– В чём дело, нам ещё три километра ехать? – Корректировщиков будем искать. – Да их наши разведчики и особисты ищут. Всё у переднего края перерыли, а не нашли. – Всё? – уточнил я, проверяя поклажу на санках и потрепав по холке Волка, жмущегося к ноге. – А рощу? – Какую рощу? – удивился тот. – Поля кругом. – Вон ту рощу, далеко в нашем тылу? – Так она же в тылу?! – Ну и что? А для корректировщиков самый идеальный вариант. Они все тылы наши видят и могут накрыть всё, что им нужно. – Ну да, обстрелы за последние два дня ну очень точные, – согласился задумавшийся политрук. – Думаешь, они там? – Я бы рощу выбрал. Никто не подумает там искать. Из рощи низину не видно, как один из факторов… Хм, обстрел закончился, как я вижу, ну что, будем готовиться? – Давай. Мы оба натянули на себя белые маскхалаты, я это сделал сверху на тулуп, после чего достал бинт из сидора и начал бинтовать винтовку. То же самое я посоветовал и своему напарнику, поделившись запасами, чтобы не привлекать к себе внимания. Объяснил, как работать наводчиком, а именно в этом качестве он мне нужен, не только для подтверждения обстрелянных немцев, именно поэтому и просил сопровождающего с хорошим зрением и наблюдательностью. Мы сошли с дороги, навстречу в тыл катили пара грузовиков с ранеными, легли на снег, я дал свой бинокль Ластину, и мы провели несколько уроков. Ничего сложного в том действительно не было, и он достаточно быстро освоил эту немудрёную науку. В мелочах ошибался, конечно, но ничего, с опытом всё придёт. Раненых благополучно провезли, хотя и их пытались накрыть, но мчались на большой скорости, наверняка растрясли, но выхода другого не было. В общем, мы поднялись на склон низины, я там нашёл что-то вроде канавы, что шла в сторону рощи, и поползли. Я впереди, с Волком, тот тоже старался идти, крадучись, нас копировал, а политрук следом, буксируя на верёвке мои санки. Оба наших сидора были на них, чтобы те буграми на спине не выдали нас. – Вот, тут нормальная позиция, – сказал я, осторожно выглянув из канавы. Волка приходилось одной рукой придерживать, чтобы не выскакивал, не тому обучен, на другую дичь. Наверное, надо было с отцом оставить, как тот и советовал, но я вот решил по-другому. Ничего страшного, моя лайка издали на волка похожа, примут за него, ну или какого другого пса, что сорвался с привязи. Вон, позиция позади нас пролегала как раз через одну из деревень, от которой одни печные труб остались, собака вполне могла из неё прийти. Некритично. Отцепив санки, Ластин подполз ближе и, достав бинокль, уточнил: – Почему тут? До рощи около километра осталось. – Километр и есть. Нормально, достану. Слышишь, моторы ревут? Эта та колонна, с которой мы приехали, разгрузившись, возвращается. Вот на ней мы корректировщиков и подловим. Наверняка на опушке будут, высматривать её и следить за разрывами, чтобы своим передавать новые данные. Готовим позицию. – Хорошо. Мы расстелили одеяло и легли на него, я чуть снег убрал для удобства и стал примериваться к прицелу, осматривая опушку рощи. – Есть, вижу одного, – с азартом воскликнул напарник и тут же стал комментировать: – Белый маскхалат, чуть сдвинулся из-за дерева. – Цель? – Ах да. Пятое дерево слева от старой берёзы со сломанной верхушкой, укрывается с левой стороны… Хороший у тебя бинокль. – Трофей… Цель вижу, хорошо высунулся. Второй? Должен быть радист. – Пока не наблюдаю. – Думаю, он сидит в стороне, вне зоны открытия огня. Берём первого, если второй задёргается, его снимем. – Грузовики пошли, уже в низину спустились. – Понял. О, я второго вижу, их там не двое, а трое. – Третьего наблюдаю тоже. На дереве сидит, гад. – Да, высунулся посмотреть на наши машины, они из низины въезжают. Всё, работаю. От выстрела винтовка мягко толкнула меня в плечо, тулуп помогал, почти сразу я выстрел в третьего, что ловко спрыгнул с дерева, что ему там три метра, и попал в него. Ластин подтвердил, он это тоже видел. Потом мелькнула среди деревьев фигура второго, я так думаю радиста. Я выстрелил, кажется, не попал, уверенности в попадании как с первыми двумя, не было, поэтому зачастил, посылая пулю за пулей в ту сторону, пока затвор сухо не щёлкнул. Вся десятипатронная обойма опустела. Позади слышался стрелковый бой, часто били пушки, но и у нас тут разрывы вставали. После того как я открыл огонь, обстрел тройки грузовиков начал стихать. Артиллеристы перестали получать точные указания, ну и снизили мощность обстрела, а потом вообще на другое дело переключились, позиции полка, что держал позади нас оборону, обстреляли. Водители этим воспользовались и скрылись вдали. – Ну всё, идём. Нужно посмотреть, что мы там настреляли, – вставая, сказал я. – А если нас ждут? – Не думаю, пятки сверкать должны только так… Хм, а лыж у тебя нет. Тогда по моим следам иди. Застегнув ремешки и свистнув Волка, я заскользил вперёд, а старший политрук, чуть отстав, буксировал их за собой. Добравшись до рощи, входить в неё я не стал, остановился на опушке у крайнего дерева, поджидая упарившегося напарника, тут снегу по колено было, проваливался он, но шёл. – Вижу двоих, – сказал я, когда он подошёл. – Ты слева, я справа. Контролируй свой сектор. Если что лупи от живота, не попадёшь, так напугаешь. Волк, за мной. Может показаться странным, что опытный политрук, а видно, что хлебнуть он успел, слушает какого-то мальца, но при постоянно изменяющейся обстановке я всегда шёл в лидерах. Он ещё осмысливать не успевал и рот открыть, чтобы отдать приказ, как я всё уже делал, то есть отдавал приказы и своим примером подталкивал к действию, вот и начал он следовать им, будучи в починенном положении, а дальше просто уже привык. Видел, что толково, и особо не вмешивался. Мы вошли в лес, лыжи я уже снял, и обошли сторонами обоих немцев, наша задача была найти того, второго, радиста. – Вижу его, – негромко сказал Ластин. – Лежит в пятнадцати метрах от места наблюдения. – Держи его под прицелом, – велел я. Скользнув в сторону и используя деревья как укрытия, сблизился со вторым, мельком осмотрел, не приближаясь, метров с трёх, и подозвал напарника. – Ты ему в затылок попал, – подходя, вешая автомат на плечо, сказал он. – Это случайной пулей, когда обойму разряжал, – рассеянно ответил я, изучая следы. К тому месту, где был пост наблюдения, из глубины леса была натоптана тропка. Непрофессионально. – Посмотрим остальных? – Я это уже сделал. Готовы, можно не беспокоиться. Оружие у всех троих обычные карабины Маузера, у двоих видел пистолеты. Возможно, унтеры, вряд ли тут был офицер. Рация вон стоит, провод антенны на верхнюю ветку дерева закинут. Оптика лежит, два бинокля. Хм, неплохие бинокли, не хуже моего. Судя по следам на тропинке, ходили сюда эти трое, но место ночёвки у них в глубине рощи, вот его нужно проверить. – Идём? – Да, таким же построением. На тропинку не выходи, могут быть растяжки. – Растяжки? – Гранаты на леске, зацепил и рвануло. – С минами сталкивался, а про такие штуки пока не слышал. Мы снова разошлись и двинулись вперёд. Метров через сто я заметил, что Волк насторожился, уши торчком, на дичь он так не реагирует. В принципе, как и на людей. Что-то другое. Уже минут через пять я знал, на что тот сделал стойку. В лесу кобыла стояла, а чуть в стороне домик на санях. Вернее будка, имеющая выход печки-буржуйки. – Так вот они как грелись. Как же они через передовую перебрались? – усмехнулся я, на что старший политрук только скривился. – Стой тут и не двигайся, следы посмотрю, ну и на мины проверю. Мне хватило пятнадцати минут, чтобы разобраться. Осмотрев будку, там был запас продуктов на неделю, чуть в стороне кострище с самодельной треногой, пищу готовили, трёхлитровый котелок в будке, и мешок с овсом для лошади, также была охапка соломы. Однако её не на будке привезли. Судя по следам, с какой-то копны поблизости выдрали, пока несли, теряли соломку. Внутри из оружия я нашёл ящик немецких гранат и коробку с патронами для их карабинов, вот и всё. Под скамейкой коробку запасных батарей к рации обнаружил. Три одеяла и пара тулупов, видимо ночью укрывались. Внутри они могли устроиться втроём, например, сидя, но спать только вдвоём, полностью вытянув ноги, третий видимо на пост заступал и менялись. Продуманная система. Будка с комфортом была сделана, оббита внутри утепляющим материалом, и даже стеклянное окошко имелось, кажется, вырезанное с какого-то самолёта, овальное. На правой боковой стенке будки были закреплены лыжи, вот и у напарника теперь они будут. Палки тоже были, я их просто не сразу нашёл, на крыше закреплены оказались. – Всё, можешь подходить, безопасно, – сказал я напарнику. – Нашёл что? – Да, отличное средство передвижения, дом на полозьях. Думаю, себе оставить. – Зачем он нам? – Сам подумай, специально подготовленный для зимы дом, способный перемещаться. Мы же планировали в разных местах вести обстрел, и что, везде к нашим лезть как бедным родственникам? Напоите, накормите и спать уложите? А тут всё есть, мы сами с усами. И запас продуктов на неделю, и посуда имеется. Лошадь та же. – А мне нравится, толково. – Во, оценил уже. Домой поеду, я эту будку тебе оставлю, цени. – Оценю, когда использовать буду. Хороша она так или нет. – Это верно. – Ну что, я в батальон за бойцами сбегаю? – А зачем? Сейчас все трофеи соберём, погрузим в будку и сами доедем, с шиком. Нам же тела не нужны. Ты вот что, беги на место наблюдения, снимай с них всё, пока они не окоченели, даже маскхалаты. Штука редкая и ценная, отстирают, пригодятся. – С того, что ты в голову попал, я себе заберу. У него воротник лишь испачкан и капюшон, зато у меня свой маскхалат будет. – Точно. И трофеи себе присмотри. Бинокль тот же, а мой вернёшь. Я лошадь запрягу и подъеду, подготовь к этому моменту всё. Только рацию не трогай, я ею сам займусь. И планшет командира найди, там карта с координатами должны быть и метки. Нам пригодится, а то я тут совсем не ориентируюсь. – Сделаю. Ластин убежал, хрустя настом, шустрый мужик, как электровеник. Хорошего напарника подобрали. Ну а я подошёл к лошади, что на меня косилась, потрепал по холке, похлопал открытой ладонью по шее и дал похрустеть сухарём. Пищу та взяла и действительно захрустела. Этот кусок хлеба я в будке нашёл. Волк ревниво принюхался. Потом я занялся делом, запряг лошадь и, взяв лошадь под узду, повёл её за собой к опушке, выбирая более свободный путь. Волк носился вокруг, обнюхивая всё. Далёкие выстрелы и перестрелка его уже больше так не пугали. Шёл я больше по своим следам, помнил, что там с этой будкой пройти можно, лишь в одном месте пришлось обходить мимо кустарника, а рубить его поленился. Быстрее и проще было обойти, не так уж он и разросся. Ластин уже заканчивал, так что, подведя лошадь ближе, я накинул поводья на невысокую ветку, пару раз захлестнув её, и стал убираться в будке, выкидывая разный мусор. Три ранца немцев были закреплены под потолком для увеличения места внизу. Если смотреть на эту будку как на сани, то дверь находилась на корме, а окно со стороны возничего или крупа кобылы. Под окном откидной столик и рядом по бортам небольшие, также откидные скамейки. Для утепления на пол будки накидано несколько одеял и тулупов. Так немцы и спали. Печка буржуйка стояла слева от входа, небольшая, удлинённая, с трубой, выходящей наружу. Чтобы случайно кто из спящих ногами в нее не упёрся она по низу была оббита обрешёткой из досок, и ногами можно было опереться о неё, не обжигаясь. Продуманная система. Вот я всё, что было внутри, вытащил на снег и стал выбивать, отряхивая. Буржуйка была потушена, я так понимаю, её только ночью зажигали. Более того, сверху на буржуйке было что-то вроде держателя, и похоже, на ней было можно что-то готовить, то есть это предусмотрено конструкцией. После того как осмотрел и выбил вещи, до ранцев потом дойдёт, пока не заглядывал, я стал укладывать всё обратно, но уже аккуратно. Заодно мешок с посудой открыл. Ну да, всё верно, я так-то на ощупь ранее определял, что в нём, а теперь утвердился. Котелок примерно на три литра, может, чуть больше, чайник неплохой, походный, рассчитанный на костёр. Там выемка на ручке под ветку была. Потом сковорода, видно что-то разогревали, плохо отодрали, три миски и три кружки. Ложек не было, наверняка при себе носили, возможно, за голенищами сапог. Хотя нет, они же в валенках. Причём в вещах я нашёл походные армейские котелки, но ими явно не пользовались, чистенькие, посуды хватало. А котелки хороши, сам котелок, крышку для второго можно использовать, внутри ложка и кружка. На поясе можно носить, удобно, котелок имел выпуклость с одной стороны под тело. Если сравнить с круглыми красноармейскими котелками, без крышек и всего, небо и земля. Не удивлюсь, если у фронтовиков такие немецкие ценятся. Дома похожие немецкие котелки у меня есть, четыре штуки, всё ещё храню, мало ли на охоте пригодятся, а этот отцу подарю, у него вроде такого нет. Закончив раскладывать вещи, я отошёл за санками и, подтащив их, убрал все вещи в будку, а санки закрепил сбоку, там разные крючки были, удобно, подвесил и не мешаются. Только после этого я направился помогать напарнику. Занялся рацией, свернул её и убрал вместе с антенной в будку. Кстати, она включена была, а я выключил. Знакомая рация, у диверсантов той же модели была, но помощнее. – Ну что тут у тебя? – Двое рядовых и один унтер, – разгибаясь, ответил тот, тяжело дыша. Двоих он уже раздел и вот с третьим заканчивал. Тяжело одному с ними возиться. – А почему у него карабин вместо автомата? Автомат должен быть. – А у него карабин непростой. Я тоже не сразу рассмотрел. С прицелом карабин.