Я так понял он хотел взять револьвер и проверить, снаряжён тот или нет, да не успел, я воспользовался моментом, когда те перехватывали руки и, вывернув одну, со всей дури ударил второго молодчика в висок костяшками пальцев. Тут важно знать, куда нужно бить, и я знал. Вырубить не получилось, но тот поплыл, хватка ослабла. Выдернув из его ладони вторую руку, я взмахнул ею и освободившийся из рукава грузик кистеня, впечатался в висок третьего, который пытался прихватить мои конечности. Вот действия старшего мне не понравились. Тот взял револьвер за рукоятку, готовясь направить его на меня. Ногами воспользоваться не получалось, тот на них сидел, когда кистень ударил третьего молодчика по виску, похоже убил, то тот стал заваливаться на бок. К сожалению, не на старшего. Яма помешала, на борт завалился, а так на соседа вооружённого моим револьвером бы упал. В общем, после удара, я изменил траекторию полета, и кистень, сделав воздухе пируэт, врезал по рукам старшего, отчего тот вскрикнул и выронил оружие. Ещё бы, даже при таком шуме движущейся машины я расслышал хруст костей. Похоже, удар кистеня серьёзно повредил ему правую руку, левой слабо досталось, максимум ушиб. После этого дважды ударил кистенем во второго молодчика, и этот гад на меня упал, придавив. Я заворочался под ним, в отчаянной попытке освободится, чтобы снова старшего достать, да куда там, такая туша. Тот револьвер поднимал левой рукой, морщась от боли и со злобой на лице. Казалось бы всё, сейчас добьёт, да снова колдобина попалась и того отшвырнуло. Он как раз слега привстал на коленях, чтобы до револьвера дотянуться, вот его и повело в сторону на яме. Я этим и воспользовался, согнул освободившиеся ноги в коленях и с силой распрямил. От мощного удара в живот у того чуть глаза из орбит не вылезли, настолько тот их выпучил, и отлетел к передней стенке кузова. Кстати, грузовик отнюдь не пуст был, пару мешков, два ящика, несколько канистр. Ещё что-то было, не успел толком рассмотреть. Вот на эти мешки того и откинуло моим ударом. Револьвер он снова выронил. Пока тот пытался прийти в себя и отдышаться, удар в солнечное сплетение вот это серьёзно, тот только и мог пуская слюни по кузову ползать, не осознавая свои действия, я, наконец, освободился от тела. И подскочив к старшему дважды ударил его по голове рукояткой подобранного револьвера. Дальше обыскал всю тройку. У третьего молодчика неожиданно нашёл такой же «Наган» как и у меня, с десятком запасных патронов. А в остальном всё также, документы, ножи, и разная мелочь. Были деньги, и у старшего их было больше всего, включая мелочь. Похоже эта та добыча что воришки насобирали после того как я их опустил на прошлую. Замечу, за дело, нечего мою маму было трогать. Оба здоровяка были готовы, убиты, я проверил, трупы, а старший жив, оглушён, но жив. Так что, воспользовавшись веревками, коими были связаны мешки, я крепко связал его. После этого откинул слегка тент и выглянул, пытаясь осмотреться и понять где мы. Где-то на окраине Москвы, потянуло свежестью и я рассмотрел в стороне реку. Кажется к ней мы и едем. Похоже, эти уроды решили допросить меня и все концы в воду. Ну-ну, надеюсь, место у них тихое, я сам планировал с ними пообщаться, только на моих условиях. Да и вообще мне одного говоруна хватит. Время ещё было, я тогда занялся обоими молодцами, снимая с них одежду. Брезгливости не было, одежда справная, продам, хоть что-то заработаю. Или деду отдам, оба примерно его комплекции. Да, так даже лучше будет. Только постирать одежду надо. Должен же я что-то получить в виде моральной компенсации с этих ухарей, поэтому и не побрезгаю. Брезгливость давно ушла, ещё на дорогах смерти. Раздел обоих, и в виде узла с обувью отложил добычу в сторону. Заберу потом. Сначала нужно тех двоих, что в кабине сидят, разделать под орех, в идеале грохнуть. Когда машина остановилась и заглохла, сразу выглянул. Насколько я смог рассмотреть, встали мы на берегу реки, я даже поразился, именно тут я сбрасывал в воду Короля и других двух воров. Тогда дождь был, видно плохо, но ошибиться не могу, то самое место. Похоже, я случайно тогда наткнулся на излюбленное место московских воров, где те от тел избавляются. При наличии транспорта, конечно же, а так обычно тело в канализационный колодец и всех делов. Оба мужика из кабины вышли и подошли к заднему борту, откидывая тент. — Ну что нашли?.. — только успел сказать один с вопросительной интонацией, когда оба «Нагана» в моих руках грохнули выстрелами и те получили по пуле в лоб. Хорошо встали, не промахнёшься. Я их ждал лёжа на спине вытянув руки в сторону заднего борта, так что как тент был закинут наверх, и показались обе головы, одновременно выстрелил. После этого выпрыгнул из кузова и обыскал обоих, осматриваясь. Вокруг было тихо, никого. Кустарник и ивы. Оба вооружены не только ножами. «ТТ» и «Наган», небольшое количество боеприпаса тоже было. Быстро раздев, пока одежда не успела испачкаться, забросил узел в кузов машины. Таскать эти туши к кромке воды, не моё, тяжёлые, так что я решил перепоручить это всё единственному пленному. Тот ещё без сознания был, поэтому я стал изучать, что было в кабине. Сумка с инструментами и небольшим количеством запчастей. Неожиданно гранату нашёл, снаряжённую. Причём противотанковую. Где только достали? Ещё был обрез винтовки «мосина» и два десятка патронов к ней. Тут же в сидоре небольшой сухпаёк. Всё это я убрал на место. Потом в кузове полазил. В ящиках оказались консервы, это хорошо, пусть рыбные, но пригодятся, в мешках картошка крупная. Свежая. Наверное, пополняли припасы, когда на меня охоту устраивать начали. В двух канистрах бензин был, в одной моторное масло. — Хорошая машина, — выбравшись наружу, я погладил переднее крыло увенчанное фарой. Документы на машину и наряды у водителя я уже нашёл, как и его водительское удостоверение, теперь понятно, почему тот так нагло ездил, та была приписана к гаражу Горисполкома. Но не думаю, что там о ней знали, я уже успел посмотреть, подняв капот, что номера на двигатели сбиты, так что наряды эти туфта, подделка, но качественная надо признать. Вот я присел на подножку кабины со стороны водителя и размышлял, прошлые трофеи мне не оставили, что там жалкий велосипед, тем более красный, женский, хотя намёки я давал, но над ними только посмеялись. Дом мой и участок уже перевернули с ног на голову, всё что было нашли, значит, больше не появятся. Ангар свободен, отгоню машину и запру её в нём, будет для экстренных случаев. Только вот как-то по-тихому нужно всё сделать, чтобы даже родня ничего не узнала. Ангар отличный, доски одна на одну наложены, щелей нет. Хозяин дома позаботился, ну это и понятно почему. А на воротах был брезентовый полог внутри, спущу, и через их щели ничего видно не будет, значит, наличие машины будет тайной. Пользоваться ангаром буду я один, и ключи к нему будут только у меня. Решено, так и поступлю, машина реально нужна бывает, жаль только пользоваться ею можно будет ночью, ну или в непогоду. А так, когда у тебя есть подобный транспорт под рукой, как-то легче. Можно много планов осуществить. Однако машина всё же только для особых или экстренных случаев, до этого пусть стоит. Когда я услышал, как зашевелился пленник в кузове, то довольно усмехнулся. Вот и язык, сейчас узнаем, как тот узнал обо мне и как смог вычислить, ну и что им вообще от меня надо. Не обращая на того внимания, я откинул борт и встав на труп водителя, забрался в кузов, там кряхтя от напряжения, перевалил вниз тело одного из молодчиков. Тащить сил не было, приходилось переворачивать с боку на бок. Ну или ноги сперва сбрасывать потом тело подталкивать к краю. Как быто ни было, сбросил обоих, и у задка грузовика образовалась горка из раздетых трупов. Потом я подтащил старшого и сбросил его подвывающего от страха вниз. Он лёгкий был, из тех, кого шкетами называют, сам справился. Ещё бы ему не мандражировать, дружки убитые лежат и того на них сбросили. Тот как-то быстро сломался, так что усадив его у левого борта, прислонив к заднему колесу, начал допрос. Ничего такого тот мне не рассказал, большую часть я до этого понял сам. Описал, как их главарь был зол на ограбление, и как приказал найти грабителя во чтобы-то ни стало, иначе долг повесит на этого старшего и его подчинённых. Да ещё дал своих людей, вот эту самую тройку на грузовике. Оказалось, что один из несунов видел, как мы шли к сортирам, ну и дал моё описание. Искали все, кто был из этой бригады на входах-выходах и нашли. К счастью для них я вышел как раз там, где и стояла машина, вот меня и отработали. То, что я ходил к телеге, замечено ими не было, да и вообще те были не в курсе, что я на рынке с семьёй. Зачем ограбил, те не знали точно, решили, что просто деньги нужны. Заезжий гастролёр отработал из молодых. Это была одна из версий. Не без этого, но я пояснил, почему взял своё. Тот пацана по моему описанию не опознал, сказал не из их бригады, но мне это как-то всё равно было. Выяснив ещё некоторые моменты, выжав говоруна досуха, разрезал ему верёвки и, кивнув на тела, велел тащить к реке и сбрасывать в воду. Даже нож дал, чтобы тот бил их по животам и груди. Это чтобы на дно сами пошли, а не всплывали. А сам держал его на прицеле, встав метрах в десяти. Работал тот быстро, часто поглядывая на меня. Дураком он не был и понимал, что в таких ситуациях в живых обычно не оставляют. Я особо не слушал его разъяснения, что убивать меня и не думали, мол, хотели попугать и если я работаю в одно лицо, завербовать к себе. Такие лихие парни им нужны. Под дулом револьвера и не такого наговоришь, поэтому я ему особо и не верил. Вот я не оставил свидетелей. Когда он пустил четвёртое тело вниз по течению, встав по колено в холодной воде, я выстрелил ему в голову, отчего он с шумом обрушился воду, и его тело стало сносить течением. После этого я проверил, не оставил ли каких следов и выбросил разрезанные верёвки следом. Прибравшись в кузове, закрыл его, завязав тент, чтобы нельзя было легко внутрь заглянуть, и прошёл к кабине. Запустить двигатель труда не составило, я это уже делал, включил зажигание, поставил на нейтральную скорость и, дёрнув кривым стартером, сразу же запустил двигатель. Отличная машина, но главное, ухоженная. Проверив уровень топлива, доливать не стал, бак практически полон, так что, устроившись в кабине, немного повозился на сиденье и понял, что буду привлекать к себе внимание невысокой фигурой с узкими плечами. То есть даже в небольшие окна «полуторки» видно, что за рулём подросток. Низко к тому же сижу. Пришлось думать на ходу. Ноги длинные, до педалей дотянусь. Достав из кузова один из узлов, напялил трофейную кепку, и куртку одного из бандитов, завернув рукава, длинные оказались. Фуражку, да, слегка помяли и испачкали во время захвата, но я её уже выбил от пыли и выправил, так что убрал, положив рядом на сиденье. Как я уже говорил, ноги у меня длинные, сел на узел, чтобы повыше казаться, но педали всё равно доставал. Так что сделав перегазовку и дважды выжав сцепление, включал заднюю скорость и, развернув машину, тихонько покатил к выезду. — Эх, сейчас бы дождь не помешал, хороший, а лучше ливень, — весело пробормотал я, крутя баранку, двигаясь по одной из окраинных улочек Москвы, куда я успел въехать. Дождь действительно не помешал бы в качестве средства маскировки и глушения звуков. Под прикрытием дождя я бы смог в наглую загнать машину во двор, а потом в ангар, и никто ничего не узнал бы. А так план был таков, поставить машину неподалёку от дома, припарковать и оставить, вряд ли кто обратит на неё внимание. А когда Таня ночью уснёт, лучше в полночь, по-тихому всё открою и загоню машину в ангар. Потом всё закрою и домой. Вот такой незамысловатый план у меня был. Выехав на ту улицу, где был перекрёсток с поворотом к моему дому, я вдруг заметил Маринку с Ольгой, что шли у края дороги с полной сумкой от магазина. Только вышли из него. Видимо свежих продуктов купили, хлеба там и остального. Ничего донесут, а я машину пока оставлю. Проехав мимо, догнав их со спины, те на грузовик внимания не обратили, повернул на перекрёстке к дому, рассчитывая проехать дальше, где овраг и оставить машину там, неподалёку от дома Егора. Если что, соседи подумают он приехал, а он подумает что кто-то к соседям. В общем, машину я прятать решил на виду. А тут проезжая мимо своих ворот увидел, что калитка подпёрта палкой, это значило что дома никого. Это была удача, по-другому не назовёшь. Сразу же выкрутив руль, я остановил грузовичок у ворот, но близко не подъезжая. Они наружу открывались. И сбросов с себя всё, бросился калитке. Наш тупик был пуст, время обеденное, все по домам разошлись, что тоже мне помогало, свидетелей не было кроме кур. Ключи со мной были, распахнул ворота, загнав «полуторку» во двор, потом открыл ангар, всё быстро, всё в спешке, и завёл грузовик внутрь. Вплотную к другой стороне ангар, чтобы между задним бортом и воротами было больше места. Кривого стартера там не было, на пол в кабину ещё у реки убрал. После этого заглушил хорошо потрудившуюся машину, быстро всё запер, не забыв спустить полог, закрывая изнутри проём ворот, и выйдя наружу с метлой, стал сапогами затаптывать следы протекторов машины, оставленные на мягкой после позавчерашнего дождя почве, и мести заодно. Успел во дворе прибраться и как раз у ворот суетился, когда заметил, как к нам в тупик завернули Марина с Ольгой. Кстати, дома действительно никого не было, я на всякий случай проверил, мало ли, но замок на двери висел. Добежав до них, взял из рук сестёр тяжёлую сумку и понёс за ними, общаясь. Описал что купил, сказал, что скоро остальные должны подъехать и посетовал, что не смог забежать к Тане в общежитие, но обязательно сейчас пойду. Тут Марина меня остановила. Оказалось, Таня с соседом успела договориться, Егором, вернее тот сам предложил, и тот всё привезёт одним рейсом вместе с ними. Отлично, мне это на руку. Так что, занеся покупки в дом, я продолжил работать у ворот, подметая и убирая следы. К счастью сёстры не обратили на них внимания. Только успел домести, как от остановки к нам вывернули мама и малые. Только что прибыли на трамвае. Всё же удачно я приехал, очень вовремя. Хоть высплюсь, не придётся по ночам свои дела проделывать. К моему удивлению я заметил и фигурку бабушки, а мама несла на руках свёрток с Кирой. Понятно, значит все приехали. Пришлось бежать, брать и на ходу думать, что брать, Киру или тяжёлые сумки из рук бабушки. Кира, он хоть и младенец, но долго не поносишь, тяжело, ещё тут у бабушки были сумки в руках со снедью, так что я долго не думал. Сумки забрал. Вот так встретив их, малые в дом убежали, Киру мы оставили под присмотром Луки в зале, а я стал показывать маме и бабушке участок с домом. Про ангар сказал так, мол, ключи дома оставил, как-нибудь в следующий раз покажу, а остальные постройки показал хорошо, тщательно всё описав и разъяснив, так что мама стала помогать Марине готовить на стол, мы ещё обедали, рассчитывали тут покушать, а бабушка стала в шкафу копаться, вещи постиранные и выглаженные осматривала. Подбирала, что деду забрать. Ей я принёс все четыре узла с трофейной одеждой добытой сегодня. Сказал, что в сарае нашёл. Осмотрели и признали годными. Только постирать нужно, видно, что ношенные. Сам я тоже без дела не сидел. Ворота закрыл, и стал возиться с дровами. Похоже, вчера вечером и за утро Егор всё остальное перевёз. Я посмотрел, ларь для угля снова полон. Так что раскладывал их на место, забив дровяной сарай доверху. Только успел это сделать, больше часа ушло, да мне ещё Димка помогал, только вооружился одноручной пилой, чтобы ветки кустарника сирени начать распиливать, как послышался шум мотора и у ворот прозвучал несколько раз звук клаксона. Егор приехал с девчатами. Распахнув ворота, подсказывая ему, помог подогнать машину задом к самому крыльцу. Тут началась разгрузка. Быстро всё сделали, часть на крыльце оставили, часть в дом занесли. Мама, познакомившись с соседом, пригласила его к столу, но тот оказался, жена ждала, выгнал машину и поставил у своего двора. Видимо решил пообедать, и на работу. Несмотря на выходной, тот был в разъездах. Хорошо, что машину во двор загоняли, если где следы и остались, тот их прикрыл своими следами. С приездом квартирантов, всех позвали к столу, так что, отмывшись под рукомойником, между прочим, меня дважды за водой к колонке гоняли, нет, надо водопровод проводить, мы сели за стол и ещё раз отметили, заодно пообедав, такое приобретение. Хорошо посидели, но потом занялись делом. Нужно всё доделать. Следующие три дня я жил как обычно, ни разу не посетив ангар, но работая на участке, хотя и был насторожен, были наблюдатели или нет. Если были, то моя афера с машиной не выгорит. Но день шёл за днём, я учился в школе, наконец, впервые дал два концерта в ближайшем госпитале, ну и занимался делами. Один раз даже на охоту скатался на велосипеде, чему лайки были насказаны рады. Тоже хотели проветриться, поохотиться. Именно благодаря их такому энтузиазму, удалось добыть три белки, и двух упитанных зайцев. Все шкурки, правильно обработанные, я сдал куда нужно. Особенно беличьим обрадовались, из них собирались шить рукавицы дал наших лётчиков дальней бомбардировочной. Пусть шьют, главное налог на шкурки как охотник я сдаю вполне благополучно, даже с небольшим увеличением, за что мне уже объявляли благодарность. Всё это длилось до четверга, когда меня снова нашёл старый знакомец Лабухин. Так же в школе, только в этот раз не на спортплощадке, мы ещё там занимаемся, а в классе. Заглянул вовремя перемены. — О, к нам гость, — первой заметила его в дверном проёме Марина, ткнув меня острым локотком под ребра. — К тебе пришёл. Про уплотнение класса я уже говорил, вот и к нам подсадили новенькую. Девчонку. Я теперь сидел между нею и Мариной. Так что мы за и так тесной партой сидели втроём. В принципе учится можно, если привыкнуть. Вот мы и привыкали. Не совсем удобно, но уже как-то приспособились. — Доброго дня, Константин Львович, вы ко мне? — поинтересовался я. При появлении чужака, в классе наступила, можно сказать, оглушающая тишина, хотя до этого шум стоял такой, что разговаривать приходилось, повышая голос. — Да, Александр, выйдем? Поговорить нужно? В это время прозвенел звонок, на что я указал, но помредактора ответил, что с директором он уже договорился, сейчас как раз она вела урок, так что, выбравшись со своего места, я вышел вместе с гостем в коридор. Директор поздоровалась, проходя мимо, но ничего не сказала и прошла в класс. Похоже, тот действительно договорился. Постепенно шум в школе стихал, начались очередные уроки. Между прочим, у нас последние, потом домой, и будет учиться вторая смена. Какая нагрузка на учителей, хотя из беженцев вроде начали ещё набирать, для второй смены. Две новеньких точно были, но уроки они у нас не вели. — Как дела, как живёшь? — Нормально, жаловаться не на что. Что-то случилось? — Да нет, как обычно, сегодня срыв эфира, окно образовалось, решили тобой заткнуть. Тем более к нам тонны писем приходят повторить многие песни, ну и просьбы, чтобы ты снова исполнял. Очень у тебя Саша много поклонников образовалось. А песни у тебя действительно хорошие. — Ну да, слышал я по радио как некоторые певцы и певицы мои песни исполняют. Между прочим, даже не спросили разрешения. — Ой да ладно, война. — Война, а бардак разводить не надо. Всё равно как-то подло выглядит, как будто они их у меня украли. Когда я это говорил, по моим губам скользнула усмешка, но Лабухин этого не заметил, да и не нужно мне это было, так, свои мысли о плагиате. Ладно хоть все эти песни я успел зарегистрировать в нужной службе. — Это ты с главредом говори на эту тему, ему указание сверху пришло. Я о другом сказать хочу, у тебя полчаса времени, только на песни. Начало эфира в восемь вечера. Но ты приезжай пораньше, часов в пять, у нас будет собран совет, послушать решили какой ты юморист. Если что понравиться, выпустим сегодня вместе с песнями пробно. Всё что хотел, сказал. — Это да. Кстати, что там с призами? — Ах да, призы. Наверное, слышал имена победителей? — Да, конечно. — Во Владивосток я лично летал попутным самолётом, и вручал подарок на работе победительницы. На фронт улетел военный корреспондент, он и вручит. У меня лично всё хорошо прошло, торжественно, только обратно долго добирался на поезде. Вчера вернулся. А так, просили тебе передать большую благодарность. Вот, передаю. — Спасибо. Ещё немного поговорив, мы разошлись. Лабухин по своим делам, а я в класс. Ученье свет, как говорится. Месяц и двенадцать дней спустя. Одиннадцатое ноября 1941 год. Москва. Дом Поляковых. 16 часов дня. Оббив ноги на входе, я ещё прошёлся дополнительно по валенкам веником, специально стоявшим в сенях, пройдя сквозь кухню в свою комнату, и стал собираться, открыв два шкафа, бельевой и оружейный. Путь предстоит долгий, нужно подготовиться ко всему. За последние два месяца время пролетело как-то не заметно. Больше схваток с бандитами не было, они как будто забыли обо мне. Кстати, я чуть позже встречался с тем следователем, и тот сообщил, что Король не сам действовал, навели его на меня недоброжелатели в верхах. Какие он не говорил, но признал, что их серьёзно прижали, а некоторые потеряли свои места, кто на лесоповал, а кто и на фронт. Значит, не один был. Я у себя в ангаре организовал неплохую мастерскую и работал. Машина у меня там как стояла, так и стоит, о ней никто не знал, в ангар я никого не пускал, моя вотчина. Машина не пригодилась, откровенно говоря, Егор все проблемы снимал, когда была у него такая возможность, но всё равно терять этот трофей не хотелось. Стоит и ладно, всё равно когда-нибудь пригодится. Жаль движок на ней откровенно слабый, на баркас не поставишь, но была у меня одна идея. О ней чуть позже. Ну а о жизни я скажу так, она у меня вошла в привычную колею. Учился в школе, выступал на радио с песнями, или юмористическими рассказами с анекдотами, даже время эфира в определённые дни недели своё было, там было много свежих, так что встречали анекдоты с охоткой, даже пошлые, были и такие. Известность моя надо сказать росла, что меня не особо радовало. Много раз подкатывали ко мне с такими речами, нужно провести патриотичную речь, тут или там. В общем один раз скатался и в следующие разы всегда твёрдо отвечал — нет. Не моё. Вот так учился, дважды в неделю в двух госпиталях небольшие концерты давал, радиовыступления, ну и по дому дела, как же без них. Наконец открыли выставку с моими фото на дороге смерти, большие, качественные с описанием, где снято и кто на снимках. Выставка пользовалась огромным успехом. Мы при торжественном открытии присутствовали всей семьёй, по приглашению. А так туда и бойцов водили перед отправкой фронт, хорошо мотивировало их. Про охоту я тоже не забывал, хотя бы раз в неделю обязательно. Так что свежее мясо на столе было, справный охотник. Участковому своему иногда тушку зайца отправлял с кем-нибудь, бонус к столу. Тот же Пахомыч, мой старый участковый, тоже не обходился без таких приятных подарков. Да и жена у него часто у нас бывает, говорил же, они с мамой подружки. А так они переехали в квартиру сослуживца Пахомыча и жили там. Нормально, мы у них на новоселье были. Во так и жил. Мама училась, вечерами или в воскресенье только дома была, дед работал через день. Бабушка по дому и хозяйству. Изредка к Тане ездили проведать, вкусностей завести, яиц или сала. В общем, нормально жили, я бы даже сказал хорошо. По крайней мере, куда лучше, чем многие другие беженцы. Сравнить было с чем. Всё это при том, что немцы, усилив свою группировку, двигалась к Москве и некоторые её дивизии уже находились где в двухстах, а где и в ста пятидесяти километрах от окраины Москвы. Начались строительства баррикад, узлов обороны по Москве. Я в них не участвовал, своя жизнь, больше давал настрой на оборону в своих передачах. Хвалили в основном после них, нужная тема. Даже Сталин один раз отзвонился после особо разгромной передачи о действиях немцев, передавал благодарность за рассказы и военные песни. Я с того первого раза с ним так и не встречался, да как-то и не нужно. Что плохо, Ленинград снова в блокаде, но в городе остались только нужные специалисты, рабочие заводов, остальных успели эвакуировать и того геноцида жителей как в моей истории уже не будет. Хоть в чём-то рад за свои действия с теми письмами. Хм, неделю назад ещё одно письмо отправил, в основном это казалось внешней политики. Очень уж оно разгромное было. Песни мои, конечно же, выстрелили, ещё бы их в той моей жизни слушали целые поколения, отшлифованные, доведённые до полного идеала. Ранее я пел то, что помнил, и сказать, что у меня был прямо такой большой спектр песен, не могу. Однако ещё на дорогах смерти, пока мы двигались к Москве, удивительное дело, я стал замечать что тесты и мелодии некоторых песен, которые я слышал давно, даже в раннем детстве, и также давно подзабытых, как-то сами собой всплывают в голове в полном объёме. В первое время ещё напрягался, пытаясь полностью вспомнить песню и наиграть её, чтобы закрепить результат, а в последнее время и напрягаться не нужно, сама всплывает. Я тут на днях прикинул, подчитал и получается, что я уже сейчас могу по памяти исполнить порядка полутора тысяч песен и это ещё не предел. Ха, эти два месяца я уже трижды с мамой ходил в соответствующую организацию, мы чуть не своими там стали, где мне оформляли авторство. Помногу не носил, двадцать-тридцать песен, так что я сейчас владел на законных основаниях ста тридцатью шестью песнями и у меня уже был готов четвёртый список с нотами. Музыкальная школа. Нет, я про неё не забыл и честно после уроков шёл постигать новое для меня. Однако ещё на первых порах я договорился с учительницей о сокращении объёма обучения. Та проверила мои способности в музыке и согласилась с моей просьбой. Мы проходили в основном только нотную грамоту, и нам хватало часа каждый день на уроки. Вон, последнюю неделю начались музыкальные диктанты. То есть схватываю налету, не смотря на то, что в музыкальной школе бываю всего по часу, учусь, получаю новые домашние задания и сдаю старые. Плотный график, но успеваю, хоть в нотах стал разбираться, теперь и музыку буду записывать, и относить в соответствующую организацию для авторства. Мои песни пошли, не без этого, уже достаточно певцов и певиц исполняли их и на радио и в живую на разных концертах, даже бригады стали ездить по фронтам, исполнять. Если есть где, сейчас холодно, так что уже прекратили это дело. Авторские потекли хоть и небольшой, но полноводной рекой, есть на что жить. Три дня назад вышел первый альбом на пластинках с моими песнями. Только с моими, но с разными исполнителями. Я успел урвать тридцать штук. Шестнадцать уже разошлись по знакомым и друзьям, остальные пока держу, можно сказать НЗ. Я не скажу, что исполнение местных именитых певцов мне нравилось, в некоторых случаях испорчено произведение было так, что теряло само смыл. Это на мой взгляд, хотя народу всё равно нравиться. Я первое время не лез, но однажды всё же не выдержал и, добравшись до концертного зала, где шла репетиция, поговорил с одним мэтром, этот «профессионал» что через губу со мной разговаривал, в достаточно хамской манере попросил не лезть в те дела, в которых ничего не понимаю. Мол, он своим опытным глазом видит, как надо исполнять. Да ещё нагло присвоил себя музыку для песни, мол, он туда правки внёс. Нет, обиду я не затаил. Какая обида, о чём вы? Я в ярости был. Вот и решил его проучить. Тот занимался песней «На безымянной высоте», испортив её, честно говоря. И что сделал я? Набрал ребят из своей музыкальной школы, частично со своей улицы, было двое фронтовиков списанных по ранению, один на аккордеоне отлично играл, другой гитарист. Маму как исполнителя и мы неделю тренировались. Всё свободное время туда угрохали, однако смогли добиться того звучания что нужно. Специально репетировали в небольшом помещении музыкально школы вроде студии, чтобы на месте не теряться. Когда получаться, на мой взгляд, стало отлично, то на очередной музыкальный эфир, я там лично исполнял некоторые песни, пришёл со всей толпой. Правда надо сказать, выслушав, как мы исполняем, нас цензура пропустила. Мама тогда помнится, сильно волновалась. И вот когда я вёл эфир, отошёл от написанного сценаристами текста, и поговорил об исполнении другими певцами моих песен. В основном претензии не было, хорошо исполняли, но были и те за которых обидно, мол, так испоганить песню, это суметь надо. Прошёлся по профессионализму тех, кто всё это готовил и попросил поставить пластинку с уже набившей оскомину песней, испорченной на мой взгляд. Её поставили, и я вместе с радиослушателями полностью её прослушал в записи. После чего объяснил, сочиняя песни, я вижу её целиком и те, кто их готовит и исполняет, следуя моим указаниям, исполняет правильно, но так делают не все, некоторые «профессионалы» настолько уверены в себе, что напрочь испортили некоторые мои песни, помянув того «мэтра». И вот попросил радиослушателей послушать, как правильно должна звучать «На безымянной высоте». Мама тогда в студии успокоилась и просто великолепно спела, сильный голос, до дрожи и мурашек пробирал, а моя группа, честно говоря, толком не сыгранная, наиграла тоже на отлично, выложившись полностью. В общем, песня выстрелила, разницу между исполнением заметили даже те, кто не имел музыкального слуха. Ну я ещё раз по тому «мэтру» прошёлся, и всё. В прямо смысле всё, я уже два эфира пропустил, как мне сказал главредактор, по его линии прошёл приказ сверху, пока передачи с моим участием прекратить. И песенные и юмористические. Не понравилась верхам такая критика, причём явно правильная. Совсем не понравилась. Видимо у того «мэтра» серьёзная поддержка в верхах, в Народном Комиссариате Просвещения СССР, раз меня так легко выкинули из эфира, ну да ладно. Зато время лишнее появилось, на себя трачу, всегда нужно искать хорошее в судьбе. А песня та реально выстрелила, я это по обеим своим школам понял, многие подходили, кто меня знал, и сообщали свой виденье. Даже звучали такие предложения, мол, этих «мэтров» пинком под задницу, а меня готовить песни, чтобы они звучали, например так, как её пела мама и играла музыка. Дошло до того что нас попросили исполнить её в доме культуры для призывников, и мы вчера всем коллективом туда скатились. Там уже мама всем командовала, характер имела. Тоже хорошо спели, зал имел отличную планировку. Вот такие дела. Отец теперь постоянно был на связи через военную почту. Письма ему писали за неделю несколько, ну и он раза четыре в месяц присылал, уже не плохо. Отец у нас не большой любитель бумагу марать. Последнее письмо было шесть дней назад, и стояли они всё также у Старой Руссы. А тут вот в чём дело, один из свежераненых, где я час назад давал концерт, недавно привезли, сутки назад попал под налёт, и вот его доставили. Он оказался из дивизии отца, которую как раз в течение двух последних суток перебрасывали в полном составе под Москву. В общем, отец не так и далеко и я решил твёрдо скататься к нему. А что мне семьдесят шесть километров преодолеть? Ну заодно и другие планы решу. А выезжать нужно сейчас, стемнело, самое время. На ночёвку остановлюсь в деревушке под Москвой, как раз там к вечеру буду. Места для постоя должны быть, она далече от дорог, глухие места. Тем более возможность была, перед радиослушателями я был свободен, раз мои выступания отменили, а в школе Марина сообщит что я, ну например, на больничном. В мызыкалку тоже забежит, а я за это время скатаюсь к бате. Готовился я к подобному походу уже давненько. Мама сшила белый маскхалат, у меня были заготовленные вещи, некоторые сам шил или делал. С месяц назад на рынке я купил широкие охотничьи лыжи и большие охотничьи санки. В прошлый выход на охоту брал их с собой, нормально, к поясу сзади привязаны и я тянул их за собой, много груза не увезёшь, но всё равно прилично получается. У меня была палатка, та самая, трофейная с бронетранспортёра, вот её я беру с собой, ватное одеяло для постели, одно шерстяное, подарки отцу, несколько грампластинок думаю взять, пригодятся, посуда и продовольствие. Миски для лаек не забыть, они все со мной идут. Если не заночую в деревне, с ними и в лесу не пропаду, даже при тех морозах что вокруг стояли. Пока о том, что я решил прогуляться к отцу, а это было осознанное решение, успел обдумать и принять его, в доме никто не знал. Дед вон зашёл, он сегодня отдыхал, громыхая пустым ведром. Бабушки нет, в основном та пропадала в той половине, где мама с остальными проживала, Киру нянчила, а сейчас, наверное, ужин собиралась готовить. Скоро мама придёт. Сейчас снег везде, велосипедом та не пользовалась, на трамвае ездила постигать науку медика. Конечно же, не сообщить всем о своих планах я не мог. Не думаю, что меня попытаются удержать, несмотря на то, что уже стемнело и мороз стоят, если я говорил что дойду, значит дойду, смог я за этот год составить о себе мнение человека слова. Ещё одна причина отправиться на передовую к отцу, была, конечно же, в баркасе. Когда я заимел имущество Бирюкова, среди него имелся и лодочный сарай. Про дом в Горьком я тоже помню. Как каникулы начнутся, так и скатаюсь. Скоро должны быть. Мы с дедом изучили этот сарай, как только выдалось свободное время. Ну что я могу сказать, сарай как сарай, даже высокий, обычная на вид деревянная крепко сбитая коробка. Мы туда чуть позже нашу лодочку перегнали, сняли мачту и заперли. Внутри всё равно ничего ценного не было, а если что и было, то милиция забрала. Так что наша лодочка зимовала в том сарае. Вот баркас там не уместится, поэтому как стоял он на нашем частном пляже под склоном, так и стоит, я изредка проведываю его. Проблема с мотором всё также стоит, вот я и решил на передовой, если найдётся возможность, позаимствовать его. Если сам не найду, обращусь к командиру дивизии где служит отец, с такой просьбой. Есть же где-нибудь расстрелянные с воздуха автоколонны, ещё не обобранные. Мне нужен целый двигатель от грузовика, желательно с «Зиса», причём с документами. Мол, «от командования такой-то дивизии подарок Полякову. А.К». Это чтобы не отобрали ушлые тыловики. Это всё планы, а по сути дела посмотрим. Главная моя задача отпросить отца у командования на побывку домой хотя бы на неделю. На это и буду упирать, когда с мамой поговорю, иначе не отпустит. Вот так я и собирался. Дед в соседней комнате возился с печкой, дрова подкинул, холодно на улице, морозы, и ко мне зашёл, чтобы подтопить, Кира за стенкой, тут всегда печка тёплая, удивлённо разглядывая тот беспорядок, что я устроил, отбирая нужные вещи. — Собрался куда? — разобрался тот в причинах беспорядка. — Да. Чуть позже расскажу. Сейчас идём в половину мамы, там всем сразу и расскажу, чтобы это не делать поодиночке. Кстати, она не пришла? — Пока не видел, но должна уже быть. — Ага. Из вооружения я брал свою излюбленную мелкокалиберную винтовку, запас патронов, который я недавно пополнил, да там же куда шкурки сдавал, выделили, ну и «Наган» с запасом патронов. Ещё брал пару гранат с леской для растяжек, про ножи и говорить не стоит. Пожалуй всё? Хотя нет, «Браунинг» Короля возьму, так же на ноге закреплю. Удобная штука для крайних случаев. Тот сидор, что в амбаре у соседа участкового прятал, я давно уже перепрятал. Часть оружия тут, в тайниках, часть в том новом доме, где Таня с подружками уже полностью освоилась и проживала. В остальном вещи собраны. Что ж, пора идти. Мама уже пришла, покормила Киру, и мы уселись за стол, полдничать. Время пять часов уже. Ел я быстро, плотно набивая желудок. На мясо и сало налегал. Лаек я уже покормил, выдав тёплого варева из похлебки с накиданным туда старым хлебом, так что думаю, они тоже готовы к походу. Теперь самое главное, поговорить со своими. Когда мы приступили к чаю, а некоторые ещё ели, я сказал: — Новости есть об отце. Его дивизию под Москву перекинули, и не так и далеко, в семидесяти километрах находится. Я решил его проведать. Отправлюсь сейчас с лайками. Маршрут уже приготовил, ночевать буду в деревне, завтра к вечеру буду отца. Главное успеть, чтобы их часть снова не отправили куда-нибудь. Если получиться, постараюсь уговорить командира дивизии дать отцу отпуск, всё же дом рядом. Надеюсь, мне не откажет. Вот это моя основная цель. Выхожу через полчаса, вещи и оружие, свою охотничью винтовку, я уже приготовил. Всё что хотел сказал, вам слово. Да уж, такого я не ожидал. Конечно новость о том, что отец уже где-то рядом многих воодушевила и даже обрадовала, но шум стоял за десятерых. Ещё и мама тут прямо говорила, что никуда меня не отпустит, тем более ночью. Пришлось громко хлопнуть ладонью по столешнице. — Вы не поняли. Я не прошу совета идти мне или нет, я ухожу, и вы меня не остановите, просто примите это как данность. Я успел уже обдумать всё и прикинуть есть ли у меня шансы дойти, и по всем прикидкам они очень высоки, поэтому я иду. У вас мало времени, через полчаса уйду. Приготовьте подарки отцу. Деда, нужен шмат солёного свежего сала, поищи хороший окорок, думаю, отцу он придётся по нраву. Бабуль, батя охотник, готовить умеет, собери пару связок сушёных грибов и разных приправ. Остальные пишите письма, передам… Марин, тебе отдельная просьба, нужно будет сообщить в обе школы, что меня не будет несколько дней. Причину сама придумаешь. Про болезнь лучше не надо, узнают, что не правда, доверять перестанут. Просто скажи, что на фронт уехал на несколько дней, допустим с выступлениями. Гитару я брать не буду, но думаю, на месте мне её найдут, так что это почти правда, выступать перед фронтовиками точно буду. Просто не отпустят без этого, по своему опыту знаю. После моего такого спича, особых возражений больше не было и я уже спокойно стал собираться. Набрал немного продовольствия с собой, дня на три, на себя и псов, дед санки проверил, добротные, крепкие, потом мы во дворе вместе всё на них грузили, связав верёвкой и накрыв куском старого брезента. Немного всё же тяжело получилось, но думаю, дотащу. Я из-за этого и палки лыжные взял. Сам я оделся хорошо, утеплённое нижнее белье из рубахи и кальсон, двойная пара шерстяных носков и валенки, ватные штаны, свитер, телогрейка, бабушкины вязанные перчатки, поверх них меховые рукавицы. Потом поверх белый маскхалат, сверху белый треух. За спиной сидор. На санках лежал тулуп. Это если замерзать буду, или ночевать в лесу. Всяко может быть. Потом было недолгое прощание, я честно предупредил, что отсутствовать буду минимум три дня, максимум неделю. В общем, рано пусть не ждут. Вот так развернувшись, я и скрылся в той полной темноте, что стояла вокруг. Фонарик был, под телогрейкой, чтобы не замёрз, но он мне пока без надобности, это на крайний случай. Лайки, подзываемые свистом, радостно скакали вокруг, они ещё не догадывались, какой длинный путь нас ждёт. Ничего, вся четвёрка вокруг, никто не отстал, доберёмся. Хм, а Шарик как сидел на цепи у деда с бабушкой во дворе, так и сидел. В новый дом переводить мы его не стали. Так я и двигался, сразу как встал на лыжи, так и шёл, работая палками. Двигался через Москву, но окраинами, не выезжая на центральные улицы, где хватало баррикад и патрулей. Через районы с частными домами шёл, везло, удавалось так проходить, что на глаза патрулям я не попадался. Комендантский час начался, когда я уже покинул территорию Москвы. Бежал на лыжах практически не останавливаясь, изредка приходя на шаг, чтобы перевести дух. Лайки уже не носились вокруг всё обнюхивая, после редких охот они немного разжирели, начали форму терять, вот этот наш поход их и стряхнёт, а сейчас шли сзади по моей лыжне вывалив языки и часто дыша. Притомились уже. Ничего, втянуться. На выезде из Москвы меня всё же тормознули, обыскивать не стали, посмотрели на винтовку, а я сказал, что состою в охотведомстве, и сейчас иду к бабушке в деревню, и меня отпустили. А документов всё равно нет, какие документы в двенадцать лет? Это после четырнадцати комсомольский билет дают, для некоторых деревенских единственный их документ. А так антураж сработал, собаки, лыжи, винтовка, мальчишка-охотник. Бывает и такое. Так что отпустили легко без всяких проверок. Дальше согласуюсь с картой, я её купил на рынке, довольно подробная, хотя и старая, тридцатых годов, свернул с дороги на снежную целину и стал напрямую прокладывать дорогу к деревне, изредка поглядывая на компас. Мне тут нужно пять километров пройти, три из них по полю, а дальше по лесу, а если по дороге, то крюк получается почти в шестнадцать километров. Оно мне надо? Вот и я думаю что нет, тем более по такому нетронутому снегу, что скрипит под лыжами и санками, ходить я умею. Лайки в принципе тоже, учёные, строго по лыжне за мной идут. Поле я прошёл достаточно быстро, оставив в стороне искорёженные остовы двух зениток. Самой батареи тут уже не было, видимо перенесли в другое место. Там виднелись присыпанные снегом пустые ящики, в основном повреждённые, а так сами зенитки, остов сгоревшей машины, и всякая мелочь вроде воронок. К остову грузовика я даже не дёрнулся, мало того что тот сгорел, так ещё похоже попадание в кабину было, ничего не осталось, рама да обода от задних колёс. Сам не сразу понял что увидел. Так и шёл, прикидывая маршрут так и эдак. У меня их три было, можно соскочить на какой-то из двух других, если первый будет недоступен. Насчёт деревни я думаю, она пустая от военных должна быть. Стоит в центре крупного лесного массива, зенитчикам там делать нечего, тыловым частям тоже. Далеко от дорог, значит одни местные жители. Постучусь к кому-нибудь и переночую. Тут Белка сзади зарычала. Уже по этому рычанию я понял, в чём дело, добычу почуяла. Остановившись, я обернулся и по повёрнутой голове определил, куда она смотрит. — Зайца учуяла? Это ты молодец. Вижу-вижу косого. Сняв с плеча винтовку, ремень через голову перекинут был, не совсем удобно для быстрого использования, я прицелился и выстрелил. Ушастый, что привстал на задних лапах, рассматривая нас, упал ничком. Сто пятьдесят метров, да тут докинуть можно. Совсем ничего не бояться. С той стороны окраины Москвы, где я живу, таких уже не осталось, подчистил территории, приходилось подальше уходить. Теперь знаю что вот тут неплохие охотничьи угодья. Псы сразу рванули за добычей, это их работа, а я присев, отстегнул лыжи и стал готовиться к разделке. Полкилометра всего до опушки леса не дошёл, и уже первая остановка. Когда Волк принёс в клыках добычу, я отблагодарил его и Белку сухариками что носил специально в кармане, лайки их любят. Воду для разделки использовал из флаги, она как и фонарик с револьвером, под телогрейкой была, тёпленькая. Так что закончив с этим делом, убрал отмытую тушку в специально подготовленный мешок, а тот на санки. Пока я отмывал руки и собирался, тушка висела мокрая на одной из воткнутых в снег лыжных палок, и когда я уже был готов к движению, та успела промёрзнуть на лёгком ветерке, покрывшись слоем льда. Это хорошо сохранит её. Вот убрав тушку, и сразу двинул дальше. Войдя в лес, пошёл уже осторожнее, сторожась. Ходить по лесу зимой, да ещё ночь, это уметь нужно. К счастью я умел и шёл хоть и осторожно, но достаточно бодро и быстро. Пару раз лайки подавали сигналы что что-то чуют, но я шёл дальше, отвлекаться я уже не мог, весь резерв времени на того упитанного зайца потратил. Шкурку его взял, кому из деревенских предложу, в принципе и зайца я для этого же брал, в качестве оплаты. Чтобы ещё утром супчику сытного сварили не только мне, но и собакам. Добыча хороша, не думаю, что кто-то откажет. Когда я преодолел лес, и вышел на опушку, то на сразу рассмотрел помигивание свечи в одной из хат, похоже кто-то не спал, вот мы и двинули дальше. Ветер не сразу от нас дуть стал, поэтому деревенские псы поздно начали подавать голос, а уж потом, особенно когда Белку почуяли, устроили шум на всю деревню. Хорошо так пробудили местных. Многие уже спать должны были. Выбравшись на дорогу накатанную санями, направился дальше по ней, тут метров двести до околицы было. А когда сблизился с ней, неожиданно услышал: — Стой, кто идёт! Стой, иначе стрелять буду! — Я тебе выстрелю промеж глаз, стреляльщик хренов, — возмутился я. — Так бы и сказал что свой, — обиженно пробурчал часовой. — Это из-за тебя что ли столько шума?