, на мои слова о волхвах тот отмахнулся. Мол, такого не может быть, слишком прагматичен был и в сверхъестественное не верил. В принципе, я тоже. Так что пришлось дать ему доступ в танки, кроме китайца, как я уже говорил, вроде как машина управления. Облазил тот их все, интересовало его увиденное оборудование, рации. Да всё что не понятно. К моему удивлению, я знал обо всем что было в танках и вполне легко объяснял принципы работы, что и как, а тот записывал в блокнот. С военинженером ходила пара воентехников, тоже похоже понимающие специалисты. Вопросы очень такие интересные задавали, на половину я даже не мог ответить, говорил, что я пользователь, а не создатель. Пусть к инженерам обращается, что это чудо создали, а не ко мне. Однако те всё равно довольны были, и когда все увечные или больные жители села прошли излечение, и обоз начался готовиться, те тоже закончили. Когда последние были излечены, ко мне подскочила девушка, лет семнадцати-восемнадцати на вид. Натуральная блондинка, на лисичку похожа, когда та улыбнулась, как будто солнышко засветилось, вызвав в ответ невольную улыбку. Я её братика безрукого излечил, и та, подскочив, попыталась чмокнуть меня в щёку, но я повернул голову и впился в её губки, крепко спеленав ту руками, и протяжный наш поцелуй прервался только от аплодисментов многочисленных зрителей. Девушка была в моём вкусе, фактически мой идеал. — Сладкая, — улыбнулся я. А та покраснев, сбежала, затесавшись в толпу. На этом мы и попрощались. Кстати, фронтовикам я вручил пять винтовок «СВТ» и пять «ППШ» с парой «ПТР», мало ли что в дороге будет. Снарядил хорошо и те отбыли. Только одно, не все, часть фронтовиков остались. Мол, помогут и отойдут. Их двенадцать было. Да и не все фронтовики, пару мужиков уже не призывного возраста «ПТР» осваивали. Надо сказать, это противотанковое ружье им явно было незнакомо, но уже через десять минут они его полностью освоили, как будто знали его всю жизнь. Честно скажу, напрягли они меня. Я планировал встретить батальон подальше от села, ночью дав рывок вперёд километров на десять. Приметил я там неплохое место для засады, но с этими помощниками это может и не выйти. Им ещё Колосков перед отъездом, он был старшим колонны, приказал уничтожать в машинном дворе всё что уцелело, ночью, днём дымы будет видно. А вообще, ремонтники с моих танков слили столько солярки, что шесть двухсотлитровых бочек залили, поражаясь размеру баков у моих танков. Зато забрали всё что двигается, включая кран и три трактора, что буксировали повреждённые танки. Я советовал сельчанам за Волгу уходить, там немцев точно не будет. Вот так обоз ушёл, позади большое стадо коров гнали, мы проводили его взглядами, и местный начальник, орденоносец, повесив на плечо ремень с «ППШ», сказал: — Идём, моя баню перед отъездом затопила, попаримся. Перед боем лучше в чистое переодеться. Да и на стол собрали. — Неплохое предложение, я только за, — улыбнулся я, но решил уточнить интересующие меня вопросы. — Из вас добровольцев водить машины кто умеет? — Все мы тут на машинном дворе работали, все шоферят, и на мотоциклах тоже можем. Да и трактора знаем. — Отлично. Значит, задача у нас такая. Отдыхаем до двух часов ночи, и выезжаем. Бой вести у села я не хочу, иначе от него ничего не останется. В десяти километрах я приметил неплохое место для засады, там утром и встретим противника. Уничтожим. А ту техника что уцелеет, вы восстановите и отгоните к себе. Считай ваши трофеи, оформите на МТС, тем более техника немецкая, может быть и оставят вам, если она не боевая. Отобрать трофеи не имеют права, а вам пригодится. Тот же урожай вывозить где вы встанете в эвакуации. Все же не беженцы-побирушники, своя техника, будет куда привлечь, местные начальники сразу это поймут. Я справку напишу, что это трофеи и вам передал их. — Всё равно отберут, — отмахнулся многоопытный орденоносец. — Отберут, — согласился я. — Но не всё, что-то да останется. — Ну что, идём? — Погоди, — остановил я того и посмотрел в сторону дощатого забора. — Вылезай, видел я тебя. Увидев кто из-за забора вышел, орденоносец, его Корнеем звали, ругнулся. Это была та девушка, с которой я целовался, точнее, целовал. Посмотрев вдаль, на горизонте ещё видно хвост обоза, Корней пытался её прогнать следом, но та неожиданно проявила характер, мол, с ними и уедет, и тот махнул восстановленной рукой, видимо знал её характер. А девчушка, когда мы в саду участка Корнея сидя под навесом все вместе ужинали после баньки, кто в простыню завёрнут был, кто в чистом исподнем как я, нам прислуживала, бегала в дом и носила вкусности. Как я отметил, крутилась та в основном со мной, и Корней с мужиками явно знали её интерес. А в соседнем пустом доме, где меня устроили на постой, та где-то в десять вечера и появилась, шепнув: — Я ребёночка от тебя хочу. Глава 6 «Смерть настигнет и того, кто от нее бежит». Гораций, Квинт Флакк. Не смотря на ночёвку в доме, я постоянно был на связи с танками, да и тактическая карта активна, поэтому, когда меня в час ночи припёрло, квасу много выпил, он тут был у Корнея восхитителен, мне даже в термос налили и я его в танк убрал, от спиртного перед боем, в отличии от фронтовиков, отказался, то покинув кабинку сортира, прислушался. Неподалёку явно гудели авиационные моторы. Только что услышал, приближались, но удаляться не стали, самолёт кружил над селом. Включив рацию на китайце, стал просеивать эфир, и вдруг обнаружил явно уставший голос, что монотонно вызывал, причём меня: — Лазарь, вызывает старшего лейтенанта Шестакова, прошу ответить. Приём. Вот это я и прослушал трижды, после чего добежав до китайца, открыл люк, подключил лежавший на сиденье шлемофон, и прижав его к уху, ответил: — Шестаков на связи. Приём. — Наконец-то, — явно обрадованно отозвался неизвестный. — У нас уже топливо на исходе. Прошу дать вектор для посадки. Приём. — Принял. Ожидайте. Корней без охраны село не оставил, двое на часах стояли, они тоже слышали самолёт наверху, вызывали меня с него, и все горели зелёным, а самолёт «Дуглас» был забит до предела. Те и подняли Корнея. Так что тот запахивая куртку, не забыв автомат, как раз подошёл, когда я закончил. Вот и пояснил ему причину суматохи. — Наши. Просят показать место для посадки. Держи сигнальный пистолет и осветительные ракеты. Одну пустишь по земле и две в воздух, дальше те сами сориентируются. Удобное место для посадки на околице у дороги. Я оденусь и подъеду к месту посадки. — Точно наши? — Да вроде. — Хорошо. Тот быстрым шагом ушёл, прихватив одного часового, а я, сбегав в дом, стал одеваться, но всё же разбудил Машу. Ну не мог я её прогнать. Когда женщина приходит с таким желанием, мужчине остаётся только покорится. Та девочкой была, я у неё первый мужчина и старался этот первый раз не опозорить род мужской. Вроде получилось. Сообщив, что всё, нам пора готовиться, а той велел спать дальше. Когда Корней со своими людьми будет возвращаться после засады, то её заберёт, а вот брать её с собой я отказался наотрез. Вот так застегнув ремень с тяжёлой кобурой, я выбежал на улицу, и забравшись в «ИС-3», он первым стоял в колонне на улице, покатил в сторону севшего самолёта. Остальные брать не стал, тут метров триста, дальности хватало. А то что там не госбезопасность, было такое предложение, уверен, пассажиры мерцали, раненые. Фара танка вполне освещала самолёт, стоявшего рядом Корнея и рядом с ним генерала-майор ВВС РККА. Те о чём-то оживлённо общались и Корней показывал восстановленную руку, задрав рукав до плеча, и когда те жмурясь от света повернулись ко мне, я остановил танк и покинув башню, подскочив к генералу, доложился. Тот сразу сказал: — К штабу моего авиационного корпуса вышла дивизия Песочина. Они помогли отбить атаку моторизованной группы немцев, внезапно на нас налетела. По дивизии ходили рассказы о вашей работе, мои особисты за голову схватились, считая это массовым гипнозом. А я поверил, лейтенант, поверил, поговорил с комдивом Песочиным, и поверил. У меня сын в самолёте горел, ноги ему ампутировали и кисть руки. Я отдал приказ штабу корпуса эвакуироваться, а сам взял транспортный самолёт и полетел в Сталинград, там в госпитале у меня сын лежал. Я не мог взять его одного и забрал всех увечных, сколько смог, даже экипаж пришлось оставить, сам за штурвал сел, машина с перегрузом летела. Где ты находился я узнал, когда к нам перелетел «У-Два», и сразу вылетел. Я прошу, помоги. Помоги как парням Песочина. Сын у меня один. — Сделаем, товарищ генерал. Нужно парней в танке устроить, там всё и пройдёт. Генерал чиниться не стал, а вполне помогал, переносил с нами. Подбежал и тот часовой что с Корнеем был, он в стороне с «СВТ» прикрывал начальство, да и остальные скоро набежали. Корней знал что делать, нож свой имел, наносил раны, и дальше большая аптечка срабатывала. В общем, десять минут и тридцать шесть бывших покалеченных воинов Советского Союза были излечены. Мужики, зная как после излечения на жор пробивает, принесли еды, сало, хлеба, квасу, разносолы разные, так что излеченные парни, все в больничных пижамах, жадно ели. Надо сказать, генерал меня поразил, так среагировать на информацию о возможности излечения и моментом всё провернуть, это дорогого стоит. Я же уточнил у генерала. Фамилия у того Лазарев, командир авиационного корпуса: — Товарищ генерал, как у вас с топливом? Тот общался с сыном, крепким парнем, старший лейтенант, на «ЛаГГе» воевал, теперь их нужно вернуть в госпиталь, чтобы признали годными и вернули в строй, это они и обсуждали, когда я подошёл. Тот обернулся, и подумав, сообщил: — Плохо с топливом, мы бы смогли долететь до аэродрома где мой истребительный полк дислоцировался, но они уже сменили место стоянки. Да и что там полк, сгорел в боях, семь машин осталось, латанных-перелатанных. — У меня есть топливо, в канистрах авиационный бензин для танков. Он вам подойдёт? — Не совсем то что нужно, но если мешать с тем что в баках, то думаю хватит. — Отлично. Сколько нужно? — А сколько есть? — Сколько попросите столько и дам. — Давай двенадцать канистр, — что-то мысленно подсчитав, велел тот. Вскочив на танк, внутри пахло свежей кровью, это нормально, вон, после излечения бойцов Четыреста Одиннадцатой стрелковой дивизии, внутри танков всё было забрызгано кровью, лужи плескались на дне, сгустки подсохших потёков. В общем, мрак. Так вот, я стал покупать канистры с бензином и ставить на корме, пока там не оказалось их двенадцать. Генерал кликнул излеченных, несколько поднялось на крылья, им подавали канистры и те заливали бензин в баки. Как я понял, лётчиков среди привезённых генералом ранбольных было не так и много, семеро. Остальные танкисты, и командиры разных родов войск, а вот бойцов не было, меньше младшего лейтенанта никого. Значит, генералу всё же пришлось делать выбор. Сомневаюсь, что в госпитале были одни только командиры увечные. С другой стороны, я его понимал, и уважал, это его выбор, он его сделал и исполнил, и получил то что хотел. Живого и целого сына. Остальные для него бонус, приятно, но не более. Всё ради сына. А пока шла заправка, я попросил генерала отойти, и мы стали прогуливаться в стороне: — Товарищ генерал, вчера днём я уничтожил два аэродрома, штурмовики с разведчиками и бомбардировщиков с истребителями. Так что на этом участке фронта должно некоторое время быть снижение активности вражеской авиации. Брешь конечно они быстро закроют, вот я насчёт этого и хочу поговорить. Атаковать танками аэродром проблем нет, опыт большой, я уничтожаю личный состав, без специалистов самолёты в воздух не поднять, так что при атаке обычно техника у меня на втором месте. Вот я и предлагаю вам, договоримся о связи, я сообщу координаты после захвата такого аэродрома, и что есть в трофеях, а вы присылайте своих людей, тех же безлошадных лётчиков, и они перегонят трофеи к вам. Воздухом. Как вы на это смотрите? — Крайне положительно. Честно скажу, от корпуса мало что осталось. Это секретная информация, но сообщу, едва ли наберётся больше пяти десятков машин разных типов во всех полках. Так что ждёт мой корпус расформирование. — Отлично. Этим днём я планирую уничтожить немецкий моторизованный батальон, он тут в тридцати километрах на ночь встал, а следующей ночью, то есть, меньше чем через сутки, ожидайте меня на канале, обговорим каком. Также обговорим кодовые слова, чтобы было понятно, что захватил и сколько лётчиков нужно. Надеюсь с немецкой техникой те разберутся, смогут поднять в воздух? — Разберутся. Я безлошадных в тыл ещё не отправил, была надежда на новые машины, но мне уже намекнули что не будет. — Тогда идём к карте, на немецких стоят отметки где какие аэродромы, выберем, заодно покажу какие уничтожил. — Добро, лейтенант. Я на корме танка расстелил карты и подсвечивая фонариком описал как захватил и уничтожил. Карты я подарил генералу, те имели множество меток, с обозначением немецких частей с опозданием в сутки. Пусть многое уже наверняка поменялось, всё же те наступали, а наши отходили, но всё равно ценность та имела. Также выяснилось, что Лазареву нужны истребители, специализированные разведчики и штурмовики, именно в такой последовательности. От бомбардировщиков тоже не откажется, но штурмовики нужны больше для штурмовки немецких колонн. С бензином проблемы, то что захватят у немцев это мизер, но тот собирался потрясти тылы, добудет, главное, чтобы я сдержал обещание. Так как мне было известно какие типы самолётов и где дислоцируются, то Лазарев выбрал для захвата первый аэродром, он находился в двухстах километрах от нашего местоположения и там должно быть больше восьмидесяти «Лаптёжников». А генерал эти самолёты уважал, на данный момент те соответствовали своим боевым качества, хотя и начали уже устаревать. Ну и второй аэродром с истребителями, три десятка, целый полк. Там же группа воздушной разведки дислоцировалась. Вот тут сколько машин у немцев неизвестно. Дальше мы обговорили какой канал будет, и кодовые слова, написав на двух листах. Меня одно радовало. Генерал не спрашивал, как я отсюда доберусь до нужного аэродрома, сказал сделаю, значит так и будет. В мои возможности тот явно верил. А когда закончили, то я купил в магазине пистолеты, американские «Кольты1911» с ремнями, подсумками под запасные магазины, кобурами, и одарил всех, кого генерал привёз, включая его самого. Ну и Корнею задарил, чтобы обделённым себя не чувствовал. К каждому пистолету по две сотни патронов в пачках. Люблю крупные калибры, это видимо профессиональная деформация как у танкиста, оттого «Кольт» и жаловал. Сам генерал, перед тем как уйти в салон самолёта, обнял меня и сказал: — Спасибо за сына и парней. Ты ведь моего сына второй раз спасаешь. В плену он был, в минском лагере, а ты его тогда освободил. Он после твоей гибели поклялся мстить немцам, восемнадцать сбитых у него, официально подтверждённых, перед ранением успел Звезду Героя получить. — На то мы и братья-славяне, чтобы друг другу помогать, — ответил я. Тот ещё раз крепко обняв меня, и направился в кабину самолёта, а подошедший сын генерала, пожал руку, обнял и тоже ушёл. Вскоре самолёт взлетел и удалился. Вот только с нами пятеро излеченных осталось. Обратно уже был такой перегруз, что самолёт мог не подняться, за ними генерал обещал утром прислать самолёт. Мы их отвели в село, выделили дом, а сами стали собираться, сельчане на моих танках десантом пойдут. Генерал, возможно специально, оставил танкистов, так что те рвались в бой. Подумав, я поговорил с Корнеем, и мы решили их брать, мол, лишние руки пригодятся, тем более те все умели водить, да и немецкую технику знали, трофеи брали. То, что танки на дистанционном управление и их умения мне не нужны, я уже объяснил, удивил, но они приняли, десантом будут. Так что я купил в магазине пять пар сапог нужных размеров, исподнее, танковые комбинезоны, шлемофоны, и пять автоматов «ППШ» с боеприпасами. Ну и вещмешки для вещей. Те быстро переоделись и уже смотрелись настоящими танкистами. Танки стояли в ряд на улице у забора. «ИС» я туда же поставил. Дальше быстро попрощался с Машей и на память о себе подарил той две пары трофейных часов. Всё что было. Та осталась в селе. Не одна, двоих Корней оставил, чтобы присмотрели за хозяйством, а мы покатили к месту будущей засады, десант вполне комфортно чувствовал себя на броне танков. Кстати, машинный двор Корней не уничтожал, хотя если потребуется те двое это сделают, всё готово, дело в том, что несколько дорогих и ценных станков осталось, некуда грузить было, а тот помня о трофеях решил вывезти. Если не получаться, уничтожит, но а вдруг смогут? С командирами танкистами тоже проблем не было. Старший по званию — майор, остальные два капитана, старлей и младший лейтенант, все горели в танках и им были вынуждены ампутировать, кому ноги, кому руки. Обгоревшие все в шрамах, а сейчас кожа чистая всё на месте. Проблема с самолётом. Прилетит к селу, а их нет, а ведь им обязательно нужно показаться в госпитале, пройти медкомиссию, получить документы и назначение в части, а тут сейчас для них по сути партизанщина. Тут одна надежда, те кто в селе остался, объяснят лётчику где мы.